Борьба за будущее

– Лина, ты сегодня в облаках витаешь, – с любопытством Кира наклонилась надо мной. Я лежала спиной на матрасе после своего феерического падания. Ни первого за тренировку, хочу заметить. Ян «мягко» уложил меня на него после подсечки, которую я пропустила. Вообще сегодня с первых минут тренировки я была не здесь. Нет, физически я находилась в зале, а вот мысленно была возле Маркоса. Все мои мысли были о нем и нашем свидании, которое было пару дней назад. Я прокручивала каждое мгновение у себя в голове и не могла остановиться, даже понимая, что своей невнимательностью могу заработать много болезненных синяков. Если их еще нет, в чем я была не уверена. – Да, – согласилась я, принимая помощь от Яна. Он с легкостью поднял меня. Оба вампира разглядывали меня, пока я отряхивала штаны. – Тогда может, мы закончим тренировку? – предложила Кира. – Думаю, ты права, а то ненароком сломаем ей что–нибудь, когда пропустит еще один удар, – шутливо произнес Ян, улыбаясь. Но улыбка быстро пропала, когда он добавил: – А то нам Маркос головы оторвет за нее. В прямом смысле. Как крылышки бабочкам, – парень поёжился. – Не утрируй, – улыбнулась я Яну, потирая ушибленное бедро. – Простите, что сегодня сама не своя, – извиняющимся взглядом посмотрела я на своих тренеров. – Думаю, лучше будет закончить на сегодня. Тело ныло в нескольких местах от легких, но все же ударов. И когда мы решили закончить тренировку, я ничего так не хотела, как оказаться под горячим душем. Поднявшись с цокольного этажа, я встретила Лию и Маргариту. Девушки сидели и разговаривали, но как только я зашла, закончили разговор и обратили свое внимание на меня. – Привет, – протянула Маргарита. Я только кивнула на ее слова. – Присядь, мы хотим с тобой поговорить. – Да? О чем? – спросила я, усаживаясь напротив вампирш. – Да так, о девичьем. – Я вся во внимании, но, думаю, что знаю, о чем пойдет речь. Обо мне и Маркосе. Я угадала? – Как она догадалась? – Маргарита притворно удивилась и посмотрела сначала на меня, а потом на Лию, но быстро выражение ее лица стало прежним, высокомерным. – Хватит ерничать, Маргарита. Меньше всего я хочу сейчас разговаривать с тобой, так что будь добра, говори, что хотела. – Да уж, никогда не думала, что доживу до того дня, когда подстилка Маркоса будет дерзить мне. Ты знакома с ним всего пару месяцев, в его постели еще меньше, а рот открываешь смелее, чем Лия может позволить себе за двадцать лет. Я посмотрела на Лию, девушка никак не отреагировала на то, что ее унизила Маргарита и назвала подстилкой, как и меня. Но я не Лия. – Аделина, – продолжила вампирша, – предупреждаю, не разговаривай так со мной, ты не всегда будешь любимицей Маркоса. – Это угроза? Я не боюсь тебя. – А надо бояться. – Ты мне ничего не сделаешь, даже если мы с Маркосом расстанемся. Я по какой–то причине важна клану живой, если ты не заметила. Ришард и Маркос охраняют меня и стали они это делать еще до того, как у нас с Маркосом завязался роман. – Все это долго не продлиться. Они разберутся с проблемой, и оставят тебя одну одинешеньку. – Ты уверенна, что после того, как они разберутся с одичавшими, их опека надо мной прекратится? Я лично нет. Маргарита зарычала: – Меня страшно злит, что они нянчатся с тобой, как курица с яйцом. Кто ты такая? Обычная, жалкая девчонка, зачем–то понадобившаяся одичавшим. Лично я не вижу ничего страшного в твоей смерти. – Осторожно со словами. Это уже вторая, а нет, я забыла про инцидент с пузырьком. Значит уже третья угроза моей жизни с твоей стороны. Ты же не хочешь, чтобы об этом узнал Маркос? – я встала и направилась на выход из комнаты, но слова Маргариты заставили остановиться. – Может ты, и останешься под их защитой после, но с Маркосом ты не будешь. Он бросит тебя, разбив твое сердце, а для меня нет подарка лучше, чем смотреть, как твоя мечта на будущее с Маркосом разбивается вдребезги, – ее слова укололи меня и еще больше разозлили. – Может, вы расстанетесь раньше, чем ты думаешь. Я уверена, такая девушка, как ты, ничем не может зацепить мужчину, если только хорошим сексом. Но и тут ты в пролете. У Маркоса есть определенные потребности во время интимной близости, а я смотрю, он с тобой этого не делал. Ты цела и невредима. Значит, он может это получить только от меня или Лии. Я резко развернулась: – Маргарита, я не настолько невинна, чтобы не заметить, когда мужчина удовлетворен... А на счет того, что он, возможно, совсем скоро вернется к вам, – я посмотрела на Лию. Девушка сидела с опущенной головой, как будто нас здесь нет. – Не так уж ты или Лия ему нужны, как ты тут рассказываешь. Он так сильно хотел продолжения со мной, после одной единственной ночи, что с легкостью отмахнулся от вас, соглашаясь быть только со мной. А это что-то да значит. Я развернулась, чтобы уйти, но в дверях остановилась и, обернувшись, сказала: – Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы так было и впредь. *** С Маркосом я встретилась утром, он сказал, что до вечера будет занят. А если мне что–нибудь понадобится, я должна обратиться к Эрике. – А если я соскучусь по тебе, мне тоже идти к ней? – спросила я, скользя ладошками по спине вампира. – Нет, с таким важным делом, лучше иди сразу ко мне. Я о тебе позабочусь, – Маркос наклонился и поцеловал меня. Но дальше поцелуя у нас не зашло, ему и, правда, надо было по делам. Поэтому после расслабляющего душа я решила зайти к Ане. Я еще полностью не успокоилась после стычки с Маргаритой, а к Маркосу идти, чтобы отвлечься от неприятного разговора, не хотела. – Привет, – я закрыла дверь в комнате Ани. Девочка сидела за столом и что-то увлеченно рисовала, но как только я зашла, она бросила карандаш и подбежала ко мне. – Привет! – девочка широко улыбнулась. – Как настроение? – я наклонилась к ней и поцеловала в щечку. Аня захихикала. – Солнечное! – девочка подпрыгнула на одной ножке и взяла меня за руку. – Пойдем, ты должна мне помочь, – Аня повела меня к столику, за которым она что-то рисовала. На столе было много альбомных листков, большинство из которых были уже полностью разукрашены, а карандаши и фломастеры аккуратненько лежали рядом. – Что ты рисуешь? – Открытки для папы, – девочка села за столик и взяла один карандаш и новый лист бумаги. – Ты хочешь, чтобы я помогла нарисовать тебе что-то? – я села на соседний стул. – И да, и нет. У папы скоро день рождения. Приходит много гостей, и дарят папочке много премного подарков. Но мой подарок он всегда открывает первым! – гордо сказала девочка и улыбнулась. – И я должна как можно больше нарисовать открыток, чтобы ему понравилось! – малышка развела свои маленькие ручки в стороны, показывая сколько нужно ей нарисовать открыток. – В том году я делала поделки, и их тоже было много. Папочке очень сильно понравились они! Жалко, что ты не можешь увидеть их. – Почему? Где они? – мягко спросила я, заражаясь позитивом от Ани. – Мои поделки и все остальные подарки в другом доме. Не здесь. А дом очень далеко, – Аня нахмурилась, но очень быстро девочка опять улыбнулась и положила передо мной листик, – тут я хочу нарисовать себя, папу и тебя. – Почему меня? – удивилась я. – Ну, Лина, как ты не понимаешь? – девочка подняла на меня взгляд, нахмурилась, но затем улыбнулась. – Я люблю папу, папа любит меня. А мы любим тебя! Поэтому мы должны быть на этой открытке все вместе! От ее слов в груди разлилось тепло. – Я тоже тебя люблю, – Аня прыгнула мне на шею, удивив этим меня. Когда мы перестали обниматься, малышка села на свой стул. – Мы вместе нарисуем и подпишем рисунок, – улыбаясь, звонко проговорила девочка. Так мы и поступили. Вместе мы нарисовали трех человечков на лугу, куда я, Маркос и Аня часто ходили вместе. Рядом нарисовали деревья, солнце и облака. Когда мы закончили, Аня дала мне ручку, и я написала то, что продиктовала мне девочка: «С днем рождения, папочка! Мы очень сильно тебя любим. От Анюты и Лины» Мы очень сильно тебя любим... В этих строках не было и капли лжи. *** – Мам, привет, – вечером того же дня, я решила позвонить родителям: – Как у вас дела? – Привет дорогая. Все хорошо. – Мама, я хочу кое–что рассказать вам. – Что случилось? – перебила она меня. – Не волнуйся, ничего страшного не произошло. Я просто встретила кое–кого, – я решилась рассказать родителям про Маркоса. Не все, конечно, лишь то, что можно. Но больше врать я не хотела, говоря, что живу у Оли. – Кое–кого? Это мужчина? – Да. Я знаю его несколько месяцев. – И только сейчас я о нем слышу? – в голосе мамы был упрек. – Не было причины вам о нем рассказывать. Мы просто общались. – А почему сейчас рассказываешь? У вас отношения? Я взглянула на дверь, чтобы убедиться, что никто не зашел: – Да, и я его люблю. – Ох, дорогая. – А еще я у него живу. – Что? Почему ты у него? Не рано ли переезжать к нему? – голос мамы был встревожен. – Может со стороны кажется, что рано, но он хороший... Человек и я доверяю ему. – И ты его любишь, да? – Да, мам. – Ох, дочурка, я рада за тебя, конечно. И мы с папой желаем тебе счастья, но будь осторожна. А чтобы я с отцом не волновалась, было бы хорошо, если бы мы познакомились с ним. – Я думаю, в ближайшем времени это невозможно. – Почему? – Он занятой человек, я и не знаю, когда у него будет свободное время, чтобы встретиться с вами, – и вообще будет ли он не против того, что я рассказала про него своим родителям. Это, конечно же, я не сказала. – Не говори ерунды, Лина. Если он настроен серьезно насчет тебя, этот молодой человек найдет время, чтобы встретиться с твоими родителями. Я села на кровать и тяжело вздохнула. Теперь я не так уверенна, что эта затея была хорошей. Я хотела, чтобы родители знали правду. Я не думала, что они захотят познакомиться с Маркосом. – Хорошо, мам, я с ним поговорю, – дала я обещание маме, но не знаю, согласится ли вампир на встречу. После мы поменяли тему разговора и проговорили около часа. Я скучала по маме с папой. Когда я попрощалась с мамой, решила пойти и поговорить насчет этого с Маркосом. Мне оставалось пройти несколько метров до комнаты Маркоса, когда кто–то схватил меня сзади, блокируя руки. Меня сковал страх, пока руки все сильней сдавливали. Когда я пришла в себя, дернулась и попыталась освободиться. Но у меня ничего не получилось. В следующее мгновение руки пропали, и я услышала голос Яна: – Плохо, Лина. Я в шоке повернулась к нему: – Ян, зачем ты это сделал? – спросила я, отойдя на шаг назад. – Мы подумали с Кирой, что неплохо было бы посмотреть, как ты будешь вести себя в ситуации похожей на эту. Прости, если напугал. – Да, ты меня напугал, – проговорила я, нервно поправляя платье, которое задралось во время моих жалких попыток освободиться. – Прости еще раз, – Ян мило улыбнулся. – Больше так не делай. – Ну, я думаю, что такое повторится, – парень пожал плечами, откидывая рукой с лица непослушный локон. – Что? – я недоуменно посмотрела на вампира. – Лина, знаешь, одно дело тренироваться в зале, где ты знаешь, какой захват будет, когда и как нужно освобождаться. И совсем другое дело, когда это происходит неожиданно. Ты должна научиться не поддаваться страху, как только что ты сделала, и научиться трезво мыслить. Я не знала, как реагировать на его слова. – Хорошо, – протянула я. – Сейчас в свою защиту могу сказать, что мне помешало платье, – улыбнулась я. – А как часто ты будешь это делать? – Не–а, я не скажу, – улыбнулся Ян. – Будь всегда готова, – подмигнув мне, вампир ушел. Немного постояв в коридоре, подождав, когда мое сердцебиение придет в норму, я зашла в кабинет Маркоса. Вампир сидел за столом, закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла. – Привет, – закрыв дверь, я встала сзади кресла и положила ладошки на его плечи, которые были напряжены. Я стала массировать с целью их расслабить. – Привет, – ответил Маркос. – Ты напряжен. Чем-то расстроен? – Да, проблемы в клане, Лина, – Маркос взял меня за руку и, потянув на себя, посадил к себе на колени. – Серьезные? – мне не нравилось расстроенное выражение лица Маркоса, когда он открыл глаза и посмотрел на меня. – Не расскажешь? – Кто–то убивает вампиров. Причем не по одному, а целыми семьями. Услышав это, я расстроилась. Меня ужасало убийство. Не было никакой разницы, убивают людей или вампиров, убийство есть убийство. После него всегда есть боль, злоба, отчаяние. – Это ужасно. Кто это делает? Одичавшие? – Я тоже так думал поначалу. Мне нужны были доказательства, поэтому я отправил Ришарда, как моего десницу, в тот город, где убили уже на тот момент четыре семьи. Отчеты Риша отвергают мою догадку. Вампиры были убиты точным ударом в сердце серебряными ножами. Когда вампир убивает другого вампира, он обычно использует свои руки или серебряные пули. Так как пистолет не из серебра и кожа вампира не контактирует с серебряными пулями – это наилучшее орудия убийства. Ножи были полностью из этого металла, а это значит, что убийцы не вампиры. Это не одичавшие. – Может они были в перчатках? – Один из моих служащих не учуял присутствие других вампиров в тех домах. Только запах убитых и моих людей. – Тогда кто? – Если это не одичавшие, тогда это охотники. – Подожди, ты говорил, что их нет. – Охотников не было последние десятилетия. Наверное, они затаились настолько лет, чтобы набраться силы и только сейчас решили действовать, – глаза вампира засветились и Маркос оскалился, – и они не стали мелочиться, убивая по одному. Их целью стали семьи с обычными вампирами, которые жили как обычные люди, – Маркос до боли сжал руки на моей талии, но я не стала останавливать его. Маркос был расстроен и зол. Убили вампиров, его сородичей. Я не могла представить, что он сейчас чувствует, ведь он должен был защитить их как глава клана. Я положила ладошку на щеку вампира и нежно погладила ее, пытаясь унять его беспокойство. От моего прикосновения, Маркос закрыл глаза. – Ришард скоро приедет, и мы соберем людей на поиски охотников. Мы убьем каждого из них, – я напряглась, Маркос это заметил. – Лина, они убили беззащитных вампиров, которые не могли за себя постоять. И ты сейчас их жалеешь? – вампир открыл глаза и в упор посмотрел на меня. – Нет! Мне не жаль их, Маркос. – Тогда чего ты напряглась, когда я сказал, что мы убьем их всех? – Маркос стал заводиться. – Я отреагировала, как отреагировал бы любой человек на убийство другого. – Они не люди, они безжалостные убийцы. Тебе надо научиться видеть разницу, – жестко проговорил вампир. – Скажу правду, мне немного жаль охотников, но еще больше жаль вампиров, которых они убили. Охотники забрали жизни и должны ответить. Просто я не думаю, что им нужно такое наказание. – А какое? Мы должны им пальчиком пригрозить и сказать, чтобы больше так не делали? Не думаю, что их это остановит. Если их сразу не убрать, они будут убивать! – Давай не будем ссориться? – устало проговорила я. Мне было достаточно негатива за сегодня. И ругаться с Маркосом я хотела меньше всего. Я посмотрела в глаза вампира. Они горели синим и кидали молнии. – Хорошо, – не отрывая зрительного контакта со мной, Маркос положил на мой затылок руку, притянул мое лицо к себе и жестко поцеловал. Я сразу же ответила, целуя его с такой же страстью, что и он. Он кусал мои губы и втягивал их в свой рот, посасывая. Мы целовались, а наши руки блуждали, ласкали тела друг друга. Когда вампир положил руки на мою талию, он приподнял меня, вынуждая сесть на него, обхватив своими ногами его бедра. Платье задралось, обнажая ноги. Вампир сразу положил на них руки, нежно лаская и вожделенно продолжая целовать мои губы. Я обняла его за плечи и стала ритмично тереться об его пах, увеличивая давление на клитор. По мне пробежалась знакомая дрожь. А Маркос протяжно простонал мне в рот. Губы вампира оставили мои, спустились к шее, оставляя влажные поцелуй. Немножко отстранившись, но, все еще продолжая целовать мою шею, Маркос стал расстегивать мое платье. Оно было простого кроя с большим количеством мелких пуговиц спереди. Расстегнув только четверть из них, Маркос зарычал и рванул полы платья, разрывая ткань. Пуговицы посыпались на пол. От неожиданности я отстранилась и посмотрела на себя. Одежда была безнадежна испорчена. Но мне было все равно. – Их было слишком много. Я не мог больше ждать, – произнес Маркос. Я подняла на него взгляд. В глазах Маркоса больше не было злости, в них появились жгучее желание и потребность. Потребность во мне. Я закусила губу и, прижавшись грудью к его груди, прошептала на ухо: – Мне нравится твоя грубость. Рука Маркоса скользнули между моих грудей, и пальчики поймали ткань бюстгальтера. – Хорошо, потому что я не всегда бываю нежен. Вампир рванул руку на себя, разрывая ткань. *** Откинувшись на спинку кресла, я сладко потянулась, растягивая мышцы. Тело было расслабленно и все еще помнило прикосновения Маркоса. Несколько минут назад он ушел за новой рубашкой, перед этим снял «старую» и передал мне, чтобы я одела её вместо порванного платья. Я закуталась в мягкую ткань и глубоко вдохнула запах Маркоса, который еще не успел выветриться. Удобно сев в кресле и закинув ноги на стол, я лениво оглядела этот предмет. Ничего интересного на нем я не нашла... Ну, по–другому и не могло быть. Все, что ранее находилось на столе, включая ноутбук и какие–то бумаги, сейчас лежало на полу, куда отправил их хозяин, перед тем, как уложил меня на прохладный стол, на котором мы занялись вскоре сексом, не любовью. То, чем мы занимались, не было похоже на занятие любовью. Не было ни нежных прикосновений, ни томных поцелуев. Была только бешеная страсть между нами, быстрые движения и стоны наслаждения. Нет, вру. Был один нежный момент. Тогда Маркос остановился и из его горла послышался рык. Я затуманенным взглядом посмотрела на вампира и прерывисто спросила: – Почему ты остановился? – я хотела убрать с лица прядь волос, но мои руки были зафиксированы у меня над головой моим порванным платьем. – Откуда это у тебя? – вампир нежно дотронулся до внешней стороны моего бедра. Я не видела, что заставило его остановиться. – Я не понимаю, о чем ты, – захныкала я и стала двигаться, мечтая, чтобы он возобновил свои движения во мне. – Синяк. Большой, – Маркос отстранился от меня, заставляя протестующе простонать. – Наверное, сегодня заработала на тренировке. Маркос, он не болит. Забудь о нем, прошу, – я потянула руки, связанные платьем, к мужчине. Но он как будто не слышал меня, опустил свою голову к моему бедру и нежно поцеловал место, где по его словам находился синяк. – Мне не нравится, что на тебе есть синяки, – еще один поцелуй, – сейчас он не болит, но скоро будет, – от явной заботы в его голосе, у меня заслезились глаза. – Маркос, – простонала я, когда губы вампира поднялись выше. Поцелуями он продвигался все дальше и дальше, пока не добрался до места, которое больше всего жаждало его внимания. Почувствовав поцелуй на клиторе, я дернулась и приподняла бедра. После этого Маркос забыл про синяк, и опять мы сгорали в обоюдной страсти. Я посмотрела на часы. Прошло уже минут пять, а Маркос так и не пришел, как обещал. Решив пойти за ним, я встала и застегнула рубашку на пару пуговиц. Она прикрывала мои ноги до середины бедра. Пройти мне всего лишь пару метров от кабинета к комнате Маркоса. Поэтому я даже не волновалась, что меня могут увидеть. Подойдя к двери, я открыла ее. И от непредвиденной встречи ахнула. Через секунду я пришла в себя. Я была так рада его видеть, что бросилась обнимать. Когда я отстранилась с широкой улыбкой, Ришард не улыбнулся мне в ответ. Он вообще никак не отреагировал. Вампир молча разглядывал меня. Смущенная его взглядом, я потянула вниз рубашку Маркоса еще ниже, пытаясь натянуть ее до пят. – Как дела? – вместо ответа вампир сделал глубокий вдох, его лицо стало менее радушным. Глаза засветились, губы сжались в тонкую линию и под ними выступили клыки. – Он это сделал, – проговорил вампир и, резко развернувшись, пошел в направлении комнаты Маркоса. Не понимая, чем вызвана такая реакция вампира, я быстро забежала к себе в комнату и, натянув первые попавшиеся штаны, направилась за Ришардом в комнату Маркоса. Дверь в комнату была приоткрыта и я тихонько зашла и шокировано огляделась. В комнате был кавардак: стеклянный стол был разбит и лежал перевернутым на полу. Все, что лежало на нем, сейчас валялось на пушистом ковре, диван сдвинут, кресла перевернуты. – Ты обещал мне, что не тронешь её! – я посмотрела на двух вампиров, которые стояли в другой части комнаты напротив друг друга. Маркос все еще был без рубашки, в одних штанах. Он спокойно слушал, что говорит разгневанный Риш. – Я спокойно уехал, зная, что ты сдержишь обещание. Я и не подозревал, что ты... – Риш поднял руку, чтобы ударить Маркоса, но рука не достигла своей цели: Маркос перехватил ее и, повернувшись спиной ко мне, впечатал Риша в стену. – Ты забываешься, друг мой, – вампир говорил тихо, но я все слышала: – Я понимаю твое состояние. – Ни хера ты не понимаешь! – процедил сквозь зубы Ришард. – А на счет Лины, – не обратив внимания на реплику друга, Маркос продолжил. – Я пытался держаться от неё подальше, пытался не обращать внимания на нее, – поняв, что речь идет обо мне, я сделала шаг вперед, чтобы лучше слышать все, о чем они говорят. – Я сдерживал себя, как мог, но моего самоконтроля надолго не хватило. Да, Ришард, я дал тебе слово, что не трону ее и сделал всё с точностью наоборот. Извиняться за это я не собираюсь и не позволю кому–либо попрекать меня этим, даже тебе, друг мой, – Маркос отпустил рубашку Ришарда. – Твоя дочь слишком привлекательная. – Что? – вырвалось из меня. Не понимая, что только что услышала, я недоуменно смотрела на вампиров. – Тебе обязательно было говорить последнюю фразу? – произнес Ришард, гневно посмотрев на Маркоса. – Ты же знал, что она сзади. – Ей давно пора узнать, кто она. А ты всё боялся, – Маркос подошел ко мне и обнял одной рукой. Но я никак не отреагировала, стояла, словно статуя, и смотрела потрясенно на Ришарда, который с сожалением смотрел в ответ. – Маркос, что ты только что сказал? Я плохо расслышала. – Я сказал, что ты его дочь. – Плохая шутка, Маркос, – невесело засмеялась от его слов, покачивая головой из стороны в сторону, не воспринимая его слова всерьез. – Это не шутка, Лина, – Маркос наклонился, чтобы поцеловать меня, но я отпрянула и невесело засмеялась от его слов. От моей реакции вампир недовольно сжал губы, но через секунду черты его лица расслабились. – Я оставлю вас двоих, вам надо поговорить, – после этих слов вампир покинул комнату. Когда дверь за Маркосом закрылась, мы заговорили в унисон: – Что он... – Лина, это правда. Я недовольно поджала губы. – Риш, хватит меня разыгрывать. О чем вы тут спорили? – Я этого не делаю. Маркос сказал правду. Ты моя дочь. – Так, – четко произнесла я, – если вы хотите запудрить мне мозги, ради того, чтобы не говорить из-за чего ты так разозлился, то не надо. Можете просто сказать, что это не мое дело, – я пожала плечами, ни на секунду не поверив в слова Ришарда. – Лина, – вампир устало потер глаза, – мы не пудрим тебе мозги. По крайней мере, сейчас. Просто пропала потребность в этом. Маркос проболтался о том, к чему ты не была готова. Я молча смотрела на Риша, который в ответ смотрел на меня. Я пыталась рассмотреть признаки того, что у него поехала крыша. Но ни пены изо рта, ни бешеного взгляда, ни нервного тика я не обнаружила. Но ведь должна быть причина, почему он несет такую ересь. – Ришард, может ты заболел? И у тебя временное помешательство? – мягко спросила я. – Лина! – глаза вампира засветились белым светом. От неожиданности я сделала пару шагов назад и чуть не упала, зацепившись за кресло. – Прости, – Риш закрыл глаза и пару раз глубоко вздохнул. – Я не болен и ничего такого, о чем ты можешь подумать. Я в ясном уме, – спустя время Ришард открыл глаза, они больше не светились. – Лина, то, что сказал Маркос, правда. Я твой отец, – слова его были внятными и спокойными. – Я не верю тебе. Это не может быть правдой, – я покачала отрицательно головой. – И тому есть масса причин. Во-первых, у меня есть отец и это не ты. Во–вторых, и самое главное, Маркос сказал, что вампиры не могут иметь детей! Ты ошибаешься. – Маркос сказал тебе неправду. Вампирши не могут иметь детей, а вот вампиры могут. Мне надо многое тебе рассказать. Давай присядем? – предложил он, подходя к опрокинутому креслу. Вампир поднял одно, затем второе, с легкостью поставил диван на прежнее место и присел на него. Все это время, пока Ришард приводил в порядок комнату, я наблюдала за ним, а когда он сел и взглянул на меня, я нервно рассмеялась, просто не смогла сдержаться. Когда я успокоилась, посмотрела на Ришарда. Он был серьезен. – Помнишь, я говорил тебе, что любил, люблю и буду любить одну единственную женщину? – начал Риш. – Я говорил про твою маму. Мы встретились, когда она училась в университете. Я полюбил ее с первого взгляда. – Я не хочу слушать твою ложь. – Лина, это правда. Вот почему одичавшие охотятся на тебя. Они охотятся, потому что ты моя дочь. – Должна быть другая причина, – уверенно произнесла я. – Ее нет. И ты это понимаешь, хотя не хочешь признавать. Слушая его, я отвернулась от вампира. – Из-за вируса у женщин нет овуляции. И нет никакого шанса забеременеть, они навсегда лишаются возможности иметь ребенка. В отличие от женщин у мужчин не пропала эякуляция. Но их сперматозоиды неподвижны... Что тоже ведет к бесплодию. – Вот видишь! – воскликнула я, повернувшись к вампиру. – Ты сам только что подтвердил мои слова. Я не могу быть твоей дочерью! – Я не договорил, – спокойно ответил Риш, – да, они неподвижны, но бывают случаи, когда сперматозоиды активны, что ведет к беременности женщины, человеческой женщины. Я сложила руки на груди и уставилась на мужчину, который верит, что приходится моим отцом и уверяет в этом меня. – Хорошо. Предположим, что ты мой отец. Гипотетически, – уверенно произнесла я. – Если ты мой биологический отец, во что я все еще не верю, то почему мама ни разу о тебе мне не рассказывала? – Как я уже говорил, я встретил твою маму, когда она училась в университете. За год, что мы были вместе, я так и не рассказал ей, что являюсь вампиром. Я собирался ей сказать, но не успел. У нас были большие планы на будущее. Мы собирались пожениться и жить вместе, вот только в ее план входили еще дети. Она хотела детей, а я не мог этого дать ей! Как я уже сказал, некоторые вампиры могут иметь детей, но это большая редкость. Как ты понимаешь, главное слово здесь – редкость. И то, те вампиры, которые однажды стали отцами, могут больше никогда ими не стать. Словом, за мою вампирскую жизнь у меня не было детей и не было никаких шансов, что, живя с Мариной, они у меня появятся. Однажды я уже видел, к чему приводит желание стать матерью. Начинается безумие, отчаянье. Я не хотел для нее этого. Я просто не мог так поступить с ней. Поэтому я ушел, но был всегда поблизости. Следил, чтобы все было хорошо с ней. Мне было больно смотреть, как она справляется с моим уходом. Миллионы раз я хотел подойти к ней, обнять и сказать, что я здесь, всегда был рядом и никогда не покину ее. Но каждый раз я останавливал себя. Я хотел для нее лучшее будущее. А это значит, что в нем меня не должно быть. Я помню, как она встретила Игоря, человека, который растил тебя. Помню, как он помогал ей стать прежней жизнерадостной девушкой, – Риш замолчал ненадолго, а когда продолжил, голос был приглушен. – Шли годы. Она вышла за него замуж. Они были счастливой парой. Я помню, какая она была счастливая, когда она забеременела. – Нет, она не была беременной. У нее не получалось забеременеть до меня, – уверенно произнесла я. – Лина, она тебе этого просто не рассказывала, но она забеременела от него. Но потеряла ребенка, – Ришард засмеялся, но смех был пропитан горечью. – Я ушел, чтобы она познала материнство с другим мужчиной, но этого не случилось. Она многие годы после выкидыша, пыталась забеременеть. Это было ужасно видеть ее такой... Прошлое опять повторялось... – глаза Ришарда опять засветились, выдавая, что вампир испытывает сильные эмоции: – Однажды я уехал в другой город по делам клана. По велению судьбы она тоже поехала туда. В этом городе мы встретились. Воспоминания нахлынули на меня, что было сложно дышать. Она была рада меня видеть. Я пригласил ее в ресторан, где Марина рассказала мне про себя, про Игоря, не зная, что я все это знаю. Я чуть сдерживал себя, чтобы не накинуться на нее со словами любви, но меня останавливало то, что она замужем, и то, что в ее глазах я больше не видел любви ко мне. У нее остались теплые чувства, но свое сердце она отдала другому. В конце, когда она собиралась уйти, я сделал кое–что плохое, но благодаря этому родилась ты, Лина, – мягко произнес Ришард. Я посмотрела на него, до боли сжимая руку. – Что ты сделал? – спросила я, хотя не хотела знать ответ. – Я загипнотизировал ее. Я сделал это для того, чтобы она провела со мной ночь. Я собирался отпустить ее навсегда, но перед этим я хотел почувствовать то, что было когда–то между нами... После проведенной вместе ночи, я стер ее воспоминания. И я ушел, поклявшись, что больше никогда не полезу в ее жизнь с Игорем. –Как ты посмел? – я со злостью посмотрела на него. – Ты принудил ее! – Да, но я не сожалею... Я с отвращением посмотрела на него. – Лина, не смотри на меня так. Это причиняет боль. – А какой ты хотел реакции, после твоих слов? Ты воспользовался моей матерью! – С помощью гипноза я напомнил, как нам было хорошо вместе. – Мама не могла изменить папе! – уверяла я. Только не знаю кого, Ришарда или себя. – Она и не изменяла. Я перекрыл воспоминания об Игоре на некоторое время. А после освободил их и стер воспоминание о проведенной вместе ночи. Для нее мы просто встретились, поговорили, а потом, попрощавшись, разошлись. – Это подло, – я глубоко вздохнула, пытаясь не поддаться злости, и посмотрела на вампира. – После того случая, я не следил за ней. Были порывы приехать к ней, но я сдержал обещание, которое дал сам себе. – Почему ты так уверен, что я твоя дочь? Ты сам сказал, что не следил больше за ней. Может мама смогла забеременеть от папы? – В один прекрасный момент, да, он был прекрасным, – Ришард улыбнулся, – я услышал детский плач. Я был тогда в таком месте, где не было ни одного ребенка. Поэтому я удивился. В следующую секунду я почувствовал что-то необычное. Это была связь между мной и тобой. В этот день ты родилась. – Ты думаешь, что я твоя дочь лишь потому, что ты услышал детский плач? – скептически спросила я. – Да. Это происходит, когда ребенок вампира делает первый вдох и начинает плакать. Так вампир узнает, что стал отцом. В ту же секунду между ними образуется односторонняя связь. До того момента я думал, что это придумали вампиры–отцы, что такого не может быть, но я услышал плач и почувствовал связь с тобой. – Связь? Какого рода? – я была ошеломлена, услышав это. – Это сложно объяснить, – Ришард огляделся, как будто нужные слова найдутся в комнате. – Я чувствую тебя. Не так сильно, как мне хотелось бы, но все же. Ты как будто часть меня, – Ришард положил руку себе на сердце. – Я чувствую твое физическое состояние. Иногда могу ощутить эмоции, но это очень редко. Я шокировано уставилась на него. – Не может быть. Ришард поджал губы: – После всего, что ты узнала о вампирах, ты не веришь в это? Ты легко приняла то, что мы существуем, что у нас есть способности. А в это ты не можешь поверить? – Это больно и сложно... – Но это правда, – возразил вампир. – С того дня я смотрел за тобой на расстоянии. Я видел твои первые шаги, слышал первые слова. Я был всегда рядом даже тогда, когда ты меня не видела. Я был рядом. Я нервно прошлась несколько раз по комнате, раздумывая. Я не могла поверить в то, что он мне рассказал. Я не хотела в это верить. – Я тебе не верю. Ты все это придумал, – на глазах навернулись слезы. – Лина, зачем мне это придумывать? – Я не знаю! – крикнула я, развернувшись к нему. – Может это какой–то план с твоей стороны, я не знаю... – Не плачь, пожалуйста, – вампир встал, намереваясь подойти ко мне, но остановился, когда я отшатнулась. Мы молчали несколько минут. Я переосмысливала все, что он мне рассказал. И с каждым мгновением я вспоминала мелочи, на которые не обращала внимания. Например, мама говорила, что от отца у меня ничего нет. А папа смеялся и говорил: «Зато, Марина, она вся в тебя, и я счастлив от этого!» Я смеялась вместе с ними и в шутку говорила, что может быть я взяла что-то от моей бабушки со стороны отца. Но правда была в том, что бабушка была рыжей с зелеными глазами, я никаким образом на нее не была похожа. После рассказа Ришарда все встало на свои места. Но от этого было еще хуже, и на душе было пакостно. – Боже, – я присела на диван и прикрыла глаза, – неужели это правда? – открыв глаза, я посмотрела на Ришарда. – Я человек? – Да, Лина, ты человек, – мужчина встал напротив меня. – Все дети вампиров рождаются людьми. Вирус не передается от отца к ребенку. Я смотрела на него и с нежеланием находила сходства. У меня был такой же разрез глаз, как и у него. И губы. Мои губы были такие же, как и у него. Я отвернулась. – И что же, ты ждешь, что я начну называть тебя папочкой? – насмешливо спросила я. Хотя не чувствовала никакого веселья, мне было больно. – Нет. – Вот и правильно. Ты мне не отец, – я резко встала, мне хотелось уйти и побыть одной. – Лина... – Нет, Ришард, – остановила его, – не говори больше ничего, я хочу... Хочу побыть одна. Риш меня не остановил, когда я вышла из комнаты Маркоса. *** Я удивилась, увидев Маркоса в моей комнате. – Быстро вы, – вампир заключил меня в объятья. Как только его руки сомкнулись вокруг меня, предательские слезы полились. Я уткнулась ему в плечо и обняла в ответ. – Да? А для меня прошла целая вечность, – молча постояв немного в объятьях Маркоса, я отстранилась, но не вырвалась из кольца его рук. – Ты все знал и ничего мне не рассказал, – обвинила я его. Маркос знал правду, но не рассказал мне. Я должна быть зла на него, но я не могу испытывать это чувство по отношению к нему. Не сейчас, когда мне нужна его поддержка, когда он сильно прижимал к себе, а тепло его тела успокаивало меня. Шоковое состояние уже прошло и глаза защипало еще сильнее. – Лина, это была не моя тайна, – Маркос взял мое лицо в свои теплые ладони и вытер большим пальцем слезы, катившиеся по щекам. – Лучше бы я ее не знала. – Горькая правда лучше, чем сладкая ложь. Мы должны были рассказать тебе раньше, но Ришард боялся твоей реакции – Маркос взял меня за руку, и я переплела наши пальцы. – Маркос, я считала его другом! А он мой биологический отец! – я села на кровать, вампир сел напротив на корточки, смотря мне в глаза: – Я не знаю, как реагировать на все это и как теперь относиться к Ришарду, – я сжала губы и отвернулась. – Правда часто рождает ненависть. Попытайся не подпустить это чувство к себе, – вампир сжал мою руку. – Я не ненавижу Риша, – я потянула Маркоса на себя. – Полежи со мной. Маркос встал, я легла на кровать и, подождав, когда Маркос ляжет рядом, прильнула к нему. Положив голову на его грудь, обняла за талию. Вампир прижал меня к себе и, наклонившись, поцеловал в лоб. – Значит, именно из-за этого меня хотели убить? Из-за того, что я его дочь? – Да. – Я не понимаю, как моя смерть смогла бы навредить тебе. – Между тобой и Ришардом есть связь, которая связывает его с тобой. – Знаю, он рассказал мне про это. – Ты часть него. Он чувствует тебя. Представь, что будет с ним, если ты умрешь не своей смертью... Он сам умрет. Не физически, морально. Ришарда не будет, будет только оболочка человека... Он станет бесполезен клану, он не сможет помогать в войне против одичавших. Минус один сильный вампир из моего окружения. Следующий на очереди буду я. – Каким образом? – Аня. Она мне как дочь. У меня нет с ней связи, но она дорога мне, и убив ее, они хотят ослабить меня морально, как Ришарда, убив тебя. Конечно, у меня эффект будет не таким... Они уже пытались добраться до нее, поэтому я отправил ее в Испанию ненадолго. Без нее я мог спокойно действовать, зная, что она в безопасности. Я убил тех, кто напал на нее. Но они были всего лишь шафки. Тот, кто всем этим руководил, все еще жив и думаю, что поражение с Аней подтолкнуло их к тебе. И думаю, что после тебя они собираются опять попытать счастье с Аней. – Зачем им это? Зачем им война? Ладно, одичавшие, они дикие животные, но одиночки? – Им нужна власть, Лина. Не будь меня, займи они место правления, не только в мире вампиров начнется хаос, но и в мире людей. Вампиры безнаказанно начнут убивать, грабить, насиловать. Вот чего хотят одичавшие и одиночки. Им надоело быть внизу, они хотят править. Повисла тишина. Мы лежали, обнявшись, мои руки покоились на груди Маркоса, а его на моей талии. Я вздохнула и прикрыла глаза. – Все будет хорошо, – тихо проговорил Маркос. – Мы остановим их. Ты и Аня будете в безопасности. – Аня сказала мне, что у тебя скоро день рождения, – решила я поменять тему и поговорить о чем–нибудь позитивном. – Когда оно у тебя? – Через полторы недели. Тридцатого сентября, – Маркос прикрыл глаза рукой и тяжело вздохнул. – Было бы моя воля, я бы его не отмечал. – Почему? – В этот день я не только родился, меня также обратили в вампира и забрали очень важных для меня людей. Ну вот, поменяла тему на более позитивную. – День обращения важная дата для общества вампиров, тем более день обращения главы клана. От меня ждут, что я организую пышный прием. Я ненавижу тридцатое сентября, – вампир отстранился и сел, повернувшись ко мне спиной. Я тоже села и положила ладонь на его спину, не зная, как успокоить его. Вампир был расстроен. – Моих близких убили в этот день, – Маркос повернулся и, взяв мою руку, поцеловал её. – Это напоминает мне о них. – Расскажи мне про свою семью. – Зачем? Тебе разве будет это интересно? – вампир нахмурился. – Мне интересно все, что касается тебя. Маркос лег на кровать, облокотившись о подушку, а меня подтянул к себе на колени. Он долго молчал, но я не подталкивала его. Через несколько минут вампир вздохнул, прижал меня сильнее к себе и оставил мягкий поцелуй на моей щеке. – Мои родители имели высокий титул в обществе. Отец был маркизом, мать – дворянка, – начал вампир, задумчиво глядя перед собой. – Но жили они в разных странах и не состояли в браке между собой. Я был плодом запретной любви. Моя мать и ее муж были из России. Они были светлокожими, светловолосыми. И когда родился я, стало понятно, что отец не муж моей матери. Он сказал, что убьет меня, если она от меня не избавится. Он имел ввиду, что она должна подкинуть меня к мужскому монастырю и не позорить семью, но мать решила отправить меня к отцу со словами, что он может делать со мой все, что посчитает нужным. Отец не был рад моему появлению. Он был в браке, у него были дети. И я только был ненужным грузом. Тем более моя кровь была не чисто испанской. Отец меня не убил и никуда не отправил, но и не признал во мне сына. Я жил в его поместье, не имея никаких прав. Я работал в поле, убирал дом, как обычные слуги. Но я не был против этого. У меня было два старших брата и младшая сестра по отцовской линии. По материнской линии у меня никого не было, мать не смогла больше родить. С братьями я не общался, они ненавидели меня, – Маркос усмехнулся, – Эта ненависть была обоюдной. Я был младше них и хотел подружиться, но не понимал, почему они задирают, смеются надо мной и бьют меня. Однажды я дал сдачи, за что отец меня наказал. Выпорол и оставил в подвешенном состоянии на один день. После того случая, я не отбивался, когда они приходили повеселиться. Не хотел быть выпоротым. Ко мне хорошо относились только слуги и моя младшая сестра. Я любил её. Она была доброй и общительной. Очень часто мы, когда у меня было свободное время, играли на заднем дворе дома. Отец знал об этом, но не возражал. Когда мне было двенадцать, в поместье начался пожар. В пожаре погибли мои братья. Отец лишился наследников. Это подтолкнуло его признать меня, сделать меня его наследником. Я научился письму и грамоте, учил историю, географию. Я больше не убирал в доме, вместо этого я ездил по балам и разным мероприятиям. В двадцать лет, по указанию моего отца, я женился на молодой графине. Она переехала в наше поместье, где мы жили как семья, – вампир посмотрел на меня и погладил по щеке, – я не буду рассказывать про мою жену, тебе это не обязательно знать, – я кивнула, потому что я правда не хотела слышать про то, как он жил и любил другую девушку. – Когда моей сестре исполнилось семнадцать, она вышла замуж за друга отца. Ему был пятый десяток, и я был против этого брака, но отец был непоколебим. – Она вышла за него? – Да, и родила ему наследника, – лицо Маркоса скривилось. – Моя нежная, добрая сестра должна была жить с деспотом и стариком. И я ничего не мог поделать. – А что случилось тридцатого сентября? – я взяла его руку и нежно сжала. Маркос в ответ сжал мою. – Сестра и ее муж приехали на мой день рождения. Приехала знать со всей округи. Был бал. Обычный бал – прием. Вино лилось рекой, все веселились. В полночь в дом ворвались незнакомые люди. Я не знал тогда, как они смогли пройти через охрану. Их было семеро, нас было почти пятьдесят человек. Мужчины стали драться с ними, но сила была не на стороне людей. В суматохе кто–то опрокинул свечу, начался пожар. Огонь стремительно распространялся, как будто он был живой. Это только сейчас я понимаю, что один из вампиров управлял им. Через минуту весь нижний этаж горел и огонь переходил на второй. Люди начали паниковать, пытались убежать из дома. А у меня была первая мысль: не себя спасти, а детей, которые спали на втором этаже. Я рванул в комнату детей, славу богу, огонь еще туда не добрался. Я разбудил своих детей и племянника. По запасной лестнице мы вышли из дома. Я посадил их в карету и приказал охранять. Думая, что они будут в безопасности, я побежал обратно в дом, где была моя сестра и жена, которая была беременна шестым ребенком. А шестеро незнакомцев не останавливались, продолжали безжалостно убивать. В хаосе, который был в доме, я не смог найти ни жену, ни сестру. Потом я не помню, что случилось, но очнулся на улице. Меня окружили двое из шестерых незнакомцев. Они что-то говорили и смеялись, пока я задыхался от дыма. Они стали кусать, пить мою кровь. Я уже не понимал, что происходит, когда подошли еще двое. Но вместо того, чтобы присоединиться к своим друзьям, они их убили, оторвав голову. Я чувствовал, что умирал. Рассудок потемнел, сил не было. Только помню, как один из них взял мою окровавленную руку, облизал кровь, а затем уколол себя в палец и дал выпить мне своей крови. Дальше я ничего не помню. – Это ужасно, – я вытерла слезы, которые давно текли из глаз. – Не плачь, – приказал Маркос, и слезы перестали литься. – Опять твое внушение, – всхлипывая, произнесла я. – Мне не нравиться, когда ты расстроена и плачешь. Я рассказываю тебе это не для этого. – А для чего? – Я хочу, – вампир притянул мое лицо к себе и стал поцелуями убирать слезы, – чтобы ты знала о моем прошлом. Я знаю о тебе все, и ты должна знать обо мне. – Так значит, так ты стал вампиром? – через некоторое время спросила я, когда успокоилась в объятиях вампира. – Да. В том доме умерла моя сестра и жена. Я не смог их спасти. – Ты спас детей. – Да, спас от пожара, но... – Маркос замолчал. Я посмотрела на него. Он сидел, сильно зажмурив глаза. – Но? – Когда я очнулся, узнал, что на карету напали. – Что? – Остался только один ребенок в живых. Мой сын. Я сильно обняла вампира, он тоже обнял меня. – Мне жаль. – Я пережил это, Лина, – Маркос отстранил меня. – Я только потом узнал, что на мой дом напали одичавшие, а вампиры, которые убили их, были людьми главы клана. Он же меня и обратил. Мужчина уложил меня рядом собой и обнял. – Я пережил это, но все еще ненавижу тридцатое сентября. – Спасибо, что рассказал мне, – прошептала тихо. – И тебе спасибо, что выслушала. Я рад, что ты знаешь. Постарайся заснуть, уже поздно. Мы лежали обнявшись. В голове у меня был миллион мыслей, и уходить они не собирались. Я думала, как это ужасно потерять в один миг сестру, жену и детей; очнуться и понять, что все твои близкие погибли. И только один ребенок смог пережить ту страшную ночь. И тут до меня кое–что дошло. То, о чем раньше даже не подумала. – Маркос, – я оперлась руками на кровать и приподнялась. – Я могу забеременеть от тебя. Мы ведь ни разу не предохранялись. – Лина, у меня были дети, когда я был человеком. Но после обращения нет. И не будет. – Почему ты так уверен? Ришард тоже думал так, но я здесь. Я его дочь, – как только слова сорвались с моих губ, я почувствовала неприятный привкус на губах, как будто предаю своего папу. – Ты не можешь быть на сто процентов уверен в этом. Маркос прикрыл глаза и резко ответил: – Хорошо, в следующий раз будем использовать презерватив, если тебя так беспокоит возможность забеременеть. Странно, но я не испугалась того, что могла уже носить под сердцем ребенка Маркоса. Если это так, то я этому даже рада. Наверное, это глупо. У нас даже ненастоящие отношения, нет никаких чувств и планов на будущее со стороны Маркоса. Но ведь еще не все потерянно. Вдруг Маркос сможет полюбить меня? Может чувства появятся, если у нас будет малыш? Если нет, то моей любви хватит на двоих. Главное, чтобы Маркос был рядом. – Меня это не беспокоит, – ответила я. – А тебя? Маркос открыл глаза и пристально посмотрел на меня. – Я был бы рад, если у меня появился бы ребенок. Я был отцом и помню, какое счастье испытывал, когда брал на руки своих детей. Мне этого не хватает. – Аня твоя правнучка, – напомнила я. – Да, Лина. Она моя кровь. И я люблю ее. Но есть все же разница, когда есть свой родной ребенок, – Маркос притянул меня к себе и обнял, – ни одна из моих любовниц не родила ребенка. Я не знаю, может они и беременели и у них был выкидыш или они добровольно останавливали беременность, – Маркос напрягся подо мной, – я не знаю этого, но точно знаю, что у меня нет связью ни с кем. Поэтому я уже давно не надеюсь на чудо. Я нежно поцеловала плечо Маркоса. – А если я смогу забеременеть? – Тогда я буду очень счастливым вампиром. Для большинства мужчин это подарок от человеческих женщин: возможность почувствовать себя живым, подарив жизнь ребенку, – ладонь вампира легла на мой живот. – И если это случится, я буду безумно счастлив и безмерно тебе благодарен. Я поморгала, пытаясь не пролить слезы от его слов. Я всегда любила детей и мечтала в один прекрасный день стать матерью. А если я буду матерью ребенка Маркоса, я буду счастлива как никогда. Я позволила появиться картинке в моей голове, где я, Маркос и наш малыш счастливы вместе.