Случайное обсуждение случайных вещей

— Хаджимэ, кое-кто пришёл к тебе! Услышав, что отец зовёт его, Канзаки протёр глаза, чувствуя себя всё ещё очень усталым, хотя он и проспал целый день. Драка с Предвестниками Смерти прошлой ночью была довольно адской, и он вернулся домой только на рассвете, раненым и сонным. — Молодой хозяин, я должен позволить ей войти в вашу комнату? Он даже не успел спросить «Кому «ей»?», как дверь открылась, впуская девушку с рыжими волосами, которая сразу закрыла её за собой. У неё в волосах был цветок, который также являлся рукоятью небольшого кинжала, — легкий способ быть узнаваемой в толпе. — Паако? Какого чёрта ты здесь делаешь? Прежде чем ответить, Ханазава без разрешения села на диван, скрестив стройные ноги, которые она довольно легкомысленно демонстрировала своей слишком короткой юбкой, плотно облегающей бёдра. — Как ты себя чувствуешь, Канзаки? Канзаки поднял бровь. Вопрос казался глупым, ведь она была с ними во время боя и даже с ним, когда он дрался с предателем Химекавой, который, как оказалось в итоге, не предавал Огу. Занятная ночь... Всё, что можно сказать: она видела драку, сама дралась против тех парней, поэтому знала, что он чувствует себя измотанным. — Я проспал целый день, Паако, так что, думаю, я в порядке... — А твои раны? Они тоже в порядке? На этот раз он поднял обе брови. «Что ты всё беспокоишься, чокнутая сучка? Это же не первая моя драка! Я позаботился о них! Обращается со мной, как с ребёнком, блин... Даже мой бестолковый папаша не задавал так много вопросов». Его отец спросил: «Ты дрался всю ночь?» и «Так ты выиграл?», и, увидев два его кивка, не захотел больше ничего узнавать. — Тогда покажи. Подождите... Что?! — Ээ? — Покажи свои раны. Я хочу убедиться, что с ними всё хорошо! Это... было действительно тревожно и странно. Сначала эти вопросы, затем эта... нелепая просьба. Он прозвал её Паако за никчёмность, но всё же знал, что даже для неё это было странно. Канзаки встал с кровати и медленно подошёл к Ханазаве, остановившись примерно в пяти метрах от неё. Ханазава всё так же неподвижно сидела на диване. Может быть, её ударили по голове во время драки прошлой ночью и поэтому она так странно себя ведёт? Ну хорошо, страннее, чем обычно, потому что это... — Почему... ты такая странная? Она, по крайней мере, проявила некоторое недовольство его вопросом. — Что ты имеешь в виду, Канзаки? Я просто пытаюсь быть любезной! — Что-о? Быть любезной? Почему ты хочешь быть любезной? И почему просишь меня раздеться? — ЧТО?! Я никогда не говорила такого! Я просила тебя показать мне свои раны. Только так я могу убедиться, что ты не играешь в якудзу, у которого всё болит, но он не заботится об этом! Канзаки возвёл глаза к потолку и, присев на единственный стул, стоящий перед диваном, поднял три пальца вверх. — Первое, — он загнул один. — Я не настолько глуп, чтобы оставлять раны необработанными. Второе, — он загнул второй, — почему ты здесь? И, третье, — он загнул последний палец, — если ты хотела увидеть меня без рубашки и поглазеть на моё тело, то должна была прямо так и сказать вместо того, чтобы придумывать такую тупую причину, как «Я хочу убедиться, что у тебя всё в порядке!» После его слов Ханазава сильно покраснела. — Ты идиот! Зачем мне... х-хотеть увидеть тебя голым? Ты не так уж хорошо сложен! Если бы я хотела поглазеть на кого-нибудь, то пошла бы к Тоджо-семпаю! — Ну для начала, сучка, могу сказать тебе, что я довольно мускулистый, а также я не думаю, что цыпочка из Шести Паладинов позволила бы тебе сделать это. Дерьмо, что я несу?! Дело в том, что ты безумнее, чем обычно. Что, чёрт возьми, тебя беспокоит?! — ЧТО? — Ханазава выглядела сбитой с толку. — Между той цыпочкой с большой грудью и Тоджо-семпаем что-то есть?! Они друзья с детства, это правда, но я не знала, что они вместе... — сказала она и задумалась. — Ты говорила мне, что они называют друг друга по прозвищам, не помнишь? — Хм... не совсем. Но они подходят друг другу, как ты думаешь? — На мой взгляд, он, кажется, слишком туп для неё. — Ты не думаешь, что у неё потрясающие ноги? Мне так хочется иметь такие же ноги!.. — Ты правда, думаешь, что я рассматривал её ноги? — Тогда, может быть, её грудь? Она действительно такая же большая, как у Хиль-Хиль, жены Огаськи! — Ты лесбиянка? Ах, подожди... Ты много пялишься на людей, так ведь? Так поэтому ты хотела увидеть меня полуголым... — Н-НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ! Знаешь, я просто как бы... замечаю! Я имею в виду, как Краснохвостка, я смотрю на других девушек и понимаю, есть ли у них боевые навыки и всё! — Какая связь между грудью и боевыми навыками? Именно тогда Канзаки понял, что за двадцать секунд они ушли очень далеко от причины её пребывания здесь к большим грудям и боевым навыкам. — Подожди... Очень важно: ответь на мой первый вопрос! Ты тратишь моё время, протирая задницей мой диван, не говоря ничего кроме глупостей! Ханазава закрыла рот, несколько раз моргнула, а затем нервно улыбнулась. — Что это снова было? Канзаки прищурился и свирепо уставился на глупую курицу. — ПОЧЕМУ ТЫ ЗДЕСЬ? — Ааааа, точно! — Она подняла палец, как бы говоря: «У меня есть очень веская причина». — Огаська отправился в Америку. Сеструха Аой сказала нам это во время встречи Краснохвосток два часа назад, и я подумала, что должна сказать тебе, так как ты один из лейтенантов Оги. Вот и всё... На десять секунд в комнате повисла тишина. — Ога... уехал... в Америку? Ханазава кивнула. На мгновение Канзаки показалось, что она, возможно, не поняла слов Куниеды, но потом он сказал себе, что она не может быть настолько глупой. — И что?.. — Понятия не имею, — она пожала плечами, — что-то связанное с парнями, которые сказали шестерым выскочкам напасть на нас, но сеструха Аой большего не знает. Канзаки медленно переваривал информацию, немного удивлённый, потому что это было слишком даже для Оги. Ханазава по-прежнему сидела на диване и выглядела вполне довольной тем, что он наконец-то выслушал её, как будто он должен был заткнуться ещё минуту назад. Невозможно чтобы он проиграл такой чокнутой девчонке. — Но это не объясняет, почему ты хотела, чтобы я снял рубашку. Когда Ханазава услышала его, её плечи опустились и улыбка исчезла. — Я не это имела в виду, Канзаки! Просто... — Ага, просто что? Признайся уже: ты думаешь, что я горячий парень! — Нет! Просто… — Просто что? — ЭТО БЛАГОДАРНОСТЬ! — завопила она. Канзаки прикрыл уши, но затем заткнул ей рот руками. Ему были не нужны подручные отца, которые пришли бы и спросили, что случилось, раз она так кричит. Именно тогда до него дошёл смысл её слов. — Благодарность?.. Но благодарность за что? — Он растерялся, да и Ханазава казалась довольно смущённой. — За... прошлую ночь... Так как ты спас меня от парней Химекавы... и всё такое... — Что ты... О!.. — Канзаки вспомнил ту часть ночи, о которой она говорила, когда только она, Нацумэ и друг Тоджо остались единственными, кто ещё дрался. ....Стоп. Стоп. Стопстопстопстопстоп! — Ты хотела отблагодарить за то, что я не дал им надрать тебе задницу, заставив меня РАЗДЕТЬСЯ? Ты хотела расплатиться сексом?! Ты тупая или как?! — НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ! ЭТО НЕ ТАК, СОВЕРШЕННО НЕ ТАК! — ТОГДА ЧТО? — Я ПРОСТО ХОТЕЛА ОБРАБОТАТЬ ТВОИ РАНЫ! — завопила Ханазава, а её лицо в этот момент напоминало помидор. Он не заткнул её на этот раз. Она встала, сжав руки в кулаки и тяжело дыша. На минуту комнату снова заполнила тишина, и странно, что ни один из подручных отца не пришёл полюбопытствовать, что случилось после того, как раздался её крик. Прежде чем задать вопрос, Канзаки решил подождать, пока Ханазава успокоиться, но она заговорила первой. — Я хотела что-нибудь сделать для тебя, потому что ты спас меня прошлой ночью от тех парней. Ты просто... Ты не правильно всё понял и неожиданно отреагировал, Канзаки! — Не говори, что это моя вина! Кто, чёрт возьми, просто просит кого-то снять рубашку, чтобы отблагодарить? Думай, что говоришь хоть иногда! Ханазава промолчала. — Я имею в виду, давай серьёзно, это как если бы я попросил тебя повернуться, чтобы я мог оценить твою задницу! На этот раз она, кажется, смутилась. — Что? Когда ты говоришь людям повернуться, ты это делаешь, чтобы оценить их задницы? Ты извращенец! — НЕТ! Знаешь, забудь, что я сказал. Давай представим, что ты только что сказала, что чувствуешь, будто должна мне отплатить за вчерашнее, и я понял. Это... действительно зашло слишком далеко. Ханазава медленно кивнула, вероятно, немного стыдясь за себя в этой ситуации и не зная, что делать дальше. Канзаки вздохнул. — С другой стороны... — Она подняла глаза. — Похоже... ты у меня в долгу... за то, что произошло, но ничего не должна... — Правда? — в её голосе была слабая надежда, словно она не могла поверить ему. — Эй, Паако, помнишь, Футаба заблудилась однажды, ещё на Окинаве? Если бы не ты... Её, возможно, забрали бы гораздо более опасные люди. Поэтому, я бы сказал, мы квиты. — Ну, не совсем, Канзаки! Я имею в виду, ты спас нас обеих в ту же ночь! Эта девушка действительно не знала, когда нужно заткнуться. — Так ты говоришь, что всё ещё должна мне? — Ага, я так думаю! — И ты хочешь отдать долг? — Да! — Тогда разворачивайся. — Арр! Хватит! Всё дело в том, что ты хочешь оценить мою задницу, да? Нет, я не буду этого делать! Ханазава выглядела весьма гордой собой, что не попалась в ловушку. Канзаки надеялся, что она понимает, что так они никуда не продвинутся. — Ладно, тогда мы квиты, и я больше не хочу ничего слышать о глупых неоплаченных долгах! — Договорились, Канзаки! — она счастливо улыбнулась. — Хорошо, теперь иди домой. Я всё ещё ранен и чувствую себя уставшим, поэтому хотел бы побольше отдохнуть. — Конечно, конечно. Ухожу, ухожу. Канзаки подошёл открыть дверь своей комнаты, чтобы выпроводить её из дома. — ... — Какого чёрта вы тут делаете? — спросил он у подручных отца, которые толпой сгрудились перед его дверью и выглядели так, словно слышали весь разговор. — Арх... — Гм, ээээ... — Н-ничего, мы просто... — Нет, действительно ничего! — И все они быстро разбежались, прежде чем он смог наорать на них. «Пофиг», — подумал Канзаки. Он отчитает их позже. Он довёл Ханазаву до входной двери, и она вышла в холодную ночь. — Значит, увидимся завтра? — спросила она. — Думаю, да. Нам ещё надо победить Фудзи, даже если Ога уехал. — Верняк, тогда увидимся там. И с этими словами она ушла. Но он не позволит какой-то чокнутой девице оставить последнее слово за собой в этот безумный вечер, потому что он — Канзаки Хаджимэ, и он любит одерживать верх. Кроме того, она была той, кто всё это начал, говоря глупости, так что он имел право закончить вечер должным образом. — Эй, Паако! — окликнул он. — Да? — Ханазава обернулась, чтобы посмотреть на него. — Можешь быть уверена: у тебя отличная задница! Она пристально посмотрела на него, потом на свой зад, туго обтянутый оранжевой юбкой, потом ещё раз на его лицо, затем её глаза расширились, и она, поспешно показав ему средний палец, практически убежала. Канзаки усмехнулся и вернулся домой. Он получил ответ спустя пять минут на свой телефон. «Сделаешь так ещё раз, и я буду всем говорить, что Тоджо более мускулистый, чем ты!» Канзаки выругался и, не раздумывая, выключил телефон. Он НЕ начнёт борьбу по телефону.