***
Я не заметила, как провалилась в сон. В голове мелькали странные образы. Окровавленный Бут у меня на руках, Кэти с кляпом во рту, безоружная я... Что странно, мне не было страшно, так как я сквозь сон чувствовала на своем теле тяжелые руки Бута. Весь сон они были для меня щитом, и я правда не хотела просыпаться.***
Почистив зубы и умывшись, я возвращаюсь в свою комнату. Когда я заснула, Бут притащил меня на кровать, и я долго его за это ругала, потому что ему нельзя поднимать тяжести, швы могут разойтись. Войдя в комнату, я сразу же обращаю внимание к сидящему, свесив ноги с моей кровати, Буту. - Все в порядке? - спрашивает он. - Да, конечно, я просто... просто потеряла счет времени. - Сейчас четыре часа ночи, - ухмыляется он. - Чем займемся? Если ты хочешь спать, я... - Нет-нет, я абсолютно выспалась, - я сажусь рядом. - Не знаю. Мне ничего не хочется, кроме того, чтобы поскорее забрать Кэт домой. Но не поеду же я сейчас. - Напиши ей, чтобы позвонила, как только проснется. Сразу же поедешь за ней. - Уже. Поэтому... я правда не знаю, чем заняться. Есть у меня, правда, одна идея, но я лучше промолчу. - У меня... у меня руки трясутся, - признаюсь я. - Никогда такого не было. Щетка чуть из них не выскочила, ужас. - Это нормально, учитывая пережитый стресс. - Да бог ты мой, не было никакого стресса! В меня стреляли, меня похищали, ты думаешь, что я могу сорваться из-за одного телефонного звонка?! - А сейчас ты что делаешь? Я замолкаю и утыкаюсь глазами в пол. - Меня просто бесит, что все относятся ко мне как к женщине, а не как к агенту. Я - агент, ясно? Коп, ФБРовец, называй как хочешь. - Я знаю кто ты, хорошо? Я знаю. Мог бы, конечно, прочитать тебе лекцию о том, что несмотря на то, агент ты ли нет, ты все равно женщина, так как... но не хочу надоедать. - В детстве, - я откашливаюсь, чтобы понять достоверность моей уверенности в том, что я готова это рассказать. - В детстве няня ударила меня утюгом. Горячим. Прямо по... прямо здесь, вот здесь, - я хлопаю по бедру. - И знаешь... знаешь, просто... ее не наказали. Нет, конечно, мама долго на нее кричала и... но что она могла сделать? Мы вызвали полицию, но они не поверили. У меня ожог размером с утюг, а они сказали, что я сама... что сама сделала это, чтобы мне сменили няню. А эта стерва прикинулась невинной овечкой... боже, как можно не поверить ребенку? И я росла, каждый день вспоминая это, и когда пришло время, я твердо для себя решила, что пойду в ФБР и надеру этим полицейским их жуткие задницы. - Мне так жаль, Темперанс... у меня слов нет, мне очень жаль. - Так что вот тебе ответ на вопрос, почему я стала агентом. Да, безусловно, я люблю стрелять, но основная причина, она не в этом. И, - я собираюсь с силами, чтобы улыбнуться сквозь подступившие слезы, - теперь ты знаешь о том, что у меня ужасное, ужасное тело. - Одиннадцать шрамов и ожог не делают его ужасным. - А твоя эта, как ее... асимметрия? - И она не делает. - Почему ты так смотришь? - Что, прости? - Почему ты так на меня смотришь? - Как? - Я не знаю, это ты мне скажи. - Не понимаю о чем ты, я всегда так смотрю на тебя. Я на всех смотрю одинаково. Конечно я согласен с тем, что человеческие глаза могут выражать эмоции, и я... Я заставляю его замолчать резким поцелуем в губы.