Тринадцатый принц

      Ночь опустилась на Эренделл. Погасли окна дворца, погасли окна города, занесенные метелью. Лишь в дворцовой часовенке теплится огонь, будто кто-то вынес на снег зажженную лампу.       Тринадцатый принц Южных островов меряет шагами комнату, изредка выглядывает в окно, смотрит на блики витража на снегу, на потемневший город, хмурится.       Сколько жизней унесет эта зимняя ночь сегодня? Может ли он ждать? Он уже чувствует ответственность за каждого из тех, кого предала их королева и так рано покинула сестра королевы. Он думает об Эренделле, как о своем королевстве. Будь трижды неладен этот крючкотворец, канцлер Лагенрёст. Ведь это он подал голос так внезапно, выскочив, как чертик из табакерки, в самый последний момент, когда послушные его воле дворяне Эренделла уже готовы были отправить стражу в темницу убить свою обезумевшую королеву.        - Не надо спешить, Ваше Высочество.       Высокий немолодой уже мужчина сделал два шага от окна и оглядел малую гостиную так, будто увидел её только что.       - Кстати, что это мы в полутьме сидим, как заговорщики? Хенрик, распорядитесь внести лампы.       Господин дворцовый распорядитель будто бы ждал приказа, не прошло и пяти минут, как оранжевый свет масляных светильников озарил пространство гостиной.       - Что значит, не надо спешить? Все это надо прекратить немедленно! - герцог Варавский занес было кулак, чтоб стукнуть по столу для убедительности, но передумал под спокойным серым взглядом канцлера.       - Разумеется, - невозмутимо кивнул седой львиной головой Лагенрёст. - И мы это сделаем, не разрушая основ нашей государственности. Что толку будет, если, поддавшись панике, мы предадим закон и ввергнем Эренделл в пучину смуты? По мне так лучше зима, господа. От зимы хотя бы понятно, чего ждать.       Кто-то нервно хихикнул, кто-то улыбнулся, нервозность растаяла, все стали рассаживаться за стол, во главе которого сел канцлер. Вот тогда-то, следовало признать, Ханс и выпустил из рук инициативу. Слишком удивился, не ожидал. Лагенрёст между тем продолжал своим спокойным, хорошо поставленным, голосом.       - Что же, Ханс Вестергорд, принц Южных островов, - проговорил он, и Ханс почувствовал себя школяром, в чем-то провинившимся перед наставником. - Вы выдвинули обвинение, и мы услышали его. Но выносить приговоры гражданам, а тем более, монархам Эренделла, вы не уполномочены. Думаю, что на родине у вас тоже нет таких прав, - заметил он мягко и с улыбкой, и Ханс понял, что удобный момент упущен безвозвратно.       - Асмунд, проныра, - проворчал кто-то из старых баронов. - Ты возглавлял Совет три года, от гибели прежнего государя и до вчерашнего дня. Ты многое сделал для всех, но не пора ли тебе на покой?       - Я мечтаю об этом уже три года, - канцлер невесело усмехнулся. - Но вы ведь отправите вместе со мной на покой закон и порядок. Так что же, Ваше Высочество, - снова обратился он к Хансу и наклонил вперед свой хищный профиль, - есть ли у вас какое либо подтверждение законного союза между вами и принцессой Анной? Я не говорю о документе, заверенном в установленном порядке, я понимаю, что обстоятельства не располагали. Но, быть может, хотя бы кольца? Хотя бы одно кольцо? Локон? Медальон? Нет? Боюсь, никто не признает такой брак действительным, милорд.       Бароны встревоженно зашумели.       - Мы все слышали, как принцесса Анна сказала "Вверяю вас принцу Хансу"!       - Совершенно верно, - голос Асмунда Лагенрёста без труда перекрыл голоса. - В отсутствие королевы принцесса могла так сказать. Это её право и обязанность. Но возвращение Её Величества в город, пусть даже и под стражей, аннулирует это распоряжение принцессы Анны. Потому - прошу вас, считайте себя нашим дорогим гостем, принц. А с управлением королевством справится и Совет, ничего, мы привыкли. А сейчас, господа, давайте расходиться по комнатам, утро вечера мудренее.       Расходиться по комнатам им с Варавским было по пути. Герцог злился, и отчего-то был смешон в своей злости, но Ханс не подал виду. Герцог был ему хорошим союзником, по крайней мере, именно Варавский очень горячо поддерживал его все это время.       - Канцлер Лагенрёст слишком много мнит о себе, - ворчал герцог. - Он был цепным псом прежнего короля, и еще тогда был пакостником, каких поискать. Надо было прибить его под шумок и свалить все на девчонку.       Слышно было, как герцог скрипнул зубами. Хотя, возможно, то скрипнули его старые кости. Старик между тем резко остановился и уцепился за рукав Ханса.       - Послушай, мальчик. Ты должен переиграть этого интригана. Делай что хочешь, хоть вывернись наизнанку, но ты должен стать тут королем. А я поддержу тебя... и не только на словах. Слышишь меня?       - Слышу, - буркнул Ханс.       - Победитель получает все. Все! Даже право переписать историю. Подумай об этом.