Мимолетное.

Автор задумывал R-ку, потому не советую для чтения при родителях. Тем более, ничему новому они не научатся.

***

Стирают годы внешний блеск, Но вечна радость первой встречи. Незабываем первый вечер, Когда ты был счастливей всех.

***

Наверное, стоило надеть что-то более сексуальное, чем лифчик без малейшего намека на кружево и трусики, похожие на мужские боксеры. Но в таких вот неудачах была вся Джуно. Хоть ноги побрила - и это хорошо. Спасибо жаркой погоде и любимым шортам. Брюс же выглядел отменно. Атлетичная фигура, загоревшая после греческих каникул кожа, белоснежные брюки и рубашка из льна. Боже, он идеален! Волны медленно раскачивали яхту и шампанское ритмично плескалось в бокалах. Джуно было душно, неудобно и даже страшно. Нет, это, конечно, не был её первый раз, но для первого раза с Брюсом стоило принарядиться. Но кто же знал, что прогулка на яхте закончится где-нибудь в живописной бухте. Хотя стоило догадаться, ведь парни склонны прибавлять двойной смысл фразе "Просто на дельфинов посмотрим". Наверное, было бы уместнее надеть купальник, но когда тебя забирают просто с работы... - Ты выглядишь просто отлично! - улыбается Брюс. - И даже маечный загар? - лукаво спрашивает она, приподняв рукав майки, показывая более светлую часть плеча. - В эту пора года подобное простительно. Джуно хихикает. И ей кажется, что хихикает не вовремя, хихикает некрасиво и мигом заставляет себя заткнуться, пихнув в рот клубнику. И снова не сексуально, сначала попав едва ли не в щеку и только потом в рот. Осталось только сделать громкую отрыжку и завалиться спать в неположенном месте. На унитазе, например. Но ничего такого не происходит. И Брюсу кажется заманчивым то, как её покрасневшие от поцелуев губы обхватывают спелую ягоду и она откусывает часть. Капелька сока стекает по её губам и он медленно вытирает розоватую жидкость пальцем и обсасывает его. Она смотрит завороженно, слегка приоткрыв рот. Кажется, с этого момента слова им не нужны. Брюс подсаживается ближе и на двуспальной кровати, способной уместить четырех, становится невообразимо тесно. Слишком тесно, но Джуно не хочет отдаляться, ей хочется быть еще ближе к нему. На колени забраться, например. Что она и делает. Делает медленно, но он не возражает. Свет от лампы снаружи пробивается сквозь жалюзи и по всей каюте только полосы и лунные отблески океана. Брюс целует её шею, затем подбородок и их губы встречаются в очередном поцелуе. Когда воздух заканчивается, Джуно отдаляется первой. Поправляет свои волосы и допивает остатки из своего бокала. - Еще? - интересуется Брюс, глядя на неё. Она отрицательно мотает головой и снова целует его, затем её руки расстегивают непослушные пуговицы и она чертыхается на двух последних. - Матерящаяся девушка отнюдь не сексуальна, да? - она старается не смотреть на него в этот момент, делая вид, что занята снятием рубашки с его тела, при этом делает очень эротичный жест, перекинув волосы через плечо. - Как сказать, - пожимает плечами он, при это вид его отнюдь не невинный. - От тебя пахнет океаном и клубникой, - подмечает он. - Мне нравится. - А от тебя, - едва ли не копируя его манеру речи, говорит Дейвис. - Пахнет Armani. Мне нравится. Он усмехается и берется пальцами за пола её майки, как бы спрашивая разрешения. Она не отвечает, только помогает ему избавить себя от тугой одежды. Девушка ложится на спину и медленно расстегивает пуговицу своих шорт, а Брюс мягко тянет за собачку молнии. Она совершенно мокрая, как и он после неожиданного, но веселого купания в океане. Её кожа была мягкой, нежной и пахла свободой. Дикий, сумасшедший запах океана и клубники. Брюс, вдыхая аромат, провел носом от её пупка и до шеи. Отпускать её не хотелось, желание оставить её рядом, здесь. Жить одним моментом, тем самым, который происходил между ними сейчас. Когда они впервые по-настоящему любили друг-друга. Неуверенный олений взгляд каре-зеленых глаз, освещаемый полоской света; она была так близко, что её мокрые волосы прилипли к груди мужчины. Едва различимая тень двух воссоединившихся в одно тел изредка принимала отдельные черты мужчины и женщины, но уже через секунды воссоединялась в одно. Ничто не могло разъединить этих двоих: ни заевшая пластинка в граммофоне, беспощадно царапаемая иголкой, ни сильнейший, почти тропический ливень. В ту ночь оба поняли, как дороги друг другу и решили никогда не отпускать вторую половинку.