Снежинкам тоже больно

Наверное, это неправильно. Наверное, они не должны быть вместе, но Бриттани всегда забывала, что действительно должны быть правильным. Она жила в мире розовых фантазий, где Бриттана все еще существовала и страной правила большой радужный единорог. У неё до сих пор были чувства к Сантане, а по ночам Пирс всегда судорожно дышала, чтобы сдержать очередную волну слез. В такие моменты, она обязательно звонила Курту в далекий-предалекий Нью-Йорк. Под его голос хорошо засыпалось, и Бриттани благодарна ему за эти ночные разговоры, поэтому каждое утро ставила себе на руке крестики, чтобы не забыть его поблагодарить. К вечеру они все равно стирались, а она никогда о них не вспоминала. Зато Хантер вспоминал. И каждый раз хмурился, когда видел вереницу размазанных сине-черных крестов, которые напоминали целое кладбище на маленькой ручке. Бриттани оправдывалась, говорила, что каждая пометка что-то значила. Вот этот смазанный черный – это нужно сходить на тренировку, а маленький синий напоминал помыть Лорда Таббингтона. У неё на все находились ответы. Странные, совершенно не по теме, но они вызывали улыбку. Бритт всегда заставляла всех улыбаться, кроме самой себя. Раньше была Сантана, благодаря которой все было так легко. А сейчас у неё дела, экзамены, зачеты, лекции и так много слов, которые совсем непонятны для Бриттани. Зато есть Кларингтон, который появлялся внезапно в компании влажных салфеток для рук и без лишних слов. Он только сурово смотрели хмурирился, когда видел черные разводы на руках. А потом её оправдание на этот счет просто перестало работать, и он просил звонить, а затем говорить, что нужно запоминать. И Бриттани звонила. В час ночи, в шесть утра, в пять вечера. В любое время, когда вдруг понимала, что может забыть что-то важное. И Хантер терпеливо все выслушивал, записывал что-то к себе на планшет, а затем напоминал. Живая записная книжка, которая ничего не требовала взамен. Совсем ничего. Пирс, наверное, должна быть благодарна, но она просто не знала, что должна делать. У них такие странные отношения, которые каждый раз вводили её в тупик. Даже с Сантаной было проще, потому что у них был секс. С Хантером секса нет, зато есть поцелуи. Легкие, невесомые, от которых потом остается привкус сладкой ватой и ванильной колы. Однажды Бриттани не выдержала и спросила про это странное сочетание. А он просто пожал плечами. Потом, Пирс вспомнила, что рассказывала, как ей нравилось в детстве есть сладкую вату и пить ванильную колу, потому что получался очень специфический вкус, который ей нравился. И Кларингтон запомнил это. Он волшебным образом запоминал абсолютно все, что она говорила. Бриттани даже думала, что он использовал магию вне Хогвартса или что-то подобное. Хантер почти как Сантана, только парень и жил в соседнем доме. Бриттани не помнила, когда он вдруг переехал туда, но каждый раз видела его шикарную машину, на которой ей так хотелось прокатиться. Позже он покатал её, будто бы это был самый веселый аттракцион в жизни Пирс, но это случилось уже после их странного знакомства. Она даже не знала о нем ничего первое время. Забыла все, о чем говорили в хоровом кружке. Мол, у Далтона появился суровый капитан, который заставляет их тренироваться чуть ли не по пятнадцать часов в сути. Или больше. Бриттани никогда не запоминала этого, потому что память у неё, как у рыбки. Раз-два-три и снова пусто. Ей все так говорили, а она верила. На самом деле, Бритт во все верила, потому что больше никто не говорил ей ничего хорошего. Больше не было Сантаны, которая помогала ей поверить в себя. Пирс перестала быть гением или единорогом. Просто потерянная девочка, которая заблудилась в собственном подсознании. А у Хантера просто небольшие проблемы с контролем гнева. Им бы познакомиться на приеме психолога, но мисс Пиллсбери вряд ли согласиться принять у себя ученика Далтона. Поэтому они и познакомились так глупо. Бриттани сидела на крыльце и пыталась не уснуть, потому что всю ночь Лорд Таббингтон не давал ей этого сделать. К тому же она забыла ключи, а родители вернулись не скоро. Бритт просто сидела, закутавшись в куртку, наблюдая за тем, как сверху падали снежинки. Это был первый снег, и ей так нравилось смотреть на него, что она совершенно забыла обо всем. Пока не увидела Хантера. Он просто стоял около крыльца, разглядывая её. Бриттани судорожно пыталась вспомнить, кто перед ней, а потом нахмурилась. Из-за него они проиграли. Технически, из-за глупости Марли, но Пирс такие детали не учитывала. В её голове Хантер уже был плохим и ужасным, а он продолжал смотреть на неё, будто бы пытался понять, что делать дальше. Она могла поклясться на крыльях феи, что ему даже неизвестно её имя, пока суровый капитан не позвал её. И Бриттани не смогла сдержать улыбку, потому что он как-то по-особенному сделал это. Будто бы действительно волновался. Будто бы она была самой важной девушкой на планете. А он просто позвал её по имени, как делала всегда, если бы они были знакомы целую вечность, и всегда жили в соседних домах. И Бритт отсчитала до трех, забывая все, что ей говорили о нем. - Бриттани! - Да? - У тебя все хорошо? - Нет. - Что случилось? - Ты припарковал свою машину, вышел из неё и дошел до крыльца. - И что? - Знаешь, сколько снежинок ты убил? Миллиарды. - Я могу как-то загладить свою вину? - Напои меня какао. Я замерзла. - Как пожелаешь. Бриттани улыбнулась, а затем быстро подхватила свою сумку и пошла в его сторону. Она проговорила весь вечер, пока в её доме не загорелись огни. Хантер внимательно слушал её, иногда поглаживая своего кота. Он большой, белый и суровый. Лорду Таббингтону определенно бы понравился. Бритт давно знала, что кошечки его не привлекают, а вот уверенные в себе коты совсем другое дело. Наверное, весь в хозяйку, ведь она до сих пор любила Сантану. Иначе бы не звонила по ночам Курту. В коридоре Бриттани слишком долго возилась с шарфом, хотя идти до дома меньше минуты. Хантер стояо рядом, наблюдая за ней, а потом разозлися и аккуратно замотал его, вытаскивая хвостик из складок ткани. Бритт благодарно улыбнулась ему, не зная, что нужно делать дальше. Поблагодарить? Промолчать и уйти? Но у Кларингтона тоже есть ответы на все вопросы, но они почему-то отличались от её. - Было приятно провести вечер, спасибо, Бриттани. - Не за что, Хантер. - Ты ни разу не спросила моего имени, откуда ты его знаешь? - Блейн говорил. - О, догадываюсь, что он еще говорил. - А я не помню. У меня память, как у рыбки. Раз-два-три и забыла. - Тогда не забудь, что я бываю хорошим. - Я обещаю. Бриттани чмокнула его в щеку, а затем побежала домой. Около двери она долго ждала, пока мама спустится , а затем увидела, что Хантер наблюдает за ней. Бритт помахала ему рукой, а он просто улыбанулся. Замок щелкнул, Пирс почти зашла внутрь, но резко оборернулась на его голос. - Ты в курсе, скольким снежинкам ты сделала больно? - Нет. - Не волнуйся. Если хочешь, я возьму всю вину на себя. - А тебе не сложно? - Я и так плохой. Не думаю, что убийство парочку миллиардов снежинок сделают меня еще хуже. - Ты хороший. Я знаю. Хантер кивнул в знак согласия, скрываясь в доме. Бриттани оставалось только пожать плечами, а затем закрыть дверь, чтобы побежать навстречу Лорду Таббингтону. Спустя неделю она заходила к Кларингтону каждый день, а он недовольно фыркать, замечая на её руках разноцветные крестики. Она специально забывала ключи от дома, чтобы просидеть у него до самого прихода родителей. Хантер качал головой, бубнил что-то себе под нос, но всегда впускал её. Это все выглядело так, как будто они всегда были знакомы. И между ними не стояли хоровые соревнования и огромное количество различий. Бриттани чувствовала себя в своей тарелке, пока они внезапно не поцеловались. Пирс долго помнила вкус его губ: мята с ромашкой. У неё неплохо получалось улавливать разные запахи и определять, что чем пахло. У Хантера всегда был этот легкий запах успокаивающей ромашки и бодрящей мяты. Он сам был такой. Мягкий, нежный с ней, но абсолютно невозможный и резкий с другими. Она не хотела знать, почему Хантер выбрал именно её для отвода собственных грехов. Бритт просто была рядом и держала его за руку, не давая сломаться. Так же, как делала это с Сантаной. Но вот только теперь поддержка была необходима и ей. Ежедневно она чувствовала себя, как тысячи снежинок, которых давят каждую секунду. Будто бы все эти люди проходили не по хрустящему снегу, а по ней. Бриттани умирала каждое мгновение, пока не слышала Курта, который докладывал о делах Сантаны. А еще её успокаивал Хантера, который обещал постоянно брать на себя вину, лишь бы Бриттани чувствовала себя лучше. Он заботился о ней и говорил множество всего, чего Пирс даже иногда не понимала. И не понимала его злости, потому что Хантер вспыхивал быстро и так же мгновенно перегорал, но никогда не позволял себе как-то унизить её. Будто бы Бритт была якорем, который удерживал его от тотального сумасшествия. К тому же, как бы эгоистично это не было, но ей нравилось то, как Кларингтон заботился о ней. Она, правда, не знала, что за отношения у них были, но ей было достаточного того, что у неё получилось вновь различить прекрасное в ужасном. Хантер Кларингтон не был монстром. Он, как и Пирс, был обычным потерянным подростком, у которого было проблем больше, чем у любого взрослого. Бриттани будто бы возвращалась к себе старой, начиная снова верить в Бриттану и счастливое будущее. Ну а Хантер просто переставала злиться так много и часто. И мяты становилось все меньше. Они спасали друг друга, каждый раз закрывая от ударов судьбы. Будто бы были теми самыми снежинками, которые ежедневно топтали миллиарды ног, ломая их одну за другой. Но не их. Пока Бриттани пила ванильную газировку, а Хантер ел ненавистную сладкую вату под её счастливый смех, их никто не мог сломать.