Ветер перемен

Этим утром я не хотела открывать глаза. Ведь сегодня я последний раз просыпаюсь в этой комнате. Кажется, что за все то время, что я жила здесь, мы с этими стенами стали одним целым. Но так сказал Джон, поэтому решение не должно обсуждаться. Джон Смит - мой псевдо-папочка, писатель и причина моей мигрени. Возможно, я не совсем против переезда, а возможно, я слишком устала, чтобы заставить его передумать. О, я-то умею заставлять. - Эллисон! - слышу голос этого тирана. - Вылезай из кровати! Сколько можно дрыхнуть? - Да пошел ты, - бормочу еле слышно, больше укутываясь в одеяло. На секунду вокруг воцарила тишина. Но лишь на секунду. Через мгновенье дверь, ведущая в мои покои, оказывается на другой стороне комнаты. Шум заставляет меня вынырнуть из теплого и уютного мира снов. - Тот факт, что мы переезжаем, не дает тебе права тращить все вокруг, - констатирую я, демонстративно указав на бедную дверь, беспомощно распластавшуюся на полу. - Просыпайся, солнышко, - с наигранной вежливостью напевает он, пробегая мимо места, где еще минуту назад красовалась моя дверца. - Нет, - стону я. - Кто будет собирать мои вещи? Где Стейси? Какого черта она опять опаздывает? Вот все же зря ты помешал мне убить ее. И наконец он входит в мою комнату. Он довольно-таки высокий. Ему тридцать пять лет. Он всего лишь на год старше моей матери. Его темные волосы, как всегда, взъерошены. Он быстро пробегает своими лазурными глазами по моим апартаментам. Джон щурится. Не удивительно, ведь он без очков. Нащупав футляр в кармане штанов (как он туда поместился - ума не приложу), он нацепляет очки на нос и его взгляд тут же становится свирепым. Не странно: в моей комнате настоящий срачь. - Да, - Джон почему-то становится грустным и задумчивым. - Тебе все же не хватает матери. - Но ей нет дела до меня, поэтому я как-нибудь обойдусь. Да, моя мать меня бросила. Но я как-то не особо расстроена. Я рада, что она наконец ушла. Еще чуть-чуть и я бы ее прикончила. Поднимаюсь с постели, прохожу мимо печального Джона и плетусь вниз, на кухню. Не знаю, почему мы переезжаем - у нас огромный, потрясающий дом. Здесь есть все: кухня, пять спален, три ванные комнаты, столовая, библиотека. У нас также есть прислуга: бестолковая Стейси, которой уже давно перевалило за сорок, молоденькая Марго, которая просто подрабатывает, она новенькая и ей не известен мой секрет. Стейси же посвящена во все тайны моего рода. Странно, что после того, как она узнала и после того, что я с ней делала, не сбежала куда глаза глядят. А дело в том, что я не совсем человек. Звучит абсурдно, но это так. Семнадцать лет назад моя мама была в штате Луизиана, где встретила некого мистера Ричардсона. Он не был человеком. Возможно, в это сложно поверить, но он был демоном. Удивительно, но мою маму, почему-то, не смутило то, что его глаза были ярко-алого цвета. Он соблазнил ее, а она, как истинная шлюха, отдалась ему. На следующее утро он исчез, а через девять месяцев на свет появилась я. Мамина беременность протекала очень сложно. После родов ей сообщили, что она больше не сможет иметь детей. Не знаю, почему. Что ж, моя мать меня открыто ненавидела. И я говорю чистую правду. Она говорила мне, что хотела уничтожить меня еще до того, как я появилась на свет. Но, почему-то, передумала. "Ты - самая огромная ошибка в моей жизни! - вторила она мне снова и снова. - Ты - чудовище, которое нужно было убить еще тогда, когда ты была еще совсем маленькой!" Да, я чудовище. И это не преувеличение. Я действительно в каком-то роде чудовище. Когда я была еще совсем крошечным ребенком, не понимающим, что к чему, я убила свою первую няню. Мама рассказывала, что нашла ее в луже крови около моей кроватки. Я орала, как ненормальная. Вся моя комната была забрызгана кровью этой женщины. Как я знаю, что это сделала именно я? Все очень просто - это был не последнее мое убийство. Видимо, мой папочка-демон наградил меня особыми способностями. Только три года назад, когда мама встретила Джона, я научилась контролировать свою силу. А сила заключается в том, что я способна контролировать разум, кровь, дыхание человека. Два месяца назад я проснулась от того, что услышала шорохи в гостиной. Была середина ночи, но я не боялась, так как знала, что смогу расправиться с любым существом лишь с помощью силы мысли. Но это не понадобилось. Сквозь кромешную темноту я увидела мамино лицо. На нем застыла боль и глубокая печаль. Она чуть ли не плакала. Раньше я никогда не видела ее такой. Затем я заметила чемодан в ее руках. Я ничего ей не сказала. Она тоже молчала. Я сразу поняла, что моя мама меня покидает. Я не стала ей мешать, потому что думала, что без нее мне будет лучше. И, знаете, я до сих пор так думаю. Но, прошу, не стоит меня жалеть. У меня прекрасная жизнь: в школе я одна из самый популярных девчонок, парни строятся в очередь лишь для того, чтобы сказать мне "привет", у меня много друзей. - Пошевеливайся, - голос Джона возвращает меня к реальности. - В школу опоздаешь. - В школу? - недоумеваю я. - Серьезно? Мы же переезжаем! - Поверь, без тебя я разберусь со всем быстрее. Я заберу тебя сегодня, хорошо? - Почему я вообще должна тебя слушать? - роняю я. - Потому что! - аргументирует он. - Ты кормил Миднайт? - интересуюсь я. - Нет, она же твоя кошка, - фыркает он. - Собирайся! Уже опаздываешь в школу! Плетусь к холодильнику, открываю его, достаю кошачий корм и заполняю им миску Миднайт. Миднайт - моя кошка. У нее пепельная длинная шерсть. Также природа даровала ей гетерохромию - правый глаз голубой, словно глубокое озеро, а левый - зеленый, словно изумруд. - Что это? - позади меня раздается голос моего личного надзирателя. Я оборачиваюсь и вижу в его руках контейнер для линз. Тут же выхватываю его из лап Джона с возмущенным видом. Какого черта он копался в моих вещах?! - Не твое дело! - бросаю я. - Зачем тебе линзы? - Просто хотела попробовать... Хотела узнать, как выглядела бы, если бы мои глаза были одного цвета. Да, у нас с Миднайт общее горе - мои глаза тоже отличаются оттенком. Правый глаз, как и у моей кошки, цвета моря, а левый глаз карий. Каждый раз, идя по улице, я чувствую себя унизительно. Люди смотрят на меня, как на инопланетянина. - Ладно, - произносит Джон. - Иди одевайся. - Почему ты рылся в моем шмотье? - осведомляюсь я. - Я не рылся. - Ты врешь! - ложь выводит из себя. - Да нет же! Я вижу, что он врет - его бровь дергается, когда он говорит неправду. Как сейчас. Концентрирую на нем свой взгляд и представляю себе, как его легкие сворачиваются в трубочку. Они, конечно, так не свернутся, но это прекратит поступление в них кислорода. Я непоколебимо наблюдаю за тем, как Джон отчаянно хватает ртом воздух. Его лицо становится пунцовым. Он хватается рукой за горло. - Эллисон... - он выкашливает мое имя. - Хватит... Эллисон... Прекращаю на него смотреть, начинаю думать о другом, и Джон поднимается. В его глазах, как всегда голубых, как небо, я вижу страх. Почему он все еще здесь? Почему не ушел сразу после мамы? Я уже не первый раз пытаюсь убить его, но он не покидает меня. - Пожалуй, сегодня я не пойду в школу, - усмехаюсь я. - Или ты хочешь поспорить со мной?