Легенда об Основателях

Гарри спешно следовал по коридорам Хогвартса за Минервой МакГонагалл. Она вела его, вне всякого сомнения, к кабинету Дамблдора. Он пытался предугадать, что же именно его ждет. Было понятно, что вряд ли Гарри ожидает милая беседа в приятной обстановке. Все обстояло совсем наоборот. Допрос. Жесткий. Принципиальный. С пристрастием. Сможет ли Гарри доказать, что говорит правду? И как ему понять, что стоит рассказывать, а о чем лучше умолчать? Он не был уверен в том, какие именно детали всего происходящего могут сыграть ему на руку. Единственную слабую надежду давало осознание того, что Основатели верят ему в той или иной степени. Плюс ко всему, вряд ли они будут в восторге от поведения Министра. Что же предпримет Дамблдор, Гарри пока что предсказать не мог. Он все еще думал о странном поведении своего Учителя и уже начал сомневаться в том, собирается ли тот оказывать ему хоть какую-то поддержку в сложившейся ситуации. Цокот каблуков МакГонагалл громким эхом отдавался в стенах пустого коридора. Гарри смотрел ей в спину. Женщина была прямая, как струна, осанка идеально ровная. Весь вид преподавателя всегда говорил о непоколебимой уверенности и отсутствии какой бы то ни было слабости. Может быть, она даст Гарри какие-то указания, намекнет хоть на что-то? Ведь, в конце концов, это же именно она вчера позвала его на открытую беседу в свой кабинет, так ведь? Это же она не так давно давала ему советы и предостерегала его. Но сейчас она шла молча. Наконец профессор подвела Гарри к статуе Горгульи и произнесла пароль, для того чтобы открылся потайной проход и можно было войти в кабинет Дамблдора. Они оба встали на первую ступеньку движущейся винтовой лестницы, и та довольно быстро, но в то же время плавно понесла их наверх. МакГонагалл по-прежнему не сказала Гарри и слова. Он вздохнул. Нервничать он не собирался. За последние дни он уже привык ко всему происходящему, да и его нервная система устала находиться в вечном и неослабевающем напряжении. Гарри и МакГонагалл вошли в кабинет, который уже был переполнен людьми. Четверка Основателей с довольно мрачным и неприветливым видом стояла у стены, на которой висели портреты бывших директоров Хогвартса, мирно дремавших на креслах или удобных диванах. Однако Гарри знал, что этот «сонный вид» - всего лишь блеф, причем, не самый искусный, и что директора собираются внимательно прислушиваться к предстоящему разговору, дабы не пропустить ни единого звука. Дамблдор же сидел на положенном ему месте – во главе директорского стола. Можно было сказать, что он расслаблен, однако его напряжение выдавали плотно сомкнутые губы. Пальцы его как всегда были сведены домиком. Гарри заметил, как отчетливо выступили узелки вен на запястьях и как натянулась тонкая морщинистая кожа на костяшках. Напротив стола Дамблдора стоял довольно невысокий полненький человек в слегка потрепанной мантии бутылочного цвета, из кармана которой тянулась длинная золотая цепь от часов; на голове его красовался темно-зеленый котелок. Челюсть мужчины была напряжена, в глазах горел дикий блеск едва сдерживаемого гнева. Гарри узнал Корнелиуса Фаджа – Министра магии. По правую руку от него стоял высокий темнокожий мужчина с золотой серьгой в ухе – это был Кингсли Бруствер, мракоборец. А в кресле, стоящем перед столом директора сидел… Перси Уизли. На его носу красовались старые очки, рыжие волосы были растрепаны. Он ни единым движением не указал на то, будто бы узнал Гарри, словно тот никогда с ним не общался, не жил в одном доме с его семьей летом… Ясно было, что Перси по-прежнему совершенно уверен в том, что Гарри – лжец и обманщик, причем, не с самой стабильной психикой. Уизли сжимал в руках перо, на коленях у него лежал развернутый свиток пергамента. Перси был явно готов к началу разговора, который, кстати, уже шел. - И вы, Дамблдор, утверждаете, что эти люди – эти люди! – Основатели?! – в голосе Фаджа слышалась настолько ядовитая насмешка вперемешку с паранойей, что создавало довольно странное впечатление. Глаза Министра буквально выкатывались из орбит от негодования. – Мерлинова борода, да вы совершенно точно рехнулись! Совсем выжили из ума, Дамблдор! Привели сюда каких-то ряженых клоунов и выдаете их за… Гарри понял, что Министр совершил роковую ошибку, назвав Основателей ряжеными клоунами. - ЧТО?! – взревел Гриффиндор. Его ноздри раздувались, щеки налились багрянцем. – Что вы посмели сказать?! Гриффиндор был в ярости, это стало очевидно. Взгляд Ровены Райвенкло стал в один миг таким холодным, что, казалось, им можно было бы заморозить любого, кто посмотрит в ее сторону. Хельга Хаффлпафф сжала ладони в кулаки. Слизерин, словно змей, зашипел. - Нет, ну вы подумайте только, какая великолепная актерская игра, какие эмоции на лицах! – с сарказмом сказал Фадж. Гарри смерил его таким агрессивным взглядом, на какой только был способен в этот самый момент. – Интересно, Дамблдор, сколько вы заплатили им, чтобы заставить провернуть все это представление? Перси Уизли издал отрывистый смешок. Надо же, а ведь Гарри практически забыл о его присутствии в этой комнате. Гарри разозлился. Сейчас бы он охотно стукнул Перси, причем, как можно сильнее. Он был уверен, что, будь здесь Рон, он бы его поддержал в этом намерении. Гриффиндор, казалось, тем временем полностью слетел с катушек. Он практически молниеносно подлетел к Корнелиусу Фаджу и собирался схватить его за грудки. Гарри не без мрачного удовольствия отметил, что лицо Министра вмиг побледнело. Однако Гриффиндору не удалось совершить задуманное – он был перехвачен и остановлен сразу с двух сторон: сзади его за руку схватила Ровена Райвенкло, а впереди ему преградил путь Кингсли. Одновременно с обеих сторон полились потоки слов: - Вам и кому бы то ни было еще запрещено наносить хоть какой-либо вред Министру Магии, а также угрожать ему. Это было первое предупреждение, - густым басом произнес мракоборец. - Гриффиндор, утихомирься, хотя бы раз в жизни! Сколько можно? Хватит! Я устала от постоянных стычек, от твоего неконтролируемого гнева! Неужели нельзя хотя бы сейчас все решить спокойно, по-человечески? Без агрессии, без кулаков. Хотя бы один раз, пожалуйста! Было видно, что Ровена Райвенкло находилась на грани. Ее лицо побледнело, а глазах застыла такая мольба и странная мука, что заставило Гриффиндора оторопеть. - Мерлин, да что за чертовщина тут происходит? – взревел Корнелиус Фадж, лицо которого налилось кровью. – Что за балаган! Вы видели это, Персиваль? Видели?! - Видел, господин Министр! – с готовностью отозвался Перси, еще секунду назад с космической скоростью строчивший что-то в своем пергаменте, да так, что на стеклах очков и кончике носа появились чернильные пятна. - Немедленно задокументируйте! Немедленно же! Причем, в нескольких экземплярах. Пусть копия приложится к делу, начатому только что. Угроза покушения на Министра Магии! Неслыханно! - Да, сэр! – в ту же секунду отозвался Перси и снова принялся рьяно выводить строчки на новом листе; перо так и порхало над желтоватой страницей пергамента. Гарри был готов злиться и хохотать одновременно. Действительно, здесь сейчас какой-то сумасшедший дом. Краем глаза он взглянул на профессора МакГонагалл, качающую головой и что-то бессвязно бормочущую. - Послушайте, Корнелиус, - неожиданно подал голос Дамблдор; тон его был спокоен, но в тоже время Гарри ощутил, как по его коже забегали мурашки, - я прекрасно понимаю вашу реакцию. Но мы собрались здесь лишь для того, чтобы выслушать последние новости и разобраться во всем происходящем. Не думаю, что вам следовало быть столь бестактным. Вы спровоцировали Годрика. Дамблдор говорил о Гриффиндоре, словно о маленьком мальчике, полезшим в драку со своим одноклассником из-за оскорбления. Гарри было странно видеть то, как директор пытается защитить почти тысячелетнего Основателя. Со стороны это выглядело даже несколько дико. - Вы совершенно не понимаете, какую кашу заварили только что! – брызгал слюной Фадж. – Вы совершенно чокнутый, Дамблдор! Выживший из ума старикашка! - Корнелиус, - предостерегающе произнес Дамблдор. - Корнелиус, право, образумьтесь, - сказала МакГонагалл, пытаясь хоть как-то его утихомирить. Однако Министра было не остановить: - Это с их помощью вы планируете и дальше раздувать байки о возвращении Темного лорда, ввергая народ в панику? Благодаря этим колдунам вы собираетесь прийти к власти в Министерстве, свергнув с поста меня? Признайтесь, это ведь их жертвой стала Долорес Амбридж, верно? И я должен был стать следующим, - неожиданно на лице Фаджа появилось что-то похожее на внезапное озарение. - Скажите, неужели только что было сорвано покушение, а?! Гриффиндор взревел, Слизерин выхватил палочку. Неожиданно замок дрогнул. Стены его начали резко сотрясаться, окна зазвенели в рамах, а несколько ценных приборов Дамблдора попадали с тонконогих столиков и разбились. Все замерли. Взгляд каждого из присутствующих обратился к потолку, словно бы тот мог обрушиться им на головы. - Хватит, - ледяным тоном произнесла Ровена Райвенкло. Гарри понял, что она вышла из себя. – Я требую прекратить это немедленно. Или, я клянусь, что стены этой башни обратятся прахом. Волосы Основательницы растрепались. Только сейчас Гарри обратил внимание на то, что под глазами ее залегли мрачные тени, кожа была слегка желтоватого оттенка, а на лбу, оказывается, залегали морщины. В этот момент ему действительно показалось, будто она и в самом деле прожила тысячу лет. - Это что еще за фокусы? - произнес потрясенный Министр. Фадж снял котелок с головы (который, кстати, чудом не упал), плюхнулся на стул, вовремя подставленный таким же потрясенным Кингсли, и положил шляпу себе на колени. Хельга Хаффлпафф подошла к Ровене и положила руку ей на плечо, зашептав что-то на ухо; рыжие кудри удачно прикрывали лица обеих ведьм. Райвенкло устало качнула головой и пробормотала: «Да, я знаю…» - Что, во имя Мерлина, здесь только что произошло? Гарри понял, что не выдерживает. Он подал голос: - Разве вы не видели, Министр? – сказал он с издевкой, не уступая Фаджу, тон у которого в начале беседы был пропитан сарказмом и ядом. – Замок повинуется порывам Основателей. Он чувствует их. Неужели вы все еще думаете, что они – это всего лишь ряженые актеры? Или, может быть, теперь вы полагаете, будто они являются искусно загримированными эльфами? Корнелиус Фадж, казалось бы, вовсе его не слышал, иначе бы не преминул обратить внимание на неслыханную наглость мальчишки. В то же время на Гарри уставился Перси Уизли, потрясенный такой дерзостью в адрес Министра. Гарри смерил его холодным взглядом, отметив про себя, что щеки брата Рона порозовели. - Не думаю, что вам стоит вмешиваться в этот разговор, мистер Поттер, - резонно произнесла профессор МакГонагалл. Гарри уже не был готов держать себя в руках. Зачем же он тогда пришел сюда? Терпел все это, участвовал, фактически, «в одной из главных ролей»? К чему это было нужно? Сейчас он злился. Раз он не нужен здесь, может, просто стоит уйти и послать к нарглам все эти проблемы?! Но, разумеется, это был Гарри Поттер, и так поступить он не мог. Просто потому, что ему бы этого не позволили. Несколько минут в кабинете Дамблдора царила тишина, разве что старец взмахнул волшебной палочкой, и разбившиеся приборы с легким позвякиванием собрались в единое целое и вернулись на свое место. - Что случилось с Долорес Амбридж? – внезапно прервал тишину Министр. – Я хочу знать, что эти варвары сделали с ней. Моей служащей нужна помощь? При слове «варвары» Годрик Гриффиндор был готов снова впасть в бешенство, но его схватила за руку и удержала на месте Хельга Хаффлпафф. - С Долорес все в порядке, - с легкой прохладцей в голосе отчеканила Минерва МакГонагалл. – Видите ли, Министр, случилось кое-какое происшествие, в результате которого профессор Амбридж немного пострадала… - Немного? – каркнул Фадж. – Что значит немного? МакГонагалл прикрыла глаза, словно бы моля небеса о даровании ей терпения, а затем продолжила: - У нее легкое нервное потрясение (Гарри едва удержался от того, чтобы не фыркнуть). Мы поместили ее в Больничное крыло, чтобы там ей дали Успокоительную настойку валерианы… Но, к сожалению, она решила, будто ей и там угрожает опасность… - С чего бы это… - с легкой ноткой иронии рассеяно вставил Министр. - …поэтому она покинула его и чуть было не совершила нападение на ученика. Вследствие этого было решено… Но профессору договорить и в этот раз не дали, Фадж снова вклинился в ее реплику: - Подождите-ка. На какого ученика было совершено нападение? МакГонагалл замялась и вопросительно взглянула на Дамблдора. Гарри в свою очередь тоже взглянул на директора. Тот едва заметно кивнул. - На Гарри Поттера, - сухо произнесла она, стекла ее очков-половинок тускло поблескивали. - Ну, конечно же! – всплеснул руками министр. – Разумеется! Кто же, как не наш великий Гарри Поттер! Скажите-ка, а почему это именно он всегда оказывается в подобного рода историях? - Поверьте, Министр, - произнес Гарри, - я задаюсь этим вопросом уже пять лет. К его удивлению Хельга Хаффлпафф хихикнула. Хотя, может быть, это ему просто показалось. Не удивительно. В такой ситуации особенно. - Ну и что же планируется делать дальше? – поинтересовался Слизерин, продолжая поглаживать тремя пальцами левой руки свою серебристую бородку. - В который раз хотелось бы отметить, что здесь мы собрались для дискуссии, - сухим тоном произнес Дамблдор. – Причем, для мирной дискуссии. Совершенно очевидно, что в сложившихся обстоятельствах необходимо действовать сообща. - О чем вы говорите? – тявкнул Фадж. – О каких таких обстоятельствах идет речь? Помимо очевидного, разумеется. - Именно это мы сейчас и обсудим, - с улыбкой сказал директор Хогвартса. - И вы думаете, что у меня есть основания вам доверять? - Мы думаем, - сурово произнесла Ровена Райвенкло, - что у вас нет выбора.