Игра на выбывание

Едва удержавшись на ногах и даже развернувшись, я проклинала Стоуна. Вот сука, любит же всю малину испортить. И как он меня только нашел? Хотя… Н-дам, глупый вопрос, как трудно найти в клубе шайку ржущих девушек, которые спустились со сцены и поперли на выход. Только я хотела высказать ему, что он мудак и уже задолбал меня, как поняла глаза и вдруг до меня дошло, что нифига это не Стоун. Даже бровь выгнула, пытаясь понять, что за фигня. Передо мной стоял тот самый партнер того мудлана, имя которого я как не помнила, так и не помню, да и знать не хочу. Послышался тихий щелчок двери. Замкнул. Ла-а-адно, и не из такой задницы выпутывались. - Чего тебе, чувак, имя которого я не помню? - Ты испортила все шоу. – Шаг. - Подбила девушек помочь тебе в этом. – Еще шаг. - Испортила мой день рождения. – И еще. - И теперь... – Еще. Расстояния между нами практически не осталось. Он был не намного выше меня, поэтому я спокойно смотрела ему в лицо, кривя губы. Теперь я хотя бы знаю, по какому поводу весь сыр-бор – из-за дня рождения этого кретина. - Ты заплатишь за это. - О да, вот сейчас я почти испугалась. – по тому, как опасно сузились его глаза, какая пошлая улыбочка появилась на губах и припомнив закрытую дверь, я живенько сложила картину, как именно я буду платить за испорченное «шоу домашних питомцев». - А стоило бы… - рывок, и я уже чувствую спиной холодную стенку и вес придавившего меня тела. Шеи тут же коснулись холодные губы, заставляя дернуться, упереться руками в его грудь, пытаясь его отпихнуть. Да-да, нахуй логику. Сдвинуть его – это все равно, что пытаться сдвинуть шкаф, по крайней мере весят они явно одинаково. Тем временем, губы скользнули ниже, руки заползли мне под футболку, пытаясь ее поднять и снять. Хуюшки. Еще одна попытка дернуться, а потом – я просто заехала ему по яйцам. Попала. Это было понятно по сжавшимся на моих жалобно захрустевших ребрах рукам. Рывок. Я чувствую, как в голове резко стучат молотки, как щеки касается прохладная стена, как рвется на теле ткань футболки. И тут я чувствую, что реально в жопе. - Сучка… Я хотел по-хорошему, но как знаешь. – злобно прошипели мне на ухо, одной рукой спокойно прижимая меня к стене, придавив рукой ключицу, а второй расстегивая пуговицу на джинсах, ширинку, спуская штаны… - Иди нахуй… - прошипела в ответ, вновь совершая попытку рывка, но он оказался на удивление сильным. Мои попытки вырваться не помогали, и, хоть я никогда не была из робкого десятка, внизу живота начал зарождаться липкий, тягучий страх. Сейчас я знала, что выхода-то и нет особого. Никто сюда не прийдет. Нет, девчонки, конечно, могут заволноваться, что я шла сзади, а потом вдруг решила закосить под призрака и испарилась, могут пойти искать, но вся соль в том, что дверь закрыта. На ключ, который в кармане у этого придурка. Так что, что будет, если вырвусь? Ну ок, до двери доберусь, а дальше? Мозг начинал туго соображать. Паника – страшная вещь, пусть я и пыталась сдерживаться, но… Но, блять! - О нет, сейчас туда пойдешь ты. – с этими словами, с меня спустили не только штаны, но и нижнее белье, от чего у меня перехватило дыхание. И, блять, он это заметил! По его злорадному тону было видно, что заметил. - Я буду нежен. – когда я почувствовала прикосновения там, то затрепыхалась с новой силой, покрывая его отборным матом, не хотя признаваться, что да, блять, да, страшно. Как я могла считать себя сильной, когда уже от этого к горлу подкатывает ком, по телу тянется липкий страх, а тело начинает бить мелкая дрожь? В этот раз, все как-то не так. Слишком близко, слишком настойчиво, слишком сильное осознание, что это не прикол и не розыгрыш, как уже бывало когда-то. Слишком… Слишком. Да, блять, слишком! А самое херовое из всей этой ситуации, что мне было страшно и мерзко. Действительно, страшно. В общем-то, чувствовала я себя довольно паршиво. Никакие попытки вырваться не помогали, кажется, этот уебок только потешался над ними, как и над тем, как я напряглась, почувствовав, что в меня что-то входит. Ну, не сложно догадаться, что. - Расслабься, крошка, и получай удовольствие. – раздался сбивчивый шепот над ухом, заставляя внутренне вздрогнуть. Перетряхнуть весь внутренний мир с ног на голову, образовав там подозрительную пустоту, обреченность и неизбежность… Я крепко зажмурилась, сжимая руки в кулаки, как вдруг – давление и тепло чужого тела исчезло, как и рука, сжимавшая мою грудь. Первые пару секунд я просто моргала, пытаясь понять, что произошло, а потом быстро натянула на себя штаны вместе с нижним и опасливо обернулась. Стоун был злой. Нет, даже не так, он был в таком бешенстве, что зверел. Не помню, чтобы у кого-то получалось вывести ледяного хуинца из состояния относительного похуй. Его и поддеть-то получалось не у многих, чтобы он хоть как-то реагировал. На меня-то он просто не мог не реагировать, уж слишком я его заебывала. Своего партнера он просто избивал, жестоко и расчетливо, движениями, явно четко отточенными годами. Методично, удар за ударом выбивая из груши для битья все силы. Я и не заметила, как сползла спиной по стене, подтягивая колени к груди и глядя на происходящее будто загнанный зверь. Молча. Когда парень уже просто кряхтел и кашлял кровью, опираясь ладонями в пол, чтобы просто напросто не свалиться полностью, брюнет присел рядом с ним, сжимая в руках его волосы, резко дергая голову назад. - Еще раз я увижу тебя рядом с МОИМ - ты еще пожалеешь, что не умер сегодня. – с этими словами Стоун просто припечатал его мордой об пол, отчего тот просто растянулся на полу, а из его носа потекла кровавая юшка. А потом брюнет поднял взгляд на меня, молча, поднялся, снял рубашку и, взяв за запястье, резко вздернул вверх. Я тут же стала вырываться, пытаясь уйти от столь нежеланного прикосновения, покрывая его матом, отчего он отпустил меня, отходя на шаг назад, протягивая рубашку. Два раза мне повторять не пришлось. - Ты как? – парень протянул ко мне руку, а я, как идиотка, дернулась, припечатываясь затылком о стену, но даже не чувствуя боли. - Не трогай меня! – тихо бормочу под нос, вжимаюсь спиной в стену, уходя от такого не желанного прикосновения руки. Его руки. В голове до сих пор не укладывалось происходящее. Я… Меня… Блять… Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох, блять, мать его так, выдох. Я прикрыла глаза, нервно сжимая руки в кулаки. Все никак не могу взять себя в руки. Пытаюсь, пытаюсь, но то и дело срываюсь вниз, цепляясь за край, лишь бы окончательно не провалиться в это. Я сильная. Справлюсь. Со всем справлюсь, ведь всегда справлялась. Мое тело прошибала мелкая дрожь. Тогда, в кабинете наедине со Стоуном, было как-то не так, совершенно иначе и меня не колотило так, будто внутрь меня засунули ледодробилку. Почему тогда я отнеслась к этому абсолютно спокойно, а тут все еще не могу унять дрожь в коленях, отчего ноги становились ватными? Возможно, потому что на этот раз все зашло слишком далеко… - Алиса. – вновь раздался тихий голос у меня над ухом, заставляющий шумно выдохнуть. Все, все хорошо, все нормально, все позади… Все же удалось проглотить подкативший к горлу ком. - Отойди… - Поехали домой. *** Парень вывел меня на улицу, усадил в машину и, попросив немного подождать, вернулся то ли за забытым телефоном, то ли еще за чем-то. Я прислонилась лбом к прохладному стеклу, глядя куда-то перед собой.. Все как в тумане… В машине меня все еще продолжает бить мелкая дрожь, и я кляну себя на чем свет стоит за эту слабость, с которой я никак не могу справиться. Это сильнее меня. Знаете, когда человек долго пытается казаться сильным, хруст от его слома звучит очень громко. Кажется, я сломалась, и из-за чего? Из-за того, на что я должна была лишь высокомерно вздернуть подбородок, отвесив язвительно-матерный комментарий ситуации. Но этого не случилось, и по моим щекам сейчас струились соленые дорожки слез. Это все слишком для меня… Как давно я не плакала? Чертовски давно, уже и не вспомнить. Всегда я усмехалась, иронично и колко, показывая свое превосходство, как я тогда считала… Но было ли это превосходством, а не обычной попыткой скрыть свою слабость? Да, слезы – это слабость. Слишком дорогая и непростительная, чтобы ее себе позволять даже в обществе четырех стен, что уже говорить о людях. Я бесцельно смотрела в окно, находясь глубоко в своих мыслях, потому видела перед глазами лишь множество цветных огоньков. Стоун молчал, и я не хотела смотреть в зеркало, понимая, что могу там увидеть лишь победную, злорадную усмешку. Удивительно, как это я не слышу комментариев в свой адрес, как это он не добивает меня. Всю дорогу мы провели в молчании. И я не помню, как я оказалась в его квартире в мягком кресле у окна в гостиной, едва ли не с головой закутанная в одеяло, а на столе передо мной стояла коробка конфет, открытая бутылка вина и бокал с ним. Парень сидел напротив, лениво потягивая вино из бокала и глядя куда-то в окно. - Выпей, полегчает. – шумно выдохнула. Полегчает? Сомневаюсь. Внутри было так паршиво, так противно, мерзко… Беру стакан и залпом осушаю его, горло обжигает его терпкий привкус, кривлюсь, в то время, как ко мне двигают конфеты. Не чувствую их вкуса. Стоун тут же наполняет бокал обратно, а потом поднимается и куда-то уходит. Легче не становится, напротив – только паршивее от осознания, что… Что он… Что я… Пиздец. Шумно выдыхаю, пытаясь прийти в себя, взять себя в руки, и оказаться не здесь, не с ним. Не могу нормально думать, и не могу не думать о событиях в Эндорфине. Меня все еще колотит от одних лишь воспоминаний. Хочу в душ. Все это смыть к чертям. Да и идти-то мне не далеко, всего-то через лестничную площадку в соседнюю квартиру, вот только ноги не держат. Если встану, то, боюсь, тут же свалюсь или сяду обратно. Из моих мыслей меня выдергивает Стоун, возникший в дверном проеме в руках с ноутбуком. - Какой фильм посмотрим? - Он издевается?