Часть 1
19 сентября 2014 г. в 21:15
Чему они могли научить друг друга теперь...?
Магия? К черту!
Убийство, месть? - Это искусство они освоили в совершенстве с перспективой каждого запатентовать свой особенный стиль. Сейчас это попросту бессмысленно.
Любовь? Они оба еще калеки в этой сфере, без надежды на полное выздоровление.
Спокойствие? Невозможно.
Смиренность? Полыханию их угольно-черных сердец это не дано. Не дозволено.
Развернулась и ушла. Отрезала, сожгла, запаяла. Кровь, зараженная именем, прикосновениями вора, заставляющая сердце терять оттенок ночи, была "отцежена" одним лишь усилием воли.- Исконно ее черта. Молча смотрел на убегающую в слезах жену. Его жену. Или уже не его? Он бы не удивился, иссякни бездонный, так им и не понятый колодец веры и доверия Белль сейчас. Обрел - потерял. Без попыток догнать или остановить - просто молчаливый взгляд со, все - таки, сдержанным вздрагиванием после стеклянного хлопка двери с надписью "closed". Не горит ни одна лампа, нет ни одного блеска в слегка потерявших за последнее время бесчувственность глазах. Исконно его черта. Она бы вышвырнула Белль, будь они с Голдом хоть в самом разгаре брачной ночи - плевать! Реджине даже не нужен был сам Темный, нужно было что-то другое. Нужно было ощущение. Гордо поднятая голова, королевская осанка. Смоль волос, неприкосновенность которой была нарушена мужчиной, ставшим для нее чужим, теперь была недозволена даже для поднимающегося ураганного ветра, для еще редких, хлеставших из сгущающихся темных туч капель. Это была погода ее сердца, погода его сердца. Вновь стеклянный звон - не дрогнуло ни единого мускула. Он чувствовал, что она рядом, этой обоюдной способностью бывшие учитель и ученица могли похвастаться, если бы всем не было настолько все равно. Его усмешка, ее взгляд. Румпельштильцхен без слов начинает доставать из под лавки склянки. Последнее время нещадно мучает нога - никакой реакции. Это то, что требуется - боль, больше боли. Королева методично сдвигает все барахло со стола. Плевать на истеричный звон волшебства, на осколки, впивающиеся в кожу - она и не моргнет. То, что они собирались сделать было уже однажды свершено, они не могли этого помнить, просто знали и не задавали глупых вопросов.***
Методичность была обнаружена в юной и наивной девушке не сразу. Темный и вовсе не любил варить зелья и прибегал к этой мере неохотно. До появления Реджины. Ему хотелось пьянящего ощущения власти здесь и сейчас, а не дотошного исполнения кем-то записанных правил, хотелось больше импульсивности, больше чувств. Ее, тогда живущую лишь надеждой на воскрешение Даниэля, причудливого цвета жидкость в скляночке не особо обнадеживала, да и хотелось молодому сердцу больше зрелищности. Хотя талант обнаружился сразу. Их "Однажды..." началось в особо темные, под стать им самим, времена зачарованного леса. Тогда он наигрался, она утратила надежды, раны молодости и неопытности зарубцевались, периодически соча яд, до жути напоминающий деготь. Тогда поражение ржавым лезвием прошлось по самолюбию обоих. Нужно было спрятаться, выждать, затаиться во тьме, словно загнанный зверь. Нестерпимо, но необходимо. Сдержать что-либо внутри себя в то время было невообразимо, а нарушение этого "правила выживания" сулило еще большую тьму, не подвластную даже их совместным силам. Тогда Реджина и Темный нашли решение, оно казалось естественным, что заставило серьезно задуматься каждого. Впрочем, недолго. Глоток чистой страсти - глоток забвения, арифметика проста. Две ночи и два дня на изготовление: именно тогда они чувствовали себя единым, именно тогда зародилось истинное уважение, именно тогда он решил, что всегда выберет ее. Двое суток хрупких колбочек в руках, которые разлетались дождем осколков при малейшем давлении и учили контролировать ярость. Двое суток ювелирной работы, в которой они оказались хороши, очень хороши, особенно Королева. Те двое суток и одна ночь, подкрепляемая не только силой эликсира... Лишь рассветные лучи грозились осветить то, что не должно было быть увидено ни единым живым существом, они цедили прозрачную жидкость из искусно отделанных бокалов. После не ощущалось ничего, лишь пустота. Долгожданная, позволившая им еще не раз одержать головокружительные победы. Позднее два темных существа обнаружили особую тягу к зельеварению, хотя не могли знать истинных причин. Эта общедоступная практика стала их таинством, чем - то сокровенным. Учитель и ученица могли предавать друг друга, могли испытывать опаляющую ненависть, проклинать, желать смерти, обрекать на муки, унижать, уничтожать оставшиеся крохи дорогого и любимого, но при этом в любой момент встать за один стол. Он, как всегда, усмехался, доставал оборудование и ингредиенты. Она, как всегда, молчала. И неважно для чего и чем наполнялись колбочки в очередной раз - важен был кусочек тишины, понимания и этого несуразного родства.***
После первого опыта опустошение понадобилось им лишь дважды. До сегодняшнего дня. Приобретенный опыт давал о себе знать, так что время приготовления было сокращено примерно до двух - трех часов. Эти дикие спокойствие, неподвижность и сосредоточенность, в то время, как внутри все готово разорваться, доставляли какое - то извращенное наслаждение. Это в свое время научило ее сжигать деревни, прерывать судьбы, вершить историю, стоя на пожарищах с тихой радостью на лице. Воспринимать поражения и победы равнодушно. Это сделало ее настоящей Королевой, казалось, отразилось во всем: от интонаций до гордой осанки. Пока Реджина толкла ингредиенты, мужчина накладывал на лавку заклинание. Им нужно было полное уединение, и прозрачный купол, заряженный мощнейшей энергией, вполне мог это обеспечить. Мужчина достает красивейшую пару кубков - особам их статуса не подобает пить из мензурок. - За Вас. - За Нас. Течение пьянящего яда по организму можно проследить в ее глазах, обретающих более насыщенный оттенок карего, что он и делает, не лишая себя этого особенного удовольствия. Такое ощущение, будто серое и белое вещества прекращают свое существование, уступая место пульсирующему вместе с ускоренным потоком крови яду. Тело напряжено, органы чувств работают на пределе своих возможностей, все мобилизовано для броска. Все живет единой целью. Целью неотвратимой, естественной и гадкой из - за своей естественности. Что это дает? - Это дает желание, вожделение за гранью фантастики. А иначе как назвать то, что заставляет желать даже ресницы, которые через мгновения будут вздрагивать, прикрывая затуманенные глаза? Ей кажется, что его кожа вновь приобретает золотистый оттенок, но сейчас она готова желать даже его безумие. Дыхание учащено. Они ждут схватки. Схватки, выходящей куда-то далеко за грань жизни и реальности. Организм всегда сопротивляется инородным компонентам в своем составе. Пародоксально, но любой другой человек был бы способен сопротивляться этому виду эликсира куда дольше, чем сильнейшие маги. Просто потому, что эти эмоции были не так уж и чужеродны их телам. Однако клетки еще боролись с "метастазами", отражаясь слабостью на общем самочувствии. Скоро и этому придет конец. Последней задыхающейся в новом водовороте эмоций мыслью обоих было: " А ведь ни с кем другим это не сработает, желанной пустоты не наступит...".***
Бежать спринт? - О, сейчас он бы это смог, даже не ощутив дичайшей боли в ноге. Обречь Генри на смерть? - О, сейчас она бы на это согласилась, даже не ощутив дичайшей боли в сердце. Получить естество природы в пробирке? - Это огромная сила. Неконтролируемая. Страшная. Их тела превратились в саднящее, при отсутствии физического контакта, месиво. Осыпая пол градом из пуговиц, скомканной от злости одежды, грубо, не заботясь о неминуемых ссадинах на ее коже, Темный усаживает Реджину на столешницу. Впиваясь ногтями в нежную кожу аппетитных бедер и жадно прикусывая сосок, он на секунду прекращает полыхание адского пламени, пожирающего плоть. Эти ощущения настолько реалистичны и ужасны, что каждый буквально чувствует запах горелого мяса. Она без особых церемоний расстегивает молнию его брюк, отвлекая мага поцелуями, в обычной жизни показавшимися бы весьма болезненными, а сейчас действующие, словно панацея. Им нельзя разорвать контакт. Ни на секунду. Они затеяли игу с самим естеством, слабина приравнивалось к смерти в невообразимых муках. Сейчас он в ней, разъединив мужчину и женщину в этот момент, садист получил бы истинное удовольствие при виде двух угасающих в агонии, извивающихся тел. Они были наделены огромной властью и вместе с тем как никогда уязвимы. Королева, не любящая показывать свою зависимость, поэтому обычно скупая на стоны, сейчас охватывала не одну октаву. А он любовался ей, его восхищение было безумно - хищным, но безоговорочным и всеобъемлющим. Она была божественна. От испарины на выгнутой спине и изящной шее, до утративших очертания былой укладки волос. От побелевших длинных пальчиков, сжимающих края стола, до длинных ног, обвивающих его торс и острого язычка, заманчиво прошедшегося по собственным губам. Ни одного членораздельного звука, и ни на секунду не сужена темень зрачков, полностью закрывших радужку. Они покорили стихию. Снова. Вместе.***
Рассвет застал Его и ЕЕ, лежащих на полу, в полуметре друг от друга. Все ушло, остались лишь бессилие и пустота. В ее руку опустился бокал. - За Ваше здоровье. - ухмыльнулся Голд. Вопрос во взгляде Реджины, не наблюдающей сего приспособления для питься в руках мужчины был достаточно красноречив. - Я предпочту не забывать, - ни доли шутки в его задумчивом голосе. - Перелей мою часть обратно. Это были новые условия, особенные. Предпочесть ответственность забвению означало принять друг друга. Прежде это было немыслимо. За каждым сохранялось право влить в себя забвенное содержимое в любой момент.***
Молчаливые сборы, распахнутая дверь и ненавистный в эту минуту солнечный свет, заставляющий щурится и прикрывать лицо рукой. Буря прошла, не оставив и следа. Едва переступив порог учитель и ученица были заключены в неожиданные объятья тех, без участия которых эта ночь бы не состоялась. Робин, с обезумевшим взглядом, который, судя по мятой и грязной одежде спал прямо под дверью, который, судя по ободранным костяшкам, не раз предпринимал попытки прорваться сквозь защитное заклинание, сейчас что-то непрерывно говорил Реждине, попутно пытаясь ее обнять. Бель, крепко сомкнувшая свои руки в объятьях на шее растерянного Голда, тихо всхлипывала. Королева пошла прочь от них, выстукивая каблуками по пустынной улице, она обернулась лишь раз. Затем, чтобы ОН видел. Она не будет с этим жить. Она выпила. Секундная скорбь в его взгляде. Ну что ж, он один с этим жить не будет. Он выпил.***
- За Вас. - За Нас.И все повториться вновь
Чему они могли научить друг друга теперь...?