Узы

Он носит ворованную линялую джинсовую куртку с короткими рукавами, хвастаясь своими татуировками: дракона на левом предплечье и пламени на правом. Он постоянно курит, сутулится и явно ничего не слышал о вежливости и правилах приличия. Его взгляд безумен, страшен, отражение его душевной пустоты и ненависти. Но именно его улыбка свела её с ума. Он вечное дитя, разгильдяй, не скрывающий своих истинных эмоций, звонко смеющийся и искренне переживающий. Он спас её, ничего не требуя взамен. И думала она о нём до последнего вздоха. *** - Эй, рыжий, ты как сюда попал? Хидеаки проснулся от звука басистого мужского голоса. Девятилетний мальчик потёр глаза, сгоняя остатки сна и широко зевая. Он вновь ухитрился надоесть своему отцу – полицейскому – на работе. Комацу-старший обещал запереть его с преступниками, но до этого момента Хидеаки сидел исключительно в пустых камерах. Сейчас же его будил странный мужчина с кучей татуировок, от которого несло дешёвыми сигаретами. - Мелкий ты. Сколько тебе лет? Комацу исподлобья посмотрел на собеседника и угрюмо показал ему свой возраст на пальцах. Он не любил общаться с людьми, а люди не любили общаться с ним, по крайней мере, родители всегда молчали в его присутствии. - А зовут как? – не унимался незнакомец. Мальчик отвёл взгляд в сторону, хмурясь. - Комацу Хидеаки. – Он произнёс своё имя едва слышно, после чего сжал губы в тонкую линию. - Комацу Хидеаки? – мужчина вздохнул. – Что ж, рад знакомству, Комацу Хидеаки. За что сидишь? - За… надоедание. - Вот как? Странная причина. - А вы… кто? - Я? Исибаси Ренджиро, или как-то так. В голубых глазах мальчишки отразились интерес и недоверие. Отцу поручили поймать одного из самых наглых воров их города, а после серии неудач дело отдали некому Хиросэ Осаму. Хидеаки отчётливо помнил злого пьяного Комацу-старшего, от которого прятался в собачьей будке. И следователь Хиросэ так быстро сумел поймать Исибаси? Лучше бы он никогда не брался за это дело. Лучше бы отец злорадствовал его неудачам, восхваляя себя самого. - Странный ты. Молчаливый какой-то. Комацу отвёл взгляд, глядя в пустоту. - Сверстники? Хидеаки вздрогнул, удивлённо глядя на Ренджиро. - Ты весь в синяках. А на плече след от ожога. Такие бывают, когда о кожу тушат сигареты. Исибаси лёг на деревянную койку, прикреплённую к бетонной стене и находящуюся напротив койки Комацу. Он смотрел в потолок, убрав руки за голову. - Тоже… тушили? – робко спросил мальчик. На что Ренджиро продемонстрировал ему след от ожога на шее, отодвинув широкий воротник своей куртки. - Отец? – удивлённо спрашивал Хидеаки, с неподдельным восхищением глядя на Исибаси, будто видя в нём родственную душу. - Отец? Нет. Мой отец был прекрасным человеком, научившим меня всему, что я умею на данный момент. – Ренджиро поднял руки вверх, считая по пальцам. – Не доверять людям, надеяться только на себя, воровать, засыпать даже под ливневым дождём и быстро бегать. Да, хороший человек. Появился бы хоть раз в моей жизни – от души врезал бы ему по яйцам. Комацу вздрогнул от услышанного и подтянул колени к груди, обняв их. - Не кисни. Единственное, в чём я нуждаюсь – это сигареты и деньги. - А семья? – едва слышно спрашивал мальчик. – Друзья? - Тебя этому учат в школе? - Так говорят. - Если назвать моей семьёй мотоцикл, а свободу моим другом, то – да, они нужны мне как воздух. Мужчина отвернулся к стене, закрыв глаза, накрывшись своей курткой. Он слышал, что мальчишка слез со своей койки и направился к нему, почувствовал, что он сел рядом, свесив ноги. Если родители так заботятся о своих детях, то кому они нужны? Однако, дети любят их, не испытывая к ним ненависти, презирая лишь себя. У того, кто придумал человеческую психику, забавное чувство юмора. Подвергшийся мучениям ребёнок думает, что он плохой, ненавидит себя, хотя и сделать в этой жизни ничего не успел, не успел ничего увидеть и сказать. Исибаси приоткрыл глаза, глядя в стену. Он ненавидел детей ровно как и взрослых, однако, где-то на дне старой раны в его сердце змеёй зашевелилась жалость. - А мама? – тихо спросил Хидеаки. - Мама? – задумчиво повторил Ренджиро. – Отказалась от меня сразу после рождения. - А как тогда?.. – мальчишка хотел было что-то спросить, но осёкся. - Как я выжил? Детский дом, школа-интернат, а после, - он усмехнулся, глядя на свои татуировки. – Украл все сбережения у людей Эсу Рю. - Эсу Рю? - Мой босс. Из-за него свою первую татуировку я получил в шестнадцать лет. - Больно? - Привыкаешь. Потом уже не можешь остановиться. Хочется только больше тату. Можно сказать, это подобно наркотику, ну, или хобби. У тебя же есть хобби? Комацу кивнул. - Дженга. - Что это? – удивлённо дёрнул бровью Исибаси. - Это башня. Из блоков. Нужно убирать деталь из основания и ставить наверх. Пока башня не сломается. Исибаси улыбнулся. - Должно быть, ты лучший в этой игре. Хидеаки раскраснелся от услышанного комплимента. Доверие ребёнка завоевать так же просто, как и потерять его. Ренджиро казался мальчишке хорошим и добрым взрослым, взрослым, который может общаться с детьми на равных, без серьёзности и строгости. Прошло всего несколько минут с их знакомства, а Комацу уже ощущал насколько ему тепло на душе рядом с этим человеком. Каким человеком? Живущим. Не существующим, как его отец, а именно живущим, цепляющимся за жизнь. Пытаясь сравнить своего отца с Исибаси, Комацу представлял их стоящими на противоположных краях бездны. Отличие в том, что Ренджиро сможет как преодолеть эту пропасть, так и продолжить путь в любом направлении, в то время как папа сидит на месте, поедая сырные чипсы. - Что будет с вами? – тихо спросил Хидеаки. - Знать не знаю. - С улыбкой ответил Исибаси. - И, - мальчик сглотнул. – Вы не боитесь? Неизвестность пугает. - Ты довольно-таки умный ребёнок, - Ренджиро перевёл взгляд на потолок. – Не приходи к Эсу. - Почему? – машинально задал вопрос Комацу. - Я хочу быть его правой рукой. Не прощу себе, если меня сместит мелкий школопет. Исибаси сдержанно рассмеялся, потрепав мальчишку по волосам. Хидеаки заулыбался, в ответ на этот почти отеческий жест и Ренджиро казалось, что ребёнок улыбается впервые. Искренняя, тёплая улыбка, озарившая бледное детское лицо, на котором был практически незаметен синяк на щеке. - Я сбегу. – В голосе вора слышались стальные нотки. – Пусть хоть этот очкарик богомерзкий нацепит на меня кандалы и ласты и понаставит сотню охранников. Я не совершал преступления, а невиновных нельзя лишать свободы. - Не совершали? - Подумаешь, позаимствовал пару драгоценностей. Их и без того у них было много, а мне хотелось есть. В ответ на это Комацу промолчал. - Машина не в счёт. Тогда я пришёл не один, честно. Хидеаки ничего не ответил, сжав губы в тонкую линию, чувствуя подступающий смех. - И та индейка. Я не виноват, что старый пердун так вкусно умеет готовить. Мальчик сжал рот руками. - Да кто ты такой, чтобы меня судить, а?! Комацу зажмурился, давясь смехом, который было невозможно сдержать. Взрослый, оправдывающийся, как ребёнок, ведущий себя, как ребёнок вызывал у мальчишки веселящее чувство противоречия, какое часто возникает во время того, когда любимая бабуля начинает злобно ругаться матом. Сокамерники не сразу обратили на это внимание, но к смеху Хидеаки добавилось тихое девчачье хихиканье. - Кумико! – воскликнул мальчик. – Разве тебе можно сюда? - А, - Исибаси задумчиво почесал затылок. – Младшая в шмаровском роду Хиросэ. Мелкота, пни меня, как она уйдёт. После этих слов парень лениво повернулся на своей койке лицом к стене. Комацу вопрошающе посмотрел сначала на Исибаси, потом на Кумико. Девушка грустно улыбнулась, молча кивая головой, отвечая на немой вопрос мальчишки. Попался Ренджиро именно из-за неё, а не из-за смекалки или гениальности её старшего брата. - Хиде, - улыбка Хиросэ стала ласковой, тёплой, как будто материнской. – На выход. - Амнистия? – Комацу вздрогнул, глядя на тяжёлый серебряный ключ в руках Кумико. Он перевёл взгляд на Исибаси, который молча отсалютовал ему, по-прежнему лёжа лицом к стене. - Выходи. Сходи в кабинет Осаму, съешь его обед, - девушка открывала решётчатую металлическую дверь, её руки почему-то дрожали. – Бенто в холодильнике, не забудь подогреть, хорошо? - А Оса?.. – он не успел договорить. - Не бойся! – пискнула Хиросэ. – Ему не повредит небольшая голодовка. Беги. Пожав плечами, Хидеаки вышел из камеры. Закрывая дверь, Кумико тяжело выдохнула, чувствуя облегчение. Ренджиро никак не реагировал на неё, а сейчас он вполне себе мирно лежал на койке. Глядя на свои руки, девушка отчётливо осознавала, что пришла сюда она не ради Комацу. Это так абсурдно, сестру следователя тянет к одной из самых ярких фигур преступного мира. Хиросэ оправдывала себя чувством вины перед Исибаси и дикой ненавистью к старшему брату. - Совсем больная? – из размышлений девушку выдернул хриплый и грубый голос заключённого. Кумико вздрогнула. Почему она не услышала шагов Ренджиро? Почему не смотрела на него всё это время? И почему не взяла с собой газовый баллончик или электрошокер? Она замерла, встретившись с ним взглядом. Чёрные глаза, совсем как у неё, завораживали, гипнотизировали, парализовали. Сердце так больно билось в груди Хиросэ, то ли от страха, то ли от восхищения. Он спас её, спас от амбиций её брата, а сам угодил в тюрьму. Протянув руку к девушке, Исибаси крепко сжал воротник её рубашки и с силой притянул к стальным прутьям, заставив Кумико тихо вскрикнуть от боли и зажмуриться. - Ты в курсе, что заключённые любят полицейских по-особенному? Любят их смерть, если выразиться понятнее. Хиросэ крепко сжала его руку, чувствуя себя крохой, зажатой в стальные тиски. Она стиснула зубы, стараясь не обращать внимания на боль, которую сейчас причинял ей Исибаси. Она заслужила это. Не в силах что-либо сказать, она молча молила о помощи, о милосердии, о чуде – о том, чего не достойна. Захват ослаб, а Ренджиро ладонью оттолкнул её от прутьев своей твёрдой рукой, после чего круто повернулся на стоптанных каблуках армейских сапог лицом к стене. Несколько секунд Хиросэ шокировано смотрела на Исибаси. Даже сейчас, даже когда предоставилась возможность побега, виновница его заключения стоит перед ним, а наказать её не составляет труда – он продолжает оставаться благородным, честным рыцарем в линялой джинсовой куртке. Даже сейчас чужой человек ведёт себя в тысячу раз достойнее её старшего брата, который для поимки Исибаси не побоялся натравить на неё бывших заключённых, выпущенных из-под стражи именно для этой цели. Горькие слёзы обиды подступили к глазам девушки, которые она пыталась сдержать, подавить. - Эй, - Ренджиро задумчиво почесал затылок. – Ты поаккуратнее в следующий раз будь. Нечего здесь реветь. Кумико закрыла глаза ладонью, стиснув зубы, чувствуя, как силы медленно покидают её, уступая место эмоциям. Плакать при ком-то – признак слабости, но сдерживаться для неё больше невыносимо. Осаму доволен собой и своим гениальным планом, в школе её восхваляют за помощь в поимке вора, а сам вор, увидев её слёзы, пытается их утереть. - Да погоди ты! – Исибаси вновь повернулся к ней лицом. – Я не держу на тебя зла, слышишь?! Я просто сломаю очки твоему брату и успокоюсь! Только сейчас Ренджиро понимал, насколько плохо он знает женскую натуру, понимал, как тяжело подобрать нужные слова, чтобы успокоить человека. Хотя, он и не должен этого знать. В его профессии это никак не пригодится. - Всё в порядке, - кое-как успокоившись, ответила Хиросэ. – Спасибо. Исибаси нахмурился, глядя на неё. Какой полицейский будет плакать перед преступником? Какой родственник полицейского будет смотреть на вора взглядом испуганного котёнка, не пытаясь позвать на помощь или помочь себе самому? К тому же, если вспомнить события минувшего дня, эта девчонка в ужасе спряталась за ним от четверых отморозков, принадлежащих к банде Легюлофсоф, а после смотрела на своего брата взглядом, полным шока и ненависти. Либо она золотой самородок актёрского искусства, либо оказалась жертвой обстоятельств. - Поменьше гуляй ночью, что ли, - Ренджиро отвёл взгляд. – Всякое может случиться. - Почему? – тихо спросила Кумико. - Что? - Почему ты продолжаешь вести себя так при мне? – она сделала над собой усилие, пытаясь сдержать слёзы. – Я не выпущу тебя за одну твою доброту. Я не смогу уничтожить улики, указывающие на тебя, как и результаты судебно-медицинской экспертизы! – её голос сорвался. – Скажи, зачем?! Зачем ты нацепил овечью шкуру?! Вновь закрыв лицо рукой, Хиросэ горько заплакала, будучи бессильной перед охватившими её чувствами. Человек с мягким характером, доведённый до нервного срыва. Это неудивительно, если у неё с Осаму тёплые семейные узы, которые в одно мгновение исчезли из-за его желания поймать преступника. Похоже, Исибаси стал свидетелем семейной ссоры. Нельзя помогать этой девчонке в форме старшей школы Когарана, иначе, он станет участником возникшей из-за него драмы. Если уже не стал. - Да пошла ты к чёрту, - Ренджиро сплюнул в сторону, нахмурившись. – Больно надо утешать размазню. Не ты сейчас за решёткой, малявка, так что хватит ныть. Раздражаешь. Его уловка сработала, Кумико быстро взяла себя в руки, вспомнив, что перед ней преступник, а не священнослужитель. Он не будет её слушать, она ему не нужна, как и её душевные переживания, он не даст напутствия на будущее и не поддержит. Как хорошо, что до неё быстро доходит. Никаких лишних вопросов, продолжения истерики, или любой другой бабьей выходки. Хиросэ уходила, так медленно и нехотя, что Исибаси хотелось как-нибудь оскорбить её напоследок, лишь бы побыстрее избавиться от её присутствия. Какого же было его удивление, когда девчонка вернулась, молча оставила бенто и быстро убежала прочь, не говоря ни слова. *** - Твой братец редкостный говнюк, Кумико. К девушке обращалась её давняя подруга – Хаттори Санго, которую Хиросэ любила называть попугаем. Они были совершенно не похожи друг на друга, как внешне, так и внутренне. Кумико была более покладистой, послушной, в то время как Санго отличалась железным характером с львиной долей эгоизма. Если Хиросэ носила школьную форму старшей школы Когарана, её чёрные волосы были аккуратно убраны, а о макияже она и не думала, то Хаттори носила яркую одежду, часто мешковатую и специально порванную, а в её каштановых волосах были красные и фиолетовые пряди. - Пошли, - Санго подала руку Кумико, хмуро глядя на неё. - Куда? - Ну, ты смешная. Конечно же, изнасилуем твоего братца его же очками. Хиросэ поджала губы, не зная как реагировать на подобную шутку. Можно сказать, именно сейчас в душе девушки происходила внутренняя борьба между её воспитанием и гормонами. Хаттори нахмурилась, после чего закурила сигарету. - Ты стала совсем другой, Санго, - Кумико отвела взгляд, глядя на проходящих мимо людей. – До того момента, как ты бросила школу, ты была совершенно другой. - Ну и? - Твоя душа пела. Сейчас она в отчаянии. Почему ты не хочешь рассказать мне, что случилось, Санго? В ответ Хаттори лишь презрительно шикнула. - Всё хорошо, хватит параноить. Хиросэ отрицательно покачала головой, закрыв глаза. - Ты говорила, что отныне связана с мужчиной. Санго закашлялась, прикрыв рот рукой. Кумико улыбнулась, глядя на подругу, судя по её поведению, девушка двигалась в правильном направлении. - Всё так плохо? - Какая разница, Хиросэ? Я уже давно разобралась с ним. Мы не знаем друг друга, можно сказать, не нужны друг другу. Кумико заулыбалась. - Тебя это обижает? - Вот ещё! – Хаттори раскраснелась, отведя взгляд в сторону. – Какое мне дело до этого пироманьяка? Хиросэ тихо захихикала, закрыв рот руками. Санго всегда хотела казаться сильной и независимой, никого не слушающей и агрессивной. Обыкновенный, вызывающий умиление подросток: ранимый, эмоциональный и эгоистичный, собравший вокруг себя узкий круг близких людей. Хаттори пыталась казаться сильной одиночкой, однако Хиросэ отчётливо понимала, что ей нужна поддержка близких больше, чем кому-либо. Санго любит своих друзей, семью, даже того таинственного человека, с которым ей суждено быть, но понятия не имеет о том, как это выразить, стесняется своих чувств, боится быть отвергнутой. Кумико всегда казалось, что именно такие женщины становятся превосходными лидерами, они пожертвуют собой ради того, что любят, поведут за собой, чтобы защитить то, что любят. Если Хаттори была бы генералом, императрицей, или, скажем, королевой, Хиросэ бы пошла за ней, не задумываясь и не сомневаясь в её правоте. - А как зовут того мужчину, Санго? - Тебе это зачем? Хаттори ответила спустя секунду, выдохнув дым сигареты. - Кагуцу. Генджи. *** - Волшебник Изумрудного города? – Кумико удивлённо смотрела на заключённого, лежащего на деревянной койке с книгой в руке. Девушка тихо захихикала сразу после того, как Ренджиро дёрнулся, резким движением убрав книгу себе под голову. - Чего пришла? - Ты в курсе, что ты числишься среди мёртвых? На несколько секунд воцарилось молчание, красноречиво говорящее о недоумении Исибаси. - При пожаре помер, ничего страшного. Хиросэ тяжело вздохнула, не каждый день удавалось встретить человека, которому вовсе наплевать на то, что он уже мёртв. - Мертвецов не держат в тюрьмах. После этих слов Ренджиро резко развернулся на койке, вопрошающе глядя в глаза девушки. - Если Осаму в ближайшие сроки не подтвердит того, что ты Исибаси Ренджиро и то, что ты до сих пор жив – можешь быть свободен. Исибаси подошёл к решётчатой стене, разделяющей их. Какой же он высокий. Только сейчас, глядя на человека, который был выше на полторы головы, Кумико ощущала себя гномом. Её старший брат – Осаму – был с ней почти одного роста, разве что был выше на полголовы, что было почти незаметно. - Если ты врёшь мне, - Ренджиро задумчиво посмотрел на Кумико. – Короче, лучше бы тебе этого не делать. Хиросэ мягко заулыбалась в ответ. - Тебе почитать? - Чего? - Волшебник Изумрудного города – книга, которую читал мне папа в детстве, - Кумико указала рукой в сторону койки, но после сказанного на мгновение запнулась. – Тебе ведь не хватает сказок. Исибаси раздражённо шикнул. - Тебе-то что? Вали уже, - он махнул рукой. – Какое мне дело до тебя и твоих сказок? Хиросэ наклонилась в бок, глядя за спину парня. - Тебе понравилась моя готовка? – она заулыбалась. - Ничего отвратительнее в жизни не ел. - Но я вижу, что бенто полностью пустое. - У меня не было выбора! Либо твоя стряпня, либо отрава, что приносит сюда местный повар! Кумико вновь засмеялась, прикрыв рот рукой. Всё-таки он такой милый. Человек, который никогда не признается в своей слабости и неправоте. - Чего ты смеёшься? – парень раскраснелся, почесав затылок. – Прекрати. Готовишь ты всё равно так себе. - Я ещё принесла, - девушка достала бенто из широкой сумки. – Но, раз ты не хочешь. Встретившись с обиженным и расстроенным взглядом, Хиросэ поставила бенто на пол у решётки, после чего сразу же отошла. Ренджиро с несколько секунд раздражённо смотрел на овальную чёрную коробку, потом на девушку, после чего его взгляд вновь вернулся к коробке. - Кормишь, как на убой. - Это моя благодарность, - Кумико опустила взгляд, после чего посмотрела в сторону. – Извини. За вчерашнее. Излишняя эмоциональность у нас с братом семейное. Исибаси вздохнул, садясь на пол, скрестив ноги. - Ни одна баба не сравнится с этой очкастой истеричкой. – Забрав бенто, он открыл его. – Даже обидно, что меня поймал четырёхглазый. Хиросэ поджала губы, глядя на Ренджиро. Судя по его ворчливости, он страшно одинок. Самый наглый вор их городка, вор, укравший столько, сколько невозможно заработать, будучи добропорядочным законопослушным человеком даже за десять лет, страдает от одиночества? Это абсурдно, но, похоже, именно так оно и есть. Сев перед ним на пол, поджав ноги под себя, Кумико приготовилась слушать. - Чего? – приподняв бровь, спрашивал он с полным ртом риса. – Хочешь поспорить? - Нет. Осаму на самом деле очень эмоционален. Я думаю, что это из-за материнского воспитания. Мы рано потеряли отца. - Вот как? - У тебя соус на щеке. Он вновь поднял на неё удивлённый взгляд, после чего поставил бенто и провёл тыльной стороной ладони по щекам. - Салфетку дать? - Что это? - Что-то вроде одноразовых носовых платков. - Одноразовых? - Они из бумаги, так что выстирать их невозможно. Взяв в руки салфетку, Исибаси несколько секунд рассматривал её, после чего аккуратно развернул и осторожно вытер руки, тем самым заставив Хиросэ тихо захихикать. - Что? - Странно получается. Ты постоянно куришь и ездишь на краденном мотоцикле, но ничего не знаешь о таких простых вещах, как салфетки. - Просто меня это не интересует, - он закрыл глаза, чувствуя, как к щекам подступает жар. Кумико заулыбалась, глядя на человека, с которым её разделяла решётчатая стена. Ему за двадцать, а он смущается, как подросток. Кумико много раз слышала о том, что, порой, заложницы влюбляются в своих пленителей, чувствуя между ними некую связь, будто они одни в этом мире. Но никогда не думала, что с ней произойдёт подобное. Чепуха. Здесь нет заложников, как и нет пленителей, здесь есть сестра следователя и вор. Вор, читающий перед сном сказки и смущающийся от любой мелочи. - Может, тебе одеяло принести? Тут такие жуткие сквозняки. - Ты сидишь на полу, дочь Эйнштейна. Хиросэ тяжело вздохнула. Теперь понятно, почему он смущается. Не потому, что разговаривает с девушкой, а потому, что не привык к доброму отношению. Когда счастье покинуло человека, он просто перестаёт открывать для него двери, верно? Вот и сейчас никому не нужный человек закрыт для других людей. - Так принести? - Спрашиваешь ещё. Конечно, да! Улыбнувшись, Кумико поднялась с пола и быстрым шагом направилась к выходу, чувствуя себя окрылённой, чувствуя, как душу переполняет счастье. - Ага, - тихо произнёс Ренджиро, поднося к замку двери своей камеры стержень шариковой ручки, украденной у Хиросэ. – Неси, неси. Главное, ищи дольше и отвлекай как можно больше народу. – Он заулыбался, когда замок щёлкнул, а решётчатая дверь отворилась. – Ты слишком добрая, - задумчиво произнёс он. – Когда-нибудь тебя это убьёт. *** Для Осаму последняя неделя выдалась напряжённой, он почти не спал, не ел и готов был сорваться на всё, что движется. Кто бы мог подумать, что вор-молокосос настолько выбьет его из колеи, сделает из простого вспыльчивого полицейского следователя с нервным тиком. И он бы радовался своей напарнице – Ито Тсую – если бы она не любила мешать личные проблемы с работой, постоянно цепляя наручники на какую-то школьницу-хиппи. Стоя в лифте, три стены которого были зеркальными, Хиросэ задумчиво смотрел на себя. Как изменила его эта работа. Его взгляд стал суровее, точно как у отца, который бы уж точно врезал ему, если бы увидел какой длины волосы у сына, которые он завязывал в низкий хвост. Кто-то ещё вошёл в лифт, что вызывало сильный всплеск негативных эмоций, которые в этот раз он смог сдержать. Зачем же он ехал сейчас на шестнадцатый этаж? Сбежавший вор перерос ограбление частной собственности и стал грабить квартиры. Но в этот раз он превзошёл себя, убив хозяина. Ох, и надолго же он загремит. Глядя на отражение человека в капюшоне, Осаму заметил на его руках очень знакомые татуировки. Быстро развернувшись, он вытащил из кармана куртки пистолет, направив его на затылок, скрытый под капюшоном. - Долго соображаешь, четырёхглазый, - Ренджиро усмехнулся, подняв руки. – Я уж было подумал, что не узнал… - Молчать! - Тихо, тихо. У тебя в руке, - Исибаси наклонил голову вбок, пытаясь рассмотреть оружие. – Магнум? Разве они не запрещены в полиции? - Возможно. Ты всегда можешь пожаловаться какому-нибудь полицейскому. Свет в помещении пару раз мигнул, а подъём наверх остановился, тихий гул уступил место тишине, заставив следователя растеряться. - Клаустрофобия? – Ренджиро закатил глаза. – Только не обмочись. - Тихо! Руки на стену! Не опуская пистолета, Осаму подошёл к панели управления и нажал на кнопку вызова диспетчера. - Я застрял в лифте с преступником! Вытащите меня! - Так тебе точно никто не поможет, принцесса очкастого царства, как ни зови. - Тихо, я сказал! - Да погоди ты, я нашёл тебя не для того, чтобы ты опять впал в истерику. - Заткнись! - Я здесь по тому же делу, что и ты, - продолжал Ренджиро, не слыша слов следователя. – Понимаешь ли, я честный вор. - Да-да, подожди немного и станешь честным заключённым. - Я не убиваю людей. - А то кровавое месиво на шестнадцатом этаже?! Комары искусали?! - Ну, подумай, стал бы я ждать приезда полиции? - Может быть, - в голосе Осаму слышалось сомнение. – Это хитрый трюк. Ты не сможешь меня убедить, сбежавший из тюрьмы заключённый. - Как самонадеянно. Хорошо. Признаю, в эту ночь я ограбил два дома по адресу Гокибури 17 и 42. Даже кредитную карточку владельца прихватил. Он осторожно вытащил из кармана водительские права, принадлежавшие хозяину одного из домов, и небрежно бросил их за спину. - Буквально, полчаса назад освободился. - Никто не сообщил в полицию. - Конечно. Ведь эти идиоты свалили в трёхнедельный отпуск, поставив свои роскошные дома на дешёвенькую сигнализацию. – Он шумно вздохнул. – Датчик дыма. Перед выходом я заставил его сработать. Возможно, по пути сюда ты видел пожарки. - Видел. Это тебя не оправдывает. - Да угомонись ты уже. Я сам хочу узнать, за чьи грехи буду сидеть. С секунду подумав, Хиросэ опустил пистолет. Так или иначе, Исибаси сейчас никуда не денется, пока лифт не заработает вновь. - Что у тебя есть? – Ренджиро круто повернулся на стоптанных каблуках армейских сапог лицом к Осаму, заставив того вновь дёрнуться и поднять оружие. - Без фокусов. - Как будет угодно. Тяжело выдохнув, Осаму, по-прежнему держа пистолет в руке, достал из кармана свой блокнот. Тсую добралась до места преступления гораздо раньше его и успела доложить ему кое-какие подробности. Ито – женщина, уделяющая огромное внимание деталям, но, к сожалению, зачастую эти детали не нужны. Например, по телефонному разговору она описала содержимое гардероба и ящиков стола, дырки от пуль в стенах квартиры и одежду, которая была на покойном хозяине. Стальная женщина, или, возможно, слишком зацикленная на себе, чтобы реагировать на чужие смерти. Передав блокнот Ренджиро, Хиросэ опустил взгляд в пол, думая о том, чтобы уволить Тсую. Если он это сделает – эта женщина выжмет все соки из него и его семьи, растопчет в пыль. - Ты что, писал в пьяном угаре? - Я спешил. - Судя по почерку, ты писал, держа ручку в зубах, будучи пьяным в ноль. - Какое дело уголовнику до моего почерка?! - Заткнись. Что было нарисовано на входной двери? - Ито говорила, что это глаз с кошачьим зрачком. Нарисованный красной краской. - Не кровью? - Кровь быстро свёртывается, так что, если ты видел в фильмах ужасов кровавые надписи – знай, все они сделаны краской. - Чего? - Всего лишь шутка. - И с чего ты взял, что я убийца? - Над глазом было написано твоё имя. Исибаси смерил Осаму взглядом, задумчиво вздохнув. - Тебя слишком просто надуть, ведьма очкастая. - Как ты ко мне обращаешься?! – повысил голос Хиросэ. - Заткнись. Глядя на Ренджиро, Осаму понимал, что сейчас этот человек ушёл глубоко в себя. Его взгляд изменился, затуманился, он не читал написанное на листке, он искал ответы на очевиднейшие вопросы. Написавший имя преступника на входной двери может быть кем угодно, этот высоченный идиот прославился на весь город. Преступник должен был знать, что Исибаси сбежал из тюрьмы. Новость о его поимке публиковалась в газетах и вещалась по радио, в то время как новость о его побеге не успела достигнуть чужих ушей. Или успела? Кто-то мог разболтать. - Что ж, - Исибаси нахмурился, закрыв глаза. – Ясно одно. Это послание. - Послание? - Если вспомнить, как выглядят письма, то вверху указывается имя получателя, а внизу – имя отправителя. Получается, по полицейской почте мне пришёл глаз. - А сам ты как узнал об убийстве? В ответ на это Ренджиро заулыбался и выудил из кармана широкой куртки полицейскую рацию, которую несколько раз подбросил в руке. - Чёртов вор. - У тебя их навалом, а мне нужно знать, куда не следует соваться. Не бубни. *** - Ито Тсую! – воскликнула Хаттори, подходя к стоящим у полицейской машины Тсую и Кумико. – Да пошла ты в жопу носорога, Ито Тсую! – в подтверждение своих серьёзных намерений на разговор на повышенных тонах, Санго показала представительнице закона средний палец. В ответ женщина, едва заметно улыбнувшись, направила на Хаттори пистолет, сняла его с предохранителя и дважды выстрелила, задев пулями широкие джинсы и майку Санго. - Ещё слово, Хаттори Санго, и предупредительные выстрелы превратятся в огонь на поражение. - Тсую! – умоляюще и испуганно воскликнула Хиросэ. – Прекрати! Она просто подросток, не знающий меры! - Это прекрасный повод для убийства. – Холодно бросила Ито. - Подросток, не знающий меры?! Да я в тысячу раз лучше этой выскочки с ангельским личиком! - Санго, тихо, - взмолилась Кумико. – Пожалуйста, не начинай! У нас сейчас на самом деле всё плохо. - Плохо? – вскинула брови Хаттори, подходя, полностью игнорируя пронзительный взгляд Ито, обращённый на неё. – Что случилось? – Санго демонстративно запрыгнула на капот машины, свесив ноги. - Помнишь того преступника, - начала Хиросэ. – Исибаси Ренджиро? - А, тот, по кому ты сохнешь? – Хаттори захихикала, прикрыв рот рукой, после того, как встретилась с резким взглядом Кумико. – Ну и? - Он убил человека, - задумчиво ответила Тсую, глядя на здание, из которого не так давно вышла. Даже для стальной леди, коей её прозвали в полицейском участке, тяжело давалось подобное зрелище. Но и показывать свои слабости не было желания, ни перед напарником, ни перед нарядом полиции, ни перед кем. - Да не мог он, - Санго закурила, болтая ногами и, порой, стуча ими по номерному знаку транспортного средства. – Пустые переживания. - Санго, - со вздохом начала Хиросэ. - Откуда ты можешь знать это? – обращаясь к Хаттори, Ито говорила не спеша, будто смакуя каждое слово, выделяя их презрительным и насмехающимися тонами. – Пустоголовая недоделанная королева. Ответом ей был средний палец левой руки Санго. Глубоко затянувшись, красная королева смотрела на здание и говорила, выдыхая дым. - Я не знаю. Он просто не мог. Если бы был способен на убийство – не попадал бы в нелепые ситуации, о которых ты мне рассказывала, Кумико, пытаясь остаться незамеченным, когда хозяева неожиданно возвращались, - Хаттори опустила взгляд на сигарету, пальцами стряхивая с неё пепел. – К тому же, человек, спасший тебе жизнь, не помогал бы тебе, если бы был убийцей. Санго мягко улыбнулась, увидев, что в глазах её подруги вновь появился живой блеск, а бледное лицо покрылось румянцем. - Эй, стерва, - Хаттори вновь затянулась. – У Хабари случайно нет стрейнов-поисковиков? - Не знаю. И не собираюсь узнавать. - Как же так? У вас же с ним особые отношения! – последнюю фразу Санго протянула, наполнив ядом каждый звук. В ответ Тсую вновь подняла пистолет, целясь между бровей Хаттори. - Ну-ну-ну! Мы не в боевике, в котором стерва убивает курильщицу! - Нам следовало бы попасть туда. - Кумико, наступи ей на ногу, пока я буду убегать. - Не могу, Санго. Похоже, ты задела что-то, что очень важно для Тсую. Хиросэ улыбнулась, вместе с Ито, улыбка которой красноречиво говорила о характере снежной королевы. Лучше кандидатуры под синий Дамоклов меч и не придумать – женщина, с ледяным сердцем, железной волей и трезвым рассудком идеально подходит на роль лидера, выбранного судьбой. Тогда почему серебряная королева угрожала ей? Почему клялась убить в случае малейшего отклонения её состояния от нормы? Чья жестокость не знает границ? Женщины, живущей только для себя, скрывающей горькие слёзы, узнав о своей судьбе, или женщины, поклявшейся убить шестерых ради тысяч? А, впрочем, какая разница? Кого волнуют их жизни, кроме их самих? У королев, даже быстро сменяющих друг друга золотых, есть семья, друзья, близкие. В то время как у них с Тсую есть только они сами, срывающие друг на друге зло. Думая об этом, Хаттори поражалась наплыву философских мыслей, возникших при взгляде в дуло пистолета. - Ито, убери оружие! – издалека послышался рассерженный и испуганный голос следователя. – Какое представление ты создаёшь у людей о представителях закона?! - Меня передёрнуло от его голоса, - Тсую опустила пистолет. – От неожиданности я почти нажала на курок. - Врёшь. - Только представь, Хаттори. Щелчок, и твои мозги на асфальте, недалеко от тела. - Ты убьёшь меня только через мой труп! Кумико удивлённо вскинула брови, услышав этот аргумент, в то время как Ито сдержанно засмеялась. - А это что за чмо? – спрашивала женщина, глядя на высокого мужчину, лицо которого закрывал длинный воротник куртки, застёгнутый до переносицы. На голове у него был широкий капюшон. - Это важный свидетель! – хмуро ответил подошедший Осаму. – Он может помочь нам в расследовании. - Так это не Исибаси убийца? – недоверчиво спрашивала Ито, слегка склонив голову набок. - Нет, - Хиросэ-старший грозно поправил очки. – Поступило сообщение, что он на момент совершения преступления был в соседнем квартале. К тому же, - он кашлянул в кулак. – Исибаси настолько жлоб, что не способен потратиться на баллончик краски, а красть её не имеет смысла. Ренджиро нахмурился, скрестив руки, однако, правоты следователя он не мог не признать. Что и говорить, ведь окончательно Хиросэ ему поверил сразу после того, как увидел шок на лице вора, не знавшего, что краски продаются и в баллончиках. Кумико заулыбалась после слов брата. - Я знала, - она отвела взгляд. – Ведь, если бы он хотел убить, то давно убил бы, верно? В ответ мужчина закатил глаза, понимая, что сестра следователя его узнала. - Так и будем стоять? – зевая, спросила Хаттори. – Я, конечно, не коп, но, по-моему, важным свидетелям место в участке. - Так, брось сигарету, - Осаму нахмурился, глядя на бумажный цилиндр в руках девушки, которая сразу после этого упрёка глубоко затянулась и бросила окурок, после чего втирала его в асфальт носком ботинка. – Курящие школьницы не будут командовать полицейскими. Чего стоим? Важным свидетелям место в участке! *** - Серебряная?! – шумно вдохнув, отпрянула от окна та, которую не так давно прозвали зелёной королевой, та, что хуже всех справлялась со своей ролью. Неужели, бессмертная повелительница устала наблюдать за её тщетными попытками обрести контроль над силой и решила действовать смелее? Не может быть. Схватившись за голову, Мика тихо опустилась на колени, моля о том, чтобы первая королева не услышала её, чтобы не пыталась найти её в доме. Зажмурившись, Оокубо боялась дышать, вслушиваясь в окружающие её звуки. Звонок в дверь заставил её передёрнуться и упасть на пол. - Оокубо Мика, - голос серебряной был серьёзным, требовательным. – Прекрати прятаться! На этот раз всё зашло слишком далеко! Мика сжала губы в тонкую линию, крепко обнимая себя за плечи. Её трясло. Почему? Почему всё складывается именно так? Почему даже сейчас, когда её жизни угрожает опасность, сила не хочет появляться? Почему её пальцы искрят только тогда, когда этого совершенно не требуется? - Твой первый подданный, - после этих слов Оокубо передёрнуло, она хорошо помнила, что ни с кем не делилась своим бременем. – Убил человека. – Серебряная произнесла это тише, но отчётливо и холодно, обвиняюще. Мика сглотнула, она хорошо понимала, кого имела ввиду бессмертная повелительница. - Впусти меня, Оокубо, - голос женщины смягчился. – Я хочу помочь. Я понимаю, что ты боишься меня, ненавидишь, подобно Ито, но я не хочу вам зла. Я знаю, как тебе сейчас страшно, понимаю всю твою боль и отчаяние. Эти слова заставили Мику немного успокоиться. Глубоко вдохнув, она сжала руки в кулаки и поднялась с пола, открыв дверь дома первой из их семёрки. - Проходите, королева, - зелёная поклонилась в знак уважения и приветствия. - Фукуи. – Войдя, беловолосая девушка едва заметно кивнула. – Фукуи Кагами. Если ты забываешь моё имя, можешь просто обращаться на «ты», не стесняйся. Оокубо вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. Поведение серебряной королевы совсем не соответствовало ожиданиям Мики, что вызывало волну отвратительного нервного смеха. Тяжело выдохнув, она жестом пригласила Кагами на кухню, так как знала о помешанности королевы на правилах этикета. Если бы Фукуи просто им следовала, закрывая глаза на поведение других, Оокубо не чувствовала себя маленькой девочкой, которой не даёт прохода строгая гувернантка. Пускай, Кагами выглядит лет на десять моложе Мики, но в сварливости и упрямстве переплюнет даже пьяного старика. Усадив гостью за стол, Мика вежливо поинтересовалась, не хочет ли та пожинать или попить чаю. Она знала, что услышит отказ, но была обязана спросить, иначе не обошлось бы без неодобрительного упрёка. - У нас нет времени на такие мелочи! – Фукуи едва заметно нахмурилась. – Ты не знаешь, кто твой первый подданный? Оокубо отрицательно покачала головой, пальцами перебирая пряди своих тёмно-каштановых волос, пытаясь вспомнить. Могла ли она передать силу случайно? Раз Кагами здесь, значит именно это и случилось. - Оокубо Арата, - спокойно ответила Фукуи, а услышав удивлённый вздох зелёной королевы, закрыла глаза. – Твой муж? Мика кивнула, сжав губы в тонкую линию, глядя куда-то в пустоту. - Он убил человека. Оокубо опустила взгляд, ничего не ответив. - Ты не слишком удивлена. - Он часто говорил об убийствах, - Мика посмотрела в сторону, скрестив дрожащие руки на груди. – Честно говоря, я не придавала этому значения, пока не увидела мух. - Мух? - Мухи в маленькой баночке, - большим и указательным пальцами женщина показала примерный размер сосуда. – Вынимая по одной, он их рубил напополам линейкой. Кагами удивлённо вскинула брови. - Похоже, он научился как-то контролировать мои силы, - Оокубо неторопливо прошлась к окну. – Такое возможно? - Возможно. – Фукуи задумчиво провела пальцами по столу. – Ты совсем не в состоянии обуздать свои способности? - Как ты это делаешь, Кагами? Я знаю, что у тебя получается справиться даже с энергией короля. Девушка отвела взгляд, не зная, что ответить. Она просто могла использовать серебряное свечение, подобно тому, как могла дышать или разговаривать, это давалось легко, практически незаметно. Возможно, при инициации Сланец научил её большему, чем Оокубо. Хотя Кагами больше склонялась к мнению Адольфа, что мощь королевы зависит от эмоционального состояния женщины, неких черт характера, которые идеально подходят их силе. - Откуда ты узнала, что это сделал Арата? – нахмурившись, спрашивала Мика, уперев руки ладонями в стол. – Это мог быть кто угодно. - Я слежу за шестью королевами. Не за личной жизнью, конечно, лишь за психологическим состоянием и уровнем Вейсмана. Кто-то из вас требует большего внимания, кто-то - меньшего. Устройство вело себя очень неспокойно, когда Арата выходил из дома, ровно как и в квартире ныне покойного. - Может, датчик среагировал на тебя? - Исключено. Уровень поднимается только от скачка энергии, как чистой, так и световой. - Погоди. Если у Араты есть мои силы, и он научился ими управлять, то… возможно ли то, что он вернётся, чтобы убить и меня? В ответ Фукуи пожала плечами. - Единственное, что я знаю, - это то, что он представился неким Исибаси Ренджиро. - Не так давно он угнал у Араты машину. Кагами едва заметно нахмурилась, недовольным взглядом глядя на Мику. Оокубо вздрогнула. Только что она совершила непростительную ошибку: перебила Фукуи. - Продолжай, - Кагами закрыла глаза. – Что происходило на днях? Почему он нарисовал на двери глаз с продолговатым зрачком? - У него мания на демонические глаза. – Мика подняла взгляд к потолку, пытаясь вспомнить. – Он постоянно рисовал их в последнее время, на каждом листочке, на стенах. Будто думал, что за ним следят, смотрят на него, пытался таким образом сделать видимые только ему глаза видимыми для всех. Всё ухудшилось после того, как его уволили. Оокубо сжала губы в тонкую линию, чувствуя подступающую к рукам тяжесть, а вместе с ней жар. Её сила, идущая от израненного сердца, вновь даёт о себе знать, превращаясь в неконтролируемый сонм молний. Излучать силу так больно, так невыносимо тяжело, особенно, когда она способна навредить хозяйке. У женщины перехватило дыхание, что означало только одно – появление Дамоклова меча. Сквозь ядовито-зелёный ореол она смогла различить сверкающий серебром меч, меч, являющийся и оружием, и талисманом, и проводником силы Фукуи. Белоснежное сияние окутало тело девушки, превратив её в зелёного короля. - Фукуи, ты сгоришь! – только и смогла прокричать Мика, до того, как молнии, идущие по её телу, не свалили её с ног. - Тихо, Оокубо, - Кагами, уже в который раз принявшая чужой облик, присела рядом с Микой, положив её голову себе на колени. – Раз. Два. - Фукуи! - Три. Четыре. - Фукуи, прекрати! – к глазам Мики подступили слёзы. – Умоляю. Ты сгоришь. - Пять. Шесть. – Продолжала считать Кагами, будто и не слыша зелёной королевы, будто и не чувствуя жара от молний. – Семь. Восемь. - Я так больше не могу. – Оокубо закрыла глаза руками. – Уходи. - Девять. Десять. Молнии исчезли, как и свечение, давящее на Мику, уничтожающее её. Заставили ли силу исчезнуть неторопливый отсчёт Фукуи, её превращение в зелёного короля или же страх Оокубо убить человека – неизвестно. Но цель достигнута, сила Мики на время исчезла. Надолго ли? - Ты вся в ожогах. - Правда? – став прежней, Кагами неторопливо провела по своей щеке. – Заживут. Как ты? - Фукуи, это серьёзно. Нечего думать обо мне, я отвезу тебя в больницу. - Поимка твоего мужа сейчас гораздо важнее моего здоровья. - Но… - Возражать мне имеет право только мой король. - Фукуи. - Какая же ты упрямая! Ещё секунда непослушания – и я становлюсь синим королём! Оокубо едва заметно улыбнулась. - Это так страшно? - Он страшен в своём занудстве. Быстрее! Ещё нужно придумать, как вывести следователей на твоего мужа! *** - Эй, школота, дай прикурить. – Ренджиро, до сих пор скрывающий своё лицо, с толикой зависти смотрел на Санго. Его сигареты остались в старой полинявшей куртке, которую он, к своему несчастью, выбросил. - Обалдеть! Это дылдо разговаривает! – отскочив на метр в сторону, ответила Хаттори. - Очень смешно. Я курить хочу! - Очкастый крыс не позволяет курить в полицейском участке. Да и стерва того же мнения. - Да! – радостно воскликнул Осаму, запрет которого был наконец-то услышан грубиянкой Санго. – Стоп, как ты меня назвала? - Но у вас такое узкое лицо, как крысиная мордочка. Плюс, чёрные хитрые глазки и волосы, туго завязанные в хвост. Зато очки делают вас похожим на персонажа дешёвого аниме про крысят, в котором вы были бы главным занудой. От этих слов Хиросэ-старший совсем поник. Опустив голову, с мрачным видом он открыл трём девушкам и одному вору дверь своего кабинета. Школьница, бросившая обучение, обзывает его, унижает, а он настолько смущён этим и обижен, что не в силах как-либо ответить ей. Чёртова хиппи. - Санго, - Кумико тяжело вздохнула, положив руку на плечо красной королевы. – Пожалуйста. Извинись. Осаму сейчас и без нас нелегко, ещё и вор-бентопожиратель сбежал. Девушка перевела взгляд на Исибаси, который в ответ лишь закатил глаза. - Крысёныш, прости меня! – Хаттори изобразила печальное лицо, подходя к следователю с широко расставленными руками. – Ты лучший крысёныш этого участка! – девушка обняла его, так крепко, что Хиросэ почувствовал, будто его пытаются раздавить огромные стальные клешни. - Сильнее. – Мрачно произнёс Ренджиро, после чего запрыгал на одной ноге, ибо другую отдавила Кумико. Выбравшись из объятий, Осаму с максимально серьёзным видом поправил съехавшие очки. В компании трёх женщин и врага будет крайне тяжело сосредоточиться, плюс, в любой момент в его кабинет может войти обрюзгший полицейский – Комацу, раздражавший Хиросэ постоянным нытьём и запиранием рыжего мальчишки в камерах. - Так. – Осаму тяжело вздохнул. – Ито, проверь записи с камер наблюдения. Под подозрение попадают как жильцы дома, так и посетители, даже если это всего лишь разносчики пиццы. Справишься? В ответ Тсую едва заметно кивнула. В голубых глазах женщины отразился огонёк воодушевления, энтузиазма. - Хиппи, поможешь ей? - Естественно, крысень. Хиросэ нахмурился, на его лице отразилось крайнее напряжение. Больно уж быстро Хаттори согласилась помочь кому-то. - Если, конечно же, легализуешь наркотики и продажу алкоголя несовершеннолетним. - Санго, - сокрушённо вздохнула Кумико. – Ты можешь вести себя серьёзно? - Зачем? Это же никого не раздражает. Взгляды Хиросэ и Хаттори встретились. Улыбнувшись и склонив голову набок, красная королева подмигнула подруге. - Ладно! Стерва, пошли! Нас ждёт слава Холмса и Пуаро! - Хоть каких-то литературных героев ты знаешь, - Ито не спеша поправила свои длинные чёрные волосы, намеренно раздражая Санго своей неторопливостью. – Возможно, в твоей голове всё же спрятался маленький пугливый мозг. - Ой, заткнись и иди работать! С этими словами королевы вышли из кабинета. Облегчённо выдохнув, Ренджиро скинул с себя куртку. Вытерев пот со лба тыльной стороной ладони, он сел на один из стульев перед столом следователя. - Осаму, а ты уверен?.. – осторожно спросила девушка. - Он говорит, что убийцей может быть один из тех, кого он ограбил. Либо кто-то из его банды. - Я исключаю последнее, - Исибаси закрыл глаза, хмурясь. – Но хочу проверить. Всё-таки я рыбка из аквариума с акулами. Следователь раздражённо посмотрел на него. - Рыбка, называй адреса и имена. И не волнуйся, скоро твой аквариум превратится в клетку. Ренджиро посмотрел на Кумико, взгляд которой ощущал на себе. Девчонка тут же отвернулась, читая прикреплённые к стенду листки, исписанные неаккуратным почерком её брата. Тяжело вздохнув, Исибаси погрузился в воспоминания, стараясь не обращать внимания на засмотревшуюся на него Хиросэ. Что и говорить, пока Ренджиро сам на себя доносил, а Осаму быстро записывал его показания, в душе Кумико происходила самая настоящая война. Война между сестрой следователя, мечтавшей пойти по его стопам и помогать людям, и по уши влюблённой в якудзу девушкой. Глядя на него, Хиросэ всеми силами пыталась отвести взгляд, в то же время отмечая про себя насколько ему идут эти татуировки, как очаровательно он зевает, как хорош он, будучи одетым в обтягивающую футболку. Хиросэ всячески пыталась отогнать развратные мысли, которые лезли ей в голову, но не могла не представлять, как касается мышц Исибаси, как целует его, а он пробирается руками ей под блузку, каждым своим прикосновением вызывая мурашки. Кумико пыталась вслушаться в разговор Осаму и Ренджиро, но всякий раз, даже от одного его хриплого голоса, её мысли возвращались к тому, что вор и сестра следователя остаются наедине, наслаждаясь близостью друг друга. Глубоко вдохнув, Хиросэ мысленно убеждала себя, что её любовь ненастоящая, скоротечная, что Исибаси не нужен ей, а быть с ним ей вовсе не хочется. Однако, как же она была сейчас счастлива, зная, что с ним всё хорошо, что он просто вор, а не убийца. - А нижнее бельё Ямадзаки Тойи? – прокашлявшись в кулак, спрашивал Осаму. – Я помню это ограбление. - Какое ещё нижнее бельё? Эта вешалка решила выставить меня извращенцем?! - Крал или нет? - Я похож на конченного? - Да. - Не прикасался я к трусам этой истерички, - Ренджиро поморщился, отведя взгляд. – Единственное, что я успел схватить – коллекционные ножи, украшенные драгоценными камнями. В мыслях Кумико невольно возник вопрос: а украл бы Исибаси её трусики? Схватившись за голову, девушка поняла, что чем тише омут, тем профессиональнее в нём черти. *** Вернулась в кабинет Хиросэ с чашкой горячего кофе и двумя пачками сигарет, не без труда выпрошенными у патрульных. Ренджиро не просил её или Осаму о куреве, но, Кумико понимала, что он взвоет, если не сделает хоть пару затяжек. Брат девушки отправился помогать Ито и Хаттори, прихватив с собой фотографии владельцев ограбленных домов, а также членов группировки Эсу. Даже Санго помогает в расследовании, в то время как виновник возникшей шумихи спит на диване в кабинете следователя, тихо посапывая. Сделав большой глоток кофе, Хиросэ присела рядом с Исибаси, думая разбудить его. Или же не будить? Для пробуждения нужна весомая причина. Сигареты? Возможно. Не может же она сказать ему, что просто хочет поговорить, что ей нравится слышать его голос, что с его стороны даже обзывательства звучат мило. Взгляд девушки сфокусировался на одной точке. Почему кто-то может смело говорить о своих чувствах и слабостях, в то время как другие, не способные произнести ничего подобного вслух, должны терзать себя мыслями и несбыточными надеждами? Почему сестра блюстителя закона влюбляется в преступника? Почему эта неправильная любовь выглядит такой желанной? Кумико передёрнуло от того, что Ренджиро начал ворочаться. Едва не выплеснув кофе на пол, девушка поставила чашку на стол брата. - А. Опять ты. – Исибаси недовольно потёр глаза, хмурясь. – Да не нервничай ты так. Знаешь же, что не я убийца. Приподнявшись на диване, он задумчиво потёр руки, будто проверяя что-то. - Я не нервничаю, - Хиросэ отвела взгляд в сторону, протягивая ему сигареты. – Я не знаю, какие ты куришь, так что… - О! – радостно воскликнул Ренджиро, хватая пачку. – Мои хорошие сами нашли меня! – он прикурил от огонька зажигалки, которую, как казалось Кумико, она видела у Санго. – Премного благодарен, сестра очкастого. Хиросэ тяжело вздохнула, вновь садясь рядом с Исибаси, который не стеснялся использовать папку для документов в качестве пепельницы. - Тебе домой не пора? – Ренджиро перевёл взгляд на Кумико. – Родители волноваться будут. - Нет, - девушка отрицательно покачала головой. – Нас с Осаму никто не ждёт дома. - С чего бы это? – Исибаси выдохнул дым, глядя перед собой. - Так получилось, - Кумико скрестила руки на груди, глядя в сторону. – Что единственный мой родитель – мой брат. - Оу, - Ранджиро посмотрел в свою импровизированную пепельницу. – Извини. В эти мгновения неловкого молчания Хиросэ собиралась с духом для одного из самых важных для неё вопроса. Девушка хорошо понимала, что не сможет спросить напрямую у Исибаси о его чувствах, страх быть отвергнутой был слишком велик. Человек, который убеждён в том, что он никому не нужен, не может принять чьих-либо чувств, разделить их. Или может? - Ренджиро, - всё-таки решила продолжить разговор девушка. – Ты крал когда-нибудь что-то кроме денег? - Ну, конечно! – воодушевлённо отозвался Исибаси. – Машины, техника, драгоценности, одежда, еда. Докурив сигарету до фильтра, он выбросил её в папку-пепельницу, неаккуратно бросив её на стол следователя. - Ну и, похоже, чьи-то сердце и мысли, правда, Кумико? Девушка сжала в руках подол юбки, глядя в пол, чувствуя подступивший к щекам жар. - Думала, я не замечу? Все твои эмоции, как на ладони. С одной стороны, Хиросэ хотела запротестовать, подобно Хаттори, а с другой – хотелось узнать, что же будет дальше, если она подтвердит правоту его слов. Не зная, что ответить, Кумико перебегала взглядом с одного предмета на другой, желая одновременно убежать и остаться, чувствуя, что сгорает со стыда. - Хотя, возможно, ты станешь моей идеальной местью для Осаму, - Ренджиро заулыбался, проведя пальцами по лицу девушки, притянув её к себе. – Моим маленьким инструментом. Сердце Хиросэ замерло, когда их губы соприкоснулись. Девушка не могла пошевелиться, когда он обнял её, да, впрочем, и не хотела. - Не уходи, - мягко прошептал он, зарывшись носом в её волосы. – Я так устал от одиночества… *** - Шалун! – дёрнулась Юкико, которую до сих пор нёс Ренджиро на себе по пути к дому. – Со школьницей и в кабинете её старшего брата… а ты тот ещё развратник, старый хрыч! - Я тебя сейчас в мусорный бак выкину! - хмуро отозвался первый подданный красной королевы. – Чёрт, я уже думал, что ты дрыхнешь! - Не дождёшься, - Ёсикава широко зевнула, прикрыв рот рукой. – Такой нежный поцелуй, что хочется проблеваться розовыми соплями. Ненавижу романтику. – Девушка скривила лицо в подтверждение своих слов. - Неужели? – процедил сквозь зубы Исибаси. – Хотя, судя по тому, какой ты тормоз… - Я не торможу! Ни разу! - Оно и видно. Но, даже у такого идиотища как ты должна была быть первая любовь. - Было что-то подобное, - небрежно бросила Юкико. - И? - Я ненавижу романтику. – Без какой-либо доли серьёзности ответила Ёсикава. – Подари мне розы, и я вставлю тебе их в нижнюю дырку. - И почему милые девушки встречаются только в манге? Почему ты не можешь быть милой, как подобает школьнице? - Это было бы слишком просто. – Юкико закрыла глаза. – Ну так, что дальше? Ты явно хотел мне рассказать не историю о школьнице и королевах. - Королевах? - Ну, - Ёсикава вздохнула. – Хаттори, стерва, жена убийцы. Они королевы, как и я. Были ими. - И как ты это узнала? - Одна очкастая синяя камбала напела. – Ёсикава вздохнула. – А потом и Тотсука с Мунакатой мозг вынесли, что я, как королева, должна знать историю своего вида. - Что за бред? - А ты догадайся, кто выдал эту идею с видом, а потом начал снимать документальный фильм. Ренджиро глубоко вздохнул. - Ну? – скучающе спросила Юкико. - Чего? - Что было дальше, первый подданный тормоза?! И почему ты сейчас не с Кумико? - Она умерла спустя несколько месяцев. В ответ Ёсикава сжала губы в тонкую линию, опустив взгляд, чувствуя, что сболтнула лишнего. - Чего поникла, пипетка неоновая? Тогда погибло много людей. *** Очнулся он от голоса мальчишки, голос которого был таким далёким, тихим. Сознание вернулось медленно, как и чувство невыносимой боли в левой руке, рези в глазах. Понял ли он, что произошло? Перед тем, как потерять сознание, он помнил лишь невероятно сильный хлопок и мучительный жар. - Живой, - мальчишка, чьё бледное лицо едва ли не сияло от счастья, скинул с Исибаси придавившую его деревянную балку. – Не двигайтесь. - Кумико, - едва слышно прохрипел Ренджиро, чувствуя, что пересохшее горло сдавливает спазмом. - Папа, быстрее! – прокричал в сторону паренёк. – Поторопись! Опустив взгляд, Исибаси увидел бегущего к ним, запыхавшегося мужчину, который больше смахивал на персонажа детской сказки. Этакий добродушный толстячок-усач в круглых очках и с красным от холода лицом. - Хироши, - мужичок присел рядом с сыном. – А он точно жив? - Ты здесь врач! – резко ответил мальчишка. – Он моргает и дышит, естественно, он жив! Пошли, отнесём его в госпиталь. Паренёк проявлял куда больше инициативы, чем его отец, пытаясь вытащить Ренджиро. Видимо, усач понимал, что жить Исибаси больше не захочется, поэтому и смотрел на него с искренним сочувствием. Либо он умрёт от полученной травмы, либо от потери кого-то из близких из-за образовавшегося кратера, который вскоре назовут именем погибшего красного короля. Но всё же, помог. Всё же отнёс его в передвижной госпиталь, где Исибаси – одного из немногочисленных выживших – начали донимать галлюцинации, как зрительные, так и слуховые. Люди в его видениях делились на материальных и астральные образы, болтающие без умолку, говорящие резкие и отвратительные вещи, счастливо вздыхающие по поводу того, что их не было в этом месте во время взрыва. И слушать их было куда отвратительнее, чем чувствовать боль при каждом вдохе, при каждой попытке шевельнуть рукой. - Эй, - сидя у койки, на которой лежал Ренджиро, мелкий Хироши с подозрением нахмурился. – Ты куда смотришь? - На стену. – Безразлично отозвался Исибаси, глядя на синевато-фиолетовую ауру мальчишки. Как он позже истолкует, подобный цвет означает милосердие, увлечённость сверхъестественным и скрытность, вкупе с чувственностью, ибо спустя годы этот мальчишка пользовался успехом у женщин. – У тебя нет демона за спиной, ты перечитал страшных историй. Такэда вздрогнул, поражённо глядя на Ренджиро, после чего нахмурился и отвёл взгляд. - И вовсе не об этом я думал! - Ещё о том, не тронулся ли я рассудком. Но больше тебя заботят мысли о моих переломах. Ты боишься испытать подобную боль. Хироши передёрнуло после этих слов. Случилось что-то выходящее за рамки, и опасения Исибаси подтвердились: эти сущности говорят только правду, летая над своими материальными телами, будучи видимыми даже сквозь стены. Сколько их? Почему они не могут умолкнуть? Почему так хотят, чтобы их слышали? - Кумико, - Исибаси медленно поднимался с койки, чувствуя невыносимую боль каждой клеточкой тела. - Эй-эй! – Такэда мягко опустил его обратно, упираясь в плечи твёрдыми руками. – Нельзя! Не с такими рёбрами и рукой! - Малой, пусти, - Ренджиро нахмурился, упрямо поднимаясь. – Я должен найти Кумико. - Сказал же, нет! - Заткнись. – Ответил Исибаси, хмурясь. – Без неё не нужно и пытаться меня спасать. Такэда удивлённо раскрыл глаза, глядя на мужчину. Было видно, что его пыл охладился. - Её найдут наши люди. - Я найду её. - Прошу вас! Вы же погибните! - Ну и что? – грубо парировал Ренджиро. – Малец, иди к родителям. Это моё дело как распоряжаться своей жизнью. - Да подождите вы! Нельзя вам в таком состоянии идти куда-либо! - Тогда чего ты засобирался? - Раз я не смогу вас отговорить, то хотя бы помогу! - Остынь. Я не собираюсь отвечать за тебя, если ты провалишься в канаву. - Как провалюсь, так и выберусь. Ничего страшного. – Паренёк заулыбался в ответ. Исибаси вздохнул, глядя на мальчишку. Только сейчас он обратил внимание на его нездоровую бледность, на длинные волосы чёрные и полностью чёрную одежду. Как это называется? Как называют себя ходячие мертвяки, носящие кресты и цепи? Готы, вроде бы. Судя по ауре Хироши, он искренне хотел помочь Ренджиро, но больше из-за странного желания обрести такую же любовь, как и у него. Не поймёшь этих подростков. Похоже, на мальца совсем не обращает внимания противоположный пол, вот он и выпендривается. Попытавшись глубоко вздохнуть, Исибаси закашлялся. - Вы уверены? – с надеждой спросил Такэда. - Как мой босс, если он ещё жив, - нахмурившись, Ренджиро вытер кровь с губ. *** Они шли не спеша, пытаясь вслушиваться в каждый звук, в каждый шорох или глухой болезненный стон. Но, это не мешало пятнадцатилетнему готу во всех подробностях описывать выдуманную идеальную девушку. И зачем Исибаси вообще завёл разговор о них? Затем, что он видел живых от бедствия, но они были достаточно далеко, чтобы в этой гнетущей тишине умереть от тоски и скуки. Там могла быть Кумико, могла быть Санго или Тсую, как и очкастый дикобраз. - Я бы хотел, чтобы она была готессой, - мечтательно говорил Хироши. – Невысокая, терпеть не могу дылд, а ещё, чтобы у неё был серьёзный взгляд, с хитринкой и коварством. Пышные волосы. Длинные пальцы. - Даже пальцы напредставлял? Ты тронулся. - Не говорите так с сыном врача! – пригрозил пальцем Такэда. - Хоть тело опиши. Или ты напредставлял себе всё, кроме самого главного? - Ну, почему? – Хироши раскраснелся, отведя взгляд. – Представлял, конечно. - Давай, малолетний извращенец, - Исибаси сдержанно засмеялся, слегка дотронувшись до тугих бинтов на теле здоровой рукой. - Ну, - Такэда поднял взгляд на серое небо, фантазируя. – Чтобы грудь была. - Да ты что?! - Не знаю я, как объяснить! Чтобы она была, но, в, то же время, чтобы не была огромной! Ренджиро вновь сдержанно рассмеялся, чувствуя, как смех причиняет ему боль. - Тоже мне, представляльщик. Характер-то представил? - Недотрога, - буркнул в сторону Хироши. Исибаси усмехнулся. Зацикленный на сверхъестественном паренёк искренне верил в то, что если представить девушку вплоть до мельчайших подробностей, то, однажды, его мысли оживут, и эта женщина появится, придёт к нему. Он точно перечитал фэнтези. - Иди, проверь то здание, - Ренджиро указывал на развалившийся дом перебинтованной рукой. – Кажется, я слышал что-то. Может быть, кто-то в подвале сидит. Такэда кивнул, послушно отправившись к груде бетонных блоков, которые когда-то были вполне себе приличным домом. Исибаси поражался происходящему в городе. Как он вообще выжил? Как смог отделаться переломами, в то время как жизнь его любимого человека... не чувствуется? Эти странные галлюцинации, которым он с каждой минутой доверял всё больше, заставляли его надежду на жизнь Хиросэ тлеть всё быстрее. Оставшись наедине с собой, он впервые чувствовал себя таким жалким и ничтожным, каким, в принципе, и являлся всю свою жизнь. Никому ненужный, потерявший единственного человека, полюбившего его… Такэда радостно воскликнул, вытаскивая из под обломков рыжего мальчишку, который, как показалось Ренджиро, отделался испугом и сутками одиночества в темноте. - Рен... Ренджиро? – удивлённо воскликнул Хидеаки, глядя на старого знакомого. - Комацу, - Исибаси устало улыбнулся, собираясь покурить, но, только спустя несколько секунд всё-таки вспомнил о своём состоянии. – Живой? - Ренджиро! – голубые глаза мальчишки окутала пелена слёз, подбежав к мужчине, он крепко обнял его, из-за чего Исибаси передёрнуло от боли. - Ну-ну. – Ренджиро потрепал мальчишку по волосам, в надежде успокоить, но заставил того только сильнее разрыдаться. Из-за чего он плачет? Из-за смерти родителей? Или из-за страха одиночества? Нет. Хидеаки счастлив. Счастлив, что жив тот, кто отнёсся к нему по-отечески, что не оставил его даже сейчас. *** - Папа! – воскликнул радостный Хироши, ужиная, сидя рядом со своим родителем. – Точно тебе говорю, у него что-то перемкнуло и он видит людей сквозь стены! - Хироши, - Рока смахнул тыльной стороной ладони соус с густых усов. – Ему сейчас нелегко, не мучай Ренджиро. - Но Хидеаки нашёл именно он! Как и Маширо! Как и ту девочку! – мальчишка указал рукой в сторону передвигающегося на костылях Цудзи. - Да, не побегаю теперь, - устало рассмеялся Маширо. – Представляете, я ведь на соревнования ехал. - И чем же вы занимались? – Рока поднял руку, предотвратив упрёк Хироши, оставшийся невысказанным. - Каратэ. – Цудзи мечтательно посмотрел на потолок. – Ладно. Я ещё везунчик. - Да, - Такэда-младший указал в сторону найденной девочки, которая за всё время пребывания в госпитале не сказала ни слова. – Хоть поешь. Может, получше станет? А потом мы твоих родителей найдём. Ребёнок обнял колени, уткнувшись в них лицом. Хироши перевёл вопрошающий взгляд на отца, но тот лишь отрицательно покачал головой. - А где Ренджиро? – обеспокоено спросил Хидеаки, оглядываясь по сторонам. - Спит, - Рока вновь потёр усы. – Не беспокой его. Мы его перебинтовать не успели, как он вылетел с этим оболтусом на поиски. О чём ты думал, Хироши?! - А что я мог сделать?! Он всё равно меня не слушал! Мог бы и сам прийти и отговорить его! Такэда-младший осёкся, услышав со стороны улицы непонятный звук. Нечто похожее на невнятное бормотание, кряхтение вперемешку со стуком зубов. Его сердце замерло, ведь одновременно там мог быть и ещё один выживший, и некто вроде духа разрушения, призрак одного из погибших. Отец говорил ему выкинуть из головы всю сверхъестественную дребедень, но объяснить причины взрыва такой силы не мог даже он. Выйдя на улицу, он заметил крохотный силуэт вдалеке, устало и бесцельно бродящий среди руин, дрожащий от холода, как осиновый лист. В прозрачной тишине он отчётливо слышал шаркающие шаги, тихое бормотание. Увидев его, голубоглазая девчушка не испугалась, ровно как и не кинулась в его объятия. Пустой, мёртвый взгляд человека, взгляд лишённого жизни. Возможно, она не понимала его, но Хироши склонялся к мысли о том, что его просто не слышали. Приведя находку в госпиталь, первая девочка, до этого молчавшая, радостно потянула ко второй ручки. - Жива. *** - И что? – Ёсикава ударила Исибаси пятками. – Что потом? - А потом минуло тринадцать лет, - он усмехнулся. – Я за это время сбежал и выдумал историю о должности полицейского, которую никто и не стал проверять. Хидеаки возненавидел меня за побег. - Ты мог бы стать его опекуном. - Я ненавижу детей. Юкико устало вздохнула, глядя вдаль. - Маширо стал опекать его… - А девчонки? А Такэды? - Младший стал судмедэкспертом. И по стопам отца, и по своим убеждениям отправился. Рока и Анзу никак не уговорят его наконец-то жениться. - Девочки? - Не знаю. Вспоминая их, мне кажется, что молчунья была очень уж похожа на Симидзу. Ёсикава усмехнулась. - Она не любит говорить об этом, но пару раз всё же обмолвилась, что видела Кратер в моменты его появления. Исибаси ничего не ответил, глядя себе под ноги. Сейчас, опустошённый и лишённый даже своего места работы, он идёт с девушкой, которую собрался называть королевой. И почему же он так счастлив? Не потому ли, что они с Юкико очень похожи? Не потому ли, что он нашёл человека, выслушавшего его, ни разу не перебив? Человека, которому оказался нужен так же, как и он ему. Не эти ли узы называются дружескими? Нет. Совсем нет. Их узы крепче кровных. - Ты?! – шокировано воскликнул подъехавший на скейтборде Кента, явно не ожидавший увидеть королеву на спине у предателя. - Ты, - презрительно отозвался Ренджиро. - Какой знакомый скейт, - удивлённо произнесла Ёсикава, выглядывая из-за плеча. – Где-то я его уже видела. - Верни мой скейт! – где-то вдалеке послышался голос запыхавшегося Яты. – Он мне дороже десятка таких, как ты!