Притворись моей женой

POV Лолла. – Вот он – мой скромный особняк, – говорит Джеймс, когда мы подъезжаем к дому. Огромный коттедж на Уэст Стрит 153. – Даже если скромность и украшает человека, то только не в этом случае, Маслоу, – говорю я, вызвав у него улыбку. Выйдя из машины я прохожу внутрь. Немного мрачновато. Большая темно-коричневая прихожая, гостиная в фиолетовых тонах. Кухня была нежно-салатового цвета. Ванна выполнена в голубых тонах. Остались только комнаты. – Наша комната на втором этаже, первая дверь налево, – доносится до меня голос Джеймса. – Наша? – Мы теперь муж и жена, – напоминает он. – И мы должны спать вместе. Ты должна привыкнуть к тому, что я вечно храплю и стягиваю одеяло с человека, который лежит рядом. Я вздыхаю и поднимаюсь в комнату. Она намного светлее тех объектов, которые были на первом этаже. Обои лимонного цвета, посредине огромная кровать с тремя подушками, на которой спит пес. На стенах развешаны картины с изображением нарциссов. В левом углу стоит письменный стол. Как много бумаг. Около одной папки лежат очки. Я подхожу ближе к столу. На самом краю стоит фотография Джеймса с блондинкой. У нее карие глаза и улыбка до ушей. Она же участвовала в Танцах со звездами! – Джеймс, а эта девушка принимала участие в шоу "Танцы со звездами"? – спрашиваю я, когда брюнет заходит в комнату. Он смотрит на фотографию и вздыхает. – Да. – Моя мама любила это шоу. А еще "Топ-модель по американски". – Спускайся вниз, Лолла, будем обедать. Картофель фри и нагетсы в виде динозавриков. Видимо, кто-то еще не вырос и остался маленьким ребенком. Когда он подал это "произведение искусства", я ничего не смогла сказать. Стояла с улыбкой на лице и всё. После обеда мы прошли в гостиную. Она не такая уж мрачная и темная, как кажется. Первое мнение всегда ошибочно. Это относится как к людям, так и к самой обыкновенной комнате. Я и Джеймс садимся на белый кожаный диван. – Расскажи о себе, – просит он. – Разве тебе мало того, что я написала в анкете? – Мало. Я хочу знать тебя от и до. – Джеймс, я сама себя толком не знаю, а ты просишь рассказать всё до мельчайших подробностей! – парень смотрит на меня глазами Кота в сапогах из Шрэка. – О'кей, о'кей. Я никогда не умела заводить друзей. Люди были отвратительны мне. Меня много раз предавали, и я просто отчаялась. Моя подруга из интернета и родители пытались поддержать. Но подростковый возраст – самый трудный период в жизни. Ты сам был подростком, знаешь, что это. В общем, я была одинока. Всегда. И знаешь, мне всё это начинает нравиться. Просто сидишь один в пустой комнате, наедине с собой и своими мыслями. Играет любимая музыка, и ты просто растворяешься в этой атмосфере. Мне всегда было комфортно одной. Моими лучшими друзьями были мои мама и папа. Они считали меня странной, ведь я совсем не общалась со сверстниками, не верила в Бога и... – Ты не веришь в Бога? – удивленно спрашивает Джеймс. – Да, я атеист. А так же, я не ем мяса. Думаешь, почему я отказалась от обеда и попросила салат? Ненавижу мясо. Вернемся к нашему разговору. Да, меня считали странной. Но мне это нравилось, ведь я хоть как-то выделялась на фоне абсолютно одинаковых людей. Гарольд и Эмили любили и любят меня. Мой отец успешный бизнесмен. Слышал про бренд женской одежды «Woo»? – Моя мама и невеста друга обожают этот бренд, – кивает он. – Мой отец – его владелец. Всегда поддерживает меня. Имеет отличное чувство юмора. А мама.. Эмили была хрупкой, нежной и очень ранимой натурой. В какой-то степени была противоположностью отца. Они были разными. Прожили в браке двадцать три года. А потом... ее убили. – Лол, мне очень жаль. Прости, что затронули эту тему. Я знаю, как тебе тяжело сейчас. Извини. – Ничего страшного, Джеймс. Всё нормально. Я привыкла. Но я скучаю по ней. Безумно скучаю. По ее улыбке, звонкому смеху. Тому, как она ворчала на папу, когда тот вновь разбросал свои носки. Смотрит Танцы со звездами и Топ-модель по американски. Жаль, что ничего этого нельзя вернуть. Я опять свожусь к выводу, что ничто не вечно. И мы замолкаем. В комнате повисло напряженное молчание. Интересно, теперь этого ему будет достаточно? – Теперь я. Знаешь, Лолла, я заметил, что я – твоя полная противоположность. Как твои родители. Радостный, мечтательный парень, который хорошо учился, ест мясо и верит в Бога. Немного был хулиганом, играл в футбол, бил стекла и дергал кошек за хвост. – Бедные животные! – Какой ты злой. Если тебя дернуть за заветное место, то тебе будет приятно? – спрашиваю я и показываю пальцем на его пах. – Если это будет ртом, то очень даже приятно, – мы смеемся. – Привыкай к моему пошлому юмору. Так вот. Ходил в театральный кружок, но всё время играл второстепенные роли. Лишь один раз я получил достаточную крупную роль. Это был Ромео в пьесе «Ромео и Джульетта». Занимался вокалом. Моя жизнь полна радостных событий и счастливых ошибок. – Ты определенно моя противоположность, Джеймс, – смеюсь я. – Противоположности притягиваются, Лолла Вуд. – Можно задать тебе один вопрос? – спрашиваю я, и он кивает. – Почему во время поцелуя я почувствовала на твоих губах привкус вишни? Ты пользуешься блеском? Просто у меня есть точно такой же. – Нет, ты что, – теперь смеется он. – Просто я был в том же кафе, что и ты, и пил вишневый сок. Тебе понравилось? – брюнет играет бровями. – Хочешь повторить? – Нет, спасибо, – сухо отвечаю я. – Ну Лолла! Ты же моя жена, как ты будешь целовать меня на публике? Тем более, у меня не было секса целых три месяца, ты понимаешь?! Тем более, мы муж и жена! – Это у тебя отмазка такая? Чуть что, сразу «Мы же муж и жена». Это не мои проблемы, Маслоу. – Ну, Лол! – Даже не надейся. – Сучка. – Привыкай. Ты будешь храпеть по ночам, пошло шутить и разбрасывать ночки, а я же буду той еще стервой, которая будет тебя бить. Джеймс обиженно надувает губы. Он еще ребенок. Я глажу его по шелковым волосам. – Не обижайся. Просто нам еще рано думать об этом. Он смотрит на меня своими шоколадными глазами и утвердительно кивает головой. Я улыбаюсь ему. – А почему ты перестала верить в Бога? – У меня полностью отшибло веру, когда я осталась одна. Когда надо мной издевались одноклассники. Я была не так красива, как они. Родители были на грани развода. Я молилась, просила, чтобы всё было хорошо. Сначала я просто верила во что-то высшее. Это "что-то" не человек, не "Бог", это просто то, что оберегает нас, вот в это я верила решительно. Этого "кого-то" приукрасили люди, сделали похожим на себя. Но он – мудрее всех мудрецов на земле. Он – что-то высшее. По-настоящему святое. Но в один момент вся вера пропала. Надо верить только в себя и всё. – По мне, ты очень красивая, – тихо говорит Джеймс. – У тебя прекрасные волосы, будто шелк. Красивые голубые глаза, как океан или же небо. Такие голубые. Такие ясные. В них можно утонуть. Милая улыбка. Даже если тебе будет кто-то говорить, что ты некрасивая, не обращай внимания. Помни, для некоторых людей именно ты – идеал и эталон красоты. Например, для меня. – Спасибо, – так же тихо говорю я. Он внимательно смотрит на меня. Наклоняется и прикасается своими губами к моим приоткрытым губам. Его язык властно владеет моим ртом. Руки пробираются под кофту с совой. Я закрываю глаза и запускаю пальцы в его волосы. Вряд ли моя мама это одобрила. Мое хрупкое тело оказывается прижатым к его. Язык Джеймса скользит по нёбу и деснам. Из меня непроизвольно вырывается тихий стон. А на губах всё тот же привкус вишни... Парень отрывается от меня и улыбается. – Ты опять пил вишневый сок? – смеюсь я, а в глазах брюнета закипает ярость. – Да не пользуюсь я блеском для губ! – визжит он, и я смеюсь в голос. Сейчас он похож на кошку. Глаза светятся, а волосы встали дыбом. – Всегда знала, что в каждом парне живет психованная истеричка, – раздается звонок в дверь. – Не психуй, а лучше открой дверь. – Вот и открою, – говорит Джеймс и удаляется. – И я не психую! Точно ребенок. Маленький, наивный мальчик, который думает, что жизнь – это сказка. Как же он ошибается. – Лолла, знакомься, – в гостиную заходят Джеймс, высокий зеленоглазый блондин и невысокая брюнетка с карими глазами. Видимо, они парень и девушка, раз держаться за руки. – Это мои друзья. – Значит, Маслоу, ты всё же догнал эту красотку, – усмехается он и садится на диван. Брюнетка к нему на колени. Зеленоглазый обнимает ее за талию и целует в шею. Точно возлюбленные. Странно, это первая пара, от которой меня не мутит. – Я Кендалл. Кендалл Шмидт. А это Люси, моя девушка. – Приятно познакомиться, – говорит она и приветливо улыбается. – А ты, как я понимаю, жена нашего Джеймса? – А знаешь ли ты, Лолла, что он храпит и... – начинает Кендалл, но я не даю ему закончить. – Он храпит, стягивает одеяло с человека, который лежит рядом и разбрасывает носки. Не волнуйся, это я знаю. – Видимо, вы уже успели сблизиться. А знаешь ли ты, что он хорошо поет? – Знаю, что занимался вокалом, но никогда не слышала, как он поет – Маслоу, тащи гитару! Сейчас будем петь серенаду нашим милым дамам. Это песня для тебя, моя любимая, – Шмидт смотрит на свою девушку влюбленным взглядом. – Давай нашу? – спрашивает он, когда Джеймс приносит две гитары. Into the night desperate and broken/В отчаянную и сломленную ночь, The sound of a fight, father has spoken/В звук борьбы, отец говорил Whoa! Whoa! Whoa!/ Стоп! Стоп! Стоп! We were the Kings and Queens of promise/Мы были обещанными Королями и Королевами We were the phantoms of ourselves/ Мы были призраками самих себя Maybe the Children of a Lesser God/Возможно Дети Меньшего Бога Between Heaven and Hell/Между Раем и Адом Heaven and Hell/Раем и Адом Into your lives, Hopeless and Taken/ В наших жизнях, безнадежных я забранных We stole our new lives, through blood and pain/Мы украли наши новые жизни через кровь и боль. In defense of our dreams/В защиту наших мечт In defense of our dreams/В защиту наших мечт The age of man is over, a darkness comes and all/Время подходит к концу, прибывает темнота и все These lessons that we learned here/Уроки, что мы выучили здесь, Have only just begun/Лишь только начались – Теперь я знаю, что он замечательно поет, – говорю я, вызвав у Джеймса смущенную улыбку. – И ты, Кендалл, тоже хорошо поешь. У тебя очень своеобразный голос. – Благодарю, – говорит блондин. – Мы, собственно, зачем пришли. Люси очень хотела познакомиться с Лоллой. А мне надо на время украсть Джеймса. Вы, девочки, посекретничайте здесь, а мы скоро будем. До скорого. – А ну стоять. – Строго говорит Люси и подходит к своему парню. – Куда ты его поведешь? – На встречу с важными людьми, – отвечает он и смотрит ей в глаза. – Шмидт, только попробуй напиться, я тебе такую сладкую жизнь устрою! – Люсишка, не волнуйся, – Кендалл целует свою возлюбленную. – Всё будет хорошо. Мы скоро приедем, абсолютно трезвые. О'кей? – О'кей, – вздыхает она. – Скоро увидимся. Дверь громко хлопает, и молодые люди уходят.