Скучные дни и яркие ночи

***

— А я уже думал, что ты не придёшь, — улыбался Орихара Изая, смотря на только что вошедшую девушку в строгом костюме. — Ты меняешься на глазах! — весело щебетал информатор, кружась на излюбленном кресле. — Я уже говорила, что просто развлекалась. Или в Японии весёлое время препровождении запрещено? — француженка недовольно хмурила брови и словно застыла в дверном проёме, немного опасаясь заходить внутрь. — Нет, что ты, — Изая слегка улыбнулся, вскочив с нагретого сиденья. — Не стоит стоять у порога, скорее заходи, — лукаво улыбался информатор. Что-то в его сегодняшнем поведение казалось Монике милым и до жути уступчивым, от чего девушке становилось ещё более жутко. Что-то пронюхал. Что-то узнал. Вне сомнений. Воспользовавшись гостеприимством Изаи, Моника аккуратно зашла в его офис и новым свежим взглядом осматривала его, крутя головой в разные стороны. Дойдя до кожаного дивана, француженка опустила на него пакет, который принесла с собой. — Там ваша куртка, — уточнила она, когда поймала на себе вопросительный взгляд владельца сего места. — Постирана, — поспешно добавила она, дабы не создать о себе дурного впечатления. — Хорошо, — не переставал улыбаться Орихара Изая, разглядывая девушку. — Можешь оставить свои манеры, я-то видел твоё истинное лицо. — Истинное лицо? Я разве скрываю его? То, что вы видели меня в откровенном наряде и выпившую, никак не скажется на нашей работе. Вас, уважаемый, не должно волновать то, что я делаю в свободное от работы время, — Моника злилась. Очень злилась, но старалась быть спокойной. Сейчас, именно сейчас, она на работе, и личные чувства не должны влиять на её самообладание. — Ты же хочешь накричать на меня, — Изая перешёл на более тихий голос и, сев на свой стол, всё ещё продолжал сверлить Монику взглядом. — Прошу, давайте займёмся делом. — строгим тоном просила девушка, тяжело вздыхая. — Я этим и занимаюсь, — пожал плечами Изая, игриво обижаясь. — Хочу узнать, с кем я имею дело. Днём-бизнес леди, ночью-развратная девица. Интересно же. К тому же... — Изая встал со стола и принялся расхаживать по своим апартаментам туда-сюда. — Ты скрываешь не только своё увлечение гулять по ночным клубам, но и некоторые факты про отца. Ты скрыла от меня то, что он японец. Ведь именно поэтому ты здесь, верно? Как не хорошо обманывать! — Кто бы говорил. Уверена, что ложь для вас - это воздух, — говорила Моника, с презрением смотря на Орихару Изая. Но "остудив голову" она продолжила: — Да, отец японец, мать француженка. Мы приплыли в Японию на пароме, чтобы найти его четырнадцать лет назад… — Но паром потерпел крушение прямо возле берегов Японских остовов. — продолжил Изая за девушку. — Да, но... — подтвердила Моника слова информатора, который с нескрываемым удивлением смотрел на неё. — Выживших было всего трое, — Изая быстренько подлетел к оторопевшей от неожиданности Монике и, грубо взяв за щеки, вглядывался в её странно-желтого цвета глаза. — Вот уж этого я не ожидал! Одна из той троицы, что сумели спастись. — Что? Отпусти...те... Отпустите меня! — Моника вырвалась из рук Орихары Изая, потирая щеки и дико, но с любопытством смотря на него. — Скажи, как тебе удалось? — Изая сел на кожаный диван рядом с пакетом, который принесла Моника. — Какое это имеет значение к поиску? — Моника уже почти сорвалась на крик, не прощая наглого японца за то, что он так бесцеремонно позволяет себе всё, что взбредёт в голову. — Забирай деньги и приступай к своим обязанностям! — Что? Разбогатела благодаря денежкам родителей? — начал информатор новую игру слов с его французской знакомой, всё продолжая сидеть на диване, но уже разглядывая не девушку, а шахматную доску, что была практически у него под носом. — Что вы знаете обо мне? — кажется Моника чуть успокоилась, так как её голос стал тише. Она села рядом с информатором, наблюдая за тем, как безумно мерцают его глаза. — Имя, работу, место жительства, твой круг общения и то, что ты любишь отвечаешь вопросом на вопрос, — Орихара Изая отвёл взгляд от своей доски, и теперь с явным интересом созерцал подсевшую к нему Монику. — А что у меня в душе? Что я думаю, глядя на луну или солнце? — Моника уже совсем успокоилась. Она расслабленно откинулась на спинку дивана и взглядом, словно бросала вызов опасному информатору. Вызов в философии. Моника всегда хотела найти человека, который сможет переубедить её или хотя бы заставит сомневаться в своих мыслях. Но не разу в жизни она не встречала такого человека. Человека, что был бы сильнее Моники в философском и душевном плане. С кем можно было бы спорить, а не доказывать свою правоту. Ведь спор и навязывание своих идеалов - разные вещи. — О-о... — протянул Орихара, смотря в живые и уже спокойные желтые глаза. — Не переживай, я уже через два дня буду знать, как ты думаешь. — Знаешь... Знаете что, — Моника быстро исправилась, опомнившись, что в Японии не вежливо обращаться к человеку не формально в рабочей обстановке. Она тяжело вздохнула и приняла нормальное сидячее положение. — Я всю жизнь сама зарабатывала. Мои руки в ссадинах и мозолях от карандашей, кистей и скрипичных струн. Начинала я с таких работ как, например, уборщица. Вы, Орихара Изая, ничего не знаете обо мне и не имеете права говорить, что я стала богатой и знаменитой благодаря влиятельной фамилии. — Ты убедила меня, — оскал на лице информатора оповещал бедную Монику лишь о том, что теперь её жизнь станет очень непредсказуемой.

***

— Сравни и перепроверь всех японских мужчин в возрасте пятидесяти четырёх лет. Я отправил тебе базу данных, — громко говорил информатор, разговаривая с кем-то по телефону и смотря в окно через бинокль. Моника сидела на кожаном дорогом диване и пила почти холодный кофе, так любезно предложенный Орихарой. Скинув трубку, Изая принялся строчить что-то на своём ПК и временами то улыбался, то хмурился. Шатенка молча наблюдала, как ведёт дела опытный человек, совсем позабыв о времени, а ведь за окном уже близился закат. — Что вы делайте? — решила спросить француженка, вовсе не боясь, что может отвлечь Орихару от важного дела. — Составляю список твоих потенциальных отцов, — устало говорил Изая. Моника удивилась. Он ведь всегда такой бодрый и весёлый. Усталость в голосе информатора послужила Монике знаком того, что пора бы ей удаляться. К тому же через пару часов наступит ночь, и она должна быть яркой.