Жатва

Каждый день смертного несет в себе тысячи возможностей. Каждый день повелителя времени заключает в себе миллионы решений. Каждый день последнего в своем роде накладывает миллиарды обязанностей. Я - смертный, я - повелитель времени, я – Доктор. И я расскажу вам об одном дне моей жизни. Квинканс. Цветущая планета. Признаться честно я искал что-нибудь мирное, уютное, чтобы погреться на солнышке, прочитать газету и выпить вкусного кофе с местной выпечкой. Не все же мир спасать. Нужны и такие вот перерывы в расписании. Моя любимая синяя будка приземлилась прямо в центре небольшого городка и гостеприимно распахнула двери, отпуская меня проветриться. Знай чем мне грозит эта небольшая прогулка – улетел бы на другой конец Вселенной, не оглядываясь. А ведь я не трус, как быть может вам сейчас показалось. Оранжевый кофе, зеленая булочка и бумажная газета. Вы когда-нибудь держали в руках настоящую бумажную газету? Свежую, только что из под пресса? Резкий запах типографской краски вплетается в аромат кофе, страницы приятно шелестят, а стройные ряды букв раскрывают новый мир. Да-да. Целый мир. На этом незаметном клочке бумаги отражены все страхи, желания и мечты целой цивилизации. Надо только научиться читать между строк. Но что-то я отвлекся. Насладиться завтраком и местной прессой мне так и не удалось. Какая-то проказница вытянула отвертку из кармана моего пиджака и, весело смеясь, убежала в переулок. Пришлось бросить пищу богов и последовать за ней. Звуковые отвертки детям не игрушки. Звали воровку Джин и она была просто очаровательной белокурой девочкой семи лет. С небольшими уже пробивающимися рожками. Конечно же, мы подружились с первой улыбки. Невозможно не полюбить такого очаровательного чертенка в юбке. Джин, захлебываясь восторгом, рассказала мне о вечернем празднике Жатвы. И я решил задержаться на этой планете подольше. Любопытство. Восьмой грех мироздания. Гордыня, алчность, зависть, гнев, похоть, обжорство, лень и любопытство. Его жертвам нет конца. Но и искушение слишком велико. Весь день я провел с Джин. Катался на смешной лодке в форме лебедя и ловил для нее разноцветных радужных рыбок, которых она так трогательно гладила и отпускала на свободу. Играл с ней в прятки в лавке огромных плюшевых игрушек. Пускал мыльные пузыри в открытые окна домов. Поедал на перегонки черное сахарное мороженное и болтал без умолку о всяких мелочах, о которых так приятно поболтать с хорошим другом. Когда солнце начало клониться к горизонту мы, взявшись за руки и весело смеясь, отправились на праздник Жатвы. Люди вокруг шутили и улыбались. Все в нарядных костюмах и счастливые от предвкушения какого-то чуда. Джин улыбалась во все свои сорок два зуба и даже подпрыгивала от нетерпения, отчего ее рожки то выглядывали из под пушистой челки, то снова прятались под волосами. На главной площади уже скопилась внушительная толпа, но мы залезли на край фонтана и могли буквально дотянуться до сцены рукой. В свете софитов появился мужчина, и мой маленький чертенок повернулся ко мне и радостно прошептал: Это был лучший день в моей жизни! Я улыбнулся и прошептал в ответ: И в моей! Потому что это действительно был один из самых счастливых и спокойных дней в моей длительной биографии. Ключевое слово БЫЛ. До Жатвы. Праздник шел своим чередом. На сцене ведущий перебрасывался шуточками с залом, пели, танцевали, произносили речи. Джин нетерпеливо ерзала на моих плечах и махала руками в воздухе, пытаясь поймать разлетающиеся со сцены воздушные шары. Но вот наступила минута молчания. Смолкла музыка, притихла толпа. Площадь захлебнулась в напряженном ожидании. Вперед выступил мэр, произнес несколько слов о традиции праздника, которому сотни и тысячи лет, и вскрыл золотой конверт. Итак. Наша королева урожая в этом году Джин. Джин Шайн! Дорогая Джин, поднимись к нам на сцену. Толпа радостно взметнулась, приветствуя свою избранницу. А Джин, весело смеясь, дернула меня за уши, требуя спустить на землю. Я искренне улыбался и радовался за нее. Дурак. Так был увлечен ее счастьем, что не заметил сочувственных взглядов, которыми ее проводили женщины, стоявшие поблизости. Джин. Джин Шайн. Она поднялась на сцену вскинула обе руки вверх и скорчила уморительную гримасу. Моя Джин. Мой маленький чертенок. Нашла меня взглядом. Я помахал в ответ. Пока толпа осыпала Королеву урожая приветствиями, центральные панели на сцене раздвинулись и открыли широкий круг черной земли. Включились софиты и стали видны странные излучатели, направленные к центру открывшегося пространства. Меня порядком озадачили эти приготовления. И пока Джин крутилась перед публикой, срывая каждым своим танцевальным движением все новую волну восторга, я старался поникнуть в суть ритуала, который должен развернуться на моих глазах. Кто-то рядом со мной всхлипнул. И начал рассказывать собеседнику какая Джин умница. Мне это совершенно не понравилось. Как будто с ней прощались. Покинув свой наблюдательный пункт, я начал проталкиваться через толпу на ходу сканируя странные устройства на сцене. Машина регенерации. Ничего страшного. Но еще несколько человек позади меня всхлипнули. И это явно не были слезы счастья. Мне удалось выбраться на сцену и подбежать к Джин. Девочка схватила меня за руки и потянула раскланиваться перед толпой. Я в свою очередь тянул ее подальше от подозрительного устройства. Джин. Джин, милая. Полетели со мной. Я покажу тебе красные луны Антареса и ледяные скалы Алтании. Сапфировые пустыни Ородета и небесный дворец Альгамбра. Она только смеялась в ответ и отвечала, что и так все это увидит. Я начал вызывать подозрения и по краям сцены образовались охранники, внимательно наблюдавшие за мной. Зачем, Джин, зачем ты это делаешь? Мне хотелось схватить ее подмышку и унести прочь. Но она ловко уворачивалась от моих попыток и превращала все в танец. Вот мы уже на краю земляного круга, я отчаянно стараюсь ее удержать. Такую невесомую, как поцелуй летнего морского бриза. Такую сияющую, как глаза любимого человека. Такую неповторимую, как взрыв сверхновой. Но она ускользает от меня. Я ее теряю. Вот она уже в центре в свете софитов и только моя рука еще держит ее здесь и не дает исчезнуть навсегда. Джин улыбается мне шальной улыбкой и шепчет: Я буду с тобой всегда! И отпускает мою руку. Раздается громкий треск. Меня отбрасывает в сторону и над сценой мечутся молнии. Я хватаюсь за отвертку, но уже ничего не могу поделать. Не техника, но сама земля, сама планета вмешалась в происходящее. Джин в столбе света меняется на глазах. Воздетые вверху руки превращаются в ветки, ноги прорастают вниз корнями, а кожа одевается нежной зеленой корой. Растворение в природе. Регенерация. Жатва. Люди собрали свой урожай, а природа - свой. Не важно, что одна такая жертва в десятилетие спасает миллиарды жителей. И они готовы платить кровавую дань требовательной планете. Не важно, что дети воспитываются с мечтой о единении с природой, такой красивой и щедрой. Не важно, что жизненная энергия ребенка остается жить в обожествляемом дереве. Это все совершенно неважно. Потому что… МОЕЙ ДЖИН БОЛЬШЕ НЕТ. Белокурой вечно падающей на глаза челки, озорных серых рожек, блестящих любопытных глазок и отчаянно бесшабашной улыбки. Джин. Джин Шайн. Ты нужна мне. Может я эгоист. Но я хочу забыть этот день. Стереть его из моей памяти. Чтобы перестать без горького привкуса боли вглядываться в детей на других планетах, ожидая увидеть рожки или широкую улыбку в сорок два зуба. Я стольких терял. Я столькими жертвовал. Но особенно невыносимо вспоминать о девочке, которая пошла на жертву сама, разбив мое второе сердце вдребезги. Джин Шайн. Мой белокурый чертенок. Ты права. Ты будешь со мной всегда.