Мегурине-Окурине

Небо затянулось свинцовыми тучами, скрывая от взгляда солнце. Словно весь мир покрылся серыми красками, цвета побледнели, а плеск воды и крики чаек просто шум, который мешает жить. В воздухе специфически пахло солью и рыбой. Мелкие волны бились о пристань, но не более. Прохладный ветер пробирался под кожу и стада мурашек пробегали по спине. Невдалеке разгружали торговый корабль, суетились люди, таскали тяжёлые коробки, о чём-то говорили. Чайки оглушительно кричали, пролетая чуть ли не над головой. Лука сильнее закуталась в тонкую ветровку. Но несмотря на это, было тихо. Очень тихо. Так непривычно. - Чего тебе от меня надо? – низким голосом спросила младшая - Окурине. - Неужели я не могу увидеть сестру? – холодным и безразличным тоном, как всегда, ответила старшая - Мегурине. - Столько лет я тебя не волновала, – усмехнулась рокерша и, достав из кармана сигарету и зажигалку, закурила. В воздух влился новый запах, терпкий искусственный запах дешёвых сигарет. Старшая поджала губы, но ничего не сказала. Было бесполезно уговаривать её бросить, и даже будучи весьма обеспеченной, упрямица не желала перейти на более дорогие сигареты. Вдохнув полную грудь едкого дыма, Окурине оперлась руками о перила и зажала сигарету между указательным и средним пальцем. Выдохнув, она затянулась снова. Опять стояла тишина. Мегурине и Окурине не были близнецами, скорее, двойняшками. Различий было много, особенно сейчас, и не составляло труда их различить. Мегурине была слегка выше младшей, спокойной и уравновешенной. Она никогда не выходила из себя, всегда холодна, но улыбчива. Окурине представляла собой взрыв эмоций, она делала что хотела, порой была жестока с друзьями, ей не интересны другие, всё делает она на благо себе. Она никого не любит, и не желает, просто наслаждается вниманием мужчин. Старшая была одета в тонкую черную ветровку, на шее развевался шарфик, внимание привлекали лишь блестящие лаковые сапоги на непозволительно высоком каблуке. Идеально уложенные волосы струились по спине. Младшая привлекала внимание каждого прохожего. В этот промозглый пасмурный день она не могла сделать ничего лучше, как накинуть на плечи кофту, которую даже не потрудилась застегнуть. В остальном же она была одета совершенно по - летнему. Кожаный топик даже не прикрывал живот, модная ассиметричная юбка со складками была недостаточно длинной даже для лета. Сетчатые чулки, кое-где порванные, не скрывали небольшое тату в виде сердца. - Лука… - тихо произнесла Мегурине и выхватила из её зубов сигарету. Бычок быстро потух в волнах океана оставив лишь ядовитый пепел после себя. Окурине издала звук похожий не то на рык, не то на фырканье. Она притянула старшую к себе, вцепившись в шёлковый платок и посмотрела в глаза сестре. Прозрачные, голубые глаза, и синий грозный взор. - Ты больше мне не указ! – вызывающе произнесла Окурине, и отпустив сестру, вытащила откуда-то новую пачку. - Как будто я когда была тебе указом, – равнодушно бросила старшая, всматриваясь в беспокойные волны. - Дело говоришь! – усмехнулась та, и вот в воздухе снова запахло терпким дымом с химическим ароматом. Они понимали друг друга лишь в молчании. Стоило одной из них заговорить, как тут же разгорался конфликт разных величин. Но молчание их не тяготило, вовсе нет. Было даже шумно, чайки оглушительно кричали, ругались рабочие на корабле, волны, как назло, шумели. - Как жизнь? – осмелилась спросить Окурине, скосив взгляд в сторону, чтобы не видеть сестру. - Хорошо, – незамедлительно ответила она и посмотрела на сестру, и вправду, время людей не меняет. – Записала новую песню, живу в особняке вокалоидов, предложениям нет конца. - Слышала, ты даже для журнала снималась? – спросила рокерша, мысленно усмехнувшись. Конечно, холодная красота Мегурине могла поразить кого угодно. В ней есть какой-то шарм, свой, ледяной. - Да. А твоя жизнь как? - Как бы сказать… да никак, – с горьким смешком ответила Окурине, яростно сжав в пальцах сигарету. – Песни пишу, но нафиг они никому не сдались, друзья у меня козлы ленивые, в нашем доме срач какой свет не видывал, и вообще всё ужасно. - Сочувствую. – Снова холодно, безразлично. Впервые Окурине бросило в дрожь от её ледяного тона. - Ненавижу тебя… снежная королева, мать твою! Всё у неё хорошо, рада за тебя! - Лука…