Немного иная история

Дмитрий — живое воплощение силы и рассудительности. Я убедилась в этом уже не первый раз. Едва мы вошли в дом, как он спросил Алену о происходящем вокруг. Действительно, это самая важная проблема на данный момент. Недаром везде снуют стригои, не нападающие на нас. Неспроста на шее Николая звезда и Оксана исцеляла мой перелом, лишь бы я была способна сражаться. Что-то происходит в Бийске, но что именно я не понимаю. Алена не спешила с ответом. Какое-то время она молчала, давая возможность нам раздеться, а после этого ушла на кухню, дабы накормить нас. Что-то в ее манерах, жестах, словах намекало на то, что она знает, но не желает рассказывать нам. Только вот что?.. — Роза, Дмитрий, покушайте. Целый день где-то бродили, небось оголодали, — предложила Алена, натянуто улыбаясь. — Ага, оголодали, весь день у Оксаны и Марка просидели, — пробурчала Виктория за нами. — Я не буду есть, пока ты не расскажешь нам обо всем, что происходит, — покачал головой Дмитрий, скрестив руки на груди. — Роза, дорогая… — Даже не надейтесь, — отрезала я. — Мне тоже хочется услышать объяснение всей этой чертовщины. Алена тяжело вздохнула и упала на ближайший стул. На долю секунды мне стало жаль ее. Не знаю почему. — Где-то в городе обитает крупная банда стригоев, — начала она. — Насколько крупная? — спросил Дмитрий. — Не намного меньше сотни. С моих губ сорвался удивленный возглас. Так много? Откуда? — Почему они обосновались именно в Бийске? Кто их главарь? Как долго они здесь? — суровым тоном расспрашивал Дмитрий. — Два года назад меня схватил один стригой в переулке. Он сказал мне, что собирается захватить Бийск. Он заверил меня, что на нашу семью они нападать не будут. Только до тех пор, пока мы сами сохраняем нейтралитет. — Это и так ясно, — раздраженно бросил Дмитрий. — Кто этот стригой? — Я… он… — заикнулась Алена. — Это наш отец, Дмитрий, — холодно произнесла Виктория. Она стояла за нами, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди. Ее поза придавала ей уверенности и силы, но за маской стража прятался благоговейный ужас. Лицо Дмитрия резко посуровело, и он рванулся в коридор. — Дмитрий! — воскликнула я. — Дмитрий, прошу! Я схватила его за руку, и он остановился. Пользуясь моментом, я взмолилась: — Дмитрий, пожалуйста, не совершай безрассудных поступков! Не стоит кидаться в пекло, тебя и всех нас могут убить! — Это твоя прерогатива, Роза, а не моя, — упрямо покачал головой он. — Вот что ты сейчас сделаешь, а? Ну, убьешь ты парочку стригоев. До своего отца ты точно не доберешься. Сам же знаешь, что если стригой не желает встречи, то его найти невозможно. Дмитрий крепко сжал челюсти, обдумывая мои слова. Надеюсь, что он послушается меня. Мы стояли так минуту, две, три…. Все-таки ярость взяла вверх, и Дмитрий снова пошел к выходу из дома. — Дмитрий, прошу, — прошептала я. Голос куда-то пропал. В горле встал ком, а глаза защипало. Я плачу? Удивительно. Давно такого не было. Мне вспомнился диалог Лиссы и Кристиана из далекого прошлого: — Роза сильная. Она справилась бы. — Ты не видел ее. Она плакала. — Ну и что? Люди плачут. Ты плачешь. — Но не Роза. Это было после того, как Джесси и Ральф переспали с Мией, а она заставила их распускать грязные слухи обо мне. Лисса пообещала со всем этим разобраться. И она разобралась. Она спасла мою репутацию. Боже, какими же простыми и глупыми сейчас кажутся те проблемы! Дмитрий обернулся и посмотрел на меня. На его лице застыл шок. — Роза, ну чего ты? — спросил он, не смея подойти ко мне. — Да ничего! — разозлилась я. — Эгоист несчастный! Если ты одержим гневом к отцу, то хотя бы подумай о нас! Подумай, что с нами будет, если ты прямо сейчас пойдешь и развяжешь войну! Ты погибнешь. Мы погибнем. Обычные люди пострадают из-за твоей ненависти! — Роза… — Иди! Иди и разрушь все! Разрушь хрупкое перемирие! — крикнула я и побежала вверх по лестнице. Идиот. Эгоист. Придурок. Красивый идиот. Сильный эгоист. Решительный придурок. Ну почему я не могу перестать думать о нем? Почему он так манит меня? Я почти добралась до нашей с Сидни комнаты, как вдруг его крепкие руки обхватили меня и развернули к себе. Он нежно поцеловал меня. Мои колени подогнулись. Я не могла дышать. Весь мой мир был полон только им. Только Дмитрием. Все переживания испарились. Ничего не осталось. Он опустошил меня и в то же время наполнил жизнь смыслом. Все эти три года я обманывала себя. Мне не хватало Дмитрия. Я думала, что все это позади. Но этот поцелуй перевернул все с ног на голову. — Я люблю тебя, Роза, — прошептал он. — Я люблю так сильно, что временами это причиняет мне боль. — Кажется, я где-то уже слышала подобное, — усмехнулась я и прильнула к нему. Остаток вечера пролетел незаметно. Мы не могли оторваться друг от друга. У меня возникло ощущение, что я наконец-то вновь дома. Как будто не было тех долгих лет страданий и отдаления. Мы созданы друг для друга. И после ночи, проведенной вместе, я в этом убедилась вновь. Утром, в комнату, где были мы с Дмитрием, робко заглянула Алена. Да, она, наверно, даже не подозревала что я здесь. — Дмитрий? — позвала она. Мы вылезли из-под одеяла, тихо смеясь. — Ой. Я потом загляну. Мы с Дмитрием расхохотались. Не знаю почему, но в этот момент мне было так легко и свободно на душе. Давно не было этого ощущения. Интересно, знала ли Ева, что мы помиримся, когда звала меня сюда? Несомненно, знала. Иначе бы не писала того письма. Боже, как много всего может изменить одно письмо! Ведь если бы она этого не писала, то мы бы ни при каких обстоятельствах не встретились бы. Так и держали бы обиду в себе до самой смерти. Он бы мог покончить жизнь самоубийством. Его бы всю жизнь тиранила Таша и однажды он бы не сдержался. Меня бы убили стригои в ожесточенной схватке. Мы с Сидни вышли бы на охоту и встретили бы одного стригоя. Но, убив его, мы поняли, что он был не один. Стригои наступали бы на нас без остановки. Я не смогла бы справиться с этим натиском, и они бы просто-напросто осушили бы меня. Сидни же выжила бы, но алхимики узнали бы, чем она занималась долгое время, и отправили бы ее на переобучение, где продержали бы ее до самой смерти. Нас бы ждало совсем не светлое будущее. Но после всего случившегося? После этого письма? Все изменилось. В лучшую сторону.