Ты - моя жизнь

POV Сергей Плохо соображая, я не помнил, как оказался в аэропорту, ожидая ближайшего до Москвы. Голова готова была взорваться от мыслей, что теснились в ней, перескакивая с одной на другую. Хотелось прекратить думать и… чувствовать тоже. Я знал один способ… Купив штук десять маленьких красивых бутылочек с надписью «Jack Daniel’s» и темно-коричневой жидкостью внутри, я убрал их в рюкзак. Виски должно помочь. Всегда помогало… Спустя час ожидания и два с половиной часа я оказался в родной Москве. Одинокий, потерянный и пьяный. Говорю же, что виски очень помогает не думать. Едва переставляя ноги, я вышел на стоянку, бредя к своему авто. Краем сознания, которое еще было относительно трезво, я понимал, что вести машину довольно рискованно и опасно. Звонок другу и «скорой помощи» в одном лице. Я ухмыльнулся и поднес телефон к уху, одновременно снимая машину с сигнализации и прислоняясь бедром к капоту. - Привет, Мишань. Можешь забрать меня отсюда? - Привет. Ты где? Что случилось? – в голосе друга едва уловимо скользило беспокойство. - Я в «Шарике» сейчас. Но вести машину не в состоянии – я пьяный, Миш, - я рассмеялся. Хотя смехом это назвать было можно только с натяжкой. Что-то типа истерики неумолимо подступало… - Лазарев, мать твою, ты что делаешь в аэропорту? Да еще и пьяный? Ладно, ничего не говори, минут через двадцать буду. И не смей больше пить, слышишь меня! Дворецкий отключился, предварительно матюгнувшись. А я… А что я? Виски еще оставалось, а на улице было довольно прохладно. - Это чисто для сугреву, - пробормотал я, делая большой глоток обжигающей жидкости. А потом еще и еще… В общем, когда приехал Миша, я был способен едва разговаривать, не то, что уж самостоятельно передвигаться. Если только на четвереньках. Хотя и то довольно сомнительно. - О, наконец-то, - я пьяно улыбнулся и полез обнимать друга. - Ооо, Лазарев, ты что тут устроил? По какому случаю, позволь поинтересоваться, ты так накидался? - Мишань, я ничего не устраивал. Пока, - я выразительно поднял вверх указательный палец, - Увези меня отсюда уже. - Садись. Да не в свою! В мою машину садись! - А… - Завтра заберешь. - Заберешь? – я поднял на друга глаза с самым невинным и просящим взглядом. - Заберу, куда тебя девать-то! Кое-как сев в автомобиль, я решил пристегнуться, но… запутался в ремне безопасности. Дождавшись пока Дворецкий закроем мою машину, поставит ее на сигнализацию и сядет на водительское кресло, я проныл: - Я запутался… Миииш… Надо было видеть лицо мужчины и слышать эту нецензурную брань. Но, однако, Михаил все-таки пристегнул меня нормально и, наконец, завел мотор, выруливая на дорогу. - Что случилось-то? Как поговорил с Женей? - Ммм, - я недовольно промычал в ответ, опуская голову на свою грудь. Говорить хотелось все меньше и меньше, но от Двори так просто не отмажешься. Друг, - Она не может меня простить. Вот так-то. Я потерял ее. Навсегда… - Эй, Серый, ты ли это? Ты же никогда не сдавался!? Дай ей чуть-чуть времени, друг. Она любит тебя! Очень любит… - Любила, - перебил я мужчину, - Любила! Не сейчас. - Это она тебе сама это сказала? – на лице Дворецкого отразилось такое недоверие. - На мой вопрос Женя вообще ничего не ответила, - я развел руками, - Сказала только, что пока не может меня простить. Да я и сам себя простить не могу! Понимаешь, я на себя в зеркало смотреть не могу. Я ненавижу себя за ту боль, что причинил самому близкому моему человечку… - я устало выдохнул. - Сереж… - Не надо! Не надо мне ничего говорить, Миш. Я все и сам прекрасно знаю и понимаю, но от этого, поверь, ничуть не легче. Я люблю ее, я люблю свою семью, но я сам…Понимаешь САМ, вот этими вот руками все разрушил. Знаешь как сейчас погано на душе? Мне от самого себя тошно… - слезы в голосе уже были отчетливо слышны. Но мне не было стыдно за них перед Дворей, ведь мы столько всего вместе пережили за все время нашей дружбы… - Послушай меня, хорошо? Я скажу только несколько слов. Я кивнул, откидываясь на кресло, закидывая голову на подголовник и закрывая глаза. - Ты совершил ошибку, да. Но все мы люди и совершаем ошибки. Сейчас главное понять – хочешь ли ты вернуть свою семью?! Если да, то тогда нужно бороться. Изо всех сил бороться за то, что тебе дорого! И мы - я, твоя мама, те, кто любит тебя – поддержим и поможем во всем. Серег, ты слышишь? Я слышал почти все, но сон меня все-таки сморил быстрее, нежели вдохновенная речь друга. Неглубокий тревожный сон поглотил меня. Хотя это больше погодило на некое забытье. Бороться? Что? С кем? Нее, я сейчас хочу только умереть спокойно. И все! Никаких бороться! Нет… Прошло больше месяца с нашего последнего разговора с Женей. Два раза в неделю я звонил детям, узнавал как дела, и начали они уже писать письмо Деду Морозу. Да, завтра официально середина декабря. Боль, страх, любовь, ненависть – все чувства я спрятал глубоко-глубоко в самые дальние уголки души. На данный момент я только работал. Каждый день с утра до ночи, я старался заполнить каждую минуту и секунду работой, чтобы не думать и не чувствовать. За день я уставал так, что сил хватало только на душ и нехитрый ужин в пустой одинокой квартире, где каждая вещь напоминала о том, что я потерял. Но совсем скоро безумный график закончится – начало нового года обещало совсем беспросветный мрак одиночества. И впервые в своей жизни я не хотел, чтобы наступал январь … 1 января… В этот день, точнее вечер я не сдержался. На душе было невыносимо пусто, в квартире очень тихо и одиноко. Барьеры, которые я старательно взводил почти два месяца сегодня дали трещину, выпуская наружу воспоминания, которые нежным ядом разрушали душу. Я сам не заметил, как слезы скатились по щекам, утопая в неприлично отросшей щетине. На автопилоте я достал из шкафа бутылку виски и, не совсем соображая, что делаю, налил в первый попавшийся стакан порцию. И понеслась… Бутылку я оприходовал буквально за полчаса, не закусывая и не отрывая взгляда от экрана телевизора, где показывали мой самый счастливый день со слегка пошловатыми комментариями Дворецкого за кадром. Вторая бутылка ушла так же быстро, как и первая, но теперь я уже не смог больше смотреть на нас счастливых семилетней давности. Как прошли следующие пять дней, я плохо помнил – проснулся, заказал пиццу и пару бутылок коньяка или виски с таксистом, выпил, уснул. И так по кругу. Но во всем этом «отдыхе» был один огромный плюс - я ничего не чувствовал. Физически с похмелья было паршивей, чем душевно… Да, я ушел в запой. Ну и что? А спустя пять дней ко мне в квартиру начали буквально ломиться. Сначала мама, потом Дворецкий, потом Пашка, а затем снова мама… Но мне никто не нужен был и абсолютно не хотелось никого видеть… и слышать, кстати, тоже. Именно поэтому телефон последний раз подмигнул мне еще пару –тройку дней назад, окончательно разряжаясь. Так что пошли все на х… Та, кто мне нужнее всего, сейчас далеко… Я даже демонстративно показал двери, за которой кто-то яростно вопил (скорее всего Мишаня) высокоподнятый средний палец и закурил.