Перемены

      Некоторые родители запрещают детям браниться, другие - курить, третьи - употреблять алкоголь... Энни решила, что своим запретит мечтать, ибо мечты - это самая вредная привычка на свете.       Потому что они не исполняются. Они даже не разбиваются. Ах, если бы они разбивались... Осколки можно собрать и выбросить прочь, а попробуйте сделать то же самое с мечтой! Не тут-то было, верно? Несбывшиеся мечты - все равно что ампутированные конечности: пусть больше их нет, но они все равно продолжают зудеть, болеть и мучить.       Энни была хорошей девочкой целых двадцать лет. Очень хорошей: слушала старших, прилежно учила уроки, помогала ближним, не лгала, не причиняла никому боли... В книгах таких, как она непременно ждала награда, счастье и — пам-пам-пам! - исполнившиеся мечты. Книги - величайшие лжецы. Она не позволит детям их читать - пусть смотрят глупые ток-шоу и истекающие кровью триллеры - они хотя бы не внушают обманчиво-счастливых иллюзий.       Как-то так получалось, что на долю Энни выпадали одни лишь разочарования: сначала нервный срыв и проваленная попытка поступить в хороший колледж, потом неспособность привлечь внимание долго и страстно любимого Троя Барнса, потом осознание собственной ненужности, бессмысленный диплом, неинтересная работа...       Но все это, разумеется, было полной фигней по сравнению с тем, что Джефф Уингер ее не любил, потому что, если бы он ее любил - о, ради всего святого! - если бы она ему хоть немного нравилась, то остальное не составило бы для Энни никакой проблемы. В этом счастливое и порой ими самими не осознаваемое преимущество любящих и любимых — удача в личной жизни, как бодрый майский жук, переползает и на другие сферы.       Энни пыталась. Честно пыталась. Пыталась привлечь внимание, пыталась завоевать, пыталась забыть, пыталась быть просто хорошим другом... Но если ваше сердце начинает танцевать самбу, стоит только человеку войти в комнату, всякие попытки делать что-либо, кроме как сходить по нему с ума — тщетны.       Как умная женщина — а уж она была весьма неглупой, и диплом с отличием — яркое тому доказательство, Энни понимала, что самое лучшее, что она может для себя сделать — это держаться от мистера Уингера так далеко, как только позволяет земной шар. Не видеть, не слышать, не вспоминать... С глаз долой — из сердца вон, как гласит народная мудрость. Каким бы избитым не казалось это клише, оно работает. Вот только сердце — глупое, доверчивое, падкое на ласку, пусть даже дружескую — не желало жить вдали от мистера Уингера. «Ты потерпи, - шептало оно, - потерпи ещё чуть-чуть, и он непременно поймёт, какая ты замечательная...» И Энни ждала — ещё одна большая ошибка, потому что ждать чьей-то ласки, как преданный щенок — не только унизительно, но ещё и бесперспективно.       Терпение Энни лопнуло в конце прошлого года, когда Джеффу и Бритте пришла в голову идиотская (она до сих пор злилась) идея пожениться. Не то чтобы Энни всерьёз верила, что у этих двоих может что-нибудь получиться, и не то чтобы её всерьёз это волновало — просто, если любимый мужчина даже в момент отчаяния предпочитает тебе другую женщину, то... Что тут говорить?       Джефф знал — все эти годы знал, как она к нему относится. Он даже позволял себе над ней подшучивать, и шутки Энни, в принципе, могла простить, но вопиющее надругательство над своими чувствами — нет. Разве не понимал он, как больно ей смотреть на спектакль, который они с Бриттой разыграли? Разве не значила она для него — хотя бы как друг — достаточно, чтобы относиться к её чувствам с уважением?       Энни тогда обиделась всерьёз. Джефф, впрочем, этого даже не заметил. Отбросив идею свадьбы с Бриттой так же легко, как она пришла ему в голову, он отправился в круиз, а Энни осталась наедине с раздирающими её любовью, гневом, обидой, отчаянием... И впервые гнев победил. Энни вознамерилась позабыть мистера Уингера и жить так, словно он никогда в жизни ей не встречался: найти нормальную работу, сделать карьеру, завести новых друзей... Одним словом, Энни послала все свои многолетние мечты о счастливой жизни с Джеффом на хрен. Это было дьявольски больно — потому что чертовы мечты успели крепко-накрепко срастись с её душой, и операцию по их удалению пришлось делать без наркоза, на живую.       И всё же это было правильно — Энни взяла в руки спокойную реку собственной жизни и, как древний Геракл, перенаправила её в иное русло. В конце мая она записалась на курсы повышения квалификации и успешно их закончила (как будто она хоть что-нибудь в жизни заканчивала не успешно), после чего её охотно взяли в качестве стажера в местное отделение полиции. Энни всегда полагала, что её призвание принадлежит области здравоохранения, но год скучной администраторской работы в госпитале разубедил её в этом, а вот в полицейской криминалистической лаборатории мисс Эдисон оказалась как-то удивительно к месту. Она искренне наслаждалась строгими, основанными на физике законами баллистики, с энтузиазмом бралась решать загадки трасологии*, азартно сличала отпечатки пальцев... Спустя два месяца практики Энни предложили постоянную работу на полставки — и она с готовностью согласилась, тем более что такая работа открывала интересные перспективы. Энни собиралась в нынешнем учебном году пройти в «Гриндейле» несколько узкопрофильных курсов, и потом поменять направленность с криминалиста на судмедэксперта — таким образом её давняя страсть к биологии и химии смогла бы сочетаться с неожиданно открывшейся любовью к детективной работе.       А ещё в участке она встретила Генри. Первое время Энни не обращала никакого внимания на молодого детектива — несмотря на то, что он был симпатичным и весёлым, как раз в её вкусе. Просто раны, оставленные ампутированными мечтами, заживали медленно, и она совсем не чувствовала себя готовой вновь кинуться в омут влюблённости. Но Генри её переиграл — он не давил, не устраивал серьёзных разговоров, а только приносил кофе с пончиками, подвозил вечером до дома, заходил поболтать о том о сём... Такая тактика дала плоды — Энни ему поверила и... позволила себя любить. Генри и в самом деле был замечательным — добрым и нежным, как раз таким парнем, который нужен девушке вроде неё.       Генри, конечно, не был Джеффом, но никто кроме Джеффа не был Джеффом, а мистер Уингер её не хотел. Что делать... Ампутированные мечты оставляют шрамы, и избавиться от них не поможет ни один пластический хирург в мире.

***

      Согласно распоряжению декана, игра должна была начаться ровно в пять вечера, но в "Гриндейле" ничто и никогда не начиналось вовремя, равно как не выполнялись указания Пелтона. Ширли, воспитанная в духе христианского послушания и строгой пунктуальности, находила подобные порядки возмутительными, но - как показал печальный опыт предыдущих лет - ничего с этим сделать не могла.       К половине шестого в библиотеку, выбранную деканом в качестве места сбора, начала потихоньку подтягиваться разряженная в пух и прах публика. Ширли уделила немало времени своему наряду: высокие сапоги на мягкой подошве, джинсы, потертая кожаная куртка, фетровая шляпа, надвинутая на глаза, и боевой кинжал (в остальное время являющийся кухонным тесаком), заткнутый за пояс. К удовольствию Ширли, мало кто в толпе мог соперничать с ней по части замысловатости образа. Правда, кое-где в толпе мелькали личности даже более колоритные - и все из числа ее друзей. Джеффри Уингер в ковбойской шляпе с карабином, перекинутым через плечо, Бритта в длинной цветастой юбке и корсете, почти не оставляющем места для воображения, Энни, облаченная в черное обтягивающее трико и маску с прорезями для глаз, Эбед в форме сельского полицейского...       Ровно в шесть за стол библиотекаря уселся декан.       - Внимание! - воскликнул он.       Внимания на него предсказуемо никто не обратил.       Пелтон, не моргнув глазом, достал из ящика рупор и прокричал в него:       - Леди и джентльмены!       "Леди" немелодично выругались сквозь зубы, "джентльмены" угрожающе потерли костяшки пальцев, но все взгляды обратились к Пелтону.       - Каждый из вас, - радостно продолжил декан, - уже знает, за какую команду ему предстоит сражаться. Союзникам пора объединиться. Попрошу членов команды "Шерифы" собраться по правую руку от меня, а "Гангстеров" - по левую.       Ширли понятия не имела, кто сказал декану, что перемещение большого количества людей в весьма ограниченном пространстве - это хорошая идея, но с энтузиазмом присоединилась к всеобщей суматохе, активно работая локтями. "Гриндейл" порой будил в ней худшие стороны, и это - прости Господи - иногда ей нравилось. Но ведь все мы грешники, верно? Едва ли Иисус огорчится из-за такой малости.       Спустя пять минут ожесточенной толкотни, десятка перевёрнутых стеллажей, моря криков ("Ты мне уже все ноги отдавил, бегемотище!", "Ой, а позвольте мне вот тут протиснуться...", "Господи, зачем я только сюда пришел!") и, вполне вероятно, нескольких случайно задавленных жертв, команды наконец-то разделились и замерли друг напротив друга, хищно сверкая глазами. На рубашках шерифов сияли золотые звездочки, шеи гангстеров украшали алые медальоны-сердечки. Еще несколько минут назад это было хаотическое сборище друзей-однокашников, но теперь взглядами мерились заклятые враги, на все готовые ради победы.       Звенела сталь, скрипели зубы, и вдали будто бы зазвучало конское ржание и дробные, отчетливые ружейные канонады.       - Прежде чем приступить, - заявил декан, который теперь был вовсе не деканом, а всего-навсего карманником Пелтоном, - команды должны держать совет, на котором избирают предводителей, "шерифы" - выбирают место для штаба, а "гангстеры" - придумывают загадку и пароль.       - Зачем нам предводители? - спросил дылда в ковбойской шляпе, которого Ширли прежде называла своим другом Джеффри, но ныне знала, как шерифа Уингера.

***

      - Зачем нам предводители? - спросил Джеффри.       В первый момент Крейг не нашелся с ответом и растерянно захлопал ресницами. В обществе Джеффри такое с ним происходило нередко: он терялся, смущался, забывал слова, таял как масло от одного только косого взгляда зеленых глаз...       - Чтобы... руководить, - прошептал Крейг, не способный поверить, что Уингер и в самом деле не понимает.       Всё это: и предводителей, и саму игру - Пелтон затеял исключительно в честь его - Джеффри - возвращения (в честь начала учебного года тоже, но это второстепенно). У Крейга давно сладко заходилось сердце от одной только мысли, как мужественно Уингер будет выглядеть в шерифской форме. Реальность не подкачала - тонкая белая рубашка подчёркивала литые мускулы Джеффри, черные джинсы облегали идеальные стройные бёдра, а глаза глядели из-под нависающих полей шляпы дерзко и пленительно. Любой гангстер был бы счастлив получить наказание прямо из загорелых, сильных, нежных рук такого шерифа... Крейг едва сдерживал сладостную дрожь.       - Ты не больно-то умничай, Уингер! - неожиданно выкрикнул Леонард, облаченный по всем традициям гангстерского общества в длинный кожаный плащ. - Ты нам не указ. Сказано выбрать предводителей - мы и выберем.       Команды разошлись по углам библиотеки и принялись оживлённо совещаться, время от времени бросая на противников угрожающие взгляды.       - Итак, - Крейг чуть ли не подпрыгивал от нетерпения. - Кого изберём главой? - он кокетливо возвысил тон, надеясь, что кто-нибудь выдвинет его кандидатуру. Ах, если бы он стал главным гангстером, Джеффри ничего иного не осталось бы, кроме как допросить его с пристрастием!       - Думаю, все согласятся, - заметил профессор Дункан, - что среди нас есть только один человек, равно обладающий задатками лидера и необходимыми познаниями о криминальной среде.       Все гангстеры синхронно повернули головы в одну сторону.       - Как? - удивилась Ширли. - Я? Нет, я не могу...       Новоявленные члены неорганизованной (пока что) преступности продолжали сверлить миссис Бенетт взглядами. Ширли тяжело вздохнула, и выражение её лица неуловимо изменилось, сразу став жестче и хитрее.       - Ладно, - сказала она с характерной хрипотцой и живописно сплюнула сквозь зубы, - салаги. Из такого стада недоумков, как вы, не сколотить приличную банду, но я попробую. Потому что Ширли-Налетчица не сдаётся просто так.

***

      - Руководителем, конечно, должен быть Джефф, - безапелляционно заявил Эбед.       - Почему? - удивился Уингер.       - С какой это стати? - возмутился Ченг, невесть отчего облачённый в кимоно.       Эбед закатил глаза.       - Джефф единственный из нас обладает всеми качествами харизматического лидера: он хитер, не боится принимать решения — даже трудные, и люди его любят.       Уингер приосанился. В принципе, он и так всё это знал, но, черт возьми, приятно, когда тебя ценят по достоинству.       - Кроме того, - добавил Эбед, - Джефф — единственный, кого знают абсолютно все присутствующие, что исключает нарушение субординации.       - У меня тоже неплохие задатки лидера! - Ченг потуже затянул пояс и вытянул из ножен катану. Шерифы отхлынули от него, как волна во время отлива.       - Вспомни, что было, когда ты в последний раз дорвался до власти, - воззвал к разуму Бена Джефф, опасливо поглядывая на не такое уж и острое, но всё равно неприятное с виду лезвие. - И вообще, ты почему оделся, как самурай?       Ченг прищурился:       - Я блюду традиции своей славной исторической родины.       - Ты китаец, а не японец!       - Не вижу разницы, - бросил ни разу в жизни не покидавший территории Штатов Бен.       Эбед, нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу, возвысил голос:       - Друзья! Коллеги! Славные шерифы округа «Гриндейл»! Предлагаю проголосовать! Кто за то, чтобы шериф Уингер вёл нас в бой?       Все, кроме Ченга подняли руки.       - Ну ладно, - прошептал Бен. - Ладно же...

***

      - Приказы исполнять четко и быстро, - заявила Ширли. - Глупые вопросы не задавать. Кто против меня пойдёт — самолично отправлю на тот свет. Усекли?       Гангстеры, в составе нескольких десятков ставших исключительно разбойничьими физиономий, нестройно кивнули. - Лады, - потерла руки Ширли. - Тогда первый вопрос: кто-нибудь додумался загадку для этих, - женщина кинула презрительный взгляд в сторону шерифов, - шакалов приготовить?       - У меня есть идея, - сладко протянула Энни. Вязаная маска скрывала её лицо, но глаза сверкали хитро и вызывающе, а по тону слышалось, что девушка улыбается. - Один человек делает это, но сам в нём не нуждается. Покупатель этого - этим сам не пользуется. Человек, получающий это - об этом не знает. Что это такое?**       Гангстеры помолчали, почесали затылки и красноречиво пожали плечами.       - Что за хрень? - выразил общее мнение Леонард. - Не врубаюсь.       - Отрадно слышать, - томно кивнула Энни. - Если вы не смекаете, то копам ни в жизнь не догадаться.       - А что? - задумчиво сказала Ширли. - Мне нравится.       - Отгадка-то какая? - влезла Бритта.       - Думаю, не стоит всем знать... - с сомнением произнесла Энни, но, заметив тяжелые взгляды товарищей по команде, понизила голос и произнесла: - гроб.       - Очень... символично, - выразила общее мнение Ширли.

***

      - Где будет штаб? - спросил Эбед.       - Дай подумать, - ухмыльнулся Джефф, - штаб ведь совпадает с офисом главного шерифа?       - Естественно, - кивнул Надир.       - Ещё и офис ему подавай... - пробурчал Ченг себе под нос.       - Существует только одно место, куда — как все знают — я никогда не войду по доброй воле, - подмигнул Джефф. - Оно и будет нашим штабом.       - Ради бога, Винегр, - страдальчески поморщился Хики, - только не это! Ноги моей не будет в его владениях! Давай передислоцируемся в учительскую?       - Слишком очевидно, - покачал головой Джефф. - Прости, Базз, придётся потерпеть. Мне и самому это не нравится, но чего не сделаешь ради того, чтобы насадить правосудие на территории «Гриндейла»?       - Итак, - заговорщическим шепотом произнес Эбед, - наш штаб — это кабинет декана Пелтона.

***

      - Эти плешивые гиены, - указала Ширли себе за спину, - считают, что они здесь хозяева. Они думают, что могут диктовать нам свои правила и законы, - презрительно выплюнула она. - Они намерены решать, что нам можно делать, а что - нельзя, намерены взимать налоги, и ставить свои сапоги поперек наших хребтов! Разве это справедливо?       - Нет, - ответили гангстеры.       - Эти визгливые койоты, - продолжила Ширли, - собираются лишить нас куска хлеба, а тех, кто посмеет роптать — бросят за решетку. Разве это справедливо?       - Нет, - прокричали гангстеры.       Во взгляде Ширли светилось мрачное торжество:       - Пока на вольной земле «Гриндейла» существует Ширли-Налётчица и её банда, - насмешливо произнесла женщина, - ни один брехливый пёс, называющий себя шерифом, не посмеет здесь распоряжаться. Так что господа негодяи, разбойники, воры, грабители, убийцы и... - взгляд Ширли задержался на Бритте, - остальные...       - Я картёжница, - прошипела мисс Перри, одной рукой демонстрируя на колоду карт, прикреплённую к поясу, а другой тщетно пытаясь повыше подтянуть тесный корсет, - шулер. Зарабатываю тем, что мухлюю в покере!       - Ну да, - глумливо ответил стоящий рядом незнакомый преступный элемент с масляным взглядом. - Такие картёжницы иной раз за ночь десяток... - он сделал паузу, - партий сыграть успевают.       - А ну молчать! - рявкнула Ширли.       Бритта и её оппонент немедленно закрыли рты. Чернокожая атаманша обвела свою банду суровым взглядом.       - Покажем Уингеру и его клике, кто настоящие хозяева «Гриндейла»? - спросила она.       - Да! - от оглушительного рева гангстеров содрогнулись стены.

***

      - Славные служители закона, - негромко произнес шериф Джефф Уингер, и голос его разнёсся над головами собратьев, как ласковый ветерок, - наш долг — защитить честных жителей «Гриндейла» и положить конец хаосу и беззаконию! Настало время навсегда избавиться от Ширли-Налётчицы и её банды головорезов! Это будет страшная битва — битва, в которой нет места жалости и пощаде! Вы со мной?       - Да, сэр, - торжественно ответили шерифы.       У Бена Ченга был такой вид, будто его вот-вот стошнит.       - Эй, Уингер! - прозвучало с противоположного конца библиотеки.       Джефф, узнавший голос своего лютого врага и по совместительству самой опасной преступницы «Гриндейла» Ширли Бенетт, медленно повернул голову.       - Вы готовы? - насмешливо спросила атаманша.       - Готовы ли мы закатать вас в размоченный песок пополам с речной глиной? - поинтересовался Уингер. - Готовы ли мы предложить вам унцию свинца да крепкую пеньковую веревку? О да, мы готовы.       Ширли хищно улыбнулась.       - Не беги впереди паровоза, приятель, - ответила она. - Ещё не известно, по кому на закате завоют койоты. Коли готов — слушай сюда. Вот наша загадка... - и Ширли скороговоркой произнесла какую-то чепуху.       Уингер нахмурился.       - Запомнил? - издевательски улыбнулась наёмница. - Или повторить?       - Давай-ка ещё...       - Не нужно, - отчеканил Эбед. - Я запомнил до последнего слова.       - Тогда лады, - ухмыльнулась Ширли. - Если сдюжите — произнесёте ответ по внутренней связи и можете отправляться в погоню. Мы будем ждать вас на темных лестницах, в просторных классных комнатах и извилистых коридорах. Стрелки покажут, где нас искать...       - Не забудь, Ширли, - сладко пропел Джеффри, - на пять однонаправленных стрелок приходится одна двунаправленная, а четырехнаправленную каждый из твоей банды может использовать только один раз за игру.       - Не учи вора, как через забор перелазить, - хмыкнула атаманша. - Я правила получше тебя знаю. Попробуйте одолеть нас, если, конечно, кишка не тонка! Вперёд, братцы!       Гангстеры, провожаемые угрюмыми взглядами шерифов, неспешно потянулись к выходу.       Игра началась.