Покорение крови

      Катара расширившимися в изумлении глазами смотрела на стоящую перед ней старуху. Хаму будто подменили. Ее спина, сгорбленная тяжестью лет и обрушившимися на нее страданиями, распрямилась. Широкие рукава и подол ее простого платья развевались от порывов холодного ночного ветра, тревожно шумящего в вершинах высоких деревьев, стволы которых казались черными в холодном бело-голубом лунном свете. Руки ее, дряблые и иссохшие, с жутко бледной, тонкой, просвечивающей венами кожей, вдруг налились силой, и на коже четко проступили узлы сухожилий. Ветер трепал ее косматые седые волосы, обрамляющие морщинистое сухое лицо, на котором одержимо сверкали подслеповатые глаза. Ее старческий скрипучий голос громким эхом прокатывался над поляной, на которой остановились две покорительницы воды Южного Племени. Необъяснимый ужас от понимания произошедшего гадко, медленно охватывал сердце Катары, пока до ее сознания доходил смысл того, что говорила Хама.       – Так это ты! – жестко проговорила Катара, повысив голос, не в состоянии совладать со своими эмоциями. – Это из-за тебя все эти люди исчезают во время полнолуний!       Хама коротко рассмеялась старческим каркающим смехом.       – Они бросили меня гнить в тюрьме вместе с моими братьями и сестрами. Они заслуживают того же! – Старуха склонила голову, пристально глядя в глаза ошеломленно замершей перед ней девушки. – Ты продолжишь мой труд.       Внезапно страх Катары сменился всепоглощающим возмущением. Она резко выпрямилась и схлестнулась с Хамой яростным взглядом.       – Ни за что! – решительно проговорила она. – Я не буду использовать покорение крови. И я не позволю тебе терроризировать этот город… Ах!       Рука Катары внезапно резко вывернулась, не подчиняясь своей хозяйке. Она даже услышала хруст собственных суставов. Вены предплечья пронзила жгучая боль, словно вместо крови по ее сосудам заструился жидкий огонь. Всю руку, от кончиков пальцев до самого плеча, охватило полное онемение. Катара не чувствовала собственных мускулов, не могла контролировать свои движения. Ощущение было такое, словно она отлежала руку во сне и теперь смотрела на нее со стороны. Казалось, что ее рука движется сама, будто невидимый кукловод дергает за ниточки, управляя ею как фестивальной марионеткой.       Рука дернулась в одну, затем в другую сторону. Все это сопровождалось дикой болью, нестерпимо жгущей изнутри. Катара попыталась остановить свою, внезапно ставшую чужой, руку, перехватив ее второй, но власть покорения крови была сильнее. Хама обрела контроль и над второй ее рукой и заставила ее выпрямиться по струнке. Катара слышала звук собственной крови, двигающейся в теле, и омерзительный хруст собственных конечностей, неестественно вытягивающихся против ее воли.       – Тебе стоило обучиться этой технике прежде, чем поворачиваться против меня, – насмешливо проговорила старуха. Ее пальцы мерзко скрючились, словно птичьи лапы, а движения рук действительно напоминали движения кукловода, дергающего за веревочки живой марионетки. – Ты же не думаешь, что это так просто? Я потратила долгие годы, практикуя покорение крови. Самым сложным оказалось сохранить свою жертву в живых. Достаточно совсем ненадолго перекрыть движение крови в артериях – и слоновья крыса, или человек, действительно превращается в бездушную марионетку. – Хама взмахнула руками, и Катара крутанулась на месте, ведомая собственной кровью, разрывающей ее пульсирующей болью изнутри. – Первый мой эксперимент на человеке окончился неудачно. Тот охранник… Мою камеру открыл уже его бездыханный труп. – Старуха снова расхохоталась безумным лающим хохотом.       Тело Катары швыряло из стороны в сторону. Хама словно решила продемонстрировать ей всю свою силу, всю свою власть, заставляя жертву покорения крови неестественно выворачиваться и изгибаться. Болезненное онемение теперь распространилось по всему телу Катары. Ее кости страшно хрустели всякий раз, когда старуха заставляла ее конечности резко выкручиваться под совершенно немыслимыми углами.       – Он не был моей единственной жертвой. – Голос Хамы звучал слишком громко. Казалось, что он раздавался прямо в голове Катары, минуя ее слух. – Но, в конце концов, как видишь, я в совершенстве овладела этой техникой. Я великолепно разбираюсь в анатомии и знаю, как контролировать человеческое тело, чтобы доставить ему как можно больше страданий и при этом не повредить его. – Словно в доказательство своих слов она заставила шею Катары вывернуться настолько, что у той от боли потемнело в глазах.       – Остановись, прошу, – взмолилась Катара.       Хама распрямила пальцы, вытянув одну руку в направлении юной покорительницы воды, и, слегка согнувшись, плавно повела ею вниз. Невероятная сила прижала Катару к земле, заставив ее упасть на колени.       – Подчинись мне, – проговорила старуха. – Прими мое предложение – и я отпущу тебя.       Слезы катились по щекам Катары. В ее жилах словно тек расплавленный свинец, который не позволял ей даже пошевелиться против воли покорительницы крови. Ее тело не принадлежало ей и повиновалось только пожеланиям Хамы.       – Пожалуйста, – прошептала она.       Старуха снова расхохоталась. Ее хрипловатый демонический смех прокатился над лесом, и леденящий ужас пробежал по спине девушки.       Закрыв глаза, чтобы не видеть ставшего отвратительным в своем безумии морщинистого лица старухи, Катара глубоко вдохнула прохладный ночной воздух. Полная луна ярко сияла в небе, наполняя ее мускулы невероятной мощью. Внезапно Катару охватил гнев. Как такое может быть, что кто-то смеет контролировать жидкость внутри ее собственного организма? Она не позволит делать это с собой. Никому, и особенно этой мерзкой старухе.       Сконцентрировавшись на собственном теле, Катара вдруг поняла, что владеет им. Ее кровь подчиняется ей и только ей. Ее кулаки самопроизвольно сжались, одновременно вытягивая влагу из травы, и ощущение контроля над родной стихией придало ей сил. Медленно открыв глаза, покорительница воды подняла голову и плавно поднялась, выпрямившись во весь рост.       Глаза Хамы изумленно расширились, а рот слегка приоткрылся.       – Как?.. – ошеломленно пробормотала она.       – Ты не единственная, чьи силы увеличиваются во время полнолуния, – спокойно проговорила Катара. – Мощь моего покорения больше, чем твоя, Хама. Твоя техника на меня не действует!              

***

             Вся жизнь промелькнула перед глазами Катары в то мгновение, когда космический меч Сокки оказался буквально в нескольких дюймах перед лицом Аанга. То, о чем ей доводилось только слышать от других, действительно произошло с ней. В долю секунды в ее мозгу возникла тысяча картинок с изображениями фрагментов ее жизни.       Детские игры с Соккой в родной деревне. Первая встреча с Аангом возле айсберга. Сокка в лапах Хей Бая в деревне Сенлин. Связанный Аанг в руках пиратов возле водопада. Сокка на утлом суденышке посреди шторма. Аанг, которого Зуко утаскивает в ледяную тундру. Поцелуй в Пещере Двух Влюбленных. Погоня. Пустыня. Ба Синг Се. Кристальные Пещеры.       Нет! Они через слишком многое прошли, и она не допустит, чтобы Сокка и Аанг пострадали от рук этой мерзкой ведьмы!       Вскинув руки, Катара моментально обрела контроль над струящейся по телу Хамы кровью, заставив ту замереть на месте.       Время словно остановилось. Сокка и Аанг, в мгновение освободившись из-под власти покорения Хамы, застыли, испуганно глядя друг на друга. Тело старой женщины конвульсивно дернулось, и тут Катара осознала, что остановила движение потока ее крови. Она выдохнула, ослабляя свой контроль, позволяя крови вновь циркулировать в сосудах Хамы, но та тут же снова принялась покорять, и Катара резко двинула рукой в попытке заставить старуху остановиться. Раздался омерзительный хруст, левое запястье Хамы неестественно вывернулось, согнулось, и острый обломок кости проткнул тонкую пергаментную кожу. Трава под ногами старухи обагрилась кровью, и оглушительные вопли Хамы и Катары, слившись в один, прокатились над ночным лесом.       Катара в ужасе отпрянула, освобождая старуху из-под своего контроля. Та подняла на нее свои горящие безумным огнем глаза и выдавила из себя короткий хриплый смешок.       – Прощайся с жизнью, – рявкнула она, вскидывая здоровую руку и направляя ее на Сокку.       – Нет! – Катара вновь покорила кровь Хамы в отчаянной попытке остановить ее. Вены на руке старухи внезапно набухли, пульсируя под кожей, а затем, с мерзким хрустом и хлюпаньем, разрывая кожу, мышцы и ткани, ее локтевая кость вырвалась из своего сустава.       Катара кричала, не переставая, глядя на лежащую на земле в луже крови старуху, с разорванной руки которой свисали лоскуты кожи и мышц. Кричала до тех пор, пока не появилась спешащая на помощь в сопровождении нескольких человек Тоф, не видя ничего вокруг, кроме изувеченного тела Хамы, не чувствуя прикосновений Аанга и Сокки, которые пытались успокоить ее, и не слыша их голосов. И лишь когда старую покорительницу крови подняли с земли, она замолчала и обессилено осела на траву.       Хама подняла голову и посмотрела на Катару. Невероятно, но из ее груди вырвался торжествующий каркающий смех.       – Моя миссия завершена, – обернувшись, проговорила она. – Поздравляю, Катара, теперь ты – покорительница крови.       Хаму увели, и ребята остались одни.       – Я – чудовище, – едва слышно прошептала Катара и зашлась в судорожных рыданиях, даже не пытаясь сдержать заструившиеся по щекам слезы.       – Катара, не говори так! – Ребята обнимали ее с двух сторон, пытаясь, как могли, утешить. – Ты спасала нам жизнь.       – Вы видели, что я с ней сделала. Я не хотела, правда… Я просто не знаю, как контролировать эту силу.       – Мы все понимаем, Катара. – Аанг стиснул ее в объятиях. – Это покорение крови…       – Это ужасная вещь, – прошептала Катара. – Я никогда, никогда больше не буду покорять кровь.       Она сидела на лесной поляне, в окружении друзей, но в голове ее вновь и вновь эхом прокатывался злорадный старческий смех.