Новая королева

Прошло ещё три дня. Эльза спускается в темницу, ей нужно поговорить с Иоганном. Вот уже несколько дней, как она не может разобраться в себе. Ей кажется, что она слишком быстро забыла Ганса и влюбилась опять — в Иоганна. Из-за этого она ощущает себя бесчувственной, и на душе скребут кошки. Темница пуста. Дверь открыта настежь, стражи нет, Иоганна тоже. Как бы там ни было, Эльза решила, что подождёт его здесь, и вошла. На лавке она увидела его тёмный плащ с капюшоном. И, Эльза готова была поклясться, что из кармана плаща виднелись перчатки. Белые, как у Ганса. Эльза огляделась вокруг и убедилась, что в темнице по-прежнему никого и осторожно взяла перчатки в руки. Так и есть — это перчатки Ганса. «Он жив!» — прижимая его перчатки к груди, подумала Эльза, устремив счастливый взгляд сапфировых глаз к потолку, сдерживая себя, чтобы не прыгать от радости, а сердце забилось сильнее и грозило выскочить из груди. Именно в этот момент дверь темницы тихонько закрылась, и Эльза обернулась, испугавшись. Ганс стоял перед ней спиной — ждал, пока стражники запрут дверь. И её он не видел. Но, услышав, как ключ поворачивается в замке, обернулся и заметил, что она тут, слегка вжался в дверь, боясь, что Эльза сердится за его обман. Девушка тоже замерла на пару секунд и встретилась взглядом с его изумрудными глазами. Её трясло от счастья, на ресничках и глазах застыли жемчужинки — слезинки. Перчатки принца упали на лавку к плащу. Эльза еле слышно прошептала его имя и подбежала к нему. Ганс думал, что сейчас почувствует всю ярость её холода и весь мороз её обиды, но этого не произошло. Эльза не собиралась применять магию, она просто крепко обняла его и, не сдерживая слёз, заплакала на его пиджак. — Живой! Живой! — твердила она, не в силах поверить, что все эти дни с ней был он. Ганс приятно удивился такому всплеску чувств и тоже обнял её. — Да, Эльза. Я здесь. — он поцеловал её в макушку. — Прости, что соврал тебе, притворяясь другим. — Считай, ты прощён. — она чуть отстранилась, улыбнулась, подняв голову и поцеловала, едва касаясь его губ своими. Они сели вместе на тюремную лавку, зная, что несколько часов их явно никто не побеспокоит здесь. Сели так, чтобы видеть лица друг друга. Эльза схватила его за руки и принялась расспрашивать: — А зачем было врать? К чему весь этот маскарад? Если это шутка, знай, она отвратительна, Ганс! — возмутилась она. — Нет. Ты всё не так поняла. — поспешил возразить он. Эльза заметила, что лицо Ганса с удивлённого стало печальным, словно она сказала что-то лишнее, задев его чувства. — Что случилось? Расскажи всё, без утайки. Я хочу знать. — она просила так, словно извинялась. Ганс вздохнул. — Врал я только из-за Анны. — признался он. — Она меня до сих пор не простила, и я ничего другого не придумал, кроме как притвориться другим. Ты заметила, что она чуть иначе относится к Иоганну, нежели ко мне? В его словах была правда. Анна даже не замечала, как похожи Иоганн и Ганс. Эльза кивнула. — Но о том, что я буду чувствовать, ты не подумал. — с укором сказала Эльза. — О чём ты? — Я уже решила, что я — бессердечная, ведь слишком быстро переключилась с тебя на Иоганна… — каждое слово давалось бывшей королеве с трудом. — Если бы я знала… — Прости меня за это, Эльза. — улыбнулся он. Эльза поняла, что он просто рад тому, что она видела то, как похожи между собой два, казалось бы, разных человека, и улыбка вовсе не значила издёвку. — А новости о смерти… — он чуть помедлил, его лицо радости не выражало. — Эльза, это правда. — Что? — обеспокоенно спросила она. — По пути назад, сюда в Аренделл, случился шторм и… — ему было тяжело об этом говорить и, казалось, картина прошлых событий встала у него перед глазами. — Корабль разнесло в щепки, те, кто выжили, очутились на берегу. Я сам не знаю, как мне удалось выжить. Эльза, слушая его, закрыла рот рукой, а на глазах девушки застыл ужас. Немного успокоившись, она прошептала: — Когда я поняла, что Иоганн — это ты… — она замолчала, пытаясь подобрать нужные слова. — Ты словно с того света вернулся. А теперь оказывается, это могло произойти в самом деле… Голос девушки срывался, ей было трудно говорить об этом и совершенно не хотелось представлять.