Другие правила

Айрин сидела на теплом камне, на самой вершине гор, растянувшихся под парящим в небе Элизиумом, наслаждаясь открывающимся потрясающим видом на зеленую долину, которая плавно растворялась в туманной дымке. Внизу по равнине тянулась старая опустевшая деревушка, с беспорядочно раскинутыми то тут то там покосившимися от времени домами. Еще дальше в дымке виднелись очертания подвесного моста на котором любила сидеть Айрин, всматриваясь в бесконечную раскинувшуюся внизу бездну. Вместо привычного шума города тут царили тишина и покой. В руках девушка сжимала толстую книгу в старинном золотом переплете, которую без спроса позаимствовала из секретной библиотеки своего отца. Пальцы нежно перелистывали хрупкие страницы, исписанные в ручную текстами на древнеатрейском языке, рассказывающими историю Атреи до Катаклизма. Айрин невольно кривилась, просматривая не в первый раз знакомые истории. Проблема была не в книге и не языке, все возможные наречия она знала и бегло читала любую литературу. Среди витиеватых строк она искала одну единственную истину. Истину скрытую под семью печатями, под вековым налетом времени. Неприглядную правду о том, что же на самом деле случилось тысячи лет назад в башне Вечности и как необыкновенный, прекрасный мир, созданный всемогущим Айоном, отцом всего живого и сущего, вдруг рухнул в один момент, перечеркнув все, что было до катастрофы. Почему Служители Вечности, призванные хранить мир, защищать людей, столь величественные и могущественные божества, не смогли ничего сделать и потеряли связь друг с другом на многие века? Захлопнув книгу, Айрин устремила взгляд в небо над головой. Солнце ласково грело кожу, ветер перебирал густую копну темных волос то аккуратно рассыпая их по спине, то поднимая в воздух. Загадочная полуулыбка блуждала по пухлым бледным губам, уголки серо-голубых глаз слегка щурились и светились небесной синевой от яркого солнечного света, а выражение на лице было такое блаженное, что казалось будто она не даэв, а ящерка растянувшаяся на солнце. Отсутствие рядом скопления типичной для города толпы радовало по настоящему, искренне и без преувеличений. И дело было не в одиночестве и тишине. Внешне Рин не сильно отличалась от любого представителя своей расы. Элийка сильно выделялась предпочтениями. Те немногие кто хорошо знал ее, общался с ней, и мог считать своим не то чтобы другом, скорее товарищем по битве, уже давно привыкли к странной убийце, которая любому общению предпочитала уединение. Они воспринимали ее как недоразумение, появившееся в мире Атреи по чудовищной ошибке. Айрин питала неприязнь к асмодианам, но и свою собственную расу она сторонилась не меньше, абсолютно одинаково недолюбливая и тех и других как бы странно это не звучало. Девушка всегда считала что природа и отец Айон ошиблись с местом и временем ее рождения, и, она, по-видимому, должна была появится на свет где-то среди балауров, потому как кровные враги и северного и южного народа вызывали у нее намного больше приятных эмоций, что очень веселило ее саму и раздражало всех кто общался с ней. В крайнем случае, думала она, можно было родиться в расе юнов, или древних и давно вымерших рун, тогда бы у нее точно не было проблем со своими соотечественниками. Но судьба распорядилась по иному. Айрин родилась в семье влиятельного военачальника Элиоса, приближенного к самим покровителям, и ее будущее как и дальнейшая жизнь были предрешены с самого ее появления на свет в жарких элийских землях. Скучное детство прошло в тренировках, без друзей, игр и развлечений. Юность - в бесконечных боевых походах без возможности сбежать и спрятаться. Закончилось все в Страшный день, когда Рин поняла - назад пути больше нет, близкая и родная рука сжимающая крепко пальцами блестящую сталь в миг оборвала эту привычную жизнь, пронзив заходящееся от негодования и горечи сердце... Что бы все началось сначала... Как и всегда теперь... Формальное посвящение в даэвы - дань традиции. Дар богов - белые крылья. Крылья, которые она возненавидела с того самого момента как почувствовала на спине непривычную тяжесть и неустойчивость при первом же порыве ветра когда в первый раз раскрыла их. В прошлом остались надежды на беззаботную и простую жизнь, старость и смерть, ставшие ей теперь недоступны и безвозвратно далеки. С крыльями она получила бессмертие и как клеймо - вечное и непримиримое противостояние асмодиан и элийцев, в котором она должна была принимать активное участие вопреки своей воле. Жестокий отец и строгая мать не оставили ей ни малейшего шанса на выбор и забрали у нее право решать, как ей жить и для чего. Несколько раз Айрин обдумывала развоплощение, но поставить под удар свою семью - многоуважаемую и известную во всем Элиосе - она не могла, как бы сильно ей не хотелось и сколь не был силен в ней дух бунтарства. Строгое воспитание, дисциплина, повиновение отцу были заложены и взращены в ней с того самого момента как она сделала свой первый самостоятельный шаг по иссушенной солнцем земле Элиоса. Со временем чувство обиды за отобранную мечту о простой жизни притупилось. Вечная война, частые сражения, осады сделали из нее жестокого воина, не оставив в жизни места для пустых терзаний о несбывшемся. Сердце перестало болеть, а через рваные дыры в бессмертной душе утекли все желания, оставив пустоту и ненависть к собственному народу. Бесконечные интриги на верхушке элийской власти, о которых Рин знала не понаслышке, только подливали масла в огонь и костер ненависти (вполне взаимной) разгорался сильнее. Постоянно находясь подле отца, Айрин узнавала то, о чем идущие на очередную верную смерть аканы, воодушевленные красивыми патриотичными речами, и не догадывались. Грязный, пропитанный алчностью и жадностью Элизиум стал обителью зла и рассадником межрасовой ненависти, бесконечная пропаганда чистоты солнечного южного народа, поцелованного самим Айоном, берущего начало от древних атрейцев на фоне договорных сражений между асмодианами и элийцами, продажи стратегически важных крепостей и бесконечных политических игр власть имущих для Айрин служили только сигналом для растущей ненависти к белокрылым. Бескомпромиссные и брутальные асмодиане, неприятие к которым было заложено в ней самой природой и местом рождения, выглядели чуть более достойно в этой многовековой войне, а подвергающиеся нападкам со всех сторон балауры вообще казались жалкими и беспомощными, потерявшимися где-то между непримиримыми бойнями двух народов, которые словно уже забыли почему началась эта война и из-за чего произошел катаклизм, разделивший мир и историю Атреи на пополам. Но в целом Айрин было плевать и на элийцев, и на асмодиан, и на балауров. По настоящему она жила только в те моменты когда могла не думать о том что ей надо кого-то убить, куда-то бежать или что-то искать. Ей давно уже опротивел весь этот пустой никчемный мир с его нелепой судьбой и двумя вечно непримиримыми врагами. Опостылели "бестолковые мудрецы" сокрушающиеся о печальной участи Атреи. Вся история событий Катаклизма, изъезженная вдоль и поперек стала банальностью, раздражающей до мозга костей своей глупостью, беспечностью и недальновидностью тех кто принимал участие в этой "ужасающей трагедии". Бессмысленные разговоры о "днях минувших" - вызывали приступы неприязни и сарказма. - Айхин! - девушка вздрогнула от слегка картавого и хрипящего голоса прозвучавшего довольно неожиданно в этом пустынном месте. Взгляд ее упал на приземляющегося в нескольким метрах от нее худощавого белобрысого волшебника, находящегося на службе у отца. Вирти беззвучно опустился потертыми серыми сапогами на траву, аккуратно сложил белоснежные, но абсолютно простые крылья за спиной. Он обошел Айрин со всех сторон, убедившись что с ней все в порядке с огромным облегчением выдохнул, словно в этот момент решилась судьба его дальнейшей службы у строго военачальника. Взгляд его янтарных глаз упал на старинную книгу лежащую возле ног девушки. Тело Вирти передернуло, сердце тревожно начало отбивать гулкие удары в груди, брови приподнялись, а лицо вытянулось от удивления. Такую книгу он мельком видел в кабинете своего начальника, и знал что где-то за его стенами есть секретная библиотека в которой хранится целая коллекция старинной литературы, и знал что проникнуть туда не могла ни одна живая душа, и уж тем более что-либо вынести от туда. Но видимо для бунтарки-убийцы не существовало никаких преград. Айрин заметив взгляд Вирти застывший на книге, подвинула ее себе под длинные, обтянутые черной кожей брони, ноги и сверкнула синеющими от недовольства глазами, что вывело его из легкого транса. - Ну что еще ему надо от меня? - Я обыскался тебе по всей окхуге Элизиума! Думал Он шкуху с меня спустит! - пролепетал волшебник. - Не спустит, кто еще будет так ответственно и бездумно выполнять все его изощренные поручения вне зависимости от уровня идиотизма, который по обычаю превалирует над той малой толикой здравого смысла... - увидев лицо Вирти, приобретшее густой бордовый оттенок, Айрин запнулась: от ее строгого папаши ему доставалось почти каждый день, да и по жизни парнишке не сильно везло. Вирти с самого детства мечтал о крыльях и бессмертии! Мечтал о службе в самых горячих точках Атреи, грезил великими победами и почестями Элизиума, жаждал славы! Он прошел долгий путь обучения в Бертроне, поднимался с каждым новым достижением все выше и выше по служебной лестнице. Сломя голову бежал сдавать экзамены на пропуск в бездну! Но на первой же осаде, в крепости Ра-Мирен, выяснилась одна маленькая деталь, которая перечеркнула всю его дальнейшую службу и поставила большой крест на великолепном военном будущем, которое уже брезжило перед Вирти своим заманчивым сиянием. После жестокой подножки судьбы волшебника как умного и ответственного даэва взяли на службу в Элизиум. Там началось его очередное восхождение по служебной лестнице, но совсем не то о котором он так трепетно мечтал. Айрин знала о насмешках этого мира не понаслышке и прониклась к юному несостоявшемуся войну теплыми чувствами, к тому же ей безумно нравилось поддевать и глумиться над Вирти, но сегодня его бордовое лицо не располагало на шутки. Она вопросительно махнула головой, жестом показав что готова выслушать для чего отец ищет ее. Наспех, ужасно нервничая и картавя Вирти рассказал, что через несколько часов из Элизиума отправляется союз во главе с командиром Макуридом в земли балауров, в обитель розовокрылых юнов - Камар, и Айрин незамедлительно должна явиться к военачальнику для получения инструкций прежде чем покинет Элиос с ними. - Значит он не просил передать, что хочет отправить меня с Макуридом в Сарфан! Он просто выдаст мне свои поручения, прежде чем в очередной раз зашвырнет куда ему надо! - Глаза убийцы начали темнеть, приобретая густой синий оттенок. - Спасибо, что хотя бы в этот раз я знаю куда меня телепортируют для выполнения очередных сумасбродных и не адекватных... - взгляд ее упал на Вирти, переминающегося с ноги на ногу, - да не нервничай ты так, я давно уже привыкла к тому что являюсь всего лишь бесценным приложением к Макуриду, без желаний и воли. Просто каждый раз еще почему-то это удивляет меня. - Может он хочет сделать из тебя настоящего воина? - немного с обидой заметил Вирти. - Взхослого и самостоятельного. А ты пходолжаешь вести себя как маленький хебенок. Пехечишь ему во всем, вот он и не спхашивает тебя, а пхосто ставит пехед фактом. Айрин покачала головой, желания продолжать эту дискуссию у нее не было. Она слышала от аканов что в Сарфане могущественным и влиятельным вождем местного населения были не просто запрещены любые сражения между расами, но и существовали некие оковы, не дающие нападать друг на друга элийцам и асмодианам. Мысль о том что она окажется вдали от контроля родителей, в месте где сама судьба свела три народа воедино, прекратив сражения и обратив ненависть непримиримых врагов друг к другу против балауров, неожиданно разлилась приятным теплом по телу, зародив надежду на некое подобие удовлетворения. Хотя Айрин пока еще ни в чем не была уверена. Немного поразмыслив, вопреки своему обычному желанию поперечить, она беспрекословно выполнила это поручение, порадовав в коем то веке не только грозного отца, но и наконец себя любимую и сломя голову понеслась навстречу новым возможностям, стараясь не думать чем закончится это приключение.