Blood and Peanut Butter

Кол Майклсон вдавил педаль газа в пол, машина резко свернула с обочины на пустую трассу. Лицо парня оставалось совершенно равнодушным, лишь только пальцы, нервно постукивающие по рулевому колесу, могли бы выдать его тревогу, что застыла где-то глубоко-глубоко на задворках сознания. Кол усердно отгонял эту самую тревожную мысль, пытавшуюся внедриться в размеренный поток его сознания, но какой-то чужой, незнакомый голос глухими отзвуками раздавался то тут, то там, навязчиво твердя: «Убийство этого оборотня так просто не сойдет тебе с рук, ты влип. Ты влип! Влип!». Машина неслась на большой скорости, картинки окружающего мира мельтешили перед глазами древнего, деревья, растущие вдоль дороги, давно уже слились в одно целое. Калейдоскоп разноцветных пятен, навязчивое предостережение подсознания, выбивали древнего из равновесия. Какофония звуков в его голове заглушала звуки внешнего мира, он не слышал, как пробудившаяся Елена жадно втянула ртом воздух, будто это было нечто необходимое, не видел, как она разорвала клыками пакет с донорской кровью, который он положил ей на колени двумя часами ранее. Кол никак не мог выпутаться из этой липкой паутины мыслей до тех пор, пока Елена не ущипнула его, отчего он резко выкрутил руль влево и нажал на тормоза. Машина наших героев остановилась поперек двух полос движения, которые, к счастью, были совершенно пусты. - Ненормальная, - вырвалось у древнего. - Я? Разве это я вела машину с отсутствующим выражением лица? Разве у меня костяшки пальцев побелели? Разве это я не слышала, как до меня пытаются докричаться? Разве это… - Кол не дал девушке закончить предложение, приложив палец к ее губам, призывая, тем самым, замолчать. - Могла бы привлечь мое внимание как-то, ну не знаю, понежнее, дорогая, - Кол передернул плечами. – На мой взгляд, одного эпизода опасного вождения, закончившегося для мерзкого оборотня летальным исходом, с нас хватит. - Ты убил его? – вопрос Елены прозвучал скорее как утверждение. - Не вижу жалости на твоем лице, - с издевкой произнес парень. - А я должна его жалеть? – гневно поинтересовалась Елена. - Трудно сказать, - тоном, не предвещающим ничего хорошего, ответил Кол. – А как же все твои гениальные идеи? Вроде: «Пойдем, найдем того, кого мы сбили, поможем, добьем, захороним»? Правда, отличная была мысль, Гилберт? - Я предлагала лишь помочь пострадавшему! «Добьем, захороним» - целиком и полностью твоя идея! - Ох, прости, что спас тебя! – прикрикнул парень. - Если я так сильно тебя раздражаю, я могу сделать вот что, - Елена выскочила из машины, хлопнув дверцей с такой силой, что та, чуть было, не отвалилась. – Я могу оставить тебя, чтобы ты не утруждал себя общением со мной, чтобы тебе не приходилось волноваться о моей безопасности и чтобы тебе не приходилось больше никого убивать. Хотя знаешь, что? Ты продолжишь убивать, потому, что это в твоей природе! Скольких людей ты прикончил за свою жизнь? Тысячи? И почему тебе столь необходимо было срываться на мне из-за очередного убийства, я не могу понять! Елена обошла машину и открыла багажник, собираясь забрать свою сумку. Кол же подлетел к ней, с силой захлопнув крышку багажника и, если бы Елена не успела каким-то чудом убрать свои руки, вполне вероятно, что она могла бы остаться без кистей. И древнему вампиру вновь посчастливилось испытать на себе взгляд, способный убить даже того, кто уже тысячу лет не считался в полной мере живым. Парень сгреб девушку в охапку, немного встряхнув ее, словно тряпичную куклу. - Потому, что, скорее всего, это «очередное убийство», будет иметь весьма серьезные для нас последствия, - шепнул он ей на ухо. – Оборотни никогда не бросают членов своей стаи. И, скорее всего, они будут мстить нам, в особенности, учитывая то, что смерть члена их стаи носит весьма характерный почерк вампиров. - Кол, что за паранойя на ровном месте? – девушка легонько коснулась лица парня ладонью, выпутавшись из его цепкой хватки. – Мы проехали уже сколько? Километров двести? К утру, мы будем уже в другом штате. Им не найти нас. Вампир ничего не ответил девушке, он лишь позволял ей гладить его по волосам, позволял себе чувствовать нежные прикосновения ее пальчиков на своей коже, позволял успокаивающему чувству, что порождалось ласковыми действиями подруги, выживать навязчивый голос из своего сознания. Она поцеловала его, поцеловала с таким чувством, что возможно лишь после ссоры. Горячее, опьяняющее, заполняющее каждую клеточку тела, чувство. И он вновь не видел ничего вокруг, ничего, кроме глаз Елены, мерцающих в наступающих сумерках, отражающих закат солнца. Кол не верил, что девушка всерьез готова была уйти от него несколько минут назад, не верил, что она когда-либо оставит его по своей прихоти. Приподняв Елену за бедра так, что ее ноги обвивали его, он усадил ее на капот, не переставая покрывать поцелуями ее шейку. И вновь, поддавшись порыву здесь, на пустом шоссе, оставляя позади тревоги и страхи, наши герои поверили в то, что, когда они вместе, никто не в силах причинить им вред. Есть лишь они, так странно дополняющие друг друга, так странно вселяющие друг в друга веру, когда, казалось бы, стоит проявить толику здравого смысла и прислушаться к внутреннему голосу. Все прежнее вдруг показалось им лишенным смысла, единственный лишь смысл они видели друг в друге.