Все познается в сравнении

      За последние два года Стефан настолько привык постоянно метаться между братом и Еленой, что теперь, когда последняя стала вампиром и не сводила с Деймона влюбленного кошачьего взгляда, внезапно ощутил себя... выключенным. Как будто кто-то неведомый нащупал где-то в его организме некий тумблер и перещелкнул его в положение "off". Это касалось не эмоций, нет, а, выражаясь мудреным языком, который по какой-то странной прихоти однажды заставил его выучить Джузеппе, modus operandi. Если бы брат теперь, когда все изменилось, реагировал на Елену так же, как реагировал, когда она официально была девушкой Стефана, он знал бы, что и как делать. В конце концов они же договорились с Деймоном, что тот из них, кого королева Мистик Фоллз не выберет, уедет. Новообращенная вампирша вслух ничего не озвучивала, но по ее глазам было видно - она с ума сходит от желания запрыгнуть в койку к старшему Сальваторе, и, значит, младшему в принципе делать в этом захолустье больше нечего. Кстати, Стефан не очень понимал, что собственно мешает мисс Гилберт осуществить снедающее ее желание. Возможно, то же самое, что мешает ему уехать. А именно - тот факт, что Деймон Сальваторе на изнывающую от страсти новорожденную вампиршу не обращает ни малейшего внимания. Как не обращает ни малейшего внимания и на младшего брата, тенью следующего за ним по пятам. И если Елену сей факт, видимо, ставил в тупик, то Стефан на беду прекрасно осознавал причины такого равнодушия и апатии. Дело в том, что у его брата вот уже полтора столетия не было друзей. Настоящих друзей, а не просто соседей по жизни или временных попутчиков. Единственным исключением из этого печального правила стал Аларик Зальцман. Странный парень, умудрившийся сблизиться с его братом даже несмотря на то, что тот соблазнил и обратил в вампира его жену, заставив Аларика, мирного в общем-то человека, стать охотником на потустороннюю нечисть, а самому Рику дважды сворачивал шею. Загульный выпивоха, Зальцман как никто олицетворял в глазах Деймона образ настоящего друга. Того, кто принимает его, Деймона, таким, какой он есть, кто не станет читать нотации (в лучшем случае просто поднимет укоряюще бровь или покрутит у виска пальцем) и без вопросов полезет за ним в любое пекло - или в кишащий чокнутыми голодными вампирами дом. А потом нальет стопарь виски в качестве решения всех проблем. И вот теперь Аларика больше нет. Ни в человеческом, ни в вампирском обличье. Не с кем нажраться до положения риз, некому свернуть шею или на худой конец морду набить, если станет невмоготу. Стефан знал: брат понимает - тот Зальцман, которого они все любили, умер еще там, в склепе, а чудовище, которое, выпив Бонни чуть не до суха, очнулось в его теле, Алариком не было. Но так же Стефан прекрасно знал, каким преданным умеет быть его брат, как сильно способен привязаться (если позволял себе эту, как он считал, слабость), и как никто чувствовал: останься недотепа-историк жить, Деймон лег бы костьми, но нашел способ вернуть ему его человечность. Но Елена захлебнулась в упавшем с Виккери-бридж пикапе, а вместе с ней умерло это чудовищное создание Эстер, Первородный Охотник в теле Аларика. И теперь исправить ничего уже было нельзя. Поэтому Деймон, второй раз в жизни ощутивший себя беспомощнее новорожденного котенка, сломался. Он сто пятьдесят лет потратил на то, чтобы спасти и вернуть женщину, которую любил, но оказалось, что полтора столетия он гонялся за химерой, существовавшей только в его воображении. Он готов был на все, чтобы удержать возле себя единственного друга, но и этого не смог. Не успел. И потерял интерес к жизни. Стефану было больно. Не от того, какими глазами смотрела на Деймона девушка, еще вчера клявшаяся ему в вечной любви, а от того, что он оказался не нужен брату, что Деймон снова выбрал не его. Но младший Сальваторе знал - для него это ничего не меняет. Он любит брата и снова сделает то, что уже делал дважды. Сто пятьдесят лет назад он, желая сохранить ему жизнь, против воли обратил Деймона в вампира. Чуть меньше года назад - все так же спасая его от смерти, - отдал себя в рабство Клаусу, позволив Первородному вернуть к жизни Риппера, своего внутреннего монстра, непрекращающуюся войну с которым он вел, ведет и будет вести до тех пор, пока его носит на себе земля. Людям нравится говорить - бог троицу любит. Стефан продержался на этом свете много меньше Клауса или Элайджи, но уже знал - поговорки не рождаются на пустом месте. Значит, будем следовать поговорке. Вот почему сейчас он сидел по-турецки посреди разгромленного Клаусом зала в заброшенном особняке ведьм, смотрел на то, как в пробивавшихся сквозь полусгнившие ставни солнечных лучах роем танцевали пылинки, и ждал. Обитательницы особняка не могли не чувствовать его присутствия, как не могли и не знать, зачем он здесь. Наконец, в самом темном углу зала материализовалась тень. - Что тебе нужно, Стефан Сальваторе? Тебе здесь не рады. - Были бы не рады, я бы уже обуглился, - Стефан поднялся и стряхнул с джинсов пыль и сажу. - Так что заканчивай прелюдии, Эмили Беннетт, и говори свою цену. - Ты так самоуверен, - темнокожая ведьма-призрак склонила к плечу голову в белоснежном чепце. - Почему ты думаешь, что мы захотим помогать твоему брату? - Потому, - улыбнулся, - что, хоть вы и бестелесные духи, но и вам не чужд дух коммерции. Даже в вашем мире на все есть своя цена. И у всего есть своя выгода. - В чем же, по-твоему, наша выгода сейчас? - Малышка Бонни ведь послала вас, не так ли? Стефан с удовлетворением увидел, как при этих словах призрак передернуло. - Ну, вот видишь, - усмехнулся. - А вернув из не-жизни Аларика, вы сможете снова не только влиять на то, что происходит по эту сторону, но и возобновить незаконченную охоту на Клауса. Аларик и Деймон - сами по себе хорошая команда. Добавьте к ним Тайлера, Кэролайн, Елену, возможно Джереми и Мэтта - и даже, может быть, Бонни! - и против такой армии, вооруженной не только дротиками с вербеной, колами из белого дуба и зачарованными кинжалами, но и знанием, никакой Клаус со своими гибридами не устоит. Повисла пауза. - Не молчи, Эмили Беннетт, - нарушил тишину Стефан. - Я же чувствую - тебе это интересно. Так что давай уже заключим сделку. Мне нужно, чтобы вы вернули в этот мир Аларика Зальцмана - именно Аларика, а не то чмо, которое выкроила из него ваша свихнувшаяся Эстер, и за это я готов заплатить любую цену. Только назови. - Ты же знаешь, какой будет цена? Жизнь - за жизнь. Чтобы соблюсти равновесие. - Я готов. - Мы будем возвращать не просто человека, но охотника, который сохранит часть тех возможностей, которыми наделила его Эстер - ведь он умер с ними. - Класс! - не выдержал Стефан. - Не перебивай, - Эмили поморщилась. - За эту жизнь тебе придется заплатить дороже. Не только собой. Ты - существо сверхъестественное. Но чтобы вернуть в мир человека, а не робота, нам понадобится еще и человеческая жизнь. Увидев, как напрягся вампир, ведьма рассмеялась: - Расслабься, Сальваторе-младший. Нам не нужны ни Джереми, ни Мэтт, и никто из Мистик Фоллз. Ты принесешь нам другую жизнь. Но для этого тебе придется отправиться в Европу. - Европа большая, ведьма. Как мне узнать, кто именно вам нужен? - Европа, конечно, большая, но Болгария - маленькая. И когда ты ее найдешь, ты поймешь это. Сразу. - Ее? - Ты привезешь ее сюда, в этот дом, - казалось,Эмили его не слышит. - Здесь сделаешь то, что обещал. И тогда твой брат получит назад своего друга. И силуэт в дальнем углу комнаты исчез, превратившись в тень на стене. В тот же вечер Стефан Сальваторе уехал из Мистик Фоллз. Его отъезда, кажется, никто даже не заметил. Брат в ответ на слова "Мне нужно уехать", только равнодушно спросил - "куда?", а, услышав "в Европу", кивнул и вновь уставился на початую бутылку бурбона. Елена, вертевшаяся неподалеку, блеснула клычками в свете камина: "Тебе помочь собраться?" Кэролайн, все еще игравшая роль сиделки при новорожденной вампирше, в одночасье превратившейся из святой праведницы всея Мистик Фоллз в девочку-занозу (кровь - не вода, даже если эта кровь мертвая!), очень похожую на свою прародительницу в целеустремленности, закатила глаза в ответ на эту реплику и проворковала, погладив Стефана по плечу: - Только не исчезай надолго. Мы будем по тебе скучать. Он окинул комнату странным взглядом, улыбнулся и кивнул: - Только не скучайте очень уж... сильно. * * * Эмили Беннетт была права - Стефану, всю свою вампирскую не-жизнь проведшему в Америке, маленькая уютная Болгария показалась чем-то похожим по размерам на библиотеку в особняке Сальваторе. Здесь было тепло, по-домашнему спокойно и неспешно, здесь было море, много солнца, много молодого фруктового вина и веселых белозубых женщин. Здесь легко было забыть о чокнутом Клаусе и его гибридах, о трупах, которыми он, Стефан-Риппер, усеял берега Теннесси и всю Аппалачскую тропу, о вкусе крови, который он пытался отбить, глуша без счета терпкий "Джек Дэниэлс", и вообще о том, ради чего он приехал. Мужчины Болгарии были гостеприимны, женщины - беззаботны, а их сладкая кровь, тягучая и горячая, была пропитана солнцем и югом, сюда не долетали отголоски сотрясавших Мистик Фоллз катаклизмов. И он чуть было на самом деле обо всем не забыл. Пока не встретил ее. Девчонка лет 15, вся обвешанная пакетами модных бутиков, ковыляла на каблучках по брусчатке Пиротска и точно рухнула бы, если бы Стефан, как истинный джентльмен, ее не поддержал. - Благодаря ви, - она подняла глаза - и Стефан окаменел. На него смотрела Елена... Нет, Кэтрин. Или все-таки Елена? Или Татия? Или... как там звали других двойников, раскиданных капризом Первородных ведьм по миру? Он смотрел в темные и влажные, как спелая вишня, глаза девчонки - и понимал, какую цену просит заплатить за жизнь Аларика ведьминский потусторонний синдикат. Наверняка эта малышка - последний доппельгангер, чье существование, пока неизвестное Клаусу, угрожает равновесию мира. И именно ее должен уничтожить Риппер, чтобы выкупить жизнь Аларика. Ее - и себя. - Какво е име, момиче? - прилетевшие откуда-то болгарские слова легко легли на язык. - Росица. И правда - Росица. Свежая, как утренняя роса. - Ты пойдешь со мной, Росица, - заглядывая ей в глаза, проговорил Стефан. Зрачки расширились, девушка кивнула. Как марионетка. - Я пойду с тобой. А куда мы пойдем? - Далеко, малышка. Очень далеко. Отбирая у девушки пакеты и аккуратно складывая их на скамейку в тени раскидистого граба, Стефан удивлялся тому, что не испытывает ни тени сомнения или раскаяния. Совесть, так изобретательно мучившая его полтора столетия с редкими перерывами, молчала. Это было непривычно, странно, но приносило колоссальное облегчение. Ему не хотелось, чтобы что-то - пускай даже голос совести - мешало осуществить главный и последний план в его никчемной жизни. Она шла за ним, доверчиво и наивно, вложив свою теплую ладошку в его холодную ладонь, оглядывалась по сторонам, что-то лопотала по-своему, по-болгарски, улыбалась, иногда начинала подпрыгивать на одной ножке - и тут же смущенно останавливала сама себя и одергивала платье, вспомнив, что она уже вполне взрослая. Вон даже за покупками накануне нового учебного года родители отпустили ее одну. Так же, беззаботно болтая и улыбаясь, она шагнула за ним на борт авиалайнера, направлявшегося в Нью-Йорк. Ни билетов, ни паспортов у них никто не спрашивал - достаточно было пристального взгляда и молчаливого приказа странного парня с зелеными глазами, как служащие Летища и стюардессы начинали приветливо улыбаться и стараться угодить странному пассажиру и его юной спутнице. Из Нью-Йорка до Ричмонда всего-то 500 с небольшим километров и полтора штата. Меньше пяти часов на машине. Он ехал сутки. Потому что по дороге выяснилось, что Росица никогда в жизни не видела моря - родители обещали отвезти ее на Слънчев Бряг, если она хорошо закончит гимназию. Поэтому он и привез ее в Вирджиния-Бич - и смотрел издали, как девчонка босиком бегала по кромке прибоя, а океан ласковыми белыми барашками ластился к ее ногам. Эта идиллическая картина, впрочем, ни на йоту не уменьшала его угрюмой решимости. В Мистик Фоллз они приехали ночью. Приказав Росице спать, Стефан оставил ее в машине недалеко от особняка ведьм, а сам отправился домой. Это не было ни данью сентиментальности, ни признаком обуявшей вампира слабости. Да и заходить в дом он не собирался. Ему нужно было просто постоять невдалеке, посмотреть и послушать. Чтобы лишний раз убедиться - без него здесь все идет своим чередом. Как заведено. Первое, что он услышал, был смех. Заливистый смех Елены, танцевавшей на каменном крыльце в обнимку с большой бутылкой. Стефан понюхал воздух - так и есть. Зрение не подвело даже ночью и даже издалека - мисс Гилберт резвилась в компании коллекционного "Шато Марго" из фамильного винного погреба, разграбить который даже Деймон при всех его аппетитах был не в состоянии. Даже в компании с Алариком. Учитель, впрочем, был плохим подспорьем - любому вину он предпочитал старый добрый бурбон. И побольше. От Елены пахло хорошим вином, хорошими духами, хорошим настроением - и кровью. Отнюдь не беличьей. Значит, проблем нет и все наладилось. Значит, Деймон справляется. А вот и он сам. - Елена, пойдем в дом. Тебе уже хватит. - Не хватит, - вампирша запрокинула голову и стала глотать дорогое вино прямо из горлышка бутылки. - Оно вку-усное, а ты - зануда. Кто бы мог подумать, что Деймон Сальваторе - такая зануда? Это у вас семейное? Пьяненько хихикая, Елена попыталась отсалютовать бутылкой, потеряла равновесие и споткнулась. И тут же оказалась в объятиях Деймона, подхватившего ее на руки. Бутылка выпала из пальцев и с глухим звоном разбилась о каменные ступени. Терпкий запах "Шато Марго" стал еще отчетливее. - Пойдем в постель, - Деймон покрепче обнял свою ношу. - Пойдем, - согласилась "ноша", обвивая руками шею своего спасителя. И в голосе ее Стефан уже не услышал ни намека на недавнюю нетрезвость. - Я имел ввиду - я отнесу тебя в твою постель, - краем рта усмехнулся старший Сальваторе. - Мне все равно, в чью, если там будешь ты. Она болтала ногой в воздухе и тянулась, чтобы поцеловать. - Человеком ты была упряма. Вампиром - просто невыносима. Прешь напролом, как армейский хаммер по джунглям. - Что ж делать, если ты не проявляешь инициативы. Приходится все брать в свои руки. А то я так и останусь ни с чем, как в ту, нашу самую первую встречу. Слава творцу, что теперь ты не можешь заставить меня все забыть. - А жаль. - Это еще почему? Я больше тебе не нравлюсь? Разве? Или это не ты там, в моей спальне, со слезами на глазах твердил - я люблю? Что изменилось? Деймон держал ее на руках и смотрел в лицо странным взглядом. Стефан не стал дожидаться ответа, он сделал мягкий шаг назад и неслышно растворился в зарослях кустов. Он не хотел слышать. И не услышал, как Деймон произнес: - Я изменился. * * * Стефан стоял в центре темной пыльной комнаты, держа за руку безвольно поникшую Росицу. Она была под внушением и ни на что больше не реагировала. А он ждал, когда объявятся обитательницы этого чертова места. Наконец где-то скрипнула половица, затрещала, отрываясь, дверца старого рассохшегося шкафа, на его верху, на подоконниках и на всех выступающих частях стены вдруг загорелись не понятно откуда взявшиеся толстые восковые свечи. В углах сгустились тени - и одна из них приобрела форму и отделилась от стены. - Ты долго шел, - губы Эмили Беннетт не шевелились, ее голос Стефан слышал у себя в голове. - Болгария маленькая, - пожал он плечами, - но у меня не было точного адреса, ведьма. Пришлось... поискать. - Только не говори, что поиски дались тебе непросто, - в голосе призрака прозвучал сарказм. - Хватит болтать, ведьма. Я привез то, что вы хотели. Давай завершим нашу сделку. - Благородный Стефан Сальваторе способен убить ни в чем не повинную девушку? - Благородный Стефан Сальваторе - нет. А Мясник из Монтеррея - легко. И он оскалился, на глазах теряя человеческое обличье. Кожа посерела, белки глаз налились кровью, зрачки превратились в бездонные черные омуты, под глазами и на висках проступили тугие жгуты вен. - Говори, что делать, - голос Риппера прозвучал резко и хрипло. - Убей - и сними свой перстень. Вампир, не глядя, сорвал со среднего пальца правой руки кольцо с лазуритом, и оно, глухо звякнув, укатилось куда-то в темноту. Другой рукой он оттянул назад голову жертвы, мимолетно отметив, какие мягкие у Росицы волосы, и с коротким рыком впился в яремную вену. Кровь двойника была сладкой и дурила голову почище самого крепкого виски. Он осушил ее в несколько глотков и отбросил в сторону ставшее тряпичным тело. Которое тут же, еще не успев осесть на пыльный пол, занялось прозрачным синим пламенем и истаяло. - А теперь - ты. Эмили подошла вплотную, положила невесомые руки ему на плечи, приподнялась на цыпочки и коснулась губами лба. Тело пронизала невероятная, невозможная, невыносимая боль, горло свела судорога, поэтому закричать он не смог, потом стало холодно, так холодно, как не было ни разу в жизни, и все исчезло. Пустая пыльная комната в особняке ведьм погрузилась в темноту. Только где-то в углу поблескивал дисплеем выпавший из кармана джинс мобильный телефон. * * * Стефан очнулся от того, что стало щекотно носу. Открыл глаза - и обнаружил себя лежащим на спине на заросшей высокой травой поляне. Солнечный луч, пробившийся сквозь листву, блуждал по лицу и вызывал щекотку. Он знал это место. Березовая роща в имении Джузеппе Сальваторе, бахромой окаймлявшая их любимое с Деймоном лесное озерцо. Только вот незадача - эта роща, как и старый дом, давно сгорела, а озерцо с кувшинками превратилось в гниющее болото. Он слишком хорошо помнил, как горожане во главе с шерифом Джеральдом Форбсом подпалили рощу и дом с нескольких сторон после того, как он, Стефан, уничтожил под корень почти весь тогдашний Совет Основателей во главе с Джонатаном Гилбертом. Тех, кто отдал приказ сжечь церковь с запертыми в ней вампирами. Тех, кто, убив Кэтрин Пирс, убил и их с братом. Особняк потом пришлось отстраивать заново - при помощи подставных лиц и "дядюшки" Зака Сальваторе, дальнего родственника и единственного наследника Джузеппе после "героической смерти его ополченцев-сыновей". Стефан сел и огляделся. И замер с вытаращенными глазами, узрев на пеньке возле ближайшей березы того, ради которого все и затевал. Аларик Зальцман сидел на пне и сшибал веточкой круживших над ромашками насекомых. - Эмили! - страшным голосом заорал Стефан. - Не ори, - Аларик поморщился и встал, отряхивая травинки с парусиновых светлых штанов. - Эмили тут не при чем. А ты - дурак, ты знаешь? - Не понял? Почему ты до сих пор здесь? Эти сверхъестественные шлюхи меня провели и я зря лишил жизни ту малышку? - Ты чудовище, Стефан Сальваторе, но я не берусь тебя судить, - Аларик вздохнул и сжал его плечо пальцами. - Потому что я и сам - чудовище. Мы с тобой - два сапога пара. Вот и ответь мне - за каким лешим нужно возвращать меня в мир живых? - То есть ты хочешь сказать, что мы оба - в мире мертвых, и так, - он обвел рукой пасторальный пейзаж, - выглядит ад? - Это не мир мертвых, Стефан, это - межмирье. Тут обитают те, кто ушел, оставив на земле какие-то незавершенные дела. И каждый это место видит по-своему. Ты видишь березовую рощу из своего детства, я сейчас тоже вижу ее, а пока тебя не было, я видел... не важно, что я видел. - У меня нет на земле незавершенных дел, - качнул головой Стефан. - Разве что одно - выпнуть обратно в мир твою чертову задницу. Я сделал все так, как требовали ведьмы. Почему, черт тебя подери, ты все еще здесь, а не вытираешь сопли Деймону?! Он хандрит без тебя, знаешь? - Знаю, - глаза Аларика посерьезнели. - И тронут. Но ты все равно дурак, что пытаешься выкупить меня такой ценой. - Рик, - Стефан улыбнулся и, прищурившись, посмотрел в небо, где в синей вышине выписывали кренделя стрижи. - Я не ученик выпускного класса колледжа Мистик Фоллз, а ты больше не учитель истории. Так что не пытайся меня ничему учить. Лучше отвечай на вопрос - почему ты до сих пор здесь? Иначе я снова буду орать, пока не отзовется эта сука Эмили Беннетт. - Я уже сказал - Эмили не при чем. Здесь, знаешь ли, тоже не все так просто. Здесь тоже случаются столкновения сил. Меня не выпускает эта свихнувшаяся Древняя мамаша. - Эстер? - Угу. Она сделала из меня свое орудие мести и пока не оставила планов устроить с моей помощью маленький вампирский Рагнарёк. Она пытается не пустить меня обратно в мир человеком, но не прочь выпихнуть меня обратно тем... - Аларик содрогнулся, - тем запрограммированным на убийство уродом, в которого меня превратила. Я же сопротивляюсь, как могу. - Сидя на пеньке и помахивая березовым прутиком? - Я же сказал - тут каждый видит то, чего хочет его подсознание. Ты очнулся в том месте, где тебе когда-то было хорошо. Я же, - его взгляд на мгновение расфокусировался и подернулся странным туманом, - вижу то, чего пока не видишь ты. - И что же это? - Война, Стефан. Я не могу в ней драться, потому что все мои силы уходят на то, чтобы сопротивляться попыткам Эстер выдавить меня в мир. Ты выполнил свою часть сделки - и теперь ткань межмирья должна восстановить равновесия и вернуть меня обратно. Но я не хочу возвращаться вампиром-охотником. И кое-кто еще тоже не хочет видеть меня ТАМ монстром. - Кто? Вместо ответа Аларик тронул Стефана за плечо и кивком головы указал куда-то за его спину. Стефан обернулся - и чуть не упал. Роща и озеро, ромашковая поляна и стрижи в небе исчезли. Они с Риком стояли на каком-то скальном выступе, а вокруг них бушевали стихии. И огонь, и ветер, молнии, гром, ураганные порывы, смерчи, крутившие свои чудовищные воронки и бросавшие в лицо комья земли и грязи. - Что это? - прикрывая лицо рукой, спросил Стефан. - Та самая война. - И кто воюет? - Смотри. Стефан повернулся туда, куда показал Аларик, и не сразу узнал в странном существе с развивающимися волосами и срывавшимися с пальцев синими искрами Дженну. Воинственная воительница словно почувствовала его взгляд, обернулась - и подмигнула. - Я слишком поздно узнала, что эта дрянь Эстер делала тут с моим Риком. Я бы не позволила ей превращать его в зомби. - Дженна, но она - могущественная ведьма, а ты... - Опекунша-неудачница, недоучившаяся студентка, по наивности попавшаяся на зуб Клаусу? - Дженна рассмеялась. - Все так. Я не ведьма и даже вампиром по-настоящему стать не успела. Но у меня там, - она кивнула куда-то вниз, - была любовь. Парень, такой же забавный недотепа, как я, с которым я бы хотела прожить жизнь. И этого парня с золотым сердцем одна древняя тварь захотела сделать своим бессловесным орудием, натравить на тех, кто был ему дорог, кого он был готов защищать ценой собственной жизни. Я видела, в кого ТАМ превратился мой Рик. Я не ведьма, но я люблю. Моя любовь дает мне здесь силы. И эта дрянь ответит мне за моего Рика! Дженна отвернулась. Она, как и Аларик со Стефаном, стояла на каком-то скальном выступе, и, насколько мог судить Сальваторе, ничего не предпринимала. Только с ее пальцев время от времени срывались снопы синих искр. - Что ты видишь? - с любопытством спросил Зальцман. - Черт знает что. Апокалипсис какой-то. Дженна уверена, что все это устроила она? - Ну не в одиночку! - рассмеялся Аларик. - Моя девочка, конечно, особа темпераментная, как все представители семейки Гилбертов-Соммерс, но в одиночку ей бы такого ни за что не осилить! Во-он там, вон - видишь? Там Эстер. Стефан посмотрел туда, куда показывал историк, и честно попытался через творившийся вокруг беспредел рассмотреть хоть что-нибудь. Молнии слепили, песок попадал в глаза, он почти оглох от раскатов грома, а поэтому просто кивнул, так ничего и не увидев. Но Аларик, судя по всему, видел все. И это самое "все" шло не так гладко, как хотелось бы. Потому что охотник то матерился сквозь зубы, то молился, сжимая кулаки так, что ногти рвали кожу ладоней до крови, падал на колени, снова вскакивал, что-то кричал - и не чувствовал, как по его лицу текут слезы. Стефану было страшно, что вот сейчас он сорвется с обрыва и улетит в бездну, и этот страх не становился меньше от мысли, что все окружающее - иллюзия, не больше. Отчего-то Стефан знал, что если Дженна проиграет, она погибнет по-настоящему, и никто уже не сможет защитить здесь Аларика. Вдруг Зальцман дернулся вперед, страшно закричал - Стефан успел обхватить его за пояс и не дал улететь с обрыва, - и все кончилось. Все звуки и какофония красок внезапно умерли. В ушах зазвенело от навалившегося безмолвия. Стефан опустил взгляд на стоявшего на коленях Рика. - Все, - хрипло выдохнул тот. И исчез. * * * Деймон баюкал в ладонях стакан с очередной порцией утреннего виски и смотрел в камин. На улице был ясный и теплый день, в ветвях старого векового дуба чирикала какая-то птичка, в спальне наверху что-то напевала Елена, пересмеивавшаяся с заглянувшей к подруге Кэролайн. А на душе у вампира было по-прежнему пасмурно. Между бровей прописалась глубокая складка, и Деймон, разглядывая себя в зеркало, думал, что становится слишком похож на брата. Кстати, о брате. Куда, говорил, он едет? В Европу? Что он там, интересно, забыл, и что его так там задержало? Вдруг от дверей раздался веселый голос: - С утра пораньше - и уже с вискарем. Мне нальешь по старой памяти? Деймон, не веря себе, обернулся. На пороге библиотеки, опершись плечом о дубовый косяк, стоял Аларик Зальцман собственной персоной. - Не думал, что способность видеть мертвых заразна, - Деймон отсалютовал приведению стаканом. - И не говори, что я - жертва белой горячки. Во-первых, я вампир, и у меня даже похмелья не бывает, во-вторых, это - всего лишь второй стакан. Рановато для галлюцинаций. Аларик хмыкнул, отлип от притолоки, подошел, как ни в чем не бывало отобрал у Деймона выпивку и заглотил бурбон одним длинным глотком. - Хорошо пошло, - произнес, отдышавшись и вытирая ладонью губы. - Рик? - беспомощно произнес Деймон. - Аларик? - раздались с лестничной площадки второго этажа два потрясенных девичьих голоса. Деймон протянул руку и потрогал Зальцмана за плечо, ожидая, что рука поймает пустоту. Но плечо было самое настоящее, крепкое. И...теплое. - Рик? - еще раз моргнул Деймон и сгреб друга в объятия. - Пусти, чудовище, все ребра переломаешь! Я все-таки человек, на мне, в отличие от вас, нечисти, все не так быстро заживает. - Рик! - взвизгнула Елена и в мгновение ока повисла на историке. - Аларик? - Кэролайн, в отличие от подруги и Деймона, подходила с осторожностью. - Ты же умер. Ну то есть Деймон сказал, что ты умер. Как ты?... Почему ты?... Она протянула руку и ощупала его пальцы. - Он без кольца. А ну, пойдем на солнце! Вампирша ухватила Аларика за запястье и стремительно выволокла на крыльцо. Рик спустился по ступеням, подставил лицо солнцу и расхохотался, раскинув в стороны руки. - Не скворчу, как сало на сковородке! - подмигнул он.- Убедилась? Я - настоящий. И Кэролайн с визгом повисла у него на шее. - Прости меня, девочка, - шепнул, обнимая ее, Зальцман. - Тот... урод, втыкавший в тебя карандаши и обливавший вербеной, это... -Это был не ты, - решительно оборвала его Кэр. - Пошли, расскажешь, как ты оказался живым. - Да, Рик, рассказывай, - Деймон, сияя глазами, протягивал другу очередную порцию бурбона. - Я ведь видел твою мертвую тушку. - Да нечего особо рассказывать, - пожал плечами охотник. - Как умер, так и воскрес. - Тоже мне, Христос выискался! - Нет, правда, мне нечего особо рассказывать. Я был там, - он показал пальцем в потолок, - теперь я здесь. - Бонни изобрела какое-то заклинание, а нам ничего не сказала? - Елена, усевшись на ручку кресла, покачала в ладони стакан с виски и подмигнула в ответ на неодобрительный взгляд Аларика. - И не смотря на меня так осуждающе. Во-первых, мне уже восемнадцать, во-вторых, я вампир, и человеческая мораль на меня больше не распространяется. - Прости, что так вышло. - Прости? - Елена рассмеялась. - Глупости, Рик. Мне это уже нравится. Учитель поднял вопросительный взгляд на Деймона - Она не убивает, если ты об этом. Но и белочек не истребляет по рецепту Стефана. Кстати, о Стефане. Пора бы ему уже возвращаться домой. Он потянулся за мобильником - и Аларик молча смотрел, как тот набирает номер и слушает длинные гудки. - Странно, - нажимая отбой, пробормотал старший Сальваторе. - Не отвечает. Может трубка разрядилась? Потом еще позвоню. Так, малышки, - он хлопнул в ладоши, - вы, конечно, вампиры, но школу никто пока не отменял. Вам пора, красавицы мои! Топайте, и дайте мужчинам поговорить по душам. Когда дверь за девушками закрылась, Деймон повернулся к другу: - А теперь рассказывай все по чесноку. И кстати - если хочешь, можешь вернуться в школу. Как-то так вышло, что там решили - у тебя что-то типа отпуска по семейным обстоятельствам. Аларик вопросительно поднял бровь. - Ну не смог я сказать, что ты мертв! - Деймон сначала смутился, а потом разозлился. - И, как видишь, оказался прав. Рассказывай. - Я не уверен, что ты хочешь это услышать. Зальцман очень внимательно посмотрел на друга - и Деймон почувствовал, как тугим жгутом плохого предчувствия сворачиваются внутренности. - Только не говори, что мой долбанутый братец снова что-нибудь учудил, и поэтому потусторонний конклав ведьм выкинул обратно в мир неубиваемого охотника на вампиров. - Я очень даже убиваемый, Дей. Я человек. И у меня больше нет колдовского кольца. Хотя кое-какой апгрейд на память об Эстер мне оставили. - И?... - Но ты прав - я здесь благодаря Стефану. Деймон слушал друга - и крошил в пальцах один стакан за другим, стряхивая осколки на ковер и не обращая внимания на искромсанные в лоскутья ладони. - Мне срочно нужен Джереми. Черт, Стефан! Как ты посмел?! "Просто он очень тебя любит", - подумал Рик, но вслух ничего не сказал. Младший Гилберт примчался сразу же, поскольку уже услышал от Елены о возвращении Аларика. Он ворвался в особняк Сальваторе, шарахнув дубовой дверью о косяк, и почти с порога бросился на шею Зальцману. - Я знал, что ты найдешь способ вернуться, - бормотал он, уткнувшись лицом в шею историку. - Я знал, потому что хотел говорить с тобой, как... как со всеми другими, а ты не отзывался. И я ждал. - Джер, - Аларик мягко оторвал парня от себя. - Деймону нужна твоя помощь. - Опять с этой Роуз разговаривать? Зачем она тебе теперь? Елена - вампир, ее не от кого защищать. От нее бы кто защитил... - Не с Роуз. Мне нужно поговорить... - Деймон с трудом выдавил из себя имя. - Мне нужен Стефан. - Сте... Что?! - Мне нужен мой брат. Позови его. Пожалуйста. Джереми замер с открытым ртом. Он никогда не был в восторге от компании, которую водила его сестра, будучи человеком, он искренне считал, что Елене было бы лучше забыть об обоих братьях (что, впрочем, теперь значения не имело), но он настолько привык к мысли, что вампиры бессмертны, что просьба Деймона повергла его в шок. - Стефан... мертв? - Мы с ним мертвы уже больше полутора столетий, малыш, - жестко усмехнулся старший Сальваторе. - Теперь же его просто... нет. Зови. Джереми огляделся. - Чего его звать - он и так уже здесь. - Где? - Вон, в кресле возле камина. Деймон молча уставился на указанный предмет мебели - это было любимое место брата. Но сил подойти в себе не нашел. - Привет, Джер, - вампир улыбался. - Скажи Деймону, чтобы прекратил истерить. Мне тут хорошо. И передай Аларику, что он трепло. - Рик, - Джереми прочистил горло, - Рик, он говорит, что ты трепло. - Не отрицаю, - прищурился Зальцман. - Но считаю, что каждый имеет право знать о судьбе тех, кого любит. Стефан зажмурился, потряс головой и рассмеялся. - Деймон просто ненавидит оставаться в должниках. Любит - это не про нас. - Он говорит, - Джер ткнул пальцем в хозяина дома, - что ты просто не любишь неоплаченных долгов. Деймон дернулся, но Джер словно бы его не слышал: - Стефан... он такой странный. Я не помню его таким. - Странный? В чем - странный? - Он смеется. И он... ну... как-будто легкий какой-то. Словно его что-то долго придавливало к земле, а теперь отпустило. - Это не меня отпустило, - слушавший разговор Сальваторе-младший улыбнулся и склонил к плечу голову, - это я отпустил. Всё и всех. Вас всех. Смерть Рика просто окончательно раскрыла мне глаза - я понял, что больше незачем цепляться за эту жизнь, что от моего в ней присутствия никому ни холодно, ни жарко. Это было легко. Да, легко. Скажи им - мне хорошо здесь. Я нашел Лекси. Джереми растерянно уставился на Деймона: - Он просит сказать, что ему хорошо, что он нашел Лекси, и что он всех вас отпустил. - Стеф! - Деймон рванулся к пустому креслу, сжал ручки так, что начал крошиться мореный дуб, из которого была сделана старинная мебель. - Что ты несешь, Стеф? Какая Лекси, кого отпустил?! - Скажи ему, чтобы он успокоился, - Сальваторе-младшего уже не было в кресле - он стоял возле буфета. - Я никого ни в чем не виню. И никого не держу в должниках. Я сделал так, как счел нужным, и ему не нужно больше считать баланс и сводить дебет с кредитом. - Какой баланс, какой, к дьяволу, дебет? - Ты же сам сказал тогда: ты - это все, что у меня сейчас есть. Теперь у тебя есть намного больше, и исчезла необходимость поддерживать отношения со мной только потому, что ты что-то там должен. Я освободил тебя от всех долгов. Я дал тебе все, чтобы ты мог жить с улыбкой - друга, женщину, город... - А кто, черт тебя побери, сказал, что мне все это нужно, если нет тебя?! - Ты привыкнешь, Дей. Все будет хорошо и тебе понравится. - Черт! Скажи ему, Джер... - Некому говорить, Деймон. Он ушел. И я думаю, что больше не отзовется. Деймон в ярости запустил в стену старинным хрустальным графином. * * * В ведьминском доме было пыльно, пусто, тихо и пахло плесенью и мышами. Никто не препятствовал его вторжению. Не пытался поджарить и не впаивал подошвы в пол. В большой комнате на первом этаже Деймон нашел разрядившийся телефон брата и его кольцо, в котором крошечный паук сплел уже свою невесомую паутину. Он бережно очистил оправленный в серебро лазурит, положил в карман рядом с телефоном, зажмурился и мысленно позвал: - Эмили? Никто не откликнулся. Деймон открыл глаза, саданул кулаком в стену, пробив в ветхом дереве хорошую дыру, и рявкнул: - Эмили, черт побери! Я знаю, что ты здесь! На пыльной поверхности одного из катафалков, на которых когда-то тут стояли гробы с семейкой Клауса, внезапно загорелась свеча. - Что нужно от нас Деймону Сальваторе? - голос шелестел со всех сторон, с потолка, из темных углов, из щелей в полу, из ржавых замочных скважин не запирающихся дверей. - Мне нужен мой брат. Я... - У тебя нет ничего, что бы ты мог предложить взамен, Деймон Сальваторе. - Моя жизнь?... Усмешку остававшегося невидимым призрака он ощутил всем телом. - Твой брат предложил достойную сделку и выкупил жизнь твоего друга и твое счастье дорогой ценой. Твоя жизнь в обмен на его? В этом нет смысла. Зачем ему жить, если ты умрешь? - А кто сказал, что я могу быть счастлив, если нет его? - Никто. Все познается в сравнении, Деймон Сальваторе. Теперь и ты знаешь это. - Но должен же быть какой-то выход? - голос прозвучал до отвращения беспомощно. - Я его не знаю, - в дыме свечи на мгновение мелькнуло лицо Эмили. - Уходи, Деймон Сальваторе. Тебе здесь не рады. Тебя впустили в знак уважения к брату, но теперь уходи. - Подожди, Эмили! Почему ты не хочешь мне помочь?! Разве я не сдержал данного тебе слова? Если ты не поможешь, я могу его и нарушить! Верни мне брата - иначе я сверну Бонни ее куриную шейку! В темном углу колыхнулась тень - Эмили Беннетт рассмеялась: - Боюсь, что малышка Бонни тебе больше не по зубам, большой и страшный вампир! Она способна скрутить тебя одним движением пальца. - Может быть, - Деймон вызывающе сложил на груди руки. - Она крутая, твоя пра-правнучка, Эмили Беннетт. Но она слишком молода, чтобы понимать - никакая сила не должна лишать осторожности. А наша Бонни уже давно не пьет вербену... - Нет! - крик резанул по ушам. - Да, - улыбка Деймона превратилась в привычный оскал. - Я хорошо к ней отношусь и даже готов защищать и учить уму-разуму, но только при одном условии - ты возвращаешь мне брата. Без всякой платы. Он расплатился авансом. За нас обоих. Я жду ответа, ведьма. - Уходи, - слова коснулись щеки легким сквозняком. - Нам нужно подумать. * * * Старый парк, когда-то окружавший особняк Джузеппе Сальваторе, давно превратился местами в бурелом, местами в непроходимые заросли. На месте сгоревшей полтора столетия назад березовой рощи выросла новая. Правда, любимое братьями маленькое озерцо так и оставалось царством лягушек, но Деймон нанял рабочих, которые очистили дно, провели дренаж и запустили зеркальных карпов, возвращая водоему жизнь. В нем снова стали цвести кувшинки. Как-то ранним утром Деймон, пришедший, чтобы по привычке искупаться, еще издали приметил на берегу знакомую фигуру. В горле запершило. - Стефан... Ему казалось, что он прокричал это имя, а на деле - только шевельнул губами. Гортань сдавило так, словно это Клаус своим чудовищным захватом крошил хрящи и кости. Но брат каким-то неведомым образом его услышал. - Только не говори, - знакомо шевельнулись широкие плечи, - что вернул меня потому, что что-то там задолжал. Я давно простил тебе все долги. Да и не было никогда никакого долга. - Нет, брат, нет, - качнул головой Деймон. - Все, что было, уже не имеет никакого значения. Важно только то, что здесь и сейчас. - И что бы это могло быть? - обернувшись через плечо, Стефан приподнял бровь. - То, что ты - мой брат. И ты мне очень нужен. Деймон наконец добрался до него, обнял сзади так, что отчетливо хрустнули ребра. - Идиот, - выдохнул Стефан. - Ты сломал мне два... нет, три ребра. - Заживут, - Деймон, смеясь, сжал его еще крепче, нащупал правую руку и, не глядя, надел на средний палец кольцо, которое все это время так и носил с собой в кармане джинсов.