3
18 июля 2014 г. в 02:12
К утру мороз спал, стал мягче. Яркое солнце озарило сугробы нежным светом, зажгло по искорке в каждой снежинке. Эренделл стал похож на картинку с праздничной открытки, на сундучок, набитый серебром и алмазами. Ханс почувствовал удовлетворение - ведь это после ночного разговора мороз пошел на убыль, а значит, он смог коснуться души королевы Эльзы - это дорогого стоило. Быть может, короны?
С такими мыслями вошел он в замковую часовенку, где, окруженная цветами из оранжереи, лежала Анна - такая неподвижная, такая холодная, в ореоле побелевших волос. Горожане, пришедшие проститься с ней, с почтением расступились перед тем, кого принцесса оставила вместо себя позаботиться о них. Не отодвинулся от ложа только крепкий парень в деревенской одежде, явно не местный. Кажется, он не замечал вообще ничего вокруг, кроме одной принцессы.
Ханс подошел ближе, коснулся рукой её холодной руки - и едва не отдернул. То была рука живого человека, пусть холодная и неподвижная, но будто просто замерзшая. Прошло уже двенадцать часов, а кожа её оставалась чистой и нежной, и рука ничуть не окоченела. Ханс вздрогнул, на миг ему показалось, что Анна сейчас поднимется с ложа, протянет к нему руку и уличит в содеянном. Но минута шла за минутой, Анна лежала неподвижно, деревенский парень все так же стоял на коленях на стылом полу, а горожане тихо перешептывались у него за спиной.
- Прости, - шепнул Ханс, нехотя выпустил её руку из своей и торопливо покинул печальное место. С минуты на минуту должен был начаться совет, на котором ему предстояло выступить. Нет, подумал он - не выступить, а сделать еще один аккуратный ход.
В высоком кресле председателя Совета разместился, разумеется, канцлер Лагенрёст. Тут же по одну сторону от него восседали придворные и представители дворян Эренделла во главе с маршалом, по другую - городские старшины, магистры цехов и бургомистр. Гости королевства занимали отдельную нишу. Рядом с Хансом плюхнулся на стул герцог Варавский.
В зал ввели королеву Эльзу, закованную в цепи. Очень прямая и печальная, не глядя ни на кого, проследовала она к своему месту. Ханс проследил за ней взглядом, полным сочувствия и участия, и краем глаза заметил, как герцог рядом нетерпеливо постукивает ногой.
Лагенрёст начал заседание, не пропустив ни единой церемонии, ни одного обязательного слова. Сначала объявил о причине собрания, назвал имена тех, кому предстояло сообща вынести решение о виновности Её Величества, и уточнил у присутствующих, доверяют ли они суждению этих уважаемых в городе людей. Убедившись, что присутствующие, включая королеву, доверяют, продолжил.
- Город в лице бургомистра выносит претензию королеве Эльзе в причинении вреда его жителям, их жизням, здоровью и имуществу.
Бургомистр поднялся и глубоким кивком подтвердил обвинение.
- Церковное сообщество Эренделла в лице епископа Лауриса обвиняет королеву Эльзу в использовании магии и отрицании божественных законов.
Епископ поднялся с места:
- С прискорбием подтверждаю.
- Принц Ханс с Южных островов обвиняет королеву Эренделла Эльзу в убийстве принцессы Анны, августейшей сестры Её величества и его возлюбленной.
Ханс поднялся с места:
- Я отказываюсь от обвинений!
По залу прокатился удивленный шум. Варавский едва не подпрыгнул на своем стуле.
- То, что я сказал вчера, было продиктовано горем и безумием. Я отказываюсь обвинять королеву Эльзу. Никто не любил принцессу Анну больше, чем она. Я отказываюсь от обвинений и готов разделить с Её Величеством королевой Эльзой всю тяжесть вины за гибель принцессы.
Сопровождаемый гулом голосов, прошел он к Эльзе и встал рядом с ней. Сказал ей, но так, чтоб слышали все.
- Я не смог спасти её. Вы были правы, мои чувства были непрочны. Я не вправе осуждать вас.
Он преклонил перед ней колена, и стоял так, пока на его голову не легла рука, затянутая в перчатку и закованная в цепи. Тогда он поднял глаза и встретился с её взглядом, полным нежности и боли, и вдруг понял, что никогда в жизни не владел ничем более драгоценным, чем этот взгляд.