летом

ты оставил меня один на один с жизнью

Сучжон сидела на берегу мыса, подмываемого морем, и вдыхала аромат лета, стремительно уходящего и дающего пройти вперед и взять права в руки так нелюбимой ею осени - выбора нет, а время остановить пока невозможно. «пока» - стремительно проносится в голове; это ведь не навсегда, верно? Она смотрит на прибрежный песок цвета пшеницы и вспоминает все, абсолютно все. Как Чонин обнимал её сзади, складывая руки замком и не давая выбраться из объятий, как шептал на ухо всякие милости, отчего девушка непроизвольно краснела и отворачивалась. Отворачиваться было необходимо, потому что как только Чонин это заметит — «ой, а кто это у нас тут? - заглядывая прямо в глаза, - ты такая милая когда смущаешься, Сучжон». И поцелуй в голову, как конец своеобразного ритуала, отчего та краснела еще сильнее. Она такое ненавидела, но это ведь Чонин — и слов больше не надо. Она вспоминает его привычку писать сообщение, а затем присылать кучу смайликов, никак не подходящих написанному. Среди них всегда было сердце и поцелуй — своеобразный ритуал номер два. А Сучжон лежала в кровати, прижимая к себе телефон, иногда поглядывая на сообщение еще раз, и улыбалась как дурочка. Если Ким долго не получал ответа, то сразу же отправлял что-то типа - спокойной ночи, Сучжон-а ~, - и просто огромное количество сердечек. Или звонил ровно в 22:59, (у неё в это время заканчивался любимый сериал) и просил поставить телефон рядом с собой и не отключаться, чтобы было как будто мы вместе, сонным голосом. — А что, если я храплю? Ты ведь не заснешь. — Мне придется привыкать. Мы рано или поздно все равно будем жить вместе, Чон Сучжон! И она засыпала, но вовсе не храпела, а лишь ворочалась часто; Чонин слушал и пытался убаюкать, в итоге не высыпаясь и опаздывая на учебу — но Сучжон совсем не обязательно об этом знать. Вспоминает, как Чонин пришел к ней однажды и утащил в парк аттракционов. Она сопротивлялась и говорила о какой-то супер-важной контрольной или лабораторной, но он не слушал от слова совсем, потому что она — Сучжон — безумно помешана на учебе. К концу дня об этом не жалел никто, сладкая вата ведь была вкусной, а карусели безумно веселыми. От возмущения девушки не осталось ничего, только счастливый блеск в глазах и испорченная укладка, но о таком не жалеют, когда рядом сидит Ким Чонин и обнимает своими теплыми руками, прижав посильнее к себе. — О таком абсолютно точно не жалеют... — Конечно нет, глупая, - и поцелуй в висок как доказательство. Вспоминает, как однажды заблудилась среди этих каменных джунглей и наткнулась на плохую компанию, состоящую из подростков лет 18-19, а ей, Сучжон, всего семнадцать и попыток сбежать нет. Помнит, как кричала и отбивалась, когда её вели в какое-то "место потише", по словам этих ублюдков, но все было бессмысленно — их трое и они сильнее, намного. Чонин взялся тогда действительно ниоткуда, и она готова была поклясться, что не видела его таким злым никогда. Он увел её оттуда, подравшись с этими тремя и неведомо как выйдя из этой перепалки живым, весь пыхтя от гнева. А в глазах его читалось беспокойство, и он готов был прибить её сам за такие прогулки по трущобам Сеула; но только обнимал до хруста костей и спрашивал, не поранилась ли она, оглядывая Сучжон с ног до головы. — Если ты еще хоть раз пойдешь куда-нибудь, не сообщив об этом мне, я клянусь, не знаю что с тобой сделаю. — Как ты меня нашел, Чонин? — Ничего, что мы договорились встретиться недалеко оттуда? - и гневный взгляд в придачу. — Со мной ведь все в порядке, хватит злиться на пустом месте! — Все в порядке, потому что я, мать твою, вовремя успел, Сучжон! Ты хоть представляешь что они могли с тобой сделать? Чонин тогда провел рукой по волосам, и отвернулся, шумно дыша. А она подошла со спины и уткнулась носом ему между лопаток, тихо сказав «прости меня». И он простил, потому что любил до невозможности. Кстати, просить прощения она ненавидела тоже — но это Чонин. Потом они встречались реже, потому что он устроился на работу, а днем еще и учеба, времени хватало только на разговоры по телефону и редкие переписки в какаотоке. С первой зарплаты Чонин купил ей букет цветов, не огромный, но все же безумно красивый. А Сучжон жаловалась, и говорила что не стоит, потому что она знает — семья Ким не очень богата. — Лучше потрать эти деньги на что-нибудь полезное, Чонин, отдай их родителям. — Я ведь их заработал? - кивок в ответ,- Так позволь мне самому ими распоряжаться. Иди ко мне, холодно. И он притягивает её к себе, закутывая девушку в свою куртку — и больше ничего не надо. Потом он пропал — буквально — не оставив после себя ничего, не отвечая на звонки и сообщения, и Сучжон правда не знала что думать и как это вообще понимать. А на самом деле Чонин устроился не на одну, а на три подработки, чтобы поскорее получить нужную сумму и купить им с Су квартиру. Но у него больная спина, категорически противопоказаны любые физические нагрузки, а он работает еще и ночью и без выходных. Но травмы рано или поздно дают о себе знать, боли в спине становятся все сильнее, а двигаться сложнее. Под напором родителей его кладут в больницу на неопределенный срок, проблемы со спиной все серьезнее, и через три месяца он окончательно тухнет. Теперь он — Ким Чонин — инвалид, как сказали врачи. Именно поэтому он и исчез вот так, без лишних слов и предупреждений; он не хочет быть обузой для своей девушки. И уходит, оставив кучу недосказанности и ничего не понимающее лицо любимого человека позади. Но Сучжон совсем не обязательно об этом знать.