На тонкой грани. Возрождение

Во имя твоего блага. Я делаю это для тебя, Алекс. Я выбью эту дурь из тебя. Ты ничтожество. Каждый раз, когда он говорит со мной, каждое его слово пропитано ядом, а взгляд полон отвращения. Он смотрит на меня не как на сына, скорее как на нечто совершенно бесполезное. Я ненавижу его. И он ненавидит меня. Каждый ребенок хочет, чтобы его родители видели и радовались тому, как он развивается, делает успехи в жизни, первые самостоятельные шаги. Возможно, причиной тому, что я стою сейчас здесь в черной мантии с маской на лице, в окружении верных людей Лорда, является как раз это. Решение стать Пожирателем я принял по нескольким причинам. Самой важной из них была, конечно же, моя сестренка. Потребность ее защищать зародилась во мне в самое первое мгновение. Мы связаны с рождения. Когда наши с ней дедушка и бабушка были живы, они рассказали нам, что видели, как мы с Доминикой держались за ручки, хотя нам было всего несколько часов от рождения. Второй причиной было, в чем мне тяжело признаться, желание угодить отцу и матери. Я знал, что они всегда хотели, чтобы хоть кто-то из нас пошел по их стопам. Но это не могла быть Ника. Ни один из них не был удовлетворен, и, когда я сказал им о своем решении, отец скорее разочаровался. Но, несмотря на их общее недовольство, отец все же стал относиться ко мне по другому. Он словно дал мне шанс, показать, на что я способен. Плеть висела в нашем доме, как напоминание о последствиях. Она больше не использовалась. Пока. Но меня не покидало тревожное чувство. В груди был тугой комок, который мешал нормально дышать. -Мой Лорд, - перед креслом, где лежал сверток с уродливым существом, опустилась на колени Беллатриса. – Снегг нашел способ, как вернуть вам ваше тело. -И что же это? – хриплым голосом ответило нечто. Вперед выступил бывший преподаватель зельеваренья. Ему не нужно было скрывать свою личность. -Это зелье Кости, Плоти и Крови. Это крайне темная магия, мой Лорд, поэтому стоит взвесить все за и против. -Что для этого нужно? -Основными и самыми важными ингредиентами являются кость отца, плоть слуги и кровь врага, - ответил Снегг, слегка поразмыслив. -Это прекрасные новости, Северус, - мне стало не по себе от того, как только лишь голос этого мага влияет на всех, - займитесь этим. Все должно быть готово как можно скорее. Мне, признаться, надоело пить зелья с крови единорогов или яд моей дорогой змеи. Надеюсь, это не последние хорошие известия на сегодня. Александр. Я вздрогнул, когда он произнес мое имя. Голос прозвучал, словно в моей голове. Казалось, его слышал только я. Я шагнул вперед, поклонившись. -Да, мой Лорд. -Ты достал то, что мне нужно? -Еще нет, мой Господин. Я почувствовал на себе тяжелый взгляд отца. Он прожигал в моем затылке дырку. - Даниела, не особо блещет умом, но не стоит ее недооценивать. Обыщи каждый уголок замка, эти вещи точно там. Нет места надежней, чем Хогвартс. -Да, мой Господин. Я вернулся в тень и судорожно выдохнул. Кто-то дернул меня за шиворот, вытаскивая из комнаты, где проходило собрание. Я узнал крепкую хватку отца. Он швырнул меня, словно мешок. Я ударился спиной о стену, отчего у меня сбилось дыхание. Я начал ловить ртом воздух, чтобы не задохнуться. -Что это было?! – выкрикнул мужчина. – Ты опозорил меня на глазах у всех! -Я не… - я попытался подняться на ноги. -Замолчи! – перебил меня колдун. Резкая боль в скуле. Во рту появился сладко-соленый вкус крови. Такой привычный. -Ты даже с таким простым заданием справиться не можешь, Александр, - он присел на корточки и схватил меня за лицо, чтобы я смотрел в его горящие ненавистью глаза. – Что ты вообще можешь? Ты ничтожество. Нич-то-жест-во, – он говорил медленно, по слогам, плевал словами, словно ядом. Я резко оттолкнул мужчину и вытащил палочку, направив в его сторону. На мгновение в его глазах что-то промелькнуло. Страх? Но лицо тут же скривилось в ухмылке. -И что ты собираешься делать, а? – издевательски спросил Лоренцо. – Обезоружишь меня? – он сделал шаг навстречу палочке. – Или убьешь? – конец древка уперся в его грудь. Я занервничал. Часть меня хочет его смерти, но другая – нет. Ведь это мой отец, какой бы он ни был. -Я так и думал, - он засмеялся, - ты слишком слаб, - он развернулся и пошел прочь, - ты никогда не смог бы сделать подобное, Александр, - не оборачиваясь, бросил он и исчез в зале, где проходило собрание. Я докажу ему, что он ошибается. Я докажу, что я сильный.

***

Мягкие губы целуют мою шею, медленно спускаясь все ниже. Дорожка легких, приятных поцелуев проходит через грудь по выраженным кубикам пресса. Я закрываю глаза от…наслаждения? Губы возвращаются обратно, по тому же пути, достигая старта. Они сливаются с моими. Я отвечаю на поцелуй, ничего при этом не чувствуя. Тогда зачем все это? Ника сидит на мне, обхватив руками за шею. Она пытается привлечь мое внимание поцелуями, намекая даже на большее, но мои мысли далеко. Хотя насколько? Они находятся в кабинете директора вместе с темноволосой девушкой. Блондинка прильнула ко мне, намереваясь поцеловать, но я слегка отпрянул, давая понять, что это неудачная идея. Ника предприняла еще одну попытку сфокусировать мое внимание на себе, и, видимо решив, что зря старается, она разочарованно выдохнула и слезла с меня. -Извини, Ника, я не могу, - я запустил пальцы в волосы и сел на кровати. -Что происходит? – она села по-турецки, слегка смутившись от того, что была одета лишь в нижнее белье. Я молчал, облокотившись на колени. – Это была Дэни, верно? Я кивнул. Мне не очень хотелось разговаривать с Никой на эту тему. Я вообще не хотел с кем-то говорить. -Я пойду, извини еще раз, - я наклонился и поцеловал ее в лоб. Я почувствовал, как она затаила дыхание и замерла, при касании моих губ. Я вышел из спальни, оставив ее сидеть на моей кровати удивленной, но понимающей. Смерть Даниелы стала для меня переломным моментом в жизни. Сейчас, когда она вернулась, у меня ощущение, словно я расковыриваю залеченную упорными трудами рану. Когда в кабинете Дамблдора Гермиона, Рон и Симус увидели ее, они растерялись. Первой совладала с собой Миона. Облокотившись на дверной косяк, я наблюдал за тем, как она бросилась ее обнимать и продолжала твердить, что сама убьет Дэни. Рон проявил самые неожиданные эмоции для него в отношении девушки, вернувшейся из мертвых. Он обнял ее и сказал что-то на ухо, от чего карие глаза расширились и намокли. Симус…До того момента я и представить не мог, насколько сильно он переживает ее смерть. Хотя, откуда мне было знать. Мы с ним не говорили с ее похорон, да и на них мы и парой слов не перекинулись. Возможно, он ее любил. Я не знаю, не могу сказать наверняка, но радость от того, что она жива, вдохнула в него жизнь. Было видно по его глазам. Через несколько мгновений в кабинет вбежал весь красный и запыхавшийся Драко. Он замер и вмиг побледнел, стал белее, чем обычно. Всего секунда – и она уже в его крепких объятиях. Это один из самых прекрасных моментов, которые вообще можно наблюдать в жизни человека. Воссоединение семьи. Когда две родные души снова соединяются воедино, когда связь снова оживает. «Семья может быть и не по крови». Фраза, однажды сказанная мне отцом в далеком детстве. Наконец, она подняла взгляд на меня, ожидая чего-то. Все ждали моей реакции, всплеска чувств. А я просто развернулся и ушел оттуда. Я не мог, просто не мог. Я был зол на нее. Я злился, что она хотела меня оставить, решив, что так будет лучше, что она даже не пыталась подать мне знак. Но все же, я не злился так, как мне самому хотелось бы, как я должен был. Я высасывал всю эту злость из пальца, раздувая маленькую обиду в нечто большое. Я сам не заметил, как ноги принесли меня сюда, на Астрономическую Башню. На самом деле, здесь в тот момент меня охватило невероятное чувство. Только какое, я сам себе объяснить не могу. Я пытался злиться на нее, но мне мешала жажда. Жажда чувствовать ее тело, губы, чувствовать ее саму. Я хотел ее прямо там. Вместо злости во мне зародилось желание, страсть. То притяжение, что зародилось между нами в самый первый миг нашего знакомства, снова свело меня с ума. Я хотел расцеловать каждый дюйм ее хрупкого тела, показать, как я скучал, и как мне было плохо без нее. Я старался держать себя в руках, но это плохо получалось. Я взглянул на разбитые костяшки пальцев. Кровь слегка просочилась сквозь белую повязку. Меня манили ее мягкие нежные губы со слегка соленым привкусом из-за ее дурной привычки всегда их кусать. Ее карие глаза все еще горели тем самым огоньком, что влюбил меня в нее. Ее дыхание сбилось, стоило мне подойти ближе. Я знал, что малейшее прикосновение снесет мне крышу, и я наброшусь на нее, поэтому я держался на расстоянии. Я пытался злиться. Я должен был на нее злиться, потому что это правильно, потому что так надо. Ведь так поступают обычные люди? Злятся? Но мы не обычные люди, и когда в нашем мире происходило что-то правильно?