Call me daddy 2

Я контролировала себя так, как могла, когда Гарри держал на руках Сидни и бубнил ей милые слова, тем самым, успокаивая ее. — Все нормально, дорогая. Все будет хорошо. Это моя ошибка. Черт, все было моей ошибкой. Оскар обеспокоено уперся лицом в мое плечо и надулся. — Что происходит с Сидни? Я сделала глубокий вдох и прикусила губу, обвив его маленькое тело руками и прижав к себе, чтобы успокоить. — Не беспокойся, с Сидни все будет хорошо. У нее прост аллергический приступ. — Как скоро приедет скорая помощь? — спросил Гарри, его глаза расширились, ожидая ответа. — Я… я не знаю. — К черту. Я возьму машину, — огрызнулся он и встал на ноги, все еще держа Сидни. Он крепко прижимал ее хрупкую фигуру к своему телу, гладя ее по спине. Он прошел через голубую комнату, и мы с Оскаром пошли за ним. Он отнес ее в машину и сел вперед, взяв ее на руки снова. Я усадила Оскара назад и села на место водителя. — Уверен, что я должна вести машину? — Просто поторапливайся, — сказал он, его внимание было устремлено на Сидни. Я взяла ключи и завела машину, быстро выезжая на главную дорогу. Мои холодные руки дрожали, находясь на руле, и я нервно кусала губы. — Быстрее, Аманда! — крикнул Гарри. Я обеспокоено ахнула и вздохнула, увеличивая скорость. Были слышны сигналы других машин, но я не обращала на них внимания. Через 5 минут, мы попали в длинную пробку. Я слегка ударила по рулю, рыча про себя, когда никто не пропускал нас. Я злостно откинулась на сидение и скрестила руки. — Черт! Мы будем стоять здесь несколько часов. — Черт, — тихо повторил он, посмотрев в окно. — Я должен выйти из машины и бежать. — Мы в двух милях от больницы! — У тебя есть идея лучше? — прошипел он. — Если бы не ты, тогда бы нас не было здесь сейчас. Дверь машины открылась, и Гарри выпрыгнул, минуя машины, которые окружали его как деревья в лесу. Он прикрывал глаза Сидни, чтобы защитить ее от яркого света фар машин, стоящих в пробке. Он вышел на тротуар и побежал по улице. Черт возьми. Я не знала, что нужно делать в такой ситуации. Должна ли я последовать за ним и оставить машину? Я должна думать об Оскаре, потому что на данный момент он — мой главный приоритет. Он был напуган до смерти и беспокоился так же, как я, даже не осознавая все серьезность проблемы. Я должна быть спокойна. — Папочка нетерпелив, верно? — я заставила себя улыбнуться, когда Оскар едва пожал плечами и посмотрел в окно на ночной город. — Он обеспокоен, — прошептал он. — Знаешь, с Сидни все хорошо. Она просто переела морепродуктов. Как давно у нее эта аллергия? — я попыталась начать разговор, чтобы отвлечь его, но, скорее всего, только ухудшила ситуацию. — Не знаю. Потому что она всегда ела рыбные палочки, — устало пробубнил он и потер голубые глаза. — Значит все только развивается? — спросила я. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Ох. — Какая твоя любимая часть сегодняшнего дня? — я должна была постараться на этот раз. — Это часть, когда я съел всю еду, — мило пробубнил он и улыбнулся. Прекрасно, отвлечение сработало. — И что ты съел? — Я съел еду папочки, когда он не смотрел. Думаю, это были огуречные палочки, чесночный хлеб с сыром, и много каких-то изделий с креветками, — задумчиво произнес он и облизнул губы. Спасибо Господи, у него не было аллергии. — Ты взволнован перед получение щенка завтра? — Ох, да! Очень взволнован! Я назову его Эдгаром. Но если Сидни захочет назвать его по-другому, то я позволю ей. Мне не нравится, когда она грустит, потому что мне кажется, что в этом виновен я, — он надул пухлые губки. — Это пробка смехотворна, — прошептала я, устало закатив глаза. Я просто хотела добраться до больницы. — Вы с папочкой много ругались, верно? — Эм, — я запаниковала, не зная, что ответить. — Мы… мы были немного напуганы. Но это не значит, что так можно делать. Папочка расстроится, если услышит, как ты ругаешься, поэтому… не ругайся, — пробубнила я, глотая слова. — Аманда, все хорошо? — Да. Просто это пробка выводит меня из себя. Тяжело сконцентрироваться на Сидни и Гарри… то есть на Сидни и папочке, — я посмотрела на Оскара, чтобы убедиться, что с ним все хорошо. Почему я так волнуюсь за эту семью? Я знала, что у Оскара все хорошо, у Сидни все наладиться, как только ей введут лекарство, а Гарри… Хм, надеюсь, он психически устойчив сейчас. Иногда он может перейти грань, когда переживает. — Эй, могу я сесть вперед? — Хм, — я посмотрела, двигаются ли машины. Мы будем стоять на месте еще какое-то время. — Да, только быстро. Оскар отстегнул ремень безопасности и пробрался вперед через промежуток между двумя передними сидениями. Он уселся на пассажирское сидение и пристегнул ремень снова, зная, что я так или иначе скажу ему сделать это. — Так много машин, — заметил он. Его рука коснулась моей, и он широко улыбнулся. Он взял мою руку, и я крепко сжала ее, подбадривая его, и он сжал мою руку в ответ. — Я люблю тебя, Оскар, — сказала я. — Ты не осознаешь, как вы с Сидни много значите для меня. Я сделаю что угодно ради вас, — не знаю почему, я изливала свои чувства маленькому мальчику, которому только что исполнилось семь лет. Семья Стайлсов стала важной частью моей жизни, и я не представляю, как я могла жить без них ранее. Они вносили столько счастья в мою жизнь, и в то же время я чувствовала, что важна для них. У них не было матери, и я чувствовала, что могу быть ею. Я делала им завтрак по утрам, я забирала их со школы, когда у Гарри не было времени, и я по настоящему любила проводить с ними время. — Спасибо, Аманда. За все, — Оскар поджал небольшие губы. — Мы с Сидни очень любим тебя. Я хотела расплакаться перед ним, и это то, что я сделала. Почему я так эмоциональна? Я расплакалась, пряча лицо, и Оскар еще сильнее сжал мою руку. — Что не так? — ахнул он. — Ничего, — произнесла я. — Я счастлива. Я знаю, это не самый счастливый момент из-за того, что произошло, но ты понимаешь, о чем я. — Нет, Аманда. Я не понимаю. — Я просто люблю тебя, — сказала я. — Я люблю тебя больше, чем шоколад. — Я люблю тебя больше, чем пирожные, — прошипела я. — Я люблю тебя больше, чем радугу. Мы играем теперь? — Я люблю тебя большем, чем… бабочек. — Я люблю тебя больше, чем мамочку. — Оскар! — засмеялась я, но в душе я была рада, что он сказал это. — Нет, ты не можешь говорить так. — Ладно, — он вздохнул. — Эй, смотри! Машины двигаются. — Наконец, — запищала я, все еще держа руку Оскара, пока другой рукой вела машину. Мы сдвинулись на несколько метров и снова остановились в пробке. Мы простоим здесь всю ночь, если будем двигаться с такой скоростью. Я должна позвонить Гарри. Я набрала его номер и ожидала ответа около минуты, но ничего. Я закатила глаза в нетерпении. Мне просто нужно знать, что с ними все хорошо. — Ты же знаешь папочку, верно? — спросил он, и я удивленно кивнула. — Он работает над проектом, и он сказал, что это все изменит. — Правда? — пробубнила я, пытаясь смотреть на дорогу. — Что за проект? — Не знаю, он не говорит. Это что-то, связанное с тобой. Он сказал нам. Я резко повернула голову в его сторону и нахмурилась. — Правда? — Да, он так сказал нам. — Странно. Что Гарри планирует на этот раз? Казалось, что мы простояли несколько часов, когда раздался телефонный звонок в тишине, заставивший меня подпрыгнуть и немедленно ответить. — Алло, Гарри? Все хорошо? Он только тяжело вздохнул. — Извини за то, что обвинил во всем тебя. Я должен был рассказать тебе об ее аллергии. Мы узнали об этом только несколько месяцев назад… — Да, да… с ней все хорошо? Что случилось? — Я отнес ее в больницу. Она в детской палате, и с ней все будет хорошо. Думаю, она может отправиться домой уже завтра. Они просто хотят присмотреть за ней в эту ночь, чтобы убедиться, что она в порядке. Я, эм… я останусь с ней, — медленно прошептал он, его голос был наполнен обязательством. Я тоже хотела остаться с ней. — Спасибо Господи. Я так рада, что с ней все хорошо. Мы с Оскаром уже едем… — Нет, нет, нет. Уже поздно, отвези его домой и останься с ним. Он уже должен спасть, — тихо прошептал Гарри, будто не хотя никого отвлекать. — Я очень хочу проведать ее… — Она спит. Обещаю, с ней все хорошо. — Ох, ладно. Увидимся завтра. Я люблю тебя. — Я люблю тебя больше, — я представила картинку, как он улыбается. — Верно, — я тихо засмеялась. — Если тебе понадобиться что-то, то просто позвони мне. Спокойной ночи. Я сбросила вызов с облегчением. И как только я обнаружила, что дорога была открыта, я развернулась и направилась домой. Все было хорошо, и я была счастлива. — Сидни в порядке, — я информировала Оскара. — Она просто спит. — Счастливица, — выпалил он. — Спорим, у нее своя комната и все такое. — Возможно, — захихикала я, потрясся головой. Я отвезла его домой и закрыла дверь за собой, когда слабая рука Оскара все еще держала мою. Он устало поплелся наверх в свою комнату. Он переоделся в пижаму и почистил зубы, а я должна была не покидать его комнату, пока он не уснет. Он ненавидел быть в одиночестве. — Споешь мне колыбельную, пожалуйста? Это поможет мне уснуть, — пробубнил он наполовину сонно, когда улегся в кровать. Я промурлыкала, сидя на краю кровати, когда он широко улыбнулся мне. — Что ты хочешь, чтобы я спела? — Что угодно. — Хм, — прошипела я, но потом идея пришла в мою голову. — Это история о том, как моя жизнь стала… — Это не колыбельная, — Оскар перебил меня своим хихиканьем, повернувшись ко мне. — Ты никогда не просил меня спеть тебе колыбельную ранее, — заметила я. — Потому что я не спал в одиночестве до этого. Мне не нравится спать в пустой комнате. — Тогда просто поспи со мной, — предложила я, и его глаза расширились. — Можно? — Конечно. Я тоже не люблю спать в одиночестве. — Именно поэтому ты спишь с папочкой, верно? — заинтересованно спросил он, заставив меня ухмыльнуться и кивнуть. Оскар вытянул руки, не слезая с кровати. Именно в этот момент я поняла, что он хотел, чтобы я отнесла его. — Ну, давай же, тебе уже семь лет. — Прошу? — он надулся, и я не смогла отказать ему. Я подняла его, он обвил меня ногами как маленькая обезьянка, держащаяся на маме. Я отнесла его в комнату Гарри и игриво бросила на мягкий матрас. Он зарылся в подушки и улыбнулся мне. Я взяла одну из футболок Гарри и шорты и переоделась в ванной. Я почистила зубы, собрала волосы в пучок и смыла мой макияж. Я улеглась в кровать, но на этот раз кое-кто, намного меньше меня, был здесь. Он все еще не спал, приблизившись ко мне. Его сонные глаза медленно закрывались, и он почти лежал на мне. Его голова находилась на моей груди. Через несколько минут послышалось тихое похрапывание, когда он уснул. Я никогда не чувствовала себя такой нужной. Черт, я хочу детей. *** Было раннее утро, когда я почувствовала теплую слюну на щеке. Я резко открыла глаза и присела. Я встретилась лицом к лицу с неряшливым черно-белым щенком. И я поняла, чья это была собака. — Аманда! Оскар! Вставайте! Я уже проснулась, но Оскар, который все еще лежал в кровати, устало потер глаза и присел. Он улыбнулся, когда увидел двух член семьи перед собой, которыми, конечно же, были Сидни и Гарри. Я улыбнулась, увидев их. — Привет, — я прошептала Сидни, когда она села передо мной. — С тобой все хорошо? — Я в порядке, — засмеялась она, и Гарри поцеловал ее в лоб. — Мне так жаль. Я не должна была позволять тебе есть креветки. — Это стоило того. Они были очень вкусные, честно говоря, — она пожала плечами, заставив меня обнять ее. — Я так беспокоилась, — пробубнила я, прижавшись к ней, и повалилась на кровать вместе с ней. — Итак, мы все возвращаемся в кровать? Что на счет вашей новой собаки? — Гарри скрестил руки с поддельной злостью, надувшись. Я улыбнулась ему, посмотрев на его зачесанные назад волосы. — Собака! — неожиданно понял Оскар и подпрыгнул на кровать. Сидни вырвалась из моей хватки, и дети устремили все свое внимание на щенке. — Как вы назовете его? — заинтересованно спросил Гарри. — Как Сидни захочет назвать его, — Оскар первый заговорил с радостным взглядом, зная, что его сестра в безопасности. — Пока она счастлива, мне все равно. — Что? — засмеялась она, но он обнял ее. — Я так рад, что с тобой все хорошо. Сидни оттолкнула от себя Оскара. — Я рада, что назову щенка. Я хочу назвать его в честь любимого певца папочки. Но Элвис — это слишком некрасивое имя, поэтому я назову его Пресли, ладно? — глаза Сидни расширились. — Верно, — Гарри просто пожал плечами. — Мы можем взять Пресли в сад, папочка? — надулась Сидни, заставив его кивнуть. — Просто убедитесь, что ворота закрыты, чтобы Пресли не смог убежать. И если хоть одна капля дождя упадет с неба, то вы сразу идете домой. Слышали меня? — Да, папочка… мы слышали тебя, — сказали они в унисон и быстро исчезли. Как только они ушли, я подвинулась ближе к Гарри и обвила руки вокруг его шеи. — Я так скучала. Во сколько вас отпустили? — Около 8 утра. Сидни хотела забрать собаку, поэтому мы поехали за ней и сразу домой. Я не спал на протяжении 27 часов. Я пил Red Bull всю ночь. — Ты не должен пить это, — прошептала я и провела пальцем по его челюсти, поцеловав его. — Ты устал. — Немного, но мне все равно. Я просто рад быть дома, — ухмыльнулся он и приподнял руку к моей резинке, позволив волосам рассыпаться. Они упали на мою грудь, и он убрал их, а потом провел рукой по щеке. — У меня утреннее дыхание, — я остановила его перед тем, как он смог поцеловать меня. — Мне все равно, — прошептал он и неожиданно прижал меня к матрасу. Я захихикала, когда он натянул на себя одеяло, его тело возвышалось надо мной, когда его губы прижимались к моим. Вкус вчерашней газировки все еще остался на его губах, как и едва заметный аромат его парфюма. Мы целовались, казалось, несколько часов, простые движения его губы заставляли меня чувствовать эйфорию. Я расстегнула его рубашку и отбросила ее на пол. Он удалил мою футболку еще до того, как вспомнил, что забыл закрыть дверь. Я присела, но прошло не так много времени, как он снова прижал меня вниз и стянул шорты вниз. Я гладила его через джинсы, чувствуя твердый бугор, когда он прикусил губы. — Черт, — прошипел он. Он полностью разделся, направляя себя ко мне. Его грудь прижималась к моей, его крепкий член упирался в мое бедро. — Без прелюдий? — спросил он. — Папочка, — вскрикнула я. — Возбуди меня. Именно это заставило его буквально затолкнуть свой член в меня, заставив меня издать громкий стон, когда он перенес весь вес на меня. Его движения были сильными и быстрым, а его руки находились на моих ногах. — Черт, возьми меня. Возьми своего папочку, — прорычал он, его бедра двигались параллельно моим. Он возбуждал меня все больше с каждым движением, и он знал это, как и я. Он обхватил мой сосок губами и начал массировать его языком, ухмыляясь. Я провела рукой по его челюсти, когда его брови нахмурились, и он вытащил свои член. — Ох, папочка. Он вошел в меня его сильнее при моих словах. — Черт, малышка. Верно. Кто твой папочка? Кто твой папочка? — произносил он с каждым движением. — Ты. Ты мой папочка, — с наслаждением закричала я. Я положила руки на его зад, заставляя его войти еще глубже, что он с радостью сделал. — Я сейчас кончу. — Ты еще не закончил, — грубо сказала я и перевернулась. Я пихнула себя на него, когда он встал на колени. Он помог мне встать в новую позицию и схватил меня за бедра, прижимаясь ближе. Его пальцы проскользили у меня между ног, и он начал массировать мою чувствительную точку, когда его член все глубже входил в меня. — Дай мне минуту, — он остановился, чтобы восстановить дыхание, тяжело вздыхая, положив руку на мою спину. Я закатила глаза, а потом поняла, как папочке важно удовлетворить свою девочку. — Давай же, папочка. Это все, что ты можешь? Не останавливайся, я хочу продолжения. Он только резко выдохнул, встав на колени и войдя в меня снова. Стоны слетали с его губ, но потом он замолчал. Он повалился на меня, двигаясь все глубже и быстрее. — Сильнее, папочка. Я хочу, чтобы мне было больно. Я не хочу иметь силы на ходьбу после нашего секса. Мои слова были еле слышимы, но это заставило его работать еще усиленнее, и мое тело стало изнывать от боли, но по каким-то странным причинам мне нравилось это. Через несколько минут его обессиленное тело упало возле меня на матрас. Я забралась на него, мои губы скользили по его груди, и он внимательно смотрел на меня. Я взяла его член и направила его прямиком себе в рот. Я поглотила его достаточно много, ибо он упирался в моею горло. Он прижал мою голову к себе, вздыхая в удовольствии. После нескольких минут веселья, я вытерла губы. — Я хочу еще. — Я измотан, — простонал он. Я закатила глаза и поцеловала его, встав на ноги. Я моментально потеряла баланс, когда мои ноги подкосились. Я восстановила в себе силы и направилась в ванную, для того, чтобы почистить зубы и расчесать волосы. Я умылась, а потом нанесла немного макияжа. Я переоделась в джинсы, которые оставила здесь и простой топ. Я спустилась вниз и сделала завтрак для себя и детей. Убедившись, что нигде нет морепродуктов, я сделала четыре тоста, разрезав их на треугольники. Я положила их на тарелку и отнесла их в сад, где Сидни и Оскар играли с Пресли. — Завтрак, — сказали они в унисон, заметив меня. Оскар, который до сих пор был в пижаме, подбежал ко мне и взял тост, усевшись рядом. Я опустилась на траву и тепло улыбнулась, когда Сидни присоединилась к нам. Мы все завтракали на улице. — Вам нравится Пресли? — Ага, — сказали они с набитыми ртами. — Не могу дождаться, когда он вырастет. Он будет большим. — Папочка ненавидит собак, — произнесла Сидни. — Он будет злым, когда он станет больше. — Он научится любить его, — пробубнила я, пока они ели тосты. — Теперь я могу взять ваши тарелки? — Да, спасибо, Аманда. — Нет проблем, — пропела я. Я оставила их играть в саду, отправившись на кухню, чтобы отнести тарелки. Я насвистывала про себя, убирая посуду. Я подняла голову, и мой рот раскрылся буквально до пола. Там была… На краю дивана сидела блондинка, ее костлявые ноги были скрещены, и она осматривалась, не замечая моего присутствия. Старая серебряная подвеска с сапфиром болталась на ее шее. Я узнаю ее из тысячей. Это была Сандра. Как она попала сюда? Она заметила меня и подпрыгнула в ужасе, ее крысиные глазки расширились. — Аманда? Аманда! — Что? — громко спросила я, без злости, но так вышло. Я была взята врасплох, поэтому не знала, что сказать. — Мои дети. Где они? Хотела ли я ответить ей? Черт, нет. — Их нет. Почему ты здесь? — Иисус, — она скрестила тощие руки и надула ярко-розовые губы. — Мой муж… бывший муж написал мне, что Сидни в больнице. Конечно, я волновалась. Поэтому я пришла проведать ее, — они приложила руку на сердце, но я не купилась на эту актерскую игру. — Сидни в порядке. Это был простой аллергический приступ. — Ох, спасибо Господи! — она подняла руки в воздух. — Сделай мне чашку чая, ладно? Когда она оголила свои белоснежные, верно отбеленные за большую сумму деньги, я отвернулась. Эта дешевка разорвала Гарри на куски. Она не удостоилась обратить внимания на своих детей в течение многих месяцев. Он посмела сказать Гарри в день похорон его матери о том, что дети не его, что напугало его. Сандра не была хорошим человеком. — Сама сделай себе чай, черт возьми. Ее лицо скривилось в ужасе. — Что? Не могу поверить, что ты сказала это! Почему ты здесь?! — заскулила она. — Я здесь, потому что дети Гарри нуждаются в большей любви, чем один телефонный звонок в месяц! — закричала я грубым тоном. Во мне пылала ненависть к этой стерве. — Ох, ох, — она приподняла руки к лицу. — Теперь ты думаешь, что ты их мать? Знаешь, это мило. Серьезно, это чертовки мило! — Я дважды мать, чем ты. — Хм, я дважды твоих лет, поэтому не открывай на меня свой рот. А сейчас скажи мне… няня моих детей. Где Гарри, и я смогу уволить тебя? — проскулила она, приподняв нарисованные брови. Я изобразила ее действия, подняв руку к лицу. — Ох, ох, — ахнула я. — Думаешь, я все еще няня? Это мило, чертовски мило! — Тогда кто ты, черт возьми? — огрызнулась она. — Думаешь, ты такая большая, стоя за кухонным столом, когда я здесь одна, беззащитная. Почему бы тебе ни выйти ко мне? Я поддельно улыбнулась, счастливо переча гостиную, чтобы стать перед ней. — Я не боюсь тебя, Сандра. — Думаешь, меня это волнует?! — закричала она. — Я просто хочу увидеть Гарри и моих детей! — Потише, — предупредила ее я, боясь, что Сидни и Оскар услышат ее. — Не указывай мне, — предупредила она. — Просто дождись того, когда Гарри услышит о твоем отношении ко мне. — Ты, правда, думаешь, что он предпочтет твою сторону моей? — А почему бы и нет. Она не имела ни малейшего понятия о том, что происходит. — Ох, — я ухмыльнулась. — Ничего. — О чем ты говоришь, черт возьми? — огрызнулась она. Я хотела рассказать ей все. — Ничего, — еще громче повторила я. — Почему бы тебе не пойти и не спрятаться за стойкой снова! — Это был не первый раз, когда я пряталась там, — невинно сказала я, пытаясь сдерживать ухмылку. Ох, та ночь. Та прекрасная, непринужденная ночь. — Что это должно значить? — Ты уже знаешь, — я закатила глаза. — Тебе нужна демонстрация? Ты хочешь, чтобы я встала за стойку, опустилась на колени и взяла член Гарри в рот, чтобы донести тебе все? — Ох, Боже. Той ночью… я увидела его, пьющим вино, черт… он сказал, что ты делала ему минет… он не шутил. — Нет, он не шутил. Я все поняла. Сколько проблем я нашла, сказав это? Я была так зла на нее, что готовы была рассказать ей все, чтобы вывести ее из себя. Так почему же мне не стало легче? Видеть ее обезумевшей не так приятно, как я думала. Это реальность, я не должна считать, кому идет очко. Я должна быть зрелой и быть матерью, которой никогда не была Сандра. — Думаю, тебе нужно уйти, снять номер в отеле и ждать звонка от Гарри. — Теперь ты ведешь себя как взрослая? Ты жалкая. Ты чертовски жалкая…! — Ох, — я почувствовала его присутствие, когда Гарри неожиданно вошел в комнату. Он посмотрел на нас со злостью в глазах. — Сандра, почему ты здесь? Ее глаза неожиданно наполнились слезами. — Надеюсь, я не мешаю твоим романтическим каникулам с пятнадцатилетний девчонкой! Я поднесла кулак ко рту, желая показать Гарри, что я могу быть взрослой. Она должна выставить себя в плохом свете. — О чем ты говоришь? — он схватил ее за плечи. — Сандра, почему ты здесь? Скажи мне. — Чтобы увидеть детей, — она вытерла слезы. — Я получила твое сообщение. Гарри, что ты делаешь со своей жизнью? Почему ты спишь с подростком? — Подвеска моей матери, — он неожиданно заметил украшение на ее шее, проигнорировав ее вопрос. — У тебя подвеска моей матери. — Ты дал мне ее, когда мы решили возобновить наш обет, помнишь? — заскулила она. — Я… верни мне ее. — Но ты дал мне ее… — Но сейчас она умерла, как и наш брак, да и это традиция. Я хочу, чтобы ты вернула ее мне, — грубо сказал он, посмотрев на ее шею. — Знаешь что? Ладно, забирай ее! — выкрикнула она и сняла подвеску с шеи, бросив ее в руки Гарри. Он посмотрел на цепочку в руках и положил ее в карман. — А теперь уходи отсюда. — Не уйду, пока ты не скажешь мне, почему ты развлекаешься с несовершеннолетней няней наших детей! — Она не несовершеннолетняя! — крикнул он, будто меня не было здесь. — Мы не нарушали законы. — Но… Гарри, почему она? Кто-то другой, но почему Аманда? — крикнула она и взглянула на меня. — Я не знаю… — Ты не знаешь? — я, наконец, заговорила, оскорбленная его ответом. — Боже, нет… Аманда, можешь… можешь оставить нас на минуту? — попросил он, и я прикусила губу. — Ты хочешь, чтобы я ушла? — Нет! То есть, да… Черт, Аманда. Мне нужно поговорить с Сандрой. — Лучше твоя бывшая жена, чем девушка, которую ты предположительно любишь, верно? — мне было больно. Мое сердце разбилось на миллионы кусочков, и я не могла собрать их воедино на этот раз. — … любишь? — глаза Сандры сузились от злости. Гарри молчал, но это не остановило Сандру. — Ты любишь ее? Почему я не была удивлена тем, что он не ответил? — Ответь на ее вопрос, Гарри, — огрызнулась. — Не заставляй меня говорить это, Аманда. Тебе не понравиться ответ. Как только эти слова слетели с его губ, раздался смех из сада, и глаза Сандры расширились. — Ох, дети! Она оставила нас, и я уже слышала много того, чего бы я не хотела услышать. Я хотела остаться, но… Почему я хотела оставаться? Но, что более важно, — ради чего мне оставаться? — Аманда, я… — взгляд Гарри смягчился, когда он посмотрел на меня. — Просто оставь меня. Я думала, — я должна была остановиться, потому что горло сжалось, и слезы подступали. — Я думала, мы прошли это. Ты представил меня своей семье, Гарри. Я… — я сделала глубокий вдох. — Я думала, у нас… получится что-то. Но все так же, как и раньше, отчего мне больно. — Детка, нет. Ты же знаешь, я люблю тебя… — Ты не готов, — прошептала я, сделав шаг вперед, и мой пальцы коснулись дверной ручки. — Это как во время свадьбы, как… просто как год назад, — я едва говорила. Моя шея болела, отчего было сложно глотать. — Все нормально, честно. Я поняла. Ты устраиваешь свою жизнь, и я должна устроить свою. Я… я возвращаюсь в колледж — Аманда, прошу, не уходи. Я ушла, как и в тот раз, когда была в его машине. Как только я отвернулась, я засопела в руки. Ничего не изменилось. Он был все еще тем человеком. Я должна учиться на своих ошибках и никогда не позволять ему вернуть меня обратно, не важно, как он хотел меня. Я не позволю этому случиться вновь. Две руки схватили меня за плечи и прижали к сильному телу, когда я издала глубокий вдох. Я развернулась, увидев Гарри, который тряс головой. — Так неправильно, Аманда. Ты моя девушка, ты же знаешь. Мы любим друг друга. Но… Мы не можем открыться перед всеми, особенно перед Сандрой. Тебе нужно понять это, малышка. В прошлом году в ночь восстановления обета. Я поняла и прочувствовала. Он вырвал мое сердце из груди, и я даже не винила его ни в чем, потому что очень любила. Но я больше не та маленькая девочка. Я убрала его руки с плеч, мое дыхание стало тяжелее, и я посмотрела на него с отвращением. — Не трогай меня, черт возьми! — Детка, что ты делаешь… — Я не твое животное! Ты не говоришь мне, как вести себя в присутствии других людей, потому что ты не хочешь, чтобы они знали о нас. Мне больше не семнадцать лет, придурок! Если ты хочешь, чтобы я слушала все, что ты говоришь мне, принимала все твои двухсторонние чувства ко мне и позволяла тебе обращаться со мной как с безделушкой, которую ты показываешь людям время от времени, то извините, мистер Стайлс, но я больше не кукла для вас. Удачи вам с вашей жизнью, и, надеюсь, у Сидни не будет такого парня, который будет относиться к ней так, как вы относились ко мне. К черту вас, я закончила, — я посмотрела на его безмолвную фигуру, сделав три шага назад, и ушла.