Все тайное становится явным!

Наступило утро. Солнце ярко светило в окно палаты Изабеллы, от этого света она начала приходить в себя. Открыв глаза, она не сразу поняла, где она и что с ней. Голова жутко болела и кружилась. Она хотела попытаться встать, но сил совсем не было. Девушка не могла ничего вспомнить, но вдруг вспомнила, как Финес был с ней рядом. Изабелла стала звать врачей. Пришла медсестра и, увидя, что Изабелла очнулась, выбежала из палаты и сказала миссис Гарсиа-Шапиро, что Изза очнулась. Мисс Шапиро очень обрадовалась и тут же ринулась в палату. Она была в больнице не одна, возле соседней палаты сидели родители Финеса, Кэндис и Ферб. Они, безусловно, обрадовались тому, что Изабелла пришла в себя, но мысль о том, что Финес всё еще без сознания не давала им спокойно радоваться. — Девочка моя, как ты? Что с тобой случилось? — проговорила миссис Шапиро. — Со мной всё хорошо, мам, просто голова болит и кружится, — прошептала она. — Бедная моя девочка! — сказала миссис Шапиро и обняла Изабеллу. — Мам, что со мной случилось? Почему я здесь? — Ох, милая моя, ты днём пошла в гости к Флиннам, но почему-то не дошла до них и бесследно пропала. Финес искал тебя повсюду, был жуткий ливень, но ему это не мешало продолжать поиски. Ох, если бы не он, то не знаю, что бы с тобой стало... - рассказала миссис Шапиро. — А где Финес? С ним всё в порядке? Я хочу его увидеть! Это возможно? — Ох, нет! Это невозможно! — Как? Почему? Что с ним? — волнуясь, спросила Изза. — Видишь ли, когда он тебя искал, то весь промок, и когда нашел тебя, то обнял и прижал к себе, словно передал свое последнее тепло твоему телу. Он сейчас в соседней палате без сознания, но мы надеемся, что он вскоре придет в себя, — ответила мисс Шапиро. По щекам Иззы побежали слезы. Она уткнулась в подушку и не могла понять, за что ей такие страдания, ведь только начались сбываться её мечты, и вот, в один момент, они рухнули, оставив после себя только слезы и разочарования. Она всю ночь не могла уснуть, ведь мысль о том, что Финеса она уже может больше не увидеть, сжимала её сердце до боли, оставляя на щеках лишь пустые, мокрые, холодные слезы несчастной любви.