Даже оторванные крылья болят не так сильно, как разбитое вдребезги сердце. (с) Николь Рейш. Мое сломанное счастье
Боль. Вы никогда не задумывались, что чувствует бабочка, когда ей отрывают крылья? Вот, ты вроде летаешь, взмывая с каждый взмахом ярких крылышек все выше к солнцу. Ты не боишься обжечься. Ты летишь выше, ближе к манящему теплому свету. Эйфория. Но расстояние не уменьшается. Ты делаешь все, что можешь. И вот, силы покидают тебя, ты падаешь на холодную землю. Но ничего, ты просто отдохнешь, а потом снова вверх, в небо. Ты не подозреваешь, что мимо проходит человек, которому ты интересна, ведь ты так красива. Он бережно поднимает тебя с земли, кладет в коробок от спичек и несет в дом, в тепло. Ты думаешь, что он поможет тебе подняться выше, к солнцу, к этому недосягаемому обжигающему шару. Ты веришь человеку, когда он дарит тебе любовь. Ты веришь ему, даже, когда он помещает тебя в закрытое пространство, огражденное невидимыми стенами, через которые приятно греет солнечный свет. И вот настал момент, он берет тебя в руки, говорит приятные вещи, ты не понимаешь, но чувствуешь. От радости тебе хочется петь, но ты не можешь, ты ведь всего лишь бабочка. Трепетание крылышек выдает волнение. Ты веришь ему, садишься на палец и ждешь. Тебе не хочется лететь самой. Ты ждешь, пока наступит эйфория для вас обоих. Но ее нет. Вместо этого, мягкие пальцы сдавливают грудку, вышибая весь воздух. Что это значит?.. Ты пытаешься выбраться, но проходит семь секунд, и ты уже не чувствуешь себя, своего тела. Всего каких-то несколько секунд, и ты падаешь парализованная в его руки. Что происходит?.. Те же мягкие пальцы расправляют твои крылышки иголкой. Руки дрожат от волнения. Ау! Легкий укол, больно, но ничего, это не специально. Ведь скоро уже, вы отправитесь ближе к солнцу. Вместе. И ты терпишь, потому что веришь человеку, веришь, что он поможет тебе осуществить мечту, поможет стать счастливой, хотя бы на мгновение. Мгновение, которое запомнится навечно. Но запоминается другое. Боль. Как холодная, тонкая игла пронзает твое хрупкое тельце, убивая. Но почему-то смерть наступает не сразу. Ты хочешь кричать, но не можешь – ты всего лишь бабочка. А потом тебе отрывают крылья, и ты понимаешь, что никуда ты уже не полетишь. У тебя нет крыльев, чтобы снова чувствовать эйфорию от полета. Ты все еще чувствуешь прикосновения. Пальцы поднимают парализованное тельце, и на миг тебя охватывает знакомое чувство легкости, и, кажется, что ты можешь полететь. И ты летишь, но не вверх, как хотелось бы. Ты камнем падаешь вниз, в темноту. Зачем человек дал тебе надежду на счастье, а потом выбросил, словно мусор, втаптывая мечты в грязь? Потому что ты всего лишь бабочка. Бабочка, которой оторвали крылья.***
И зачем я только остался на Рождество в Хогвартсе?! Мог же сейчас сидеть в бабушкиной гостиной и пить какао. Но нет! Лучше остаться в жутком пустом замке, по которому тебе пришлось бродить в ночь, просто потому, что ты проспорил своему другу! Я убью Эрни когда-нибудь! Единственный раз, когда я согласился сыграть в эти глупые желания, и я уже иду к кабинету МакГоннагл, чтобы разрисовать дверь. Что за бред?! И они это называют весельем. Пф. Ладно, что ж. Должен признаться, тени, которые отбрасывали доспехи, от дрожащего пламени свечей внушают страх. Кажется, будто сейчас не Рождество, а Хэллоуин. Я тихо, стараясь не шоркать ногами, прошел мимо кабинета Заклинаний. Мало ли, несмотря на то, что миссис Норрисс все еще заморожена, Филч не спит и патрулирует замок. Я на месте. Моим заданием было сделать что-то с этой деревянной дверью такое, чтобы повеселить всех. С воображением у меня плохо, поэтому я решил просто нарисовать здесь кошку в шляпе Санты. Позади раздался какой-то шорох. Сердце сразу же ушло в пятки от страха. Мысли завертелись, одно предположение было хуже другого. Началось все с Филча и наказания, закончилось наследником Слизерина и смертью. Черт, Джастин! Где здравый смысл? Успокойся и продолжай рисовать. И хоть я себя успокоил, внешне дрожащие руки выдавали волнение, а внутри мысли хаотично перемешались. Снова этот звук. Звук скользящей кожи по каменному полу и тихое шипение. Я сразу понял, что сейчас произойдет. Но я хотел знать, кто. Я развернулся на голос, который шептал что-то на невиданном языке. -Джастин? Что ты тут делаешь среди ночи? – из стены выплыл сэр Николас. -Ты?! – моему удивлению не было предела, когда я увидел темную фигуру, - я знал, что это… Предложение оборвалось. Слова зависли в воздухе. Палочка выпала из окаменевших пальцев, а на лице застыла маска ужаса, глядящая сквозь призрака в пустоту. *** Тихо. Шторы задернуты. В кровати тепло и уютно. Мне не хочется расставаться со сладостным миром грез. Я открываю глаза и в первый момент безмятежно наслаждаюсь обстановкой Гриффиндорской комнаты для девочек. Еще никто не вернулся с каникул, а значит комната в моем распоряжении. Я растянулась на кровати. Постепенно возвращаются воспоминания о прошедшем вечере. Я помню ужин у Поттеров, посиделки с Гарри. Но я не помню, как попала сюда. На мне мягкая пижама-комбинезон, из которой вылезать совсем не хочется, потому, что она пахнет им. На тумбе стоит стеклянный шар, его подарок, в котором светит солнце – как и за окном. Настроение просто прекрасное, не смотря на пульсирующую боль в висках. Никто и ничто не могло испортить мне мой настрой, потому что тот вечер Рождества все решил. Гарри принадлежал мне, а я – ему. И только. Эйфория. Но разве судьба бывает справедливой ко всем? Нет. И я в этом убедилась. Опять. Дни до начала семестра пролетели с невероятной скоростью, и, если бы я знала, что случится, я бы растягивала их как могла, наслаждаясь каждой секундой неведенья. Гарри не писал. Не писала и я. Но я знала, что все между нами изменилось, причем в хорошую сторону. Утро понедельника началось с визита к нам в комнату профессора МакГоннагл, которая была чем-то обеспокоена. Не задавая лишних вопросов, я оделась в школьную форму, предчувствуя, что не вернусь в гостиную до самого вечера. Быстрыми шагами она повела меня за собой в кабинет Дамблдора. Она ничего не говорила, крепко держа в руке палочку, так, что костяшки ее пальцев побелели. -Я привела ее, профессор де Куинси, но не понимаю, почему вы решили, что имеете право пользоваться кабинетом директора? – ледяной тон, знакомый ученикам. -О, что вы, Минерва, мы всего лишь ждем профессора Дамблдора в его кабинете. Ничего больше, - мужчина стоял рядом со столом, где обычно восседал Альбус Дамблдор, - вы не знаете, когда он будет школе? -Я уже передала вам ответ Дамблдора, Лоренцо, - ноздри МакГоннагл раздувались от гнева, - он занят сейчас другим делом и не может присутствовать на допросе. -В школе нападения, а у него, видите ли «другие дела». Что ж, начнем без него. Минерва, вы свободны. -Я никуда не уйду. У вас нет права допрашивать несовершеннолетнего без его родителя, опекуна или официального представителя. -К сожалению, отец мисс Реддл не может присутствовать здесь по некоторым причинам, - его взгляд холоден как лед, он вшивает страх и сомнение тонкими иглами в человека, - опекуна у нее нет, а директор в странствиях… -Пока нет Альбуса, я его замещаю. К тому же, мисс Малфой учится на моем факультете, - но МакГоннагл не боится. Она смотрит на Пожирателя, не прерывая контакт с его ледяным взглядом. -Тогда начнем, - мистер де Куинси сел в кресло директора, - мисс Реддл, где вы были в ночь Рождества? -Я праздновала Рождество в кругу семьи, - уклончиво ответила я, не совсем понимая, к чему он ведет. -По данным, что вы оставили школе, - он наигранно покопался в бумагах, а затем театрально выдернул нужный лист пергамента, - вы должны были остаться в Хогвартсе. Но вас здесь не было, я правильно понимаю? -Я вернулась в ту же ночь. Меня не было несколько часов, - мне стало неуютно. -Кто может это подтвердить? – ухмылка застыла на его лице. -Гарри, Рон - любой, кто был у Поттеров на ужине. -Во сколько вы вернулись в школу? -Не помню. Накануне я выпила. -Отличное алиби, - усмехнулся мужчина, складывая все свои бумаги с учительского стола в стопку. -Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, - сердце забилось об грудную клетку, предчувствуя неладное. -Сегодня утром мы нашли тело окаменевшего Джастина Финч-Флетчли у кабинета трансфигурации. -И причем здесь я? -Вы первый подозреваемый, мисс Реддл. -Пока у вас нет доказательств, мистер де Куинси, вина Даниелы не доказана, - МакГоннагл вышла слегка вперед, как бы закрывая меня от нападения, - и она может идти на занятия. Я быстро выскочила из кабинета и, уже закрывая дверь, заметила, что Пожиратель проводил меня взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Министерство снова ищет козла отпущения. И почему это должна быть я? Но все проблемы уходили на второй план. Я была в предвкушении встречи с Поттером, поэтому спешила на завтрак, лавируя между учениками, которые проводили меня презрительными взглядами. Вот он. Лохматая макушка рядом с рыжей шевелюрой Уизли. Сердце забилось с небывалой скоростью, по всему телу расплылась приятная слабость. Я подошла ближе, чтобы закрыть ему глаза, желая устроить маленький сюрприз… За Гарри стояла Доминика. Тушь, обычно идеально накрашенная на пышных ресницах, сейчас была размазана на щеках. Глаза красные, немного припухшие. Меня не волнует, почему она плачет. Она могла сколько угодно ее душе стоять и разговаривать с ним, жаловаться, но он принадлежал мне. После того, что было, только мне. -Джастин…мы с ним неплохо общались. Кто мог это сделать? – она уткнулась в его плечо. – Это самое ужасное Рождество. -Мое тоже было не блеск, - печально ответил он, проводя рукой по ее спине, - я ничего не помню, потому что был пьян в хлам. Я почувствовала себя пойманной бабочкой, которую проткнули тонкой иглой, и ей вот-вот оторвут крылья. -Этого…наследника должны поймать. Он ответит за все, что совершил, - она покачала головой. -Ему не уйти, - ответил Гарри и нежно поцеловал ее. В губы. Это был не братский жест. Определенно. Из меня вышибло весь воздух. Я стояла, просто не зная, что делать. -Привет, Дэни… - Рон заметил меня, его взгляд изменился, когда дошло до него, что происходит. Бедной маленькой бабочке оторвали крылья. Он повернулся, губы зашевелились, что-то спрашивая, но я не слышала его. Снова эта лживая маска. Надменность и высокомерность. Он продолжал что-то говорить, но лучше бы он вообще не поворачивался, лучше бы не смотрел на меня и ничего не говорил. -Малфой, ты еще с нами? – он щелкнул пальцами прямо у моего лица. -Я тебя ненавижу… - я отшатнулась в сторону, развернулась и, не дав ему больше ничего сказать, пошла прочь. Он гладил ее по спине, пока я говорила эти три слова. Он был удивлен, когда услышал их. Я шла прочь, стараясь не плакать, но предательские слезы катились тяжелыми каплями по щекам, пробираясь под рубашку. Кто-то схватил меня за руку, останавливая. -Дэни… - Поттер. Его голос я узнаю везде. -Не трогай меня, - спокойно, как только возможно, сказала я, одергивая руку, - никогда, слышишь? Никогда не подходи ко мне. И я побежала, я хотела находиться как можно дальше от него. Я не хотела его видеть, он не должен знать, что имеет такую власть надо мной, что может причинить мне столько боли. Я бежала все дальше, выше…Студенты постепенно стали расходиться по кабинетам. Они провожали меня взглядами. Мне было плевать, потому что они не волновали меня. Выше, дальше… Раздался звон колокола, оповещающий, что уроки начались. Вместе с ним, словно прорвало плотину во мне. Рыдания вырвались из груди, как бушующий поток, сметающий все на своем пути. Мне никогда не было так плохо. Казалось, что сердце разорвалось, просто лопнуло, не выдержав этого. …больничное крыло… Потому что, все, что ты говорил, было ложью. Потому что, тобой управлял алкоголь. Потому что, ты забыл. Потому что, ты был пьян. Потому что, все ненастоящее. Я нашла свою любовь, и позволила ей убить меня. Ты никогда не узнаешь, что я любила тебя всей своей душой, больше жизни. Ты никогда не поймешь, что кроме тебя, черт возьми, никто не мог сделать меня счастливой. Ты никогда не узнаешь, потому что не вспомнишь ничего. Да тебе это и не нужно. Уже не нужно. В больничном крыле тихо, пахнет дезинфицирующим средством. Здесь светло и уютно, насколько может быть в лазарете. Две кровати заняты жертвами наследника Слизерина. За одной из ширм лежит человек, который мне дорог. Гермиона. Я села на край ее постели и начала говорить, держа за руку. Мне было все равно, что она окаменела, я говорила ей обо всем. О его нежных жестах на Рождество, о его словах, о своей влюбленности, о его чувствах, которые спрятаны глубоко в его душе, залитые алкоголем. О бабочке, которой оторвали маленькие крылышки, лишив возможности почувствовать прелесть полета. Зачем он подарил мне надежду, а потом лишил ее простым поцелуем? Я говорила ей об эфемерности. Об этом чувстве, которое поглотило меня с головой. И я сказала ей, что не хочу с ним говорить и видеть его. Что он все забыл. -Мне кажется, что он трус. Я вздрогнула и вскочила с постели. Позади меня стоял Драко. В его руках были свежие цветы, которые он поставил в вазу на прикроватном столике. Я зарылась лицом в его тонкий блейзер, пахнущий дорогим парфюмом. Он нежно гладил меня по спине, успокаивая. -Он просто надрался. А я дура, которая поверила в его слова. -Это не так. Ты невероятная девушка, Дэни, - Драко опустился рядом с кроватью на пол и кивком пригласил меня сесть рядом. – Для него это не оправдание. Поттер всегда славился своей стойкостью к алкоголю, я ни за что не поверю, что он надрался до такой степени, что ничего не помнит, - мой названный кузен овил меня своей рукой, - он захотел это забыть, потому что испугался. Если бы я был Поттером, - не пошли мне, Мерлин, такой участи – я бы тоже не поверил, что ты влюблена в меня. -У нас столько всего было, Драко…почему он поступает так со мной? Неужели не видит, как важен для меня, - слезы. Я снова плачу. -Даниела, ты удивительная и сильная женщина, - бледные пальцы вытирают капли с моего лица, - я не могу говорить за него, я не знаю, что творится в его пустой гриффиндорской башке. Я просто понимаю его в какой-то степени. Он боится серьезности отношений, которые ты ему готова подарить. Возможно, он считает, что просто не достоин твоих чувств, потому что понимает, какой же он козел. Когда-нибудь,он тебя обнимет так сильно, что все разбитые кусочки соберутся воедино. Я закрыла глаза. Я была благодарна Драко за то, что он рядом в самые трудные моменты. -Спасибо тебе. -Не за что, - он улыбнулся, - сестренка. А теперь подымай свой зад, и идем, пройдемся. Я еще раз посмотрела на Гермиону. Ее мраморная кожа немного блестела на свету. Глаза распахнуты в страхе. -Как нам тебя не хватает, - я погладила ее руку и вышла из-за ширмы. -Слышал про Джастина? – я посмотрела в сторону другой закрытой постели, - Это случилось в Рождество, его нашли только сегодня утром. -Да, слышал. Но скоро противоядие будет готово, и они оживут, - Драко изменился в лице, - в школе ходят слухи, что это ты замораживаешь всех взглядом. -Это дошло еще и до Лоренцо де Куинси, а значит, Министерство нацелено на мое обвинение. -Если бы это была ты, я бы знал? – Драко пропустил меня вперед. -Мне не нравится этот вопрос, Драко, - я нахмурилась, - но да, ты бы знал. Я посмотрела на Джастина. Я не была знакома с ним лично, просто видела иногда в школе, да и пересекались на занятиях. От Эрни я знала, что он полукровка. Кожа парня тоже побледнела, как и у Гермионы, глаза остекленели. -Рядом с ним нашли Почти Безголового Ника. Это самое пугающее. Ну что способно заморозить даже призрака? – Драко почесал затылок. Я ничего не ответила. Меня словно ударила молния. У меня было дежавю. Даже больше. Перед глазами возник момент из памяти: Джастин поднимает палочку, что-то говорит, но не успевает закончить предложение. Его поражает заклятие, палочка падает из окаменевших рук. -Дэни, ты в порядке? – Драко нахмурился. Я кивнула, и мы вышли из Больничного крыла.***
Я не хотела его видеть. Я не хотела его слышать. Но было безумно трудно игнорировать человека, который везде таскается за тобой. -Ты со мной не разговариваешь? – саркастичный тон в его вопросе выводил из себя. О нет, я с удовольствием поддерживаю беседу. -Что с тобой, Малфой? – я ускорила шаг, он тоже. – Во имя бороды Мерлина, объясни мне, чем я заслужил это? Просто уйди. Я поднялась по лестнице и скрылась в комнате для девочек, захлопнув дверь перед его носом. -Прекрасно, - воскликнул он гневно за дверью, - прекрасно! Я скатилась по дереву на пол. Скатертью дорожка, подумала я, вытирая неизвестно откуда взявшиеся слезы. Признак моей слабости. Я встала на дрожащие ноги и упала на свою кровать. Я закрыла глаза, слезы катились по щекам, вырисовывая дорожки, и попадали прямо в уши. Я думала. Мысли хаотично появлялись и исчезали раньше, чем я могла схватиться за них. Почему все произошло так? Почему я не умерла после Авады, ведь тогда все было бы проще? Почему я поверила его словам? Почему я целовала его, прекрасно зная, что ни к чему хорошему это не приведет? Почему я не могу забыть вкус его губ, его кожи? Почему не могу перестать думать о нем? Ведь он обо мне не думает. Почему я не могу смириться с тем, что все кончено. Почему не могу забыть его тепло? Потому что я хочу этого. Потому что я забываю, что чувства исчезают, и люди меняются. Что, если бы мы никогда не встретились? Ну, хватит, сказала я себе, яростно вытирая слезы. Ты дашь ему себя сломать? Я накинула мантию, взяла палочку и вышла из комнаты, собираясь прогуляться. Мне нужен воздух. Он мне понравился с самого начала учебы, но это не имеет значения. Он все еще мне нравится. Я люблю Поттера. Но это тоже не имеет значения.