Дикий медведь. Укрощение строптивого.

      - Свободу попугаям! - Требовал Назаров, то и дело проводя тыльной стороной ладони по решетке. Костяшки пальцев звонко пустукивали по металлическим прутьям.       Я, как и большая часть находящихся здесь, тихо сидел с краю, облокотившись спиной о холодную каменную стену. Мое бездействие явно раздражало ранимого клаустрофоба (как он сам заявил в порыве невиданной страсти к решетке) Вадима.       - Твой батя может нас вытащить, чего мы здесь пылимся? Один звонок - и свобода!       - А нас его батя тоже вытащит? - Пробасил внушительных размеров качок, который, видимо как раз из-за своих масштабов, так же как и мы не успел смыться из злополучного заведения.       - Сомневаюсь, - замялся Назаров.       Мужик демонстративно хрустнул огромными пальцами.       - Ну, может быть, - пришел я на помощь товарищу.       - Может быть - это хорошо. По крайней мере, это лучше, чем однозначное нет, - наставительно изрекла та самая эпилептичка со странной прической.       - Определенно, - подтвердил я, сомневаясь, что суть сказанного дошла до причины нашей лжи.       Качок нервно прошелся взад-вперед по камере. Окружающие испуганно вжались в стену, уступая ему дорогу. А один парень и вовсе чуть сквозь решетку не просочился. А что, зато был бы уже на свободе. Кстати, неплохая идея. Но что-то мне подсказывает, что регенерация нескольких частей одного тела после распада и слепления их воедино возможна только в глупых американских мультиках.       - Эй? Грязный мусор! - заорал парень из толпы, призывая сатану. То бишь надсмотрщика. Хотя какая разница... Кстати, ссылаясь на содержание, можно заверить, что слился с массой прочих тел он не напрасно.       Дядька в странном жилете эпохи модерна заржал, привлекая внимание окружающих. Громко заржал. Истерически.       - Эй? - Тише повторил член толпы. - Долго нас тут держать будут?       Из глубины коридора показалась черная фуражка со значком, а под ней и обладатель оной.       - Чего расшумелись? - Сурово поинтересовался надсмотрщик. Видимо, привлек его внимание именно смех, ибо разгневанным от провокаций парня из массы он не выглядел, а второй его тихий отклик даже я с трудом расслышал. Чего уж говорить о менте со спрятанными под фуражку ушами.       - Интересуемся, скоро ли нас отпустят, - решил вести переговоры я. Иначе эти деятели могут и скандал организовать. Им только повод дай. А поводов как раз таки вагон и маленькая тележка.       "Грязный мусор" предпочел хранить молчание, уверяя меня в верности мнения предыдущего оставшегося без внимания оратора, коий вещал не проверенные, но такие близкие сердцу факты об ориентации тех людей, которые нас здесь держат и об этом милом человеке в частности. Цитировать его полностью я не посмею. Редко услышишь такие могучие эпитеты даже в темной подворотне или на очередном заседании горсовета. Но, как говорится, редко, да метко.       - Вы вообще знаете, кто мой отец? - почувствовав силу предков, я начал откровенно борзеть. Приплюсуем сюда откровенный игнор собеседника и получаем непередаваемую бурю эмоций. Кисляк выпустил зверя. Медведя. О да. Обожаю эту метафору.       - Вы вообще слышите? Или погрузились в омут вашего розового мира, где за взятки по головке гладят? Кстати да, давно хотел сказать хоть кому-то из вас: снимите эту долбанную униформу! Даже голым ты будешь выглядеть лучше, чем в ней!       - И тут Остапа понесло, - мрачно прокомментировал Вадим, стараясь сделать вид, что впервые встретился со мной именно здесь. Чтобы его осколком не зацепило. Осколком взорвавшегося яростью мента.       Мои достаточно банальные оскорбления произвели фурор на толстожопого. Видимо, теория о предположительной ориентации надсмотрщика попала в самую точку. Если вы понимаете, о чем я.       - Наши фуражки - лицо всех государственных органов!       - И какие же это органы, раз у них такое лицо?!       - Не твое дело, щенок! Договоришься ты у меня - под уголовное дело пойдешь!       Под уголовное? Лишь бы не под лицевое. А то морды у вас там больно гадкие.       Нет, серьезно, если бы этот мент не был цвета неба, то зачем ему цепляться именно за мимолетно плюнутый в сторону их шмоток яд?       - Три года за сопротивление сотрудникам гос служб! - Угроза прозвучала ничтожно.       - Тогда давайте еще пару за то, что сейчас я справедливо назову тебя бессильным органом!       Публика затаила дыхание. Лишь чувак со странным смехом вновь стал одним из немногих, оценивших каламбур.       - Адрей!       А вот на этом месте мне стало реально страшно.       - Мне стыдно за то, что ты мой сын. - Из глубины коридора показался мой батя собственной персоной. - Оставить тебя здесь, что ли. В целях воспитания.       - Это не педагогично, - поделился я, шумно выдыхая. Волноваться не о чем.       Хорошо хоть Макеев не успел наведаться. Уверен, он уже в курсе и об алкоголе, и о, собственно, нашем временном заключении.       - Простите, - прошептал я качку, увлекая за собой прифигевшего и неспособного самостоятельно передвигаться Назарова.       - Я тебя найду, - пообещал тот, сотрясая воздух вокруг себя взмахами кулачины. Но мне было на его предупреждения ровным счетом все равно. Нервов не хватит, если волноваться обо всех, мною обиженных. Кстати, нужно записать: плюс два потенциальных врага. Неплохо после длительного перерыва оторвался, Кисляк, неплохо. Однако аплодировать самому себе было бы глупо. Ведь открыто демонстрируют обществу свои болезни только полные идиоты. А мания величия, как мне кажется, как раз входит в число тех болезней, о которых лучше не распространяться.