Не хочу видеть эти чертовы сны

Уже полтора года прошло… Полтора года никаких вестей оттуда. Ни словечка. Родные и друзья, как могли, облегчали его жизнь, ни словом не упоминая о прошлой жизни. Теперь иногда казалось, что ничего и не было. Что все это было мечтой. Сном… Но только сны доказывали реальность прошлых побед. Только сны напоминали об отношениях, сложившихся в то нелегкое время. Узах, которые, казалось, не разорвать так легко. Казалось… Хожу по комнате туда-сюда, туда-сюда - В голове уже туман, в сердце снова холода... Измотать себя и рухнуть в темноту до утра. Колыбельная дождя за окном поёт: "Пора" Каждый день последние полгода парень изводил себя. Учебой, работой, спортом. Лишь бы у него не оставалось сил видеть эти чертовы сны. Но они все равно ему снились. Во всех снах была она. Немудрено, ведь каждое событие, произошедшее с ним, было так или иначе связано с ней. В конце концов, все это случилось с ним из-за нее. Благодаря ей… Я не хочу увидеть сны, не нужно больше красоты! Во сне мы снова будем рядом... А утром где ты?! И снова грудь сожмут тиски... Я не смогу! Я не готов! Я не хочу увидеть сны! И я прошу: "Не надо снов!" Каждую ночь она приходила к нему во снах, подбадривая его, как всегда, криком, неизменным ударом острого кулачка, блеском своих огромных глаз. Снова и снова она повторяла ему – нужно стать сильнее, нужно защитить всех, кто ему дорог. Как всегда, она была его стимулом. Только теперь он все делал назло ей. Я хожу по комнате от стены до стены И ругаюсь на тебя, хоть твоей нет вины В том, что я боюсь уснуть и упасть в перину грёз Я ругаюсь на тебя, но это всё не всерьёз Он почти ненавидел ее. Ненавидел за то, что она дала ему все – силу, жизнь, азарт, возможность защитить тех, за кого он был в ответе. Она дала ему любовь. Но все это у него отобрали, как спички у шаловливого ребенка. Они оставили его, воспользовавшись его чувствами, бросили, как дети бросают куклу с отломанной ногой. А она… Иногда, лишь во тьме спальни поздно ночью, в то время, когда все, что хранится внутри, выпирает наружу, он мог себе признаться в том, что ему ее очень не хватает. Ее низкий голос был отголоском настоящей жизни, счастливой жизни. Пусть он был всегда в ранах и шрамах, пусть каждый тогдашний миг был наполнен битвой, он чувствовал, что нужен кому-то. Конечно, и сейчас оставались отец и сестры, но чувство покинутости, которое появилось в его сердце с момента смерти мамы, сейчас только росло и укреплялось. В какой-то момент он готов был даже сдаться, но этот низкий голос во сне строго отчитал его за слабость, и парень вновь закусил удила. Он нещадно тренировал тело и ум, но все его усилия теперь были направлены не на то, чтобы просто стать сильнее - все его силы были направлены на то, чтобы забыть ее и все, что было с нею связано. Я не хочу увидеть сны, не нужно больше красоты! Во сне мы снова будем рядом... А утром где ты?! И снова грудь сожмут тиски... Я не смогу! Я не готов! Я не хочу увидеть сны! И я прошу: "Не надо снов!" Очень редко, забывая об имидже и репутации, парень тоскливо и жалобно спрашивал: «Ну а как же гигай?», получая в ответ лишь сочувствующий взгляд от друзей или отца. В глубине души он так и не мог понять, почему им, почему ей так сложно было отпроситься на денек на грунт и хотя бы взмахом руки дать понять, что он не забыт, не вычеркнут из их жизни. Ее жизни… Я не хочу увидеть сны, не нужно больше красоты! Во сне мы снова будем рядом... А утром где ты?! И снова грудь сожмут тиски... Я не смогу! Я не готов! Я не хочу увидеть сны! И я прошу: "Не надо снов!" Сегодня, в который раз, несмотря на ливень, он накинул ветровку и вышел из дома, собираясь измотать себя перед сном пробежкой. Сегодня, как никогда, горечь разъедала его изнутри так, что было больно дышать. Вспоминая сегодняшнюю ночную пытку, в которой он, несмотря на раны, радовался победе, ловил теплые взгляды друзей, чувствовал ее молчаливое одобрение, которое никогда бы не было показано, Ичиго все больше и больше распалялся злобой. Наконец, не в силах сдержаться, он закричал, глядя в черное ночное небо и не замечая, что слезы неба смешиваются с его собственными: - Когда ты уже перестанешь мне сниться?! *** Посторонний наблюдатель, обладающий способностью духовного медиума, увидел бы сейчас, как к высокому рыжеволосому парню, яростно кричавшему что-то в небо и судорожно сжимающему кулаки, прижимается маленькая черноволосая фигурка, одетая в черную свободную одежду. Он увидел бы, как сильно ее руки сжимают его футболку, увидел бы, как ее губы не переставая шевелятся, и смог бы прочитать по ним: «скоро»