Best Friend

– Мама, перестань маячить! – крикнула Ивей, с недовольным лицом поправляя платье, навязанное сестрой и жутко неудобное. – Как ты не понимаешь? Джон – мой будущий зять – должен прийти с минуты на минуту, – пропищала женщина и брызнула еще больше лака для волос себе на голову. Вся прихожая пропахла резким запахом, который прожигал внутри горло и нос. – Я согласилась с ним встретиться, а не выйти за него замуж, мама! – возразила девушка, закатив глаза и скрыв тяжелый вздох. – О, это мы еще посмотрим, милая, – Джанин Гилсон похлопала дочь по голове и скрылась в дверях гостиной, звонко цокая высокими каблуками по идеально начищенной плитке. Ее рыжие волосы прекрасно сочетались с зелены платьем, которое женщина носила с гордо поднятой головой, не стыдясь ни своей фигуры, ни походки, хотя всё в ней было идеально для сорокалетней женщины. Ивей всегда хотела внешностью походить на мать или на сестру – настоящую аристократку, но её походка в туфлях с высоким подъёмом была косолапой и далека от уверенной. К тому же обтягивающее платье стесняло движения и немного смущало. Ив не так уж любила наряжаться, тем более для парня, которого она даже не знала. Девушка услышала слабый писк телефона, лежащего на туалетном столике. Она взяла средство связи, разблокировала и увидела одно новое сообщение от Росса. Брюнетка улыбнулась и нажала на мигающий конвертик на дисплее. «Удачи!» Всего одно слово, но оно ее ободрило и придало новых сил. Сейчас Ивей была рада любой поддержке. «Я знаю, что ты сейчас надо мной насмехаешься. Не смей отрицать!» «Не буду, ты полностью права. Тем не менее удачи. Я в тебя верю ХО» – Я бы тоже хотела в себя верить, – прошептала девушка, глядя на себя сквозь отражающую поверхность зеркала. Она прикрыла глаза и, положив телефон, направилась вслед за матерью, которая уже ждала гостей около темной входной двери. Росс не любил врать, но это был тот случай, когда он был вынужден. Парень на самом деле не насмехался над Ив. Он боялся её потерять. Что если она влюбиться в этого Джона и забудет о своем лучшем друге? Вдруг эта парочка поженится, и они с Ивей больше не увидятся? В этот момент Росс понимал, какой слабак, что не может признаться девушке, с которой обещал всегда быть рядом, в своих чувствах. В глубине души блондин надеялся, что Джон будет совершенно никудышным и не понравиться его подруге, а в сознании рисовал образы, как признается Ивей в любви, и они живут долго и счастливо, как в сказках на ночь, которые рассказывают маленьким девочкам. Но в реальности, как известно, всё не так, и Росс это прекрасно знал. Звонок Гилсонов затрещал, оповещая хозяев о гостях, которые стоят на пороге. Джанин открыла дверь и обворожительно улыбнулась, как она надеялась, будущим родственникам. – Здравствуй, мы немного рано, просто Джон так рвался увидеться с вами, – произнесла светловолосая женщина на пороге на первый взгляд лет на пять моложе миссис Гилсон. Рядом стоял статный и привлекательный для своих лет мужчина – её муж, и их сын – Джон. Он был одет в прекрасно начищенный смокинг с бабочкой, на левой руке блестели дорогие швейцарские часы, а на безымянном пальце красовался золотой перстень с зелёным камнем, скорее всего, изумрудом. Парень смущённо улыбнулся при взгляде на сексуальную брюнетку в атласном голубом платье, которая опустила глаза, разглядывая руки с не смывшейся краской и чувствуя себя не в своей тарелке. – Ничего страшного, – заверила Джанин. – У нас уже всё готово, – женщина жестом пригласила гостей пройти внутрь. Мистер и миссис Эдисон прошли, надменно разглядывая дом, наверняка отмечая насколько богаты их потенциальные родственники. Джон плёлся сзади своих родителей со скучающим видом. Ему явно не нравилась вся суть этого визита. – Я предлагаю пройти в гостиную, там накрыт стол, – сказала миссис Гилсон и, увидев одобрительные кивки, свернула направо и открыла белую дверь. *** Гости и хозяева уже не первый час сидят за столом, и, казалось, прекрасно проводят время за светскими беседами. Иногда слышен сдержанный смех Джанин Гилсон и тихое хихиканье, как оказалось, её ровесницы Лилии Эдисон. Мужчины старались рассмешить своих жён, тем самым соревнуясь, кто смешнее пошутит, но, к сожалению, счет пока был равным. Единственные, кому было не комфортно – Ивей и Джон. Они по планировке сидели рядом, но сейчас отодвинулись так, чтобы даже случайно не задеть друг друга локтем во время разрезания говяжьего стэйка. – Это от краски? – Джон в первый раз за время всего ужина подал голос, пристально смотря на руки девушки, которые действительно были испачканы. Она немного покраснела и попыталась повернуться так, чтобы не было видно ничего лишнего. – Нет, нет, не прячь, мне нравится искусство, и я не вижу ничего зазорного в том, что ты этим занимаешься, – парень был полностью уверен в своих словах, которые произносил, неотрывно смотря на Ивей. – Правда? – девушка изогнула бровь. Увидев кивок с его стороны, она немного расслабилась. – Просто моя мама не поощряет моё обучение на факультете живописи. Она думает лучше заняться экономикой, чтобы продолжить папино дело, – Ив опустила расстроенный взгляд в свою тарелку и, взяв на вилку кусочек салата, положила его в рот. – Я тобой восхищаюсь! – воскликнул Джон и получил недоумённый взгляд. Он положил столовые приборы на тарелку и продолжил: – Просто три года назад, когда мне нужно было идти в институт, я хотел поступить на театральный факультет, но родители настояли на бизнесе. Я не стал перечить, но ты… Ты – другое дело. В этот момент Ивей посмотрела в его глаза такие чистые, такие искренние. Она не была открытым человеком, но сейчас ей захотелось рассказать ему всё, что таилось в её душе безо всяких ограничений. Девушка хотела довериться ему, поэтому отклонилась на спинку стула и решила продолжить разговор. – Так значит, ты интересуешься театром? Наверное, хотел стать актёром, – Ивей сделала глоток шампанского из своего бокала. – Да, в детстве меня всегда это привлекало, но больше нравилась съёмочная площадка, – Джон мечтательно закатил глаза. – Помню лет в восемь отец взял меня на съёмки одной из реклам его товара. Я был так заворожён всем процессом, что захотел участвовать в нём постоянно. После этого и родилась моя безумная мечта, – парень начал вертеть перстень на безымянном пальце. – Я всегда с замиранием сердца смотрела на картины знаменитых художников. Как бы это глупо не звучало, я до сих пор хочу, чтобы мои работы сравнивали с творчеством Джона Адамса*,– брюнетка прикусила губу, ожидая ответа своего собеседника. – Это вовсе не глупо. Я рад, что твоя мечта ещё может исполниться в отличие от моей. Уверен, в будущем твои картины, непременно, будут наравне с Адамсом,– Джон улыбнулся и встретился взглядом с Ивей. Девушка невольно начала сравнивать его улыбку с улыбкой Росса. Её лучший друг делал это всегда более открыто, даже, когда оказывался в ситуациях, которые злили его. Он всегда показывал зубы, более того Ив видела самые маленькие морщинки в уголках его глаз. Может, Джон просто не такой, как Росс? Конечно, не такой! Он выглядит более взрослым и мужественным, что ли, хотя и разница в возрасте всего лишь год. – А хочешь… хочешь я покажу тебе мои работы? – девушка нервно теребила в руках салфетку, боясь выглядеть глупо в его глазах. – Конечно, я с удовольствием посмотрю картины, которые ты рисуешь, – парень сначала удивился вопросу, но потом уголки его губ вновь поплыли вверх. Ивей встала, приглашая гостя следовать за ней. Девушка одернула вниз, задравшееся платье, и, крикнув матери, что покажет Джону дом, скрылась за дверью гостиной вместе с парнем. Они прошли много коридоров и, наконец, остановились около старенькой деревянной двери с трещинами и облупившейся краской. Ивей дёрнула ручку и, вздохнув, распахнула преграду между ними и её студией. Перед Джоном открылся целый мир художника, где отсутствовало окно во внешний мир, но зато все стены были раскрашены. На одной был закат, когда солнце уже скрылось за горизонтом; на другой полная луна и тёмное небо, которое заволокли облака; на стене, противоположной первой, было ночное небо с фонариками желаний; и на последней был рассвет, где солнце ярко-красным пятном выделялось на сиренево-розовом фоне. Парень в изумлении раскрыл рот и, стоя на пороге, начал рассматривать каждый рисунок. – Я с пятнадцати лет, сидела в этой комнате, когда мне было грустно, и рисовала на стенах. Тогда это было как бы знаком непослушания, потом всё переросло в зависимость, – Ивей усмехнулась своим воспоминаниям. – Даже мой лучший друг помогал. – Вау! У меня просто нет слов! – взгляд Джона замер на холсте в самом центре комнаты. – А что там? – Это рисунок, над которым я сейчас работаю, – девушка пожала плечами и достала из тумбы около порога две пары тапочек. – Вот, надень, я не часто пускаю сюда посетителей, но если они заходят, то только в моих тапочках, – она протянула ему руку с размалёванной красками обувью. – Хорошо, – Джон усмехнулся, но переобулся и прошёл вглубь комнаты. Парень замер около центрального мольберта с изображением Эйфелевой башни, окутанной розоватым вечерним светом солнца. – Ты был во Франции? – Ивей уже закрыла дверь и шаркающими шагами подходила к Джону. – Нет, но теперь непременно должен туда съездить, – он всё ещё продолжал рассматривать картину, а девушка присела на свой любимый мягкий пуф. – Боже, как же хочется снять с себя это неудобное платье и надеть простую футболку, – простонала она, прикрыв глаза. – Да, я бы тоже не отказался снять смокинг, – согласился Джон и присел на второй пуф. До позднего вечера они разговаривали о своих планах на будущее и о своих эгоистичных родителях. *** Когда все разошлись, время на часах не помешало брюнетке набрать номер друга и рассказать о своём дне. В основном она говорила много и бессвязно, но парень, нахмурившись, молча слушал её болтовню. – Ты просто не представляешь какой он, Росс! – восклицала девушка. Она лежала на кровати, задрав ноги высоко на стену, и болтая по телефону. – Даже желания особого не возникает, – усмехнулся собеседник, скрывая этим всю свою обиду. – Он мне так понравился, даже не вериться, что я не хотела с ним встретиться, но ты меня переубедил. Огромное спасибо! Ты не представляешь, какой он галантный! Он пропустил меня вперёд, когда мы выходили из моей студии, поцеловал в щёчку на прощание и попросил об ещё одно встрече завтра, – без умолку радостно тараторила Ивей, не отдавая себе отчёта, что всё сильнее расстраивает своего друга. – Он был в твоей студии? – его голос дрогнул, но счастливая брюнетка этого не заметила. – Там ведь, кроме меня, никого не было. – Не знаю, что на меня нашло, но я… – не успела она договорить, как Росс её прервал. – Мне пора, Ив, прости, – он в отчаянии прикусил губу. – Новая девушка? – она закатила глаза и, не услышав ответа, сочла, что права. – Ох, ладно, иди уже к своей барби. Пока. – Спокойной ночи, принцесса, – кажется, он в первый раз за весь разговор с подругой улыбнулся, после чего нажал на клавишу отбоя. Росс, не в силах больше сдерживать эмоции, швырнул телефон в стену напротив, затем туда полетели книги, позже был перевёрнут журнальный столик и разбита ваза. Осколки разлетелись по всей комнате, и парень попытался собрать их руками, но лишь несколько раз глубоко обрезался. Через несколько минут, усмирив гнев, Росс опустился на колени и закрыл лицо руками, тем самым больше пачкаясь кровью из ран. Раскачиваясь из стороны в сторону, как сумасшедший, себе под нос он твердил одно и то же. – Дурак! Какой же я дурак! – отчаянно шептал Росс. *Джон Адамс (1851-1927) был ведущим пейзажистом родом из Джонсон, штат Индиана. Он преподавал в Америке и Европе, а затем получил степень магистра искусств. Джон Адамс умер в 1927 г. и похоронен в Muncie.