Брак по Расчету

— Я просто хочу знать все о твоем прошлом. Мне кажется, что это нормально, ведь это поможет нам немножко сблизиться — давай потихоньку убирать эти барьеры, конечно, я не хочу на тебя давить, но я твоя жена, а мой долг заботиться о тебе, — она инстинктивно дотронулась до его щеки: Саске находится так рядом, что она чувствует исходящее тепло от его тела, или алкоголь так обостряет ощущения? Парень закрыл глаза, странно, она так робко к нему прикасается, как будто боится причинить ему боль. Такое легкое, еле ощутимое касание, но такое желанное, такой детский наивный жест, но он вызвал столько желания! Маленькая искусительница, жена даже не догадывается, на сколько он в ее власти, он, у которого было столько девушек! Сакуре даже соблазнять его не нужно, весь ее вид сводит с ума: сейчас она похожа на русалку — лунный свет просачивается в окно, придавая волшебства ее лицу, волосы разбросаны на одеяле, зрачки такие большие, что цвет глаз кажется черным, губы приоткрыты, приглашая к поцелуям, такая в чем-то невинная, но в тоже время такая чарующая. Да, он фатально попал в ее чары, но самое смешное, что она для этого не прикладывала никаких особых усилий. — Я расскажу, но только при одном условии, — он закусил губу, борясь с желанием набросится на нее, покрывая все тело поцелуями, ведь он так долго ждал момента остаться с ней наедине. Парень взял ее прядь волос, накручивая на палец: как же он хотел все это время прикоснуться к волосам. Глаза девушки расширились, с интересом смотря на мужа. Она придвинулась к нему. — Что за условие? — сейчас она была готова на все, лишь бы утолить жажду своего любопытства. Саске усмехнулся про себя, она еще пьяна, сама к нему почти прильнула. — Дорогая, раз ты сама упомянула о барьерах, так давай уберем еще один — оставайся сегодня со мной. Я обещаю в свою очередь, что я не сделаю ничего, что тебе не понравится, только лишь в том случае, если ты сама захочешь большего, — он сгреб ее в охапку, крепко обняв, укладывая на себя. Ее голова оказалась у парня на груди. Сакура даже не стала сопротивляться, лишь положила свою ладошку ему на живот. Наверное, если бы она была кошкой, то непременно бы замурлыкала, начав тереться щекой о тело мужа, а так, она начала вслушиваться в сердцебиение Саске. — Ой, ну ты же от меня не отстанешь, ладно, по рукам, — с наигранной усталостью ответила девушка. Саске усмехнулся, его жена все время пытается обыграть ситуации в свою пользу. «Я ей не безразличен, она хочет знать обо мне больше, что ж, это приятно. Сакура с такой легкостью согласилась, пусть даже и сделав как бы одолжение, но не колебалась с ответом. Придется окунуться опять в то, от чего я та долго убегал, стараясь забыться», — грустно подумал парень и тяжело вздохнул, готовясь начать свой рассказ. — Когда-то и я был беззаботным мальчишкой, который не ведал горести, у меня была полноценная семья: мать, отец, старший брат. Мне даже не приходило в голову, что я могу лишиться кого-то из них. Моя мать всегда была со мной, она разделяла со мной все мои детские горести и радости, поддерживая меня, когда я огорчался по каким-либо причинам, радуясь за меня, когда я осваивал что-то новое, делая успехи. Она всегда была со мной в нужный момент. Ее звонкий смех раздавался по всему дому, он как будто оживлял помещения, создавая некое чувство уюта. Отцу и брату было не до меня, иногда я себя чувствовал чужим, как будто я обуза, которая отнимает время: отец был почти все время на работе, а то время, что оставалось, он посвящал своему первенцу — гордости семьи — Итачи. Это очень сильно задевало, я пытался обратить на себя внимание, добиться признания со стороны отца, но он меня не замечал. Я очень любил Итачи, он для меня был примером подражания, я как хвост за ним носился повсюду, докучая ему порой очень сильно. Итачи был очень замкнутым, это я сейчас понимаю, а тогда мне казалось, что он меня ненавидит — когда он на меня смотрел, его взгляд казался уничтожительным, ледяным, полным презрения. Но так думал я, и это побуждало меня ровняться на него, идти за ним, стараться изо всех сил. Но куда мне было до него? Я очень расстраивался из-за этого, но материнское чутье всегда приводило мать ко мне. — Дорогой, это очень хорошо, что ты так стараешься, но не нужно становится Итачи, ты — Саске, мой любимый младший сын. Твой брат очень сильно старается, он выматывает себя, совсем не жалеет, и, дорогой, он же старше тебя, конечно, это ему дает преимущество во многом, но всего лишь потому, что он появился на свет раньше, а у тебя есть много времени, что бы догнать, а может быть и перегнать его. Будь собой. Тогда она провела пальцем по моему носу, а затем поцеловала в лоб. Но я тогда не так истолковал наш разговор, мне показалось, что она меня успокаивает из жалости, что я слабак, и я гнался за призрачным чем-то, так как был в полной уверенности, что это поможет мне встать наравне с Итачи, и отец наконец оценит меня должным образам, обратит на меня внимание, испытывая за меня гордость. Я тогда не знал, что у мамы такая опасная болезнь. Я вообще не думал, что она может чем-то болеть - глупое детское сознание считает, что родители вечны, что они никуда не денутся, а может быть все потому, что мать выглядела такой жизнерадостной, всегда улыбалась, светилась как бы изнутри. Но однажды вечером я услышал ее всхлипы — она плакала. Тогда я попытался узнать в чем дело, успокоить, но она ничего не сказала. Она лишь чаще стала проводить со мной время, меня это даже стало немножко раздражать, ведь она плакала каждый вечер — она заведомо знала, что это последние дни, а может быть минуты, которые она проводит со мной, я еще удивлялся тогда ее странным пристальным взглядам в мое лицо — это теперь я понимаю, что мать пыталась запомнить каждый миллиметр моего лица, она боялась не успеть наглядеться на меня. Я никогда не забуду тот роковой вечер: придя домой, я увидел, что мать без сознания. Я не знал что делать, лишь стал звать на помощь. Прибежали отец с Итачи. Вызвали врачей, но за это время она умерла. Отец плакал, а Итачи, кажется, был очень зол. Я тогда опять не так его понял, на самом деле он был убит горем из-за смерти матери. Он сорвался на меня — ударил, да так, что я отлетел на приличное расстояние. Тогда я его возненавидел. Слезы непроизвольно лились из глаз, лишь вызывая еще больше раздражения у Итачи — он считал это слабостью, каким-то пороком. В тот вечер он сказал мне одну важную вещь, и я жил, полагаясь на нее все время. Все внутри Сакуры сжалось от сочувствия к мужу, девушка и представить себе не могла, что Саске пришлось так трудно. Она лишь прижалась всем телом к нему, беря парня за руку, а тот в свою очередь крепче обнял Сакуру, зарываясь лицом в приятно пахнущие волосы — сейчас ее запах действовал успокаивающе. Его тихий голос прервал тишину: — Тогда Итачи сделал жестокий поступок, но я благодарен ему за это. Сидя в своей комнате, я плакал, не в силах справится в одиночестве с горечью утраты. Мой плач прервал голос Итачи: он обвинил меня в смерти матери, назвав маленьким глупым братом. Я уставился на него не понимающе, как, как я мог убить свою родную мать. Брат лишь усмехнулся, одаривая очередным убийственным взглядом. «Ты еще слишком мал, чтобы понять. Но ты бы мог вызвать скорую, а вместо этого, стоял и смотрел, как она погибает. Да и если бы ты вызвал, скорая уже не могла ее спасти. Она уже была на при смерти. Ты один оставался с ней и не смог заметить ее состояния. Ты слабак. Такой слабак как ты, не достоин быть Учиха. Это просто ошибка, что ты родился в нашем клане. Это и есть причина того, что отец и я тебя ненавидим. Такой как ты, просто не может быть моим родным братом». Это было очень жестоко по отношению ко мне, его слова очень больно задели и ранили, ведь он сказал ложь, а сказал намеренно, заставляя меня взрослеть таким образом буквально за минуты. Тогда я выбежал из комнаты, хватая набегу увиденные ножницы. Я остановился, прислоняя острие режущего предмета к горлу, готовый без колебания лишить себя жизни. В тот момент мне было все равно — я хотел оказаться с матерью, так как мне казалось, что брат с отцом меня ненавидят, но тут, сильно врезав мне по лицу, Итачи выбил ножницы из рук и сказал: «Маленький глупый брат, какой же ты слабак, так быстро нашел способ убежать от проблем, ты — ничтожество». Он был опять прав, но на тот момент я возненавидел его еще больше. Это я теперь понял, что он пытался мне помочь, пусть и таким ужасным способом, но он привел меня в чувства, готовя к этой жестокой взрослой жизни, где не будет родительской защиты, и каждый сам за себя. Саске закончил рассказ, грустно устремив свой взгляд в потолок. Сакура лишь сильней обняла его: девушка даже представить не могла, что пришлось пережить ее мужу в детстве, что заставило его так ожесточиться. — Где он? — спросила Сакура. — Итачи? В США, он там работает. — Позвони ему, — прошептала девушка. — Думаешь? — Знаю, — послышался уверенный ответ. — Только не жалей меня, — с какой-то горечью произнес парень, а девушка поняла, что нужно ответить так, чтобы не задеть гордость мужа. — Ты выглядишь так, что я хочу тебя обнимать безустанно, — ласково прошептала зеленоглазая. — Сакура, поцелуй меня, — теперь его голос звучал требовательно. — Саске, а я и не думала, что поцелуи у нас теперь по приказу, — попыталась отшутиться девушка, но она понимала, что парень сегодня признался ей в любви, пусть и не прямо, а теперь рассказал такое сокровенное, судя по всему, сейчас будет своего рода экзамен, от которого будет зависеть их дальнейшая счастливая совместная жизнь — настало его время проверить ее. — Поцелуй, — властно сказал парень. Девушка привстала, беря руками лицо Саске, и нежно коснулась своими губами уголка его губ. Ее руки теперь перебирали его волосы, а рот требовал ответной ласки губ парня. Но он лежал, скрестив руки на груди, не двигаясь. — Молодец, послушная женушка, ты и дальше будешь делать все, что я тебе прикажу? Эта фраза оказалась болезненной для Сакуры. Но она не поддастся на провокации мужа. — Да, Саске, — она попыталась вложить в голос всю любовь, которую чувствовала сейчас, всю ту нежность, которую она так упорно скрывала. — Сними с меня пиджак и рубашку. Девушка послушно сняла пиджак, а затем избавилась от рубашки. Она почувствовала легкое возбуждение при виде оголенного торса мужа, возникло огромное желание прикоснуться к его коже. — Сядь на меня. Сев на него, платье задралось немножко, и она почувствовала своей нагой нежной плотью ткань брюк, от которой буквально исходил жар. Девушка покраснела, дыхание перекрыло, а глаза с удивлением уставились на мужа. — Саске? — А теперь покажи мне, что ты меня хочешь, ну же, признай это, отдайся истинным эмоциям, отдайся мне вся, не оставляя себе ничего. Сакура растерялась, она никогда в жизни до мужа не занималась сексом, просто не могла себе представить это. Она вздохнула, но тут на ум пришла спасительная идея — это желание у нее возникло еще тогда, когда он только сгреб ее в охапку. Она наклонилась к нему, начав как кошка тереться об него грудью и всем остальным телом, при этом ерзая задом по его мужскому естеству. Она скользила своим телом, по горячей груди своего мужа, вырисовывая невидимые рисунки, от чего тот закрыл глаза от удовольствие. — Мрррррр, — промурлыкала она, очередной раз скользя, когда приблизилась к его лицу. Это не осталось незамеченным. Саске взял ее за бедра, крепко прижимая к себе, от чего девушка ахнула. Он быстро сел, устраивая Сакуру поудобней на своих бедрах. У девушки все начинало кружиться перед глазами. Желание нарастало с каждой секундой: она схватила его за плечи, прижимая к своей груди, что Саске воспринял как приглашение — он нащупал руками две бусинки под платьем на груди, начав их потирать нежно пальцами, а губы и язык нашли пульсирующую жилку на шее. Сакуре казалось, что его дыхание и губы ее обжигают, девушка с силой сжала свои бедра, начав еще интенсивней извиваться на Саске. Она не заметила, как его рука оказалась между ее бедер, а пальцы теперь ее ласкали, давая огромное удовольствие. Девушка второй раз за вечер почувствовала себя инструментом, но только теперь руки исполнителя играли умело, как будто нажимая на определенные клавиши, от чего ее тело как бы превратилось в нотный стан, а Саске играл какую-то чудесную мелодию, перебирая внутри ее тела своими пальцами, а она лишь стонала от удовольствия. Вот они долгожданные стоны, вот она сладкая музыка для его ушей, такая нужная сейчас для него. — Сакура, скажи, — хрипловатым голосом произнес Саске, ускоряя темп двигающихся пальцев. — Что?.. — сквозь сладкую истому удовольствия прошептала зеленоглазая, не хотя прерывая на секунду свое пребывание в этом прекрасном сладком небытие. — Ты знаешь, скажи, — требовательно приказал он. — Но... — непонимающе прошептала девушка. Тогда Саске резко притянул ее бедра к себе, давая почувствовать свою твердую плоть ее телу, от чего у девушки от изумления открылся рот: — Я хочу тебя, — еле слышно прошептала Сакура. — Громче, — приказал он, а его пальцы опять начали ласкать ее. Девушка облизала губы, выкрикнув: — Я хочу тебя!!! — чуть ли не плача, она вцепилась в его плечи, прижимая к себе. Она моментально оказалась под ним, наслаждаясь тяжестью его тела, руки непроизвольно начали гладить спину, слегка надавливая ногтями на кожу. Бедра инстинктивно раскрылись, приглашая Саске принять в себя. Саске сейчас имел вид победителя, который так долго шел к желанному: вот она, его строптивая жена, но только в этот раз Сакура чуть ли не умоляет взять ее, а ее влажное лоно является истинным доказательством ее страсти и вожделения. Но это не все, самое главное будет впереди: сегодня она признается в любви, выкрикивая его имя вперемешку со всхлипами и стонами. Сакура лежала полуприкрыв глаза, так как эта сладкая пытка ее почти обессилила. Платье было снято и откинуто в неизвестном направлении, а вслед брюки с нижним бельем. Теперь парень лег на нее, вдавливая слегка ее тело в матрац. Сакура подумала, что задохнется от ощущения такой близости, от чего она выгнулась, еще сильнее прижавшись всем телом к мужу, Сакура потянулась к губам Саске. Брюнет ответил, не спеша углубляя языком поцелуй: языки переплетались, углублялись, изучая друг друга в каком-то хаотичном ритуале своей любви. Саске было мучительно так лежать на жене, но если он сейчас сдастся в чары Сакуры, то не услышит такое желанное признание. Парень резко перевернулся, а за одно и увлекая Сакуру за собой — она опять оказалась на нем: теперь напряженная плоть мужа буквально обжигала ее внешнюю часть бедер. — С-с-саске, — изумленно прошептала девушка. Этой ночью перед ней раскрывалось таинство древнего любовного ритуала, такого опьяняющего, такого волшебного. Сакура лишь понимала, что она должна достигнуть какого-то апогея, и поведет к нему именно Саске, мучая своими умелыми ласками, своей нежностью, которая сметала сейчас все барьеры, все сомнения в душе девушки. Парень взял ее за бедра. - А теперь я хочу, чтобы ты опять начала скользить по мне. Сакура посмотрела затуманенным страстным взглядом, начиная делать волнообразные движения, при этом парень обхватил ее талию одной рукой крепко прижимая к себе, а второй взял грудь девушки, легко потирая розовую маленькую бусинку. Девушка почувствовала, что еще чуть-чуть, совсем нужно чуть-чуть — и что-то произойдет, что-то чудесное, как будто в ней должен произойти взрыв, который даст ей желаемое. От действий мужа она ощущала приятную боль, которая растекалась по всему низу живота, концентрируясь во что-то. — Саске... дай мне это... — Что? — усмехнулся тот, довольный видом своей жены. — Я не знаю... но это можешь дать мне только ты... мне кажется, что я сейчас умру, или что-то во мне взорвется... — Признайся, и я дам тебе все, что ты захочешь, — теперь он начал двигаться в ритм ее движений, обжигая своей напряженной плотью ее влажное лоно. — Но... я... — Я люблю тебя, моя Сакура, мой маленький трепетный цветок, — прошептал парень, начав играть языком со второй маленькой розовой бусинкой, которая все это время так соблазнительно мелькая перед глазами парня, — я люблю тебя, моя упрямица... Эти слова лишили последних сомнений, последних сопротивлений — на глаза девушки выступили слезы: к черту контракт, к черту все — муж признался. — Сакура, я жду, — властно потребовал Саске. — Я... я... люблю тебя, — прошептала она. — Громче! — Я люблю тебя!!! — крикнула, всхлипывая Сакура. Парень тут же вошел в нее, заполняя всю Сакуру. Теперь их тела слились в одно целое, давая огромное наслаждение ощущения максимальной близости. Оба начали двигаться в унисон друг другу. У Сакуры текли слезы от удовольствия, от ощущения необходимости ему — Саске, он сейчас давал ей, как казалось девушке, нереальное удовольствия, увеличивая скорость при каждом толчке; она то стонала, то всхлипывала, она понимала, что должно что-то произойти, так как тело сейчас напоминало один оголенный нерв, а все эмоции, все чувства собраны в низу ее живота. — Саске, я люблю тебя!!! — прокричала девушка, и настала кульминация: тело девушки затрясло, а приятные судороги заставили сжиматься все мышцы, давая нужную разрядку, глаза расширились; она почувствовала, что и Саске затрясло в этой мучительно-приятной лихорадке, а что-то теплое разлилось в ее теле. — Я люблю тебя, моя упрямая жена, — простонал Саске. Сакура обмякла на груди у мужа, щеки стали пунцового цвета; она пыталась восстановить дыхание. Они лежали молча, пытаясь придти в себя: Саске поглаживал двумя пальцами спину жены, от чего у той опять возникло желание мурлыкать и тереться об мужа. Он получил, что хотел, теперь ей не отвертеться.