Борьба за будущее

– Пап, как она? Я услышала, как папа глубоко вздохнул и медленно выдохнул. – Все так же, дорогая. – Мне очень жаль, что я не могу приехать. – Не говори глупостей, – возразил папа. – От твоего присутствия ничего не изменится, а тебе нужен отдых. Ты и так приезжала каждый день, и смотри, до чего это тебя довело, – строго произнес он в телефон. Сквозь всю эту строгость я отчетливо слышала тревогу в голосе. И мне стало не по себе, что причиной его беспокойства была я. – Не волнуйся за меня. Сейчас главное здоровье мамы. А не мое, – я поняла, что папа хочет возразить, но я не позволила, проговорив: – Если что-то изменится, ты позвонишь мне? – Конечно, дорогая. А сейчас отдыхай и не волнуйся за маму. Она поправиться. Мы попрощались и отключились. Я откинулась на подушку, и перед глазами всплыл тот день, когда папа позвонил мне и сообщил, что мама в больнице. Сначала я была безумно счастлива, проснуться в комнате Маркоса. Я лежала и блаженно нежилась в мягкой кровати, вспоминая предыдущий вечер с Маркосом. Пролежав несколько минут, я решила принять душ. Тогда я и заметила камеру, лежавшую на тумбочке. Охваченная любопытством, я взяла ее и включила. Увиденное, очень удивило меня. Приятно удивило. Пролистав два раза фотографии, сделанные ночью, я выключила камеру и пошла в душ. А выйдя из него, была очень рада увидеть Маркоса. Что последовало дальше, я вспоминала с улыбкой на лице. Вспоминала, как мне приятно было слышать слова Маркос, что я прекрасна. Было приятно вспоминать и то, что последовало дальше. И тут ужасная боль и отчаянье охватило меня, когда я вспомнила звонок папы. Я помню, как он сообщил мне ужасную новость. А дальше ничего. Я не помню, как одевалась впопыхах, не помню, как мы ехали в больницу в тишине. Не помню, как Маркос держал меня за руку, ведя машину и пытаясь как-то успокоить, поддержать меня. Пришла в себя я только когда очутилась в объятиях папы. Я крепко сжала его, как будто от силы моих объятий все, что случилось с мамой, окажется неправдой. Но отстранившись, поняла, что все это не исчезло. – Что случилось? – хрипло спросила я, чувствую, что слезы, которые я сдерживала, вот-вот польются из глаз. – Я не знаю, дорогая, – убито ответил он. Только сейчас я внимательно оглядела его. Папа был одет в домашние штаны и рубашку, поверх этого была накинуты легкая куртка, которая вряд ли защищала от холода. Он стоял убитый и постаревший на несколько лет. Глаза, которые всегда лучились любовью и счастьем, сейчас были полны тревоги и боли. – Марина ушла в магазин, а через несколько минут позвонила в дверь перепуганная соседка. Она плакала и что-то мне говорила. Из ее бормотаний я понял, что что-то случилось с Мариной. Я сказал вызвать скорую и побежал на первый этаж, где я понял случилась беда, – папа замолчал и глаза его заблестели от слез. – Я ожидал увидеть другое, совсем не то, что я увидел. Ну, знаешь, может она упала и ушиблась. И не смогла подняться, поэтому попросила соседку сходить за мной. Или еще что хуже, увидеть ее без сознания. Но то, что я увидел... Она была все в крови, без сознания. Я... я... – папа с паникой посмотрел на меня. – Я не знал, что делать. Охваченная неконтролируем ужасом, я ахнула и поднесла руку ко рту. Отшатнувшись назад, врезалась спиной в Маркоса, стоявшего за мной. Сильные руки сразу меня обняли, поддерживая и не давая упасть. – Я могу ее увидеть? – шепотом спросила я папу. Мне было необходимо убедиться, что мама жива и дышит. Папа кивнул и медленно побрел по коридору. Маркос посильнее обнял меня, и мы вместе последовали за отцом. Папа повернул в один из множества коридоров, над дверью которого было написано «Отделение реанимации». В нос ударил резкий запах медикаментов, а в глаза сразу бросились каталки и кровати, на которых лежали люди. Большинство из них были либо без сознания, либо в полусознательном состоянии. Меня это шокировало, но я не остановилась, проходя мимо них. Папа еще не дошел до ее кровати, но я сразу заметила маму. Я остановилась, и у меня выступили слезы, и сжалось горло, отчего голос стал хриплым. – Мамочка, – я сделала шаг по направлению к ней, освобождаюсь от рук Маркоса. Я медленно шла к ней, с замиранием сердца смотря, как казалось, миллион трубочек окутывали ее тело. Мама умиротворено лежала, а тело ее было покрыто синяками. В ушах стоял звон, слезы мешали четко видеть, и мне казалось, что я вот-вот упаду. – Здравствуйте, – я не сразу заметила, как к нам подошла женщина в белом халате. – Здравствуйте, – поздоровался Маркос с ней. – Я как понимаю вы - дочь? Я кивнула, кинув быстрый взгляд на нее, а затем обратно посмотрела на маму. – Как она? – задал Маркос вопрос, который крутился у меня на языке, но я не могла вымолвить и слова. – У нее множественные ушибы и порезы по всему телу, перелом бедра, трещина в ключицы, сотрясение мозга и сильная потеря крови, – раздался монотонный голос врача. – Как быстро... она придет в себя? – спросила я, заикаясь и поворачиваясь к женщине. Я не могла больше смотреть на маму, когда она в таком состоянии. Это причиняло боль. – Мы не можем этого вам сказать. Может завтра, а может через месяц. – Но она очнется, да? Сердце мое замерло, ожидая ответа. Мне казалось, что даже слезы перестали течь в эту секунду. – Гарантий никаких нет. Сожалею. Ее слова и тон, которым она это произнесла, добили меня. Я спрятала лицо в руки и заплакала. В то же мгновение меня нежно обняли, и по запаху, по ощущениям, поняла, что это был Маркос. – Поплачь. Не держи в себе, – прошептал вампир мне на ухо. От его сочувствующего голоса меня затрясло. И между тихими, скулящими звуками, которые непроизвольно вырывались из меня, я пыталась не забывать дышать. «Почему? Кто? И за что? – билось у меня в голове. – Ограбление? Просто ужасная случайность? Как говорится не в то время, не в том месте?» От неизвестности становилось больно. Немного отстранившись от Маркоса, я судорожно вытерла слезы и обратилась в папе: – Ты в полицию обращался? – Да. Я написал заявление. Будет разбирательство, – несмотря на нас, произнес папа, нежно дотрагиваясь до руки мамы. – Это не ограбление. У нее ничего не пропало. Деньги, украшения, мобильный и все остальное осталось при ней. – Почему она не в палате? – спокойно спросил Маркос. Я сразу заметила, что мама, как и многие здесь, лежала в коридоре. Меня это очень огорчило. Скорее всего, в больнице не было мест. – Свободных мест нет, – подтвердил мои слова папа. – Но можно взять платную палату. Что я и собираюсь сделать, как только получу пенсию. Эти деньги и плюс те, что мы хранили на черный день... На несколько дней хватит... Боже, я никогда не думал, что черный день будет таким, – папа низко опустил голову и, пролепетав что-то, пошел прочь, пытаясь скрыть слезы. На несколько дней? А если мама за это время не придет в себя? Она не может здесь лежать, тут холодно и слишком многолюдно. А ей нужен покой и тишина. В голове сразу стали вплывать имена, кто смог бы одолжить денег, пока я с папой не найду нужную сумму. К сожалению, таких людей, которые могли дать в долг большую сумму, не было. Но зато было много тех, кто мог одолжить сколько мог. И я надеялась, что этого будет достаточно. Пока я размышляла, Маркос встал передо мной и поднял мое лицо за подбородок. – Можете не переживать насчет денег. Ее сегодня же увезут из этого коридора в удобную палату. – Что? – я сначала не могла понять, что он имел в виду, но когда поняла, отрицательно покачала головой. – Нет, Маркос. Нам не нужны твои деньги. Мы сами разберемся. Я одолжу денег у Оли, у родни и у знакомых. Этого хватит, – уверенно произнесла я, но мои слова не подействовали на него. Маркос был решителен в своих действиях и, судя по взгляду, не собирался отступать от своих намерений. Поэтому я продолжила: – Маркос, ты не обязан этого делать. – Почему? – Почему? – удивилась я. – Да, почему? – Потому что ты не должен! Это не твоя проблема, а наша. И мы должны сами с ней разобраться. – Тише! – шикнула на нас медсестра, которая проходила рядом. – Вы, все таки, в больнице! – Ты все сказала? – спокойно спросил вампир. – Да. Я тебя переубедила? – Нет. – Маркос! – Да? – Ты сейчас невыносим, знаешь ли? На что вампир мне не ответил. В машине было тихо, пока мы ехали обратно домой. Я устало откинулась на кресло и невидящим взглядом смотрела на пробегающий за окном пейзаж. Мысли со скоростью света проносились в голове. Мысли о маме, о нападении. А так же я пыталась понять, как помочь ей. – Маркос, – резко, охваченная воодушевлением, развернулась к вампиру. – Да? – быстро взглянув на меня, Маркос нежно сжал мою руку в своей. – Дай маме свою кровь! – не знаю, почему эта идея не пришла ко мне в больнице. Это ведь идеальное решение! Облегчение волной хлынуло в меня, тревога сразу же исчезла, от осознания, что мама скоро очнется. Машина резко вильнула вправо и остановилась. От резкого тормоза я поддалась вперед, но ремень безопасности не дал моей голове встретиться с лобовым стеклом. Маркос развернулся ко мне с серьезным выражением лица. Мне это, ой, как не понравилось. – Лина, – сочувственно произнес вампир, – мне очень жаль, но я не могу этого сделать. – Пожалуйста, Маркос! Я видела, на что способна кровь вампира. Она поможет маме! Мне не надо литр, пару капель, думаю, хватит! Пожалуйста, Маркос… – Я не могу. – Что? – я не поверила своим ушам. – Почему? Тебе что, жалко пару капель? – я вырвала свою руку из руки Маркоса. Я смотрела на него и не могла поверить, что вампир сидящий передо мной, с которым я в отношениях, с которым делю постель и которого безумно люблю, отказывает мне в такой для него мелочи. Мелочи, которая спасет жизнь моей матери. От обиды и горечи на глаза навернулись слезы, я отвернулась от него, не желая больше видеть его. – Лина, – позвал меня Маркос. – Я не хочу с тобой разговаривать. – Лина, послушай меня, – я, нехотя, развернулась к нему. – Ты думаешь: я бы не сделал такой мелочи ради твоей мамы, если бы мог? – Ты можешь. – Не перебивай, прошу. Да, ты права, наша кровь может исцелить твою маму, но это не вытащит ее из комы. Кровь вампира исцеляет только физически. Все ушибы, порезы заживут, но то, что удерживает твою маму в бессознательном состоянии, вампирская кровь исцелить не сможет. Я сожалею, – Маркос взял меня за руку и мягко притянул меня к себе. – Не плачь. Жестокие слова Маркоса разбили последние клочки надежды. *** Каждый день я посещала маму в больнице на протяжении недели. К сожалению, для посещений был всего один час. Каждый раз, заходя в больницу, я лелеяла надежду, что вот я зайду в палату, а мама с легкой улыбкой смотрит на меня. Но мои мечты разбивались о жесткие скалы реальности. Она все так же лежала в кровати, вся окутанная трубками для поддержания жизни. Женщина-врач рассказывала мне про ее самочувствие, но изменений никаких не было. Что с одной стороны хорошо. Ведь так? Уходила я разбитая и всегда со слезами на глазах. Маркос все же оплатил палату, и маму в тот же день увезли с холодного коридора. Ее палата была большой с нежно-персиковыми стенами. Большое окно, которое выходило на солнечную сторону, было завешано белыми жалюзи. Так же там находился диван и два кресла, столик для подарков, на котором на следующий день появились цветы. Я не хотела признавать ни себе, ни кому-либо еще, что благодарна Маркосу за то, что он не послушал меня. Конечно, я отдам эти деньги, когда смогу. Что и сказала Маркосу. Вампир ответил, что не примет их. И был очень категоричен. Я не стала больше лезть к нему с этим, зная, что все равно отдам такую большую сумму. Папа так же навещал маму. Но ему разрешили оставаться на целый день, чтобы ухаживать за ней, хотя сиделка входила в стоимость палаты. Когда папа узнал об этом, он сильно разозлился и сказал, что он сам будет ухаживать за женой. Врачи сначала отказывались, но затем резко поменяли свое решение. Толи они устали спорить с ним, толи что-то другое заставило поменять решение. Я не знаю. Так что папа приходил рано утром, а уходил поздно вечером. Полиция так и не нашла, кто сделал это с мамой. Не было никаких зацепок, ни свидетелей. Камер в нашем подъезде не было, а те, которые были на улице возле дома, не работали. Все во дворе знали, что их поставили, но не подключили. Но полиция искала нападавших, по крайней мере они нам так говорили. В больницу я ездила с охраной. До палаты мамы один из трех охранников всегда меня сопровождал. Я не была против: привыкла. И, конечно же, Маркос был со мной. Я нуждалась в его поддержке и была очень ему за нее благодарна. Когда я шла в палату, он крепко держал мою руку в своей, а, когда уходила вся в слезах, крепко обнимал всю дорогу до особняка, пока я выплакивала слезы. Только один раз вместо Маркоса со мной поехал Ришард. Он узнал про случившееся в первый же день, когда мы вернулись с больницы. Он плохо это перенес, так же как и я. Только он не плакал. Нет. Он был зол. То, как он отреагировал, очень напугало меня. Вся мебель, что была в комнате: диван, кресла, тумбочки, картины, светильники. Все стеклянное, деревянное, бумажное; все в комнате в одну секунду разлетелось в разные стороны маленькими кусочками. Только хорошая реакция Маркоса спасла меня от осколков. Вампир прижал меня к стене и укрыл своей спиной. Честно, я даже испугаться не успела, так как это настолько быстро произошла, что только выглянув из-за плеча Маркоса я испугалась. Пока адреналин тек по моим венам, а я сама приходила в себя, Ришард ушел из комнаты. На следующий день всю мебель заменили новой. В последующую поездку к маме вместо Маркоса со мной поехал Риш. И он заметил то, что перечеркнуло идею о простом нападении - два маленьких отверстия от укуса вампира. Ришард заметил их случайно, когда медсестра осматривала маму. Они были такими маленькими и незаметными, что ни я, ни папа не обратили на них внимания, когда ухаживали за ней. Когда медсестра ушла, Ришард закрыл дверь и стал осматривать маму. Я не возражала, когда он оголил ее ноги, живот и грудь. Я знала, что это надо сделать. Мы нашли четыре укуса. Один под грудью, два на животе и один на лодыжке. Сказать, что я была шокирована, напугана и зла, значит, ничего не сказать. Ришард сразу же позвонил Маркосу, и меньше чем через минуту в палату вошел Маркос. Я была удивлена, как быстро он появился здесь, но я быстро забыла об этом, когда вампир обнял меня. – Я сожалею, что из–за меня они напали на твою маму, Лина, – это были первые слова, которые он произнес, появившись. Я только кивнула, охваченная волнением и злостью. – Когда мы узнаем, кто за этим стоит, я порву их собственными руками, – прорычал Ришард, сжимая и разжимая кулаки. – Маркос. – Да, милая. – Мой папа… – я не смогла договорить. – Его будут охранять днем и ночью, обещаю тебе, – Маркос отстранился и взглянул на меня. – Как и твою маму. – Надо послать самого лучшего, – отозвался Ришард. – Я пошлю к каждому по трое. Хочу, чтобы твои родители были в безопасности, – Маркос положил ладонь на мою шею и притянул к себе, обняв второй рукой за спину. – Спасибо. – Не надо, Лина. В этом полностью моя вина. Это я не предвидел такой ход событий, – вампир поцеловал меня в волосы и крепче прижал к себе. Позже Маркос сделал пару звонков. И приблизительно через полчаса в больницу прибыли три вампира из клана Маркоса. Маркос уверил меня, что трое других уже находиться возле моего дома. Только тогда я смогла более или менее спокойно вздохнуть. *** Уже шла вторая неделя, а мама так и не пришла в себя. Врачи только разводили руками, когда я спрашивала, когда она придет в себя. Синяки на ее теле полностью прошли, укусы тоже пропали, а вот шрамы от ножа никуда не делись, каждый раз напоминая, что произошло. Где-то в конце второй недели на нервной почве, скорее всего, я заболела. Сначала это проявлялось в слабости. Затем поднялась температура. Однако я все равно ездила к ней, скрывая свое плохое самочувствие. Подумаешь слабость. Да и температура не поднималась выше тридцати восьми. На вопрос Маркоса: хорошо ли я себя чувствую, отвечала, что я просто расстроена. Он верил, ну, или, по крайней мере, делал вид, что верил. На третий день моего плохого самочувствия, когда я даже с кровати с трудом встала, Маркос в приказном тоне сказал мне ложиться и сегодня никуда не ехать. Я начала спорить, что со мной все хорошо и не стоит беспокоиться. – Лина, ты что меня за дурака держишь? – спросил Маркос, властно подходя ко мне. – Ты о чем? – я сделала вид, что не понимаю о чем он, пытаясь не обращать внимания на его явное недовольство. – Думаешь, я не заметил, что тебе уже третьи сутки плохо? Не заметил, как ты пьешь жаропонижающее? Я делал вид, что не замечаю, потому что думал: ты быстро поправишься. Но посмотри: тебе не стало лучше! Я больше не могу делать вид, что не замечаю всего этого. Так что ты никуда не поедешь, – я хотела возразить, но под взглядом Маркоса, в котором было явное предупреждение, я забыла, что хотела сказать. Когда я не сдвинулась с места, Маркос поднял меня на руки и уложил в кровать, укрыв одеялом. – Маркос, мне надо к маме, – недовольно пробубнила я, пытаясь встать. – Ты своим присутствием, к сожалению, ей не поможешь. А вот себе навредишь. Ты должна сначала выздороветь, а потом можешь к ней идти, – строго ответил вампир. Я хотела продолжить спор, но я не могла не согласиться, что он прав. Я буду бесполезной в больнице в таком состоянии. Мне и правда надо полежать пару дней. – И еще. Если ты выйдешь из этой комнаты, Лина, – Маркос наклонился надо мной и дотронулся до моей щеки в легком прикосновении. Строгий голос явно контрастировал с его действиями. – То я привяжу тебя к кровати и запру комнату. Ключ будет только у меня. Поняла? Я должна была испугаться такой резкости Маркоса по отношению ко мне, но мне наоборот она нравилась. Я знала, что его суровые слова были всего лишь прикрытием. Он беспокоился обо мне, и действовал только так, как он умел. Приказывал. И это ужасно возбуждало. – Это угроза? – Предупреждение. Маркос наклонился и оставил на моих губах быстрый, но очень сладкий поцелуй. Затем ушел, оставив меня отдыхать. Через минуту я провалилась в исцеляющий сон. *** Я лежала в кровати уже вторые сутки. Постоянное головокружение больше не беспокоило меня так часто, но температура держалась. Маркос хотел вызвать врача, но я отговорила его. Ох, как это было сложно сделать, но я нашла подход, сказав, что это была простая простуда и, если через пять дней мне не станет лучше, то можно вызвать врача. Он долго не соглашался, но я обняла его и поцеловала. Через секунду он забыл про врача… Я пила жаропонижающие таблетки, укутывалась в два одеяла. Еду мне приносили в кровать. Я была против этого: у меня были силы встать и пойти на кухню, но Маркос был непреклонен. Поэтому Эрика приносила мне завтрак, обед и ужин в комнату Маркоса на подносе. Не смотря на то, что я пыталась показаться здоровой, я была благодарна, что мне дали пару дней отлежаться. После разговора с папой я откинула одеяло и села. Голова немного закружилась, и перед глазами потемнело от резкой смены положения. Подождав, когда головокружение пройдет и в глазах проясниться, я встала и направилась в ванную. Выглядела я, конечно, отвратительно. Кожа потеряла былой румянец, стала более бледной. На ее фоне прекрасно выделялись синяки под глазами. Я умылась и пару раз пощипала за щеки, пытаясь выглядеть более здоровой, но это не помогло. Бросив эту затею, я вышла из ванны. Маркос сидел на кровати, облокотившись локтями о колени, и пока я подходила к нему, его взгляд медленно прошелся по мне. Но этот взгляд не был с эротическим подтекстом, скорее Маркос пытался понять мое самочувствие. Зная, что он сейчас видел, я немного расстроилась. Я была сегодня не в лучшем виде. – Как себя чувствуешь? – Вроде хорошо, – после этих слов, я немного поежилась от холода, но было терпимо. – А выглядишь не очень. – Ну, спасибо, – невесело усмехнулась я. Маркос взял меня за руку, когда я ближе подошла к нему. Его холодная рука так приятно чувствовалась. – Лина, ты вся горишь, – недовольно произнёс Маркос, вставая. – Наверно, опять температура поднялась. Вампир потянул меня к себе и обнял. Я сразу же обернула свои руки вокруг него, наслаждаясь приятной прохладой его тела. – Давай уложим тебя в кровать, – это явно был не вопрос, если судить по тону, с которым произнес это Маркос. За эти дни я так много раз слышала приказной тон Маркоса, что я уже должна была привыкнуть, но нет. – Я не хочу ложиться. Вампир, не обращая внимания на мои слова, подхватил меня на руки и положил в кровать. – Маркос, температура не большая, мне не обязательно лежать. Я выпью таблетку и мне станет лучше, – возразила я и села, намереваясь подняться. – Лина, – Маркос сел на кровать и раздражённо повел плечом, – не веди себя как ребенок. Измерь температуру, чтобы… – Я не ребенок, – перебила я его. – В последние дни ты ведешь себя именно как он. То молчишь о плохом самочувствии, словно боишься, что тебе запретят гулять на улице с друзьями. То не хочешь принимать таблетки, которые я купил. То отказываешься от врача, как будто он тебе сделает множество уколов. Я могу продолжать этот список, но думаю, не стоит. – Не стоит, – согласилась я, раздражённо сложив руки на груди. – В свое оправдание скажу, что да, я знала, что ты запретишь мне посещать маму, что ты, кстати, и сделал, как только услышал, что я заболела, – раздражённо парировала я. – Не подумай, мне нравиться твоя сила, власть и все такое, но меня иногда раздражает, когда это применяется ко мне. Что ты, кстати, сейчас и сделал, уложив в кровать против моей воли. И не впервой хочу заметить. Я устала лежать и хочу пройтись! А на счет таблеток, – я кивнула на тумбочку, где они лежали, – я тебя попросила купить определенные, но ты купил не их, – по правде сказать, он купил все что нужно, но не отечественного производства. – И заметь, я не спорила с тобой, как ты только что сказал, я просто сказала, чтобы больше такие дорогие препараты не покупал, если мне и обычные таблетки помогают, – я гневно на него посмотрела. – Я не вампир, и я не из твоего клана, чтобы беспрекословно подчиняться твоим словам. Иди туда, ляг там, выпей это, ешь вот это. Это, знаешь ли, иногда раздражает. Я думала, что моя гневная тирада разозлит его, но она вызвала противоположные эмоции. – Ты такая сексуальная, когда злишься, знаешь ли, – Маркос нахально улыбнулся и положил свою руку на мое бедро, нежно погладив. – Как об стенку горох, – тихо произнесла я, пытаясь казаться все еще злой, а сама в тайне наслаждалась его прикосновением. – Не правда, я тебя услышал, – вся игривость Маркоса пропала. Голос стал тверже, и вампир серьезно на меня посмотрел. Казалось, что он не моргал, пока говорил. – Я знаю, что ты хочешь свободы в некоторых делах. И ты должна согласиться, что я тебе многое позволяю, что не позволял ни одному вампиру или человеку. Ты ведешь себя спокойно и легко со мной, – я кивнула, соглашаясь. – Я позволял тебе многое, потому что ты мне не безразлична, – я попыталась скрыть улыбку после этих слов. Мне было очень приятно и важно услышать их. Да, это не признание в любви, но они так же мне дороги и каждый раз мне приятно слышать их. – Но я не могу позволить тебе все, потому что мне нужен контроль. Я должен контролировать всех вокруг, так как на мне лежит большая ответственность за жизнь всех моих вампиров и за твою жизнь. В особенности за твою, – Маркос сжал мое бедро, посылая меленькие мурашки по все моей ноге. – Я должен контролировать тебя, потому что тогда я буду знать, чего ожидать. Буду знать, что с тобой ничего плохого не произойдет, и что ты не исчезнешь в один прекрасный момент. – Маркос, – тихо позвала я, когда вампир легко дотронулся до моей щеки. – Тебе нужно понять, что есть моменты, когда ты должна мне подчиниться. Не потому, что я хочу тебя унизить или по любой другой причине, а потому, что я не могу по-другому. Мне это важно. Важно знать, что с тобой все хорошо. Последнюю фразу Маркос проговорил мне в ухо, потому что я не могла спокойно слушать, как он раскрывается передо мной, открывая свои переживания. – Так что, измерь температуру. – Хорошо, – я отстранилась и, смотря в серьезные синие глаза, быстро поцеловала Маркоса. Я потянулась к прикроватной тумбочке, чтобы достать градусник. Тумбочка была с двумя выдвижными ящиками, таблетки и градусник лежали в верхнем ящике. Глядя на Маркоса, я выдвинула ящик и рукой попробовала нащупать искомый предмет. Когда я не нашла его, перевела взгляд на тумбу. Я выдвинула не тот ящик, поэтому и не нашла градусник. Я уже хотела задвинуть его, когда мое внимание кое-что привлекло. В этом ящике лежали разные папки, и на них одиноко лежала цветная фотография. Мне надо было задвинуть ящик, но я просто не могла, потому что на этой фотографии был Маркос. Достав, я стала разглядывать ее. Фотография была размером с две моих ладони. Она отличалась от обычной фотографии тем, что сфотографированы были не люди, а картина. На этой картине красивая молодая женщина сидела на кресле в центре. На ней было пышное дорогое платье, а голову покрывала милая шляпка. Девушка с нежностью смотрела в камеру, ласково положив руки на большой живот. Она была беременна. Полевую сторону от нее стоял маленький мальчик лет пяти. Он стоял ровно и, расставив ноги на ширину плеч, смотрел в камеру, лучезарно улыбаясь и сложив руки за спиной. На нем был красивый костюмчик идеально сидевший на нем. По правую сторону от молодой женщины стояла девочка лет четырех. Ее светлые волосы были завиты и слегка заколоты в сторону, чтобы не мешали. На ней так же было прекрасное платье с большим количеством кружева. Девочка сложила ручки спереди и смущенно смотрела на человека, который их рисовал. А сзади всех них стоял Маркос, держа самого маленького ребенка на руках. Ребенок не смотрел в камеру, его взгляд был направлен на папу, и маленькая ладошка дотрагивалась до щеки отца. Маркос мягко улыбался художнику, положив одно руку на спинку кресла, в котором сидела его жена. Все члены семьи улыбались и были счастливы. От этого мое сердце защемило. Маркос однажды мне рассказывал, что у него было пятеро детей, не считая того, который так и не родился. Смотря сейчас на фотографию, я поняла, что пройдет еще, по крайней мере, два года до того трагичного дня, когда только один из шести (считая не родившегося ребенка) выживет в ужасном пожаре. И от этого становилось очень грустно. Когда писали их портрет, никто из них и не подозревал, какая судьба уготована им. На портрете улыбчивый Маркос даже не подозревал, что ему придётся пережить. – Маркос... – прошептала я, поднимая взгляд на мужчину, который незаметно встал, пока я разглядывала фото. Вампир молчал, пока я вторгалась туда, куда не стоило. В его прошлое. Маркос молча смотрел на меня. По его лицу я не могла разобрать, что он думает и чувствует. Злится ли он, что взяла то, что не следовало, или ему все равно? Мужчина, все так же молча, наклонился ко мне и медленно забрал фотографию из моих рук. – Маркос, прости, я не хотела... – Лина, – остановил меня вампир, – не извиняйся, ты ничего плохого не сделала. Маркос положил фотографию в ящик и резко задвинул его. Громкий звук удара ящика об тумбу заставил меня дернуться. – Это твоя семья, да? – глупый вопрос, но я не знала, что сказать в повисшей тишине. – Да, – на секунду я заметила боль на лице Маркоса, но она быстро пропала: мужчина вернул свое былое хладнокровие. Вампир развернулся и пошел к двери. – Маркос. – Да? – мужчина остановился, но не повернулся. Я встал и подошла к нему, не обращая внимания на охвативший меня озноб. – Поговори со мной, – попросила я. Я видела боль на его лице, когда спросила про его семью. Не знаю, почему он прячет свои эмоции, свою боль от потери близких. Ведь в выражении своих переживаний и мыслей нет ничего плохого или постыдного. И я хотела, чтобы он поделился ими со мной. – О чем? – вампир все также не поворачивался, стоял ко мне спиной. – О твоей семье. – Я не хочу о них говорить, – спокойно ответил Маркос. – Знаешь, держать все в себе вредно для здоровья, – попыталась я пошутить. Но вампир никак не отреагировал. – Почему ты так не хочешь говорить про них? – мягко спросила я, касаясь ладошкой его спины. Мышцы под ней были сильно напряжены, я провела вниз, поглаживая и пытаясь хоть как-то расслабить его. – Я видела, как ты отреагировал, когда Блас подарил тебе подарок. Ведь там была эта фотография, я права? Маркос резко развернулся, и я инстинктивно отдернула руку. Его глаза сияли, и он больше не сдерживал свои эмоции. Он был зол. – Что именно ты хочешь услышать? – Не знаю, – растерялась я от злости в глазах Маркоса. – Тогда чего просишь меня рассказать о том, о чем не знаешь? – прорычал вампир. Я испугалась его тона, но не намеревалась отступать. Я видела, как быстро испортилось его настроение на дне рождения, как он был зол и расстроен. И как ему было больно несколько минут назад, хоть он и пытался это скрыть. – Я просто хочу тебе помочь. Иногда выговорившись, становится легче. – Не в моем случае. – А ты попробуй. – Нет, – Маркос опять развернулся, чтобы уйти, но я схватила его за руку, останавливая и разворачивая его к себе. – Маркос... – Лина, черт тебя дери, ты хочешь услышать, почему я не хочу про них говорить? – не обратив внимания на мой быстрый кивок, вампир продолжил. – Ты мне говоришь, что, выговорившись, мне станет легче? Ты серьезно так думаешь? Если да, то ты самый наивный и глупый человек, которого я знаю. Маркос вырвал руку из моего захвата. – Ты когда–нибудь теряла близких людей? – резко спросил меня Маркос. – Ты когда-нибудь видела жестоко растерзанные тела своих детей, обугленное тело беременной жены? Ты когда-нибудь чувствовала себя так, как будто твой мир разлетелся на миллион мелких осколков, и собрать их нет никакого шанса? – голос Маркоса стал намного громче и жестче. Однако сквозь эту ярость я видела боль, переживание и отчаянье в его глазах. И я впервые видела его таким разбитым. – Ты когда-нибудь чувствовала, что ты подвела их, не сумев спасти? Что их кровь на твоих руках? Ты чувствовала, хоть что-нибудь из выше перечисленного, Лина? – я открыла рот, чтобы ответить, но ни один звук не вырвался из меня. – Ответь мне! – потребовал вампир. – Нет, – прошептала я. – Если ты ничего из этого не испытывала, как ты можешь говорить, что выговорившись мне станет легче? Не ответив, я бросилась ему на шею, обвив руки вокруг него. Сильно сжав его в объятьях, я проговорила: – Ты прав, я не теряла близких. Я не знаю, что значит пережить такое, – прошептала я ему на ухо. – Но я знаю, что значит поддержка. Знаю, что значит разделить боль на двоих. Ты был рядом, когда я узнала правду про Ришарда, ты был рядом, когда я узнала про маму. Мне был больно, и ты был рядом. Взял часть моей боли на себя. Я благодарна тебе за это, – прижалась к нему сильнее, пытаясь показать ему, как сильно я хочу ему помочь. – Моя боль не может сравниваться с твоей, но я хочу разделить ее на двоих, как когда-то сделал ты. Почувствовав, как руки мужчины сильно сомкнулись вокруг талии, я испытала облегчение, что он не оттолкнул меня. «Я должен контролировать тебя, потому что тогда я буду знать, чего ожидать. Буду знать, что с тобой ничего плохого не произойдет, и что ты не исчезнешь в один прекрасный момент». Теперь я понимаю слова Маркоса. Когда–то очень давно он не мог контролировать ситуацию, и из–за этого он потерял свою семью. И он винит в этом себя. Поэтому сейчас он так любит все контролировать. Он не хочет допустить прошлых ошибок. Мы простояли, обнявшись, несколько минут, пока я не отстранилась настолько, чтобы видеть его глаза. И то, что я увидала в них, укололо прямо в сердце. Там была такая глубокая боль, такая сильная вина. – Ты не должен винить себя, – я взяла его лицо в ладони. – Ты сделал все от себя зависящее, чтобы спасти их. – Почему? – Почему что? – мягко спросила я. – Почему ты хочешь помочь мне? – А разве ты не понимаешь? – Нет. Я скользнула ладошками вдоль плеч вампира и, смотря в его светящиеся глаза, решилась сказать ему правду. Я просто не могла и не хотела больше держать это в себе. Я всегда мечтала, что любимый человек первым скажет эти заветные и желанные для любой девушки слова. Я знаю, что Маркосу я не безразлична, он сам это сказал. Но так же я думаю, что где–то в глубине своей души, Маркос любит меня, однако он этого еще не понял или просто что–то удерживает его от признания. Не думаю, что я сделаю что–то не правильное, если признаюсь первой. – Потому что я люблю тебя, – прошептала я. Маркос сразу же напрягся после моих слов. Затем мышцы расслабились – Я, наверно, плохо расслышал. Повтори. – Нет, ты все слышал, – я улыбнулась, скрывая нервозность. – Я тебя люблю. Вместо ответа на мои слова, Маркос наклонился и жадно поцеловал меня. Я ответила, закинув руки ему на шею. Да, он не ответил мне взаимностью, но его действия говорят сами за себя. И терпения у меня много, я подожду. Я не буду торопить. *** Я не могла больше оставаться в комнате. Мне казалось еще чуть-чуть, и я полезу на стенку. Поэтому утром следующего дня, когда Маркос покинул особняк, я выскользнула из комнаты и спустилась на нижний этаж. На кухне я встретила Эрику. Девушка прибиралась, а когда увидела меня, приветливо улыбнулась. – Что, решила немного по бунтовать и выйти из комнаты? – Что-то типа того, – я скользнула на табурет, перед этим схватив с холодильника пачку сока. – Маркос еще не скоро придет, и я решила немного развеяться, – пожала я плечами. – Лина! В мой бок со всей скоростью врезалась Аня, обнимая. – Привет, малышка, – я нежно поцеловала девочку в головку. – Ты хорошо себя чувствуешь? – с заботой спросила девочка, не размыкая объятия. – Папа запретил мне тебя навещать, потому что ты заболела. Я закатила глаза на это заявления. Маркос такой Маркос. – Я почти выздоровела, так что можешь ко мне заходить, когда тебе вздумается. И не слушай папу, если он скажет обратное, – я подмигнула девочке. Аня легко повторила мое движение и села рядом со мной. Эрика поставила на стол две чашки с чаем и тарелочку с круассанами. Аня сразу же схватила лакомство и с наслаждением откусила большой кусок. Через некоторое время, когда я пила чай и наслаждалась обществом Эрики и Ани, на кухню с грацией кошки вошла Маргарита. Эрика сразу же прервала свою речь, встала и приветливо склонила голову. Маргарита с превосходством посмотрела на нее, упиваясь своей «властью». – Выглядишь ужасно, Лина, – девушка перевела взгляд на меня. Перед тем как выйти из комнаты, я выпила лекарство для понижения температуры, и надела теплые носки, штаны для йоги и кофту с вышитым на ней котенком. Я не стала даже затрудняться, чтобы что–то ей ответить, просто пожала плечами на ее слова. Мне было фиолетово, что она думает обо мне. – А мне нравиться, как Лина выглядит, – встала на мою защиту Аня. Я тепло ей улыбнулась, подмигнув. Девочка широко улыбнулась. – Да, мешковатая одежда с ужасным котенком на ней нравиться может только недоразвитым девочкам, – Маргарита перебросила темные волосы через плечо и развернулась, чтобы уйти. На выходе она бросила: – Не замечала за Маркосом, чтобы он любил полоумных девушек. Это было явное оскорбление, и я не могла на него не среагировать. Сколько можно, а? Я не такая уж и добродушная, хоть и пыталась не реагировать на нее. Но каждому терпению приходит конец. Я разозлилась и встала, намереваясь, подойти к ней. – Ты меня уже достала, – я догнала ее в холле и с силой схватила за волосы, потянув вниз. Вампирша, не ожидавшая такого, вскрикнула и упала на пол. Я отпустила ее, намереваясь дать пощёчину. И это было моей ошибкой. Вампирша взмахнула рукой, и я упала на пол, больно ударившись головой. Зубы клацнули, и острая боль распространилась по голове. Схватившись за голову, я пропустила тот момент, когда вампирша села на меня. Я не слышала плачь Ани и взволнованные слова Эрики. Я пыталась перетерпеть боль в голове, пока вампирша ударила по моей щеке, прошипев: – Ты не знаешь, как долго я мечтала об этом! Убрав руку от головы, я попыталась перехватить руку вампирши. Но она действовала так быстро. И вот уже вторую щеку обожгло ударом. Меня это отрезвило. Не обращая внимания на боль, я резко подняла таз и повернулась, сбрасывая вампиршу с себя и быстро вставая. Маргарита уже стояла напротив. Лицо ее перекосило от ярости, а глаза горели белым светом. Я сжала кулак, как учила меня Кира на тренировках, и сделала обманный маневр. Вампирша дернулась, и я быстро ударила другой рукой по её лицу. Меня охватила гордость, когда я увидела кровь на ее губе. Вампирша удивленно дотронулась до разбитой губы и с не меньшем удивлением посмотрела на пальцы, окрашенные красным. – Что, не ожидала? – С*ка, – прошипела Маргарита и подалась вперед. Я была так захвачена схваткой, что не заметила, как дверь открылась и в холл кто–то вошел. Я уже собиралась сделать шаг в сторону и увернуться от удара Маргариты, когда вампиршу что-то бросило в противоположную от меня стену. – Что, бл*дь, здесь происходит? – разгневано прокричал Маркос. Я повернулась на его голос. В холле стоял Маркос, Ришард, Ник и еще пара вампиров, один из которых держал в руках бессознательное тело мужчины. Все не знакомые мне вампиры с интересом смотрели на меня и Маргариту. Ришард взволновано смотрел только на меня, а Маркос… горел синим огнем. В прямом смысле. Я с шоком смотрела на его руки, которые были в пламени. – Эта с*ка набросилась на меня! – гневно прошипела Маргарита, сделав шаг к Маркосу. – Посмотри, она разбила мне губу, – пожаловалась вампирша. Я поморщилась от ее тона. – Следи за словами, Маргарита, – жестко проговорил Маркос, проходя мимо нее. – Ты в порядке? – вампир потянулся ко мне, но заметив мой шокированный взгляд, направленный на его горящие руки, встряхнул ими. Пламени как и не было. Даже одежда не пострадала. – Извини. Ты в порядке? – он нежно убрал мои волосы с лица и прорычал, когда увидел, наверно, красные отметины на щеке. – Голова болит, – призналась я. – Маркос, она больная на голову! – истерически отозвалась Маргарита. Глаза Маркоса засияли после ее слов. – Я вроде сказал, чтобы ты следила за словами, – Маркос развернулся к ней. Девушка в страхе схватилась за горло, и боль отразилась на ее лице. – Как ты посмела? – Маркос подошел к ней. Его ладони опять объял синий огонь. Девушка с ужасом смотрела на вампира. Маргарита задрожала и упала на пол, когда Маркос вплотную подошел к ней. – Она первая напала, я просто защищалась, – девушка подняла полные слез глаза. – Она разбила мне губу! Маркос навис над Маргаритой: – Мне наср*ть: первая начала ты или она. Ты не имела права поднимать на нее руку, чтобы она ни сделала. Запомни это, иначе в следующий раз выкину из клана с меткой предателя. Глаза Маргариты расширились в неверии. – Ты это сделаешь после всего, что между нами было? – А что между нами было такого особенного, чтобы я не посмел выгнать тебя? – хмыкнул Маркос. – Мне будет совсем не жалко, если по своей дурости ты окажешься за дверью. Будешь сама виновата. Только ты и никто другой, – Маркос выпрямился. – А сейчас я хочу услышать, как ты извиняешься. Маргарита долго хранила молчание, а когда попробовала встать, то тут же упала обратно на колени. – Ты сделаешь это на коленях, – приказал Маркос. Маргарита бросила на меня взгляд полный ненависти. Я выпрямилась, упиваясь жалким видом Маргариты. Маркос прав, только она виновата, что сейчас стоит на коленях. Не лезла бы ко мне, не унижалась бы сейчас. – Прошу прощения, – выдавила из себя вампирша. – Извинения приняты. – Пошла вон, – Маркос махнул рукой. Девушка встала, отряхиваясь. – Я надеюсь, что ты выучила урок, – Маргарита кивнула. – Я не слышу. – Да, я выучила, – прошептала вампирша. – Я могу идти? –Да. Девушка протиснулась между вампирами, выходя из дома. Маркос подхватил меня на руки и направился к лестнице. – Маркос, ждем тебя внизу, – произнес Ришар. – Я приду, – ответил он и быстро стал подниматься по лестнице. В комнате вампир посадил меня на диван и сел рядом. – О чем ты думала, когда набросилась на Маргариту? – гнев все еще слышался в его голосе. – Ни о чем. Я просто хотела ей отомстить за оскорбление. Маркос, я ее ненавижу, – в сердцах призналась я, вскинув голову, и тут же схватилась за нее. – Черт, Лина, она могла тебя серьезно ранить, – выругался Маркос, прокусывая свое запястье. – На выпей, – протянул руку вампир. – Это обязательно? – Да. Не став спорить, я наклонилась, слизнула кровь и сразу же отпрянула. – Гадость. – Это сначала она гадость, – Маркос заново прокусил руку, потому что рана быстро заживала. – Давай попробуй еще раз. Я взяла его руку в свои, и поднесла к губам. Ожидая прежний медный вкус, я прижалась к ране и потянула. При первых глотках кровь была гадкой, но в последующих неприятный металлический привкус исчез. – Сильнее. Я сделала, как он просил. И с каждым новым глотком я чувствовала, что что–то меняется во мне, чувствовала, как энергия разливается во мне, проникая в каждую клеточку моего тела. Все стало резче и четче. Я сделала еще один глоток и удивилась запахам, которые окружали нас. Мускатный запах Маркоса ударил в нос. Я чувствовала запах своего тела, запах крови. Еще один глоток, и кровь перестала казаться такой мерзкой, наоборот она мне понравилась. Сильнее схватив руку Маркоса, я укусила его, чтобы как можно больше крови попало мне в рот. – Достаточно, – Маркос начал убирать руку, и я недовольно рыкнула. Я не хотела останавливаться, не могла. Я клацнула зубами, когда Маркосу все же удалось убрать от меня руку. Вампир схватил меня за руки, останавливая мою попытку дотянуться до него. – Потерпи, милая. Скоро станет лучше. Я попробовала опять дотянуться до него, не обращая внимания на хватку Маркоса. Вскоре жажда его крови рассеялось. Маркос отпустил мои руки. Я встряхнула головой. Боль прошла. – Ого, – только и вырвалось из меня. – Что только что было? – Вампирская кровь – наркотик для человека. – Я чую тебя. Я чую все в этой комнате! – я с восторгом огляделась и встала с дивана. Во мне было столько энергии и силы, хоть сейчас мебель двигай! – Это пройдет через день, – Маркос потянул меня обратно на диван. – Голова болит? – Нет, конечно. А такой эффект от любой крови или только от твоей? – Такой сильный будет только от меня и других Эна. От обычных вампиров эффект такой же, но слабей. Лина, надеюсь, что ты прежде, чем напасть на вампира, десять раз подумаешь. Как бы ты сильна не была, вампир будет всегда сильней, это не считая способностей, – отчитал меня он. – Да, Маргарита сильней, но я все же разбила ей губу, – похвасталась я. – Ты молодец, что постояла за себя, – Маркос притянул меня и обнял. – Я горжусь тобой, но больше не геройствую. – Не обещаю. – Ох, Лина, – вампир наклонился и поцеловал в щеку, на которой недавно был след от руки Маргариты. – Я вроде говорил, чтобы ты не выходила из комнаты. – Я чувствовала себя нормально, – Маркос внимательно посмотрел на мою одежду. – Ну, почти. Сейчас температуры нет. И я больше не хочу сидеть в четырех стенах, Маркос. – Хорошо, – согласился он. – Покажи мне, пожалуйста, – попросила я. – Показать что? – не понял Маркос. Я отстранилась от него и показала на руки. – Синий огонь. Я хочу его увидеть. Вампир убрал руку с моей талии и вытянул их передо мной. Через секунду они были охвачены синим пламенем. – Красивый, – я протянула руку, но жар не дал мне приблизиться ближе. – Не бойся, ты не обожжёшься, – Маркос взял меня за руку. Мою ладонь сразу же охватило огнем, но он не причинял боли. Я с восторгом смотрела, как языки пламени танцуют в воздухе. – С виду он такой угрожающий, а на самом деле безобидный. Маркос хмыкнул. – Это только для тебя он безопасный. Я не хочу тебя ранить, поэтому он тебя не обжигает. Если я захочу кого–нибудь убить, мне достаточно просто направить пламя на него. И он уже труп. После его слов я уже с некой осторожностью любовалась огнем. - А разве огнем можно убить вампира? – спросила я, вспоминая, что рассказывал мне Ришард об этом. - Ты права, обычным огнем не убьешь вампира, но этот, - Маркос вытянул руку вперед, показывая синие языки пламя, - этот огонь питает силы из меня, и может убить любого вампира. – Эта способность забирает слишком много сил. Я столетиями пытался развить стойкость и не терять силы от огня. Но потерпел неудачу. Поэтому я не использую ее, не хочу давать преимущество надо мной моим врагам. – Как много в тебе еще тайн, – я посмотрела на Маркоса, он наблюдал за мной. – Ты и половины не знаешь, – таинственно ответил вампир. Чуть позже Маркос ушел по делам. А когда вернулся, был не в лучшем расположении духа. Я попросила рассказать, в чем дело. Вампир поведал, что они поймали одиночку, который был связан с тем, кто хотел моей смерти. Он не хотел рассказывать ничего, но под пытками рассказал все, что знал. Но этого было недостаточно. Я расстроилась, что дело, с поимкой зачинщика всего этого ужаса, так и не сдвинулось с мертвой точки. *** Я проснулась ночью из-за того, что что-то тяжелое прижималось к моей спине и мешало мне дышать. В тишине я отчетливо слышала, как кто-то медленно дышит мне в шею, прижавшись всем телом ко мне. Я попыталась аккуратно повернуться на другой бок, но чья-то рука сильно обвилась вокруг меня, не давая возможности мне это сделать. Когда мне все же удалось повернуться, я удивилась, обнаружив спящего Маркоса. Мужчина лежал на боку, одной рукой он обнимал меня, а вторая рука была согнута в локте под головой Маркоса. Его кровь все еще текла по моим венам, поэтому я смогла рассмотреть его лицо в темноте. Оно было расслаблено, и я не могла дать ему больше двадцати пяти лет. Я видела, как очень редко поднимается и опускается его грудь при вдохе и выдохе. Он был таким умиротворённым, пока спал. Медленно, чтобы не разбудить его, я приподнялась и легонько провела ладошкой по его плечу. Маркос сразу же задвигался, сильнее прижал меня к себе и лег на спину, увлекая меня за собой. При этом он что-то во сне проговорил. Улыбнувшись, я удобней устроилась в его объятиях, положив голову на его грудь. Сна не было ни в одном глазу, а если бы и был, я все равно не легла бы спать. Я хотела как можно дольше лежать, прижавшись, к спящему Маркосу. Я пролежала где-то час, если не меньше, когда Маркос задвигался, и я услышала чуть хрипловатый голос после сна: – Любовалась мной, пока я сплю? – вампир скользнул рукой по моей спине, прижимая к себе еще ближе. – Угу, – я закинула ногу на него и легла так, чтобы видеть его лицо. Маркос провел свободной рукой по лицу, прогоняя остатки сна. А когда взглянул на меня, лениво улыбнулся. – Ты такой милый, когда спишь, – призналась я. Рокочущий звук родился где-то в глубине его груди. – Милый? Так меня еще не называли, – мужчина перекатился, подминая меня под себя. – Сексуальным? Да. – Я не отрицаю, что ты сексуальный, – я обвила руками вампира за шею и притянула к себе, – Поцелуй меня. Едва просьба сорвалась с губ, как вампир сократил разделявшие нас сантиметры и обрушил свои губы на мои с такой жаждой, что я сразу загорелась. Он провел языком по моим губам, и я приоткрыла их. Маркос на секунду коснулся моего языка и отступил. Он несколько раз повторил свои дразнящие действия, пока я не решилась взять инициативу на себя: потянулась языком к нему в рот. Наши языки сплелись в невероятно чувственном и страстном танце. Из меня вырвался стон, когда края его острых клыков задели мою нижнюю губу. – М-м-м, – протянул Маркос мне в губы, – ты стала еще вкусней. Я почувствовала его растущий голод, а воздух вокруг нас словно заискрился. Сияющие в темноте глаза, с желанием смотрели на меня. – Хочешь еще? – с придыханием спросила я. Аккуратно слизнув капельку крови из ранки на губе, нанесенные клыком, Маркос пророкотал: – Я хочу всю тебя. – Я твоя. Заведя мои руки вверх над моей головой, и удерживая их одной рукой, Маркос коснулся моей шеи и немного сжал, но боли не причинил: – Повтори, – потребовал вампир. – Я твоя, – смотря ему в глаза, страстно проговорила я. – Никогда не забывай об этом, – Маркос наклонился и продолжил поцелуй. Его губы скользнули ниже к моей шее, сразу же находя бьющуюся артерию. Маркос втянул ее в себя, пососал, посылая по моему телу волну жара. Раньше я бы была бы в ужасе от такой опасной близости вампира к моей артерии, но я не боялась. Одним движением он стянул с меня майку и бросил куда-то на пол. Мои груди он взял в руки и сжал, затем наклонился и с силой втянул один сосок себе в рот. А другую грудь нежно смял и дразнил сосок пальцами. Первобытное желание захватило меня, и я выгнулась в пояснице. Ладошками я провела по его спине, пальчиками находя каждую напряженную мышцу на ней. Его тело вибрировало силой, словно кожа сдерживала опасное существо под ней. Из Маркоса вырвался низкий горловой звук, и он прижался ко мне. Я вся горела от желания оказаться как можно ближе к нему, но нас все же разделяли мои трусики. Вампир провел рукой по моему животу и ниже, останавливаясь на предмете одежды, которую еще не снял с меня. Он сдвинул их в сторону, заходя вглубь. Его губы продолжали терзать мою грудь, пока пальчики нежно кружились над моей сердцевиной. Когда его большой палец надавил на шарик плоти, а длинный средний палец мягко вошел в меня, я закусила губу, чтобы не вскрикнуть от нестерпимого наслаждения. Мужчина сладко мучал меня, двигая во мне своим пальцем взад–вперед, то увеличивая темп, то замедляясь. Резко его ласка прекратилась, и я хрипло запротестовала. Его губы оставили мою грудь и спустились ниже по животу. Когда он не остановился на животе, а пошел дальше, я поняла, что он намеривался сделать, и приподнялась на локтях. – Маркос, подожди, – стыдливо прошептала, пытаясь остановить его, сжав ноги. Вампир не позволил мне этого сделать, но посмотрел на меня. – Мне остановиться? – выгнул он бровь. Я почувствовала, как к лицу приливает кровь. – Э-э, нет, просто… Это неприлично… – Я так не думаю, – фыркнул он. – Расслабься, милая, и просто наслаждайся, – вампир принял свое предыдущее положение. Я попыталась возразить, но в голове стало пусто, как только Маркос прикоснулся ко мне языком. Второе влажное движение языком, третье, и от моего стыда не осталось и следа. Я бессильно рухнула на подушку. Язык медленно и дразняще исследовал меня, оставляя за собой жар на коже. Маркос руками сильнее развел ноги, раскрывая меня шире для себя, затем закинул их себе на плечи, углубляя свои действия. Тихие стоны, которые вырывались из меня, становились все громче. Я неосознанно начала извиваться под ним и приподнимать бедра вверх, чувствуя, с какой интимностью он исследует мою плоть. Внутри меня с каждым движением его языка все сильнее нарастало напряжение, подталкивая к неизбежному. Маркос, ускоряя движения и увеличивая напор, скользнул пальцем в меня, а губами нашел клитор. Не выдержав, я вскрикнула, и наслаждение вырвалось из меня, разлетаясь по всему телу. Горячий шар внутри сменился вдруг блаженным теплом и окутал все мое тело. Маркос скользнул вверх и сладко поцеловал в губы. Солоноватый привкус его губ оказался неожиданно приятным. Прервав поцелуй, он посмотрел на меня и дрожащим от страсти голосом сказал: – Ты прекрасна, – Маркос приподнялся на локтях, обнял меня за талию, слегка поднимая. – И ты моя. Я схватила ртом воздух, когда твердая плоть ворвалась в меня. Мы занимались любовью еще два раза перед тем, как первые лучи солнца засветили в окно. Чуть позже счастливая и удовлетворенная, я нежилась в объятиях Маркоса, лениво рисуя незамысловатый рисунок пальчиками на груди мужчины. Когда часы показывали девять часов утра, мы встали с кровати и вместе пошли в душ. Сначала все было безобидно. Маркос вымыл мои волосы своим шампунем, затем налил геля на мочалку и провел ею по всему моему телу. Потом была моя очередь мыть его. Когда я осторожно водила мочалкой по его животу, Маркос выдернул мочалку и поцеловал меня. После секса в ванной, нам пришлось повторно принимать душ. Я расчесывала мокрые волосы руками, когда услышала стук в дверь. Маркос несколько минут назад ушел, и, если бы он решил вернуться, то вряд ли бы стучался. За дверью могла быть только Эрика или Аня. Приоткрыв дверь, я удивилась, увидев Бласа за ней. – Привет, красавица. Маркос здесь? – Привет. Маркоса здесь нет. Он в своем кабинете. Надеюсь, ты знаешь, где это. Если нет, то через одну дверь. Я попрощалась и попыталась закрыть дверь, но Блас просунул ногу, помешав мне. – Извини, я сейчас не могу принимать гостей. Не обращая на мои слова внимания, вампир толкнул дверь, настежь открывая ее. Я отступила, хватаясь за полотенце, под которым я была только в одних трусиках. Улыбнувшись, Блас закрыл дверь и сделал пару шагов ко мне. Я отошла еще на несколько шагов, пытаясь как можно дальше отойти от него. Я не знаю почему, но в его присутствии я чувствовала себя неуютно, и каждая клеточка кричала мне об опасности. – Ты что, боишься меня? – удивился вампир, останавливаясь. – Нет, – я приподняла голову, пытаясь скрыть волнение. – Просто меня смущает твое присутствие здесь, когда я в таком виде, а Маркоса рядом нет. – Ох, – вздохнул вампир, – я хотел с тобой поговорить. – Хорошо. Но мог бы ты выйти, чтобы я оделась? – Не-а. Меня не смущает твой вид, а тебя? – Блас жадно прошёлся взглядом по моему тело. Мне стало мерзко от его внимания. – Да, я не была бы против одеться. – Хм-м, извини. Но времени нет, – Блас сделал еще два шага ко мне, и противно засмеялся, когда я отошла на два шага назад. – Мне надо поговорить с тобой, пока Маркоса нет. Меня еще больше насторожили его слова. – Тогда быстрей говори и уходи, – я не сильно то и хотела выслушивать его, но сделать так, чтобы он ушел, не выслушав его, я не могла. – Я тут подумал: такая красивая девушка, как ты, наверно только и делает, что отбивается от парней. Я нахмурилась, не понимая, к чему он клонит. – Ладно, скажу проще. Я сильный и, давай признаем, красивый вампир. Ты сногсшибательная девушка. Что же нас может объединять? Я в шоке уставилась на него, боясь того, к чему он клонит. – Секс, красавица. От его слов и взгляда, с которым он смотрел на меня, я испугалась и обошла диван, чтобы хоть что–то разделяло нас. – Я тебя правильно понимаю: ты предлагаешь мне изменить Маркосу с тобой? – Красавица, это не будет изменой. В старые добрые времена мы с Маркосом любили делить куколок. А чем же ты отличаешься от них? – Я думаю, он будет против делить меня с кем-то другим, – уверенно произнесла я, моля Бога, чтобы Маркос быстрее пришел. – Ладно, я попробовал, – расстроено отозвался вампир, разворачиваясь. Я с облегчением вздохнула, понимая, что он сейчас уйдет. Но вампир резко остановился и повернулся ко мне. – Перейдем к плану «Б», – вампир издал странный гортанный звук и резко оказался возле меня. Я пошатнулась, но не успела отойти на большое расстояние. Блас схватил мою руку, и странное тепло разлилось по мне. Пытаясь не обращать внимания на странное поведение моего тела, я проговорила: – Я сказала же, что не буду с тобой спать! Ты глухой или что? – я дернула руку, но вампир сильно ее держал. Меня пугало то, как чувствовалось его прикосновение. Оно было… приятным. – Меня не волнует, что ты сказала, – пророкотал Блас. Мужчина протянул ко мне вторую руку, и я с опаской смотрела за его действиями. Холодная ладонь прикоснулась к моему плечу, посылая мелкую приятную дрожь по всему моему телу. – Что за..? – я не успела закончить, так как слова вылетели из головы, заменяясь странным дурманом. Я закрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями к телу. Ладони нежно скользнули вдоль моих рук, и я почувствовала сухие губы на шее. Я резко вздохнула, но не смогла открыть глаза. Руки грубо блуждали по моему телу, пока кто-то оставлял поцелуи на моем лице. Когда губы добрались до моих губ, полотенце, которое закрывало мое тело, упало к ногам. Что-то в глубине моего сознания противилось, оно кричало, что надо прийти в себя, открыть глаза и как можно дальше убежать от человека, который дарил такие прекрасные ощущения. Но я не могла противиться силе желания, которое так неожиданно окутало мое тело. И с каждой секундой мне становилось все сложнее противиться. Когда что-то внутри меня замолчало, то, что так хочет, чтобы я очнулась, я обвила руки вокруг человека, который так страстно целовал меня. Он то кусал мою губу, то нежно всасывал в себя. Я ответила на поцелуй, моля все на свете, чтобы он не прекращал своих действий. Я ахнула и обвила ноги вокруг его торса, когда кто-то поднял меня. Через мгновение я почувствовала под собой мягкую кровать. Уложив меня, он оторвался от моих губ, скользнув ниже к груди. Одной рукой он смял мою грудь почти до боли, но эта боль граничила с удовольствием. А вторую грудь он обласкал своими губами. Когда кто-то втянул мой сосок в рот, я не смогла сдержаться и застонала. Я чувствовала, что между ног у меня было влажно, я была готова и не понимала: к чему это прелюдия, если я хочу почувствовать его внутри себя. Я хотела сказать ему об этом, но мои губы разомкнулись только для повторного стона. Когда я уже не могла больше терпеть эту сладкую пытку, кто-то провел ладошкой вдоль моего бедра, слегка царапая кожу. Я задержала дыхания, ожидая, когда же он дотронется до меня там, где я больше всего желала почувствовать его прикосновение. Неожиданно руки исчезли с моего тела, забирая с собой непонятный дурман в голове. Медленно я открыла глаза и понимание, что только что было, обрушилось как цунами. Я соскочила с кровати и врезалась в кого-то. Когда я удержала равновесие, и мое зрение пришло в себя, я охнула. Передо мной стоял Маркос. С ужасом понимая, что он видел и что думает сейчас происходило, я попыталась объясниться: – Маркос, я не знаю… – Закрой рот, – спокойно произнес вампир, поворачиваясь ко мне. Глаза его горели синим и с отвращением смотрели на меня. От этого взгляда мне стало совсем плохо, и я прикрыла руками грудь, инстинктивно пытаясь защититься. Казалось, воздух в комнате сотрясался от ярости вампира. Я действительно не понимала, как это могло произойти. В одну секунду я пыталась как можно дальше оказаться от Бласа, а в другую наслаждалась его прикосновениями. У меня был только единственный ответ, почему так произошло. Внушение или что-то похожее на это. – Эй, брат, не злись ты так. Я думал, что ты не будешь против поделиться ею, – Блас непринуждённо пожал плечами, – знаешь, мы же раньше так и делали. Я с отвращением перевела взгляд на говорившего вампира. Он был расслаблен и совсем не стыдился. – Я не хотела этого. Это было внушение, Маркос, – я попыталась сделать шаг к вампиру, но синие пламя окутало руки Маркоса. – Не подходи ко мне, – холодно произнес он, отходя от меня, – И не ври мне. Знаешь, такую страсть, какая была между вами, внушить нельзя. Вампир посмотрел на потолок и громко расхохотался: – Да уж, – покачал он головой и посмотрел по очереди на нас. – Ты, – он посмотрел на Бласа, – вон из моего дома, а ты, – его тяжелый взгляд обрушился на меня, – вон из моей комнаты. Я не желаю тебя здесь видеть. Каждое его слова с болью отзывались в моем сердце. Я смотрела на решительное лицо вампира, и не могла поверить, что он действительно не хочет верить мне. Это било больнее, чем его жестокие слова. – Маркос, – протянула я, сделав шаг по направления к нему. – Позволь все объяснить! – Я сказал: вон! – вампир поднял руку, и я упала на кровать, как будто кто–то меня толкнул. Я с неверием смотрела на Маркоса. Он впервые применил свои способности ко мне таким образом. – Пойдем, красавица, отсюда, – ко мне подошел Блас и сильно схватил за руку, поднимая. – Нам лучше его не злить. Вампир потянул меня к выходу из комнаты, но я обернулась к Маркосу, пытаясь использовать последнюю попытку. – Маркос, ты должен мне верить, я не хотела этого! Я не знаю, как это произошло, но я никогда бы не поступила так с тобой! – Мне все равно: хотела ты этого или нет, – Маркос повернулся к нам. – Ты предала меня, а я такого не прощаю. И мне все равно, какие оправдания ты придумала, – Маркос отвернулся. Блас вытащил меня в коридор и захлопнул дверь. Я сразу же вырвала руку из его захвата и гневно посмотрела на него. – Ты должен объяснить ему, что ты сделал со мной! – прокричала я на него. – Объясни ему, что ты мне все это внушил или что ты там со мной сделал! Я не хотела тебя, и ты прекрасно это знаешь! – от ярости я толкнула его, вампир даже не пошатнулся, он только довольно улыбался. – Что, больно да? Извини, но твои отношения с ним уже разрушены и нет никакого шанса их вернуть. Так что просто смирись, красавица, и живи дальше. Я беспомощно смотрела, как вампир уходит прочь, напевая какую–ту песенку. – Ах–р, – я сильно сжала кулаки, представляя, как бью эту довольную рожу, но в приоритете у меня было поговорить с Маркосом, поэтому я развернулась к двери и дернула за ручку. Дверь была закрыта. – Маркос, – прошептала я, зная, что он меня все равно не услышит. Глаза защипало от слез, и я не стала сдерживать их, позволяя мокрыми дорожками стекать по щекам. Я пару раз постучала в дверь, надеясь, что он откроет дверь, но когда я поняла, что это бесполезно, медленно развернулась и побрела к себе в комнату, глотая слезы. Моя старая комната встретила меня гробовой тишиной. Закрыв дверь, я сползла на пол, обнимая себя за плечи. Не знаю, сколько я так просидела, проклиная Бласа, жалея себя. Но пока выплакивала слезы, я точно знала, что поговорю с Маркосом и все ему объясню. И он, конечно же, выслушает, и мы снова будем вместе, потому что по-другому просто не может быть.