Скучные дни и яркие ночи

***

Раздался телефонный звонок, который оторвал француженку от размышлений. Даже не смотря на абонента, Моника взяла трубку. Она знала, что звонить ей может только один человек. — Амелия, — назвала Моника имя своей единственной подруги и, завидев маленькую кондитерскую, направилась туда на поедание традиционных японских сладостей. — Где тебя носит? Тебе нужно рисовать картину для того напыщенного бизнесмена, — Моника улыбнулась строгому голосу её подруги. Амелия была не только близким человеком, но ещё и работала на Монику. Так сказать, личный секретарь и правая рука. — Я не буду за неё браться. Я рисую для себя, а не для бизнесменов, — открыв дверь в кондитерскую, по залу раздался приятный звон колокольчика, оповещающий о том, что пришел клиент. Облюбовав столик у самого окна и поклонившись смазливой официантке, Моника сбросила вызов. Амелия не обидится и не посчитает это странным. Их споры по поводу искусства и по поводу зарабатывания денег могли длиться неимоверное количество времени. Читая меню и выбирая сладость, Моника удивлялась японскому народу. Даже сладости они делают из бобов, соли и рисовой муки. Интересная страна, с этим трудно не согласиться. Выбрав одно из вагаси, так называются японские сладости на их родном языке, Моника рассматривала пейзажи за окном. Хотя какой пейзаж? Заросли из высоких зданий. Кому-то это и нравилось, ведь на холсте можно изобразить что душе угодно, но не Монике. Она рисовала людей... Их портреты, эмоции. Больше всего Моника ненавидела писать поставленные композиции из фруктов и старинной посуды. Разглядывая Икебукуро под сиянием солнечных лучей, взгляд шатенки остановился на молодом человеке, подошедшем к зданию, на которое ей не так давно указывал дяденька врач. Кондитерская как раз находилась в паре шагов от него. Неизвестный забавно крутил полиэтиленовым пакетом с не менее забавной надписью: «Русские суши». Надпись вызвала в девушке в негодование. В России есть суши? Навряд ли. Но на последующие действия парня в куртке, это в разгар-то жары, Моника вылетела из уютного заведения, где пахло сладостями, и чуть ли не вприпрыжку побежала к нему, так и не доев бобовую японскую вкусность. Дело в том, что парень в куртке и с ироничным пакетиком сорвал одно из объявлений, что клеила Моника, и с любопытством разглядывал его. Перепрыгивая бордюры и смотря по сторонам, нет ли машин на дороге, Моника быстрыми и ловкими движениями ног смогла подбежать к незнакомому мужчине, который уже заходил в строение. — Стойте! Стойте! — кричала француженка на кривом японском и, добежав, врезалась в спину этого человека, что остановился по её просьбе. Лицо сразу защекотал мех, что находился на капюшоне курточки у незнакомца. — Прошу прощения! — Моника вежливо поклонилась, когда отошла на пару шагов назад. Обернувшись на потревожившую его девушку, он улыбнулся уголками губ и тоже склонил голову в вежливом поклоне, однако лишь чуточку и еле заметно, больше походило на простой кивок. – Вы… Это взяли? — запыхавшись спросила Моника, указывая на листовку в его руках. — Ах да! Как невежливо с моей стороны! — весело заговорил незнакомец, разводя руками в стороны. — Я Орихара Изая, к вашим услугам. Так это ваше? — он протянул руку с листком Монике. — Моника Борре, — представилась она, кивая головой. Только Моника хотела было забрать принадлежащую ей вещь, как рука Орихары дёрнулась обратно. — О нет, я не собирался вам отдавать это. — Вы знаете его? — в надежде спросила шатенка, не обращая внимания на мелкое поддразнивание новоиспечённого знакомого. — Нет, но узнаю, — загадочно улыбался Орихара Изая. — Зачем? — явно недоумевала девушка. — Что вам за дело к неизвестным вам людям? — Моника поняла, что это и есть тот самый информатор, которого посоветовал ей встретившийся врач. Скользкий тип, да? Именно. Это можно определить по его нахальной ухмылке и по хитрым глазам, которые словно сканировали милую француженку. А она ведь не хотела с ним связываться... — Я бы не хотел вести разговор на лестничной клетке. Не хотите подняться ко мне в кабинет? Я вас угощу чаем, а то кажется вы оторвались от поедания вагаси, — продолжал ухмыляться информатор, показывая длинными пальцами на уголки губ девушки. — У вас крошки, — объяснил он, направляясь в сторону лифта, а Моника здорово засмущалась. Её воспитание не позволяло показаться ей на людях в неподобающем виде. «Идти за ним или не идти? Вот в чём вопрос», - представляя себя Шекспиром, девушка застыла на месте. Конечно, он не внушил ей доверия, но он заинтересовался её отцом, а значит, это уже пол дела. — Вы идёте? — окрикнул её Орихара Изая. Поколебавшись ещё с минуту, Моника выключила телефон, который был на вибро режиме, чтобы и так названивающая Амелия не сорвала разговор её и информатора. Не сказав ни слова, Моника направилась за ним.

***

Кожаный диван, большой стол, второй этаж, который заполонён полками с книгами. Это всё увидела Моника, как только оказалась в офисе Орихары Изаи. Но больше всего её внимание привлекла шахматная доска. Всё бы ничего: пешки пешками, короли королями, однако наличие карт и шашек на чёрно-белой доске заставили Монику вновь недоумевать. Сколько раз её удивил этот человек за пятнадцать минут знакомства? Сначала то, что он в курточке с мехом ходит в жару, затем то, что ест «русские суши», хотя они к России ни одним боком. Потом его странная страсть узнавать о людях, которые не имеют к нему отношения. Теперь и шахматы, которые идут вперемешку с картами и шашками. — Похоже на людей, — задумчиво проговорила Моника, разглядывая странную «привычку» информатора. — Вы заметили? — Изая подошел к ней со спины. Он не был удивлён, но радость была ощутима. Не каждый увидит в этом хаосе то, что видит и сам Изая. — Да. Такой же беспорядок, что и у людей в сердцах. — О-о, — протянул информатор, разглядывая девушку со спины. — Да вы философ. — Я художник и музыкант, — девушка оторвалась от созерцания шахмат, карт и шашек, оборачиваясь к Орихаре. — Творческие люди видят очень многое. — Чай остынет, — перестав разглядывать новую знакомую, Изая направился к своему столу и сел за него. — Зачем вы здесь? — Найти своего отца. — Полагаю, ваш отец - это человек с объявления, — это не было вопросом, Изая просто подтверждал факты. — Да. Я прошу вас о помощи в его поисках, — вежливо попросила Моника, попивая горячий чай. — А как же детективы? Следователи? Они уже не справляются? Или ваш отец занимался чем-то незаконным? — Я нанимала и следователей, и детективов. Вы правы, они не справились. Кучка бездарей, называющие себя защитниками людей. Смехотворно. А по поводу того, чем занимался отец… Я понятия не имею. Я не видела его ни разу в жизни, да и не слышала. — И как я понимаю, у вас нет никакой информации о нём. — Знаю, что мать и меня бросил. Оно и очевидно. — Неужели ни единой ниточки? Вы уверены, что хорошо искали? — Конечно! — Знаете, дорогая Моника Борре, по-моему, он умер, — насмехался Изая. — Будьте серьёзнее! Я могу заплатить вам большие деньги. — Это хорошо, — задумчиво говорил Изая. Наблюдая за его выражением лица, Моника была уверена, что он разрабатывает какой-то план в своей голове. — Но вот знаете, мне не нужны деньги, — он взглянул на девушку хитрыми глазами, и Моника сразу вспомнила шахматную доску. Ей не хотелось участвовать в его играх. Изая встал со стула и, опираясь руками о стол, продолжил: — Вот если бы вы смогли оказать мне помощь. Услуга за услугу. — И что же это? — Моника последовала его примеру. Она так же опиралась на стол руками, только с другой стороны. — Есть один человек, которого я не выношу. Вы поможете мне спровадить его из Икебукуро, а я помогу вам отыскать отца. — Изая немного задумался. — Если он ещё жив, конечно. — И как это сделать? — спрашивала Моника, не обратив внимание на слова Изаи про её отца. — А вы умело игнорируйте колкости, — вновь с его уст слетела насмешка. — Что. От. Меня. Требуется, — повторила Моника более грубо, разделяя каждое слово. — Ничего особенного. Отвлечь его, пока я подделываю кое-какие документы. — Это подстава? Вы хотите кого-то подставить? — Называйте как вам угодно. Это просто маленькое подстрекательство одних людей против других. — Я в этом не участвую! — сердито крикнула Моника, наблюдая, как оскал на лице чёрноволосого информатора приобретает большую ширину. — Нельзя обманывать людей. Чем вы лучше тогда тех, кем вы управляете на той доске? — француженка с каждой секундой всё больше злилась на Орихару Изаю.