Семь минут

Был спокойный зимний вечер. Снежинки, кружась в воздухе, ложились на деревья, покрывая белым одеялом их верхушки. Навстречу неслись машины, ослепляя светом своих фар, от чего постоянно приходилось жмуриться и закрывать глаза на долю секунды. Родители сидели спереди, молчали, слушали радио. Она устроилась на заднем сиденье и слушала музыку на своем любимом плеере, купленном на собственные деньги, за что ей овладевала гордость. Это ее собственная вещь, больше ничья. Они ехали домой от гостей, уставшие, но счастливые в некотором роде. В душе играла ностальгия. Да и все вокруг приводило в чувство удовлетворенности: снег, красиво падающий с неба, легкая музыка, уносящая с собой далеко, в тот мир, где все хорошо и нет никаких проблем. Но ее мысли опять унеслись к нему. Парню, который завоевал сердце девушки, разум — всю ее. Последние полгода она часто думала о нем. Иногда она ловила себя на мысли, что сходит с ума, что кроме него ей никто больше не нужен. Видясь с парнем и проводя вместе время, она чувствовала себя самым счастливым человеком на земле, разлука убивала девушку. Что нельзя было сказать о нем. На плеере заиграла ее любимая песня Englishman.Сама не зная почему, но слушая эту песню, девушка понимала, что на душе становилось легко. Хотелось жить и верить в светлое будущее. Эта мелодия успакаивала. Удобно облокотившись, она смотрела на стоящие в лесу деревья, на них все падал и падал снег. На улице уже стемнело, и были включены уличные фонари, что делало все еще более сказочным. До дома оставалось минут десять езды, но доехать ей было не суждено... Камаз, обогнавший их тайоту минуты три назад, начал странно юлить по трассе. Отец не придал этому особое значение, но все равно держался позади. Прошла лишь доля секунды, как камаз начал плавно отъезжать в правую сторону, прижимаясь к бордюру, но скорость не сбавлял. Немного поколебавшись, отец решил обогнать машину, уже переключил скорость и пошел на обгон. Ее сердце заколотилось быстрее, девушка отпрянула от своего окна и двинулась немного влево, дабы посмотреть в главное, лобовое стекло. Картина,происходящая перед глазами, заставила ее затаить дыхание. Все происходило, как в замедленной съемке: заднее колесо камаза летело в их сторону, а сам камаз врезался в фонарный столб. Отец резко затормозил и начал выкручивать руль влево, мама вжалась в сиденье и смотрела с ужасом, боясь произнести хоть слово. Все могло обойтись, если бы не встречные машины и малая корка льда, которая не успела растаять от несущихся по ней машинах. Отлетевшее колесо застало машину в горизонтальном положении, все происходило так быстро, что решить что-либо было просто невозможно. Перед глазами девушки было только огромное колесо, несущееся прямо на нее. Секунда. Вторая. Оно врезалось в дверь. На ее глазах, как в замедленной съемке, стекло окна покрылось мелкими трещинками,после чего разлетелось. От удара девушка отлетела в другой конец салона, прямо за сидение своего отца, дверь, на которую она недавно так удобно облакачивалась вмяло в салон, а после и вовсе вылетела вместе с колесом, зацепившись за что-то. Она почувствовала боль по всему телу, словно тысячи царапин покрывает ее лицо. Саму машину отпружинило к тому камазу, во время движения девушка вылетила в проем некогда бывшей двери. Сил сопротивляться или хотя бы попытаться уцепиться у нее не осталось, она медленно перекатывалась по недавно выпавшему снегу. Пока сама не остановилась, откинувшись на спину. Боль протекала по всему телу, словно его резали тысячи ножей. Что-либо делать не хотелось, она просто желала закрыть глаза и уйти, оставив эту боль позади. Но сознание настойчиво хотело остаться с ней. Машины, ехавшие мимо, останавливались. Кто-то помог вылезти ее родителям из покареженной тайоты. Они были целы, только мама держалась за руку. Забыв про боль, она начала оглядываться по сторонам в поиске своей дочери. Не найдя ее в машине, мать поддалась панике. Отец все еще был без сознания, но живой, у него особых повреждений не было. Какой-то мужчина начал успакаивать маму и вместе с ней искать дочь. Его взгляд остановился чуть дальше камаза, на том самом месте, где лежала она, а вокруг кровь. Посмотрев на мужчину, мама проследовала его взгляду и, остановившись на теле, которое усыпали снежинки, она замолчала, слезы прекратили литься, и только ужас и страх отражался в ее глазах.Она закричала. Именно этот крик не дал девушке уйти в мир, где нет боли, рука дернулась, но боль, не дала ей и шанса показать, что она жива. Слеза скатилась по ее щеке, и сознание покинуло девушку, а вместе с ним ушла и боль. Последнее, что она слышала,так это звуки сирены. Чуть приоткрыв глаза, девушка увидела белый потолок, с быстро меняющими друг друга лампочками. Больница. Что первое пришло ей в голову. Боль. В глазах опять потемнело, и она ушла в забытие, которое в последнее время ее спасало. — Разряд. Еще разряд. — Доктор, ее не спасти. Слишком поздно. — Ей всего восемнадцать, мы должны. В это время в коридоре скорой помощи находились ее родители и тетя. Они метались из угла в угол, надеясь лишь на хорошее. Мама плакала, отец винил себя в том, что произошло, ведь если бы он сделал как-нибудь по-другому, то может, его единственная и любимая дочь сейчас бы была цела. — Разряд. Еще. — Максим Сергеевич, пульс пропал. Мы больше ничего не можем сделать. Время смерти двадцать один ноль пять. Положив на свое законное место дефибриллятор, доктор вышел из операционной. Ему предстоял разговор с родителями девушки. Он это делал нечасто, но процедура была болезненной. Врачу просто было стыдно смотреть им в глаза. Но сейчас было еще страшнее, к этой девушке его тянуло, даже ни разу не поговорив с ней, он тянулся к ней всей душой. Подойдя, он не успел сказать и слова, как мать упала на пол и зарыдала, она все поняла по глазам. Это было самое ужасное, что когда-нибудь происходило с ней. Со всеми ними. В это время в опрерационную зашла санитарка, чтобы собрать инструменты. Прошло около семи минут после смерти, но тело еще лежало на столе. Конечно, как и большинство людей, санитарка боялась трупов, пусть они уже и мертвые, но страх всегда присутствовал. Так вот и сейчас она собирала инструменты, немного косясь на девушку. Вдох. Глубокий вдох. Легких наполнились воздухом. Приборы запищали, показывая частоту ударов сердца. Только на секунду девушка, собиравшая инструменты, застыла, устремив свой взгляд на ту, что недавно была мертва. Преодолев все свои страхи, она кинулась в коридор искать хирурга. — Максим Сергеевич, срочно в операционную. Глаза доктора увеличились раза в два больше, чем есть на самом деле. Не говоря ни слова, он кинулся обратно. Обратно к ней. «Помывшись» и зайдя обратно, он начал операцию, не дожидавшись остального медицинского персонала.