how are you?

Чонин быстрыми движениями поправляет штатив камеры и идет к светоотражателям. Модели уже начинают собираться в помещении его студии, директор модного журнала что-то негромким голосом поясняет им. - Ну, а это наш фотограф – Ким Чонин. Думаю, вы все о нем наслышаны, - с улыбкой произносит директор и пожимает Чонину руку. Чонину давно уже не льстит такое внимание к своей персоне. Может, года три назад это и было приятно до мурашек по коже и стремительно краснеющих кончиков ушей, но уже не сейчас. Он теперь битый временем и обстоятельствами модный фотограф; ему не положено краснеть. - Начинаем через десять минут. Подождем моего помощника. Нужно настроить ещё свет. Директор не спорит, снова снисходительно улыбается, то ли со скидкой на его, Чониновский, юный возраст, то ли считается всё-таки с его авторитетом в этой сфере и кучей конкурсных дипломов, которые висят на стене студии. Когда в студию влетает запыхавшийся Минсок и быстро тараторит какую-ту милую несуразную тарабарщину, Чонин разбирает в ней извинения за опоздание потому что автобус свернул не туда, а в Сеуле всего месяц. Еще не выучил маршруты. Девочки-модели улыбаются, кокетливо забрасывая одну тонкую ножку на вторую, и барабанят наманикюренными ноготками несложный ритм на собственной коленке. От такого пристального внимания Минсок становится пунцовым в считанные минуты и воровато оглядывается по сторонам, ища глазами место, где можно спрятаться. Чонин со знанием дела улыбается и похлопывает Минсока по спине: - Иди умойся, а потом пулей сюда – свет не настроен, а заставлять таких дам ожидать совсем некрасиво. Минсок послушно кивает и соглашается со всеми словами своего давнего друга из далекого детства. Если бы не Чонин со своим предложением работы у него, то, наверное, все его попытки остаться в городе так и остались бы пустыми мечтами и желаниями. Когда всё настроено и все готовы работать, съемка начинается. Менеджер агентства согласовывает последние изменения в списке моделей и объявляет первое имя. - Кристал, ты идешь первая. Девушка-блондинка в легкой зеленой накидке поверх стройного тела в купальнике быстро становится под свет аппаратуры. Она поднимает на Чонина лицо с идеальным макияжем и ярко-подведенными глазами, и на нем застывает улыбка-маска фотомодели, за которой не поймешь ничего: счастлива ли она, всё ли хорошо в её жизни? Чонин замечает смущение в её глазах, которое быстро пропадает, когда Кристал видит его изучающий взгляд. Смущение быстро сменяется гордым и острым взглядом из-под длинных густых ресниц. - Работаем, - командует Чонин. Запоздало, после пары снимков он понимает что это вовсе не хладнокровная Кристал, с взглядом, который может убить в любую минуту, распороть легким и быстрым движением ресниц тебя всего пополам. Это девушка из его, Чониновского, прошлого, которая пять лет назад только мечтала быть моделью. Она задорно смеялась и просила Чонина сделать ей пару фото для профессионального портфолио. Чон Сучжон? Спрашивает сам у себя Чонин, завершая снимать модель Кристал и отпуская её из-под световых потоков. - Нин, ты ведь сделаешь мне много красивых фото? - выпрашивает Сучжон под козырьком полупустой остановки. Потому что на улице дождь, мерной дробью отбивающий по карнизу, а у них нет зонта, и они вообще мокрые до нитки. Сучжон складывает ладони на груди и приоткрывает губы, чтобы прошептать: - Ну пожалуйста, оппа… - и смущенно отводит глаза в сторону. Без смущения Чонин целует мокрую, ужасно милую Сучжон в губы. Старики улыбаются и отводят глаза. Наверное, они вспоминают то время, когда и сами были вот такими же подростками, неловкими в чем-то, но от этого не менее убедительными. - Называй меня так почаще, - таким же шепотом отвечает ей Чонин и прижимает замерзшую Сучжон к себе. - Я похожа на мокрую кошку? – дрожащими губами произносит девушка и прижимается к парню поближе, обвивая его талию руками. - Очень замерзла? – Чонин легонько касается её виска губами и улыбается. Только она может задавать такие вопросы, когда на улице ливень, а она мокрая, с черными потеками туши с и без того красивых ресниц. Только Сучжон может переживать о такой чепухе, стоя в его объятиях. Только она спросит о таком. - Нет, совсем не похожа. - Врун, -девушка обиженно поджимает губы, но не отстраняется – она жутко замерзла, её бьет мелкая дрожь, а тонкое платьице уже давно измокло до нитки. Она ведь очень хотела быть самой красивой для него. Именно сегодня, когда они встречаются уже месяц. - Сучжон? – Чонин бесшумно проскальзывает в комнату с одеждой для съемок. Девушка там одна, и от неожиданного появления Чонина вздрагивает и прикрывается накидкой, что была на ней на первой съемке. - Прости, - Чонин отворачивается, но не собирается уходить. Потому что это точно она. Его милая Сучжон-и. - Всё-таки узнал, - Чонин слышит её смех. – А я всё думала, когда же ты поймешь. Я уже оделась. Чонин поворачивает голову – Сучжон в другом купальнике стоит прямо напротив него. В ней не осталось почти ничего от застенчивой пятнадцатилетней девочки, которая бросалась в него полотенцем, если тот смотрел на неё в купальнике слишком долго. Ей тогда казалось, что тот её купальник слишком детский, а мама не разрешает купить другой. А теперь она стояла перед ним в каких-то клочках ткани, а не купальнике, и простодушно поправляла его перед ним, будто и не было всего того, о чем вспомнил только что он. Перед ним стояла молодая и красивая, на все сто процентов уверенная в своей неотразимости модель Кристал. - Когда ты переехала в Сеул? – сейчас перерыв, а ему просто необходимо узнать об этой Чон Сучжон всё. - Я переехала сразу после того, как ты улетел в Нью-Йорк. Маму перевели по работе. Сучжон садится в кресло напротив Чониновского и поправляет макияж, ловко водя кисточкой по лицу. - И сразу же в агентство попала? Он понимает, что спрашивает вовсе не о том о чем хочет. Ему хочется обнять её, прижать к себе как в том далеком воспоминание под дождем, пообещать, что защитит ото всего плохого и прошептать, что она самая красивая девушка. С идеально накрашенных губ Сучжон срывается смешок, она сидит перед ним вытянутая в струну, тонкая и без каких-либо погрешностей прекрасная. - Конечно же нет, - как-то устало хмыкает она, но без раздражения, словно всю эту историю рассказывает Чонину первый раз. Да и вообще всем рассказывает впервые. – Я пыталась два раза, лишь потом меня пригласили работать. - Прости, я совсем ничего о тебе не знал. - Я понимаю. Сучжон кивает и поднимается с кресла – в комнату входит менеджер и зовет её на площадку. Кажется, совсем никто не замечает лица Чонина. Сучжон уезжает из студии на такси, Чонин ловит её взгляд как только оказывается на улице. Поймать её ему не удалось. В его рубашке, в темно-красную клетку, Сучжон кутается в теплый плед и босой шлепает на кухню, где он готовит им двоим чай. - Ну зачем? Сидела бы отогревалась на софе. - Не могу. Мне скучно там одной, - фыркает она и дует на горячую жидкость. - И прям, как кошка. Только теперь сухая, - смеется Чонин. Сучжон отставляет чашку с чаем и сбрасывает плед на пол кухни. - А знаешь, как кошки царапаются? - и показывает Чонину руку с небольшими, аккуратно отполированными ноготками. - Знаю. Чонин убегает в свою комнату, Сучжон – за ним. Он ловит её в свои объятия, беззащитную, совсем не похожую на кошку, в его домашней рубашке. Сучжон становится на носочки, чтобы дотянуться своими губами к губам Чонина. Он легонько приподнимает её и ставит холодными ступнями на свои ноги. Получатся смешно и неудобно, но ему нравится, что она так близко сейчас. Неловкое молчание прерывается их громким смехом. - Знаешь, ты самая красивая. - Привет? – Чонину кажется, что Сучжон его прогонит, и он думает, что даже правильно сделает. – Можно? На поиски её адреса ушло немало времени, но Чонину нужно было её найти. Не хотелось потерять Сучжон, как в прошлый раз. Она стояла на пороге в его старой темно-красной рубашке и коротеньких черных шортах. Почему-то изнутри Чонина грело то, что она не забыла, что она всё ещё хранит его вещь. Без макияжа Сучжон была совсем как тогда, пять лет назад, в его комнате. - Входи, - Сучжон отступает в сторону, пропуская его мимо себя в квартиру. За чашкой горячего чая Сучжон расскажет ему, как на самом деле было сложно, как внутри было пусто и больно порой. Чонин кивнет и скажет тоже самое; что порой мама-Америка совсем недоброжелательна. Что много пришлось перетерпеть. А потом они рассмеются вместе. Чонин протянет руку и сожмет пальцы Сучжон, пообещает, что больше никогда не отпустит. Сучжон улыбнется. И поверит, что случайности вовсе не случайны.