Художник. Не псих.

*** Я стоял, прислонившись к холодной кирпичной кладке, с зажатой во рту сигаретой. Озябшие пальцы никак меня не слушались; я не мог добиться от своей зажигалки хоть какого-нибудь огонька. Пусть он будет маленьким и жалким, лишь бы я смог прикурить сигарету. Сигареты помогают справиться с нервами. А нервничаю я часто. Из-за угла появился парень, чем ближе он подходил, тем сильнее я убеждался в том, что меня банально кинули. Это был не Фрэнк. Этот факт заставил меня нервничать еще сильнее. В голову лезли навязчивые мысли о том, что все это просто чья-то злая и вовсе несмешная шутка. Стрелка на часах мерно вышагивала по кругу: раз, два, три, четыре… десять, одиннадцать, двенадцать… семнадцать… Руки покраснели и потрескались, пока неглубоко, но ощущение все равно нельзя было отнести к числу приятных. Курить, не вытаскивая сигарету изо рта, не особо удобно, но комфортом пришлось пожертвовать ради спасения рук, которые я засунул в карманы джинсов. Края образовавшихся трещинок зацеплялись о ткань карманов, отодвигаясь. Будут немного кровоточить. Из-за угла появился другой парень. Он быстро шагал, натягивая посильней все время сползавшую шапку и поправляя спадающую на глаза челку. Около его губ светился оранжевый огонек. — Давно ждешь? — спросил Фрэнк, приблизившись. Я повел плечами. Ни «да», ни «нет». Я не хотел, чтобы он чувствовал себя виноватым, равно как и не желал врать. Неопределенность никому не приносит вреда. Скорее вред создается недопониманием и досужими домыслами, к которым приходится прибегать, не имея информации. Уверен, Фрэнк понял, что я пришел сюда не за минуту или две перед его появлением. Мне не нужно лишний раз ему об этом говорить. — Меня в последний момент отправили в магазин. Впрочем, неважно. Прости. — Все в порядке, — я постарался непринужденно улыбнуться. Не думаю, что у меня вышло. — Что ж, тогда двигаем! И мы спешно двинулись вверх по заметенным снегом тротуарам тихой и безлюдной улицы. Сперва мы шли молча. Потом Фрэнк попробовал начать разговор, а я попробовал его поддержать. Мы заговорили об учебе и преподавателях, потом перешли к обсуждению планов на будущее. — Куда ты пойдешь после колледжа? Я пожал плечами, но Фрэнк в этот момент поскользнулся и, пытаясь не потерять равновесия, смотрел себе под ноги, размахивая руками. Мне пришлось озвучить свой жест: — Не знаю. Не задумывался пока о том, куда может пойти художник-бакалавр… скорее всего буду рисовать мультфильмы или комиксы. В любом случае я больше ничего не умею. Пару минут мы шли молча. — А ты? Кем ты думаешь быть? — Хм, надо поразмыслить. Смотри: что я умею? я умею играть на гитаре, могу написать музыку и сочинить мало-мальски годные стихи. Для какой профессии это подходит? — Музыкант? — Мое предположение казалось логичным. — Вообще-то, я имел в виду продавца-консультанта в супермаркете, но твой вариант мне тоже нравится. — Фрэнк расхохотался. — А если честно, с удовольствием бы бросил все это, собрал группу и сбежал бы подальше отсюда в фургончике, груженном аппаратурой. — А в чем тогда проблема? — Я не знаю ни одного парня, который согласился бы на это. Ни одного, играющего на гитаре, парня. А если бы и знал… для такого надо быть если не друзьями, то хотя бы приятелями, а не просто едва знакомыми. Он замолчал и закурил. Я последовал его примеру. Мы, как я понял, уже подошли у дому Эллисон, когда телефон Фрэнка вдруг выдал какой-то очень крутой гитарный риф. Парень ответил. Слышалось, как голос по ту сторону быстро и недовольно что-то высказывает моему приятелю. Фрэнк только и успевал изредка прерывать гневный монолог коротким «хорошо», между этим закатывая глаза. Когда же он, наконец, закончил говорить, то обернулся ко мне крайне недовольный. — Черт, похоже, нам придется быстренько опять смотаться до магазина. Тут недалеко. Прости уж. — Ничего, — пожал плечами я. И мы побрели прочь от дома. — Ох уж эта Эллисон, вечно все забывает! — Парень в очередной раз закатил глаза. — По-моему, стаканчики — это первое, о чем надо позаботиться, если ты планируешь устроить вечеринку. Вообще, она неплохая, но очень уж любит звонить в самый неподходящий момент и заваливать заданиями. Из-за этого приходится гонять тебя по морозу, хотя ты не виноват в том, что у нее память забита не тем. — Все в порядке. Ты же сказал, тут недалеко. — Да. А вообще, она действительно хорошая. Не похожа на других девушек… И дальше мы обсуждали только Эллисон. *** В доме раздалась трель звонка. Послышались торопливые шаги, и уже через минуту входная дверь из светлого дерева распахнулась. Нас обдало теплым воздухом, несшим с собой ароматы уютного дома. Пахло кофе и шоколадом, немного корицей и сдобным тестом. — Принес? — наполовину грозно, наполовину лениво спросила Эллисон Фрэнка, а после обратилась ко мне: — Привет Джерард. — Может, ты нас хотя бы в дом пустишь? — ответил ей мой приятель с явным укором в голосе. — О, так невежливо! Входи, конечно. Девушка улыбнулась, приглашая меня войти в дом, после чего преградила дорогу, поспешившему за мной Фрэнку. — Принес? — повторила она. Парень протянул ей несколько упаковок одноразовых пластиковых стаканчиков. — Супер. То, что надо. Теперь тебя не нужно посылать обратно в магазин за правильными стаканчиками, поэтому можешь войти. Фрэнк закатил глаза и вошел внутрь, закрывая за собой дверь. — Она любит строить из себя стерву, не обращай внимания, — прокомментировал случившееся он, снимая шапку и куртку. Я тоже снял свои вещи, однако, совершенно не знал, куда их деть: крючков на вешалке определенно не хватало на всех гостей. Тут откуда-то из-за угла снова выплыла Эллисон, вежливо забрала у меня куртку и, сказав, что остальные собрались в гостиной, завернула за угол. Я понятия не имел, где в этом доме гостиная, поэтому просто пошел на звук музыки, доносившейся слева. Комната была, не то чтобы забита битком, но все же в ней было гораздо больше людей, чем мне бы того хотелось. Они шумно разговаривали о чем-то, смеялись. Кто-то пробовал холодные закуски, кто-то прохаживался вдоль книжных полок, полностью занимавших одну из стен. Я никого здесь не знал, а потому, взяв стакан с чем-то, что я принял за вино, отошел к окну и присел на подоконник. Меня словно бы никто не замечал. Все были поглощены своими делами, а я… я рассматривал присутствующих, придумывая, кто они для Эллисон, и при каких обстоятельствах они могли познакомиться. Здесь читатель наверняка предположит, что ко мне кто-то подошел, поинтересовался, кто я, и заговорил о погоде, обо мне или хозяйке дома. Ничего подобного, разочарую вас, не произошло. Стоило кому-нибудь приблизиться ко мне чуть сильнее, чем позволяла моя зона комфорта, я съеживался, все мои мышцы напрягались; самым большим желанием в такие моменты было слиться со шторой, которая висела рядом. Может, глубоко внутри я и хотел бы, чтобы кто-то из этих людей подошел ко мне и заговорил, но страх пересиливал меня. Я не привык доверять людям. Это пытались исправить и моя бабушка, которая была женщиной, привыкшей к публике и вниманию, и мой брат, для которого общение не было такой уж проблемой. Он, пусть немного мрачноватый и несуразный самую малость спокойно мог заговорить с незнакомым человеком, если это было ему интересно. Я не мог. Хоть и хотел. Псих, просто псих. Я было подумал, что так весь вечер и просижу один на этом подоконнике, как ко мне подошел Фрэнк. В руках он держал аналогичный стаканчик, из которого временами немного отпивал. — Уныло, да? Я кивнул. — Это не те гости, которых она действительно хотела видеть, но ей пришлось их позвать. Отец настоял. Половина этих придурков едва ли знает ее полное имя! Сама Элс, была бы на то ее воля, ограничилась компанией меня, тебя и вон той девушки, что бродит около книг. — Она ее лучшая подруга? — спросил я, посмотрев на ту, что стала предметом нашего обсуждения. — Это не совсем удачная формулировка. Понятие «лучшая подруга» какое-то… Смотря, что под ним подразумевать. Если думать, что они всюду ходят вместе, шушукаются, без конца кидают друг другу сообщения… — В общем, все то, что обычно показывают в фильмах про девочек-подростков, — уточнил я, чтобы Фрэнк не особо затруднял себя подбором очевидных примеров. — Да, именно. Так вот, это не про них. Кристин скорее та сестра, которой у нее никогда не было: им хорошо в компании друг друга, хотя временами они и отдыхают одна от другой. Я не знал, что мне ответить, если отвечать стоило, а потому просто отпил из своего стакана. Это действительно было вино. Красное. Это показалось странным, ведь на типичных вечеринках чаще можно встретить пиво, текилу, шампанское или какие-нибудь отвратительные на вкус коктейли. Вино это что-то более изысканное, выше уровнем. — Вино? — я озадаченно посмотрел на Фрэнка. — Да. Кислое, как по мне. Может, хочешь пива? Я принесу. — Было бы просто супер. Мой приятель отошел на минуту. Я хотел было придумать себе тему для размышлений, пока его нет, но не успел: Фрэнк вернулся, держа в руках пару запотевших стеклянных бутылок. — Отлично! — Я сделал глоток. — Не так изысканно, но все же куда лучше! — Я думал, ты, как и все великие художники, рисуешь, стоя у мольберта с кисточкой в одной руке и бокалом красного полусладкого — в другой. — Ты путаешь меня с моей бабулей. В действительности, когда рисую, я не пью. К тому же, я не рисую, стоя у мольберта. А пью пиво и кофе, но не смешивая одно с другим. Я был серьезен, но последняя фраза действительно прозвучала, как шутка, и именно поэтому Айеро хохотнул. *** Я не следил за временем, но за разговором оно пролетело достаточно быстро. Тут появилась Эллисон, чем привлекла всеобщее внимание. Она немного походила, среди гостей, то и дело останавливаясь и говоря две-три фразы кому-нибудь из них. Однако вскоре ей это наскучило. — Так, вижу, всем не особо весело, — громко проговорила она, притягивая к себе внимание. — Давайте во что-нибудь сыграем! Кто «за»? Всем идея понравилась. — Отлично! Для «Твистера» нас слишком много, настольные игры тоже не подойдут, поэтому играем в «Прятки». — Странные люди. Они были согласны. Им двадцать или вполовину меньше? — Так, значит решено. Задействуем первый этаж и двор. А водить будет… Фрэнк! Пожалуй, мне стоит взять у него пару уроков по манерному закатыванию глаз. У него это выходило просто мастерски! Фрэнк, проговорил что-то вроде того, что он на это не подписывался, поворачиваясь к стене и закрывая глаза. Как только он начал считать, все бросились прочь из гостиной. Я поддался стадному инстинкту и последовал за всеми. Выйдя из гостиной, я растерялся: на второй этаж подниматься нельзя, а все очевидные укрытия были уже заняты. Я выбежал во двор, но там было слишком холодно, чтобы оставаться там в тонкой футболке и пиджаке дольше пяти минут. Пришлось вернуться в дом. Снова все тот же вопрос: куда бежать и где спрятаться. А Айеро тем временем уже начал считать четвертый десяток! Я не успел подумать, что попадусь ему на глаза первым, как был схвачен за руку. Меня куда-то тащила Кристин. Мы повернули, затем повернули еще раз. Она открыла какую-то дверь и толкнула меня туда, входя следом, а затем аккуратно и бесшумно прикрыла дверь. Она без труда прочла удивление в моих глазах. — Что? — спросила она, смеясь. — Ничего, — ответил я, отрицательно качнув головой, и осмотрелся в поисках места, куда можно было бы присесть.