Немного иная история

Так и не уснув после небольшого проникновения в голову Лиссы, я начала собирать свои вещи. До Рождества осталось не так много времени. В принципе, мы можем приехать и пораньше, помочь в чем-нибудь, подольше пообщаться. Сидни встала довольно поздно. Конечно, алкоголь на нее действует совершенно иначе, чем на меня. Я могу выпить бутылку вина и буду слегка пьяноватой, а она сразу в дрова. Именно поэтому Сидни проспала дольше. Увидев, что я почти собрала чемодан, она недоуменно произнесла: — Что произошло? Где пожар? К чему такая спешка? — Сидни, я напортачила. Серьезно, — вздохнула я, оседая на диван. Только сейчас я поняла, что у меня совсем нет желания что-либо делать. Все-таки встреча с Адрианом отняла больше душевных сил, чем мне показалось. — Что случилось? — участливо поинтересовалась подруга, подсаживаясь ко мне. — Я случайно выдала наше местоположение. Адриан приходил ко мне во сне. Он разозлил меня и я ляпнула сгоряча, — покачала головой я. — А потом я заглянула в голову Лиссы. Она подавлена. Мне пришлось перетянуть на себя всю тьму, что была в ней. Лицо Сидни не выражало никаких эмоций. Она сухо кивнула и достала свой чемодан. Как хорошо, что я давно рассказала ей обо всех способностях духа и необычностях нашей связи. Иначе, сейчас породилось бы больше вопросов, чем ответов. К сожалению, билеты были только в Санкт-Петербург. Но и это хорошо. Нам сидеть в Новом Орлеане после того, как Лисса и Адриан узнали где мы, ни к чему. Дожидаясь рейса в аэропорте, мы совершали важные звонки. Правда, у меня есть только один человек, которого необходимо предупредить. Шэф. Он воспринял эту новость неохотно, но особо не истерил. Сидни же не переставала звонить вплоть до самой посадки в самолет. Едва мы взлетели, я сразу уснула. Сказалась усталость и душевная, и физическая. Проснулась я лишь тогда, когда мы приземлялись. Сидни мягко теребила меня за плечо, дабы украсть из приветливых объятий сна. — Все нормально, — мой голос больше похож на карканье заболевшего ворона, чем на человеческий. — Я не сплю. — Вот и отлично. Нам предстоит долгое приключение. Едва-едва мы сошли с трапа самолета, как сразу же отправились на железнодорожный вокзал. Он поразил меня своей грандиозностью и сетями проходов и залов, в которых можно легко заплутать. Сидни встала в очередь в одну из касс. Я же осматривала все помещение, чтобы удостовериться в том, что поблизости нет стригоев. Как-никак, почти ночь на дворе и надо быть осторожными и предельно внимательными. Наконец, пришел наш черед покупать билеты. Сидни что-то сказала по-русски кассирше, на что та ответила немного резковатым тоном. Из их разговора я поняла только несколько слов. Санкт-Петербург, Омск, два, здравствуйте, да. За три года совместного проживания, Сидни удалось научить меня нескольким словам и фразам на русском. Как оказалось, это довольно сложный язык для изучения. Сидни подметила, что большинство русских людей не знают всех правил, порой допуская ошибки в сложных словечках и путаясь с запятыми. Зато ругательства у них отборные. Чего только стоит обозначение блудной женщины! Кстати, подруга научила меня и паре матерных слов на русском. Вот уж откуда она их знает, мне не понять, но факт остается фактом. Кстати, Дмитрий, если мне не изменяет память, ругался именно матом, когда был огорчен, разозлен или удивлен. Воспоминания о прошедших днях больно кольнули сердце, но я затолкала свои чувства подальше, не обращая на них внимания. И пусть вся эта поездка — сплошная ностальгия, меня не заденет ничто и никто. Ну, надеюсь на это. — Держи, гражданка Российской Федерации, Роза Васильевна Белякова, — торжественно произнесла Сидни, протягивая мне паспорт в бордовой шершавой корочке и кремовый билет. — Ты издеваешься? Откуда у тебя поддельные паспорта? — недоуменно произнесла я, хлопая глазами. — И что это вообще значит — Васильевна Белякова? Нет, последнее похоже на фамилию, но первое?.. — Я не издеваюсь. Паспорта сделали алхимики, к ним все претензии. Васильевна — отчество. Считай это за второе имя. Ну, а Белякова — фамилия. — Отлично. Теперь меня зовут Розмари Василий Белякова. И поди догадайся, какого я пола.*(см. комментарий к части) — Очень смешно. Мое имя вообще Соснина Екатерина Алексеевна и ничего. Так что не возмущайся, — фыркнула Сидни. Я благоразумно промолчала. Это было жестоко со стороны алхимиков — делать на меня паспорт, используя отчество, схожее с именем моей подруги, и фамилию, которая, если сменить всего одну букву, совершенно одинакова с фамилией моего бывшего возлюбленного и наставника. — Когда наш рейс? — спросила я, разглядывая билет. От такого обилия чисел и букв кружилась голова. — Через три дня, — ровно ответила Сидни, хватая меня за руку и ведя к выходу из вокзала. — Через три… Что?! — А что ты хотела? Это единственный ближайший рейс, на который есть билеты с близкими местами. Плацкарт, боковушка, но зато вместе. Не надо было выдавать нашего места жительства. Сейчас бы мы еще сидели дома и планировали поездку, а не в панике бежали в Россию и возмущались по поводу билетов. Большего я предложить не могу, придется потерпеть. — Прости, но что такое плацкарт? — моему изумлению, казалось, нет предела. По правде говоря, я почти не ездила на поездах. Естественно, ведь Академия предоставляла нам самолеты. Да и вообще, я старалась совершать все поездки по воздуху, а не по рельсам. Или по крайней мере на колесах. — Это такой вагон, в котором нет купе. Все едут как бы открыто, почти без перегородок, — замялась Сидни. Я попыталась представить себе эту картину, но у меня плохо получалось. — Что? Нет. Ты точно издеваешься. Все эти три дня мы гуляли по городу, знакомились с достопримечательностями. Сидни рассказала мне многое о культуре России и истории памятников. Особенно мне понравился крейсер «Аврора». Его мощь, сила, испытания, через которые он прошел поражали меня. Даже его вид нагонял страху и воодушевлял на подвиги. Но, увы. Нам пришлось покинуть Санкт-Петербург, каждый угол которого наполнен историями, событиями и эмоциями. Слишком много в нем таится, что даже коренные петербуржцы вряд ли знают все. Сказать, что ехать в плацкарте целых два дня неприятно — ничего не сказать. Нашими «соседями» оказались две человеческих женщины со своими дочерьми. На вид этим девочкам лет 15-16. Я постоянно чувствовала на себе их заинтересованные взгляды. Мы с Сидни старались общаться как можно тише, чтобы не вызывать никаких подозрений, но судя по всему, девушки все-таки услышали нас. Когда их мамы ушли, они поделились друг с другом предположениями насчет нас. Сидни сказала, что они считают нас иностранками, и гадают, откуда мы. В принципе, они нам не мешали, но все же немного напрягали. Прибытие в Омск означало, что теперь нам необходимо найти автомобиль, чтобы добраться до Бийска. Сидни сказала мне, чтобы я подождала ее возле вокзала. Спустя какое-то время она приехала на какой-то черной машине. Марку разглядеть я не успела, так как Сидни чуть ли не силой меня втащила в салон с кожаными сидениями. — Я так понимаю, ты заполучила ее незаконно? — усмехнулась я, тогда как Сидни вдавила педаль газа в пол. — Ну… надеюсь ты не против небольшого угона? — смущенно пробормотала подруга. — Нет, не против, — расхохоталась я. Неожиданно, вихрь чужих эмоций прорвался в мой разум, упираясь в ментальную стену. — Прости, я ненадолго уйду, — предупредила я и позволила стенам обрушиться. Лисса испытывала гнев, боль, сожаление, грусть. О, ну конечно. Это прямо закон подлости. Второй раз за день встретить Кристиана с этой мочалкой… как будто подстроено. Только на этот раз все намного хуже, так как они целовались. Страстно. Жгуче. Не замечая остального мира. На Лиссу это действовало угнетающе до невозможности. Тьма плескалась в ней, как вода в стакане во время землетрясения. Вот и откуда она берется? Элис тащила Лиссу в ее комнату, понимая что принцесса слишком занята своими эмоциями, чтобы самостоятельно передвигаться. От этого я сразу зауважала дампирку. Хоть кто-то может позаботиться о подруге, пока я… отсутствую. Молодец, Элис. Я решила помочь Лиссе, перетягивая на себя как можно больше тьмы. Это было рискованно, ведь я знала, что тьма может запросто проявиться не самым лучшим образом и в неподходящее время. Но мне было все равно. Они на первом месте. Были, есть и будут. До Бийска мы добрались за семнадцать часов. Я несколько раз сменяла Сидни за рулем, когда она уставала. Приехали мы где-то в девять часов вечера по местному времени. Мой организм, запутанный множественной сменой часовых поясов, требовал здоровой пищи и крепкого сна, лишенного каких-либо тревог и забот. Землю покрывал плотный снежный ковер. Воздух промерзлый и холодный. Дул сильный ветер с маленькими колючими снежинками, впивающимися в лицо микроскопическими иголками. Двухэтажный домик Беликовых возвышался над землей мрачной громадой. Почти во всех окнах горел свет. Кроме одного. Я сразу поняла, что это комната Дмитрия. Там никто не живет, конечно. Беликовым было очень трудно принять, что Дмитрий больше не вернется. Ух, какое счастье их ожидает, когда я постучусь в дверь. Сидни припарковала машину возле дома и открыла багажник, чтобы я забрала чемоданы. Скрепя сердцем, я подошла к двери дома и тихо постучала. Через несколько секунд дверь распахнулась, открывая моему взору Алену Беликову — маму Дмитрия. — Роза? — немного нервно спросила она. — Что ты здесь делаешь? Нет, я, конечно, рада тебя видеть, но… — Дмитрий жив, — с трудом проговорила я. Мое сердце забилось часто-часто, так и норовя выскочить из груди.- Он не стригой вот уже три года. — Ч…что? — заикнулась она. В ее глазах плескалось недоумение и неверие, тут же сменившееся радостью. — Он жив! Дмитрий жив! Алена заключила меня в крепкие объятия, приговаривая что-то на русском. — Проходите, что же вы, — захлопотала она, переходя на английский. — Где он? Где мой мальчик? — Я не знаю, — вздохнула я, закрывая дверь за Сидни. — Скорее всего, в Академии Святого Владимира. — Ой, пойдемте-ка на кухню. Скоро должна вернуться Виктория. Соня укладывает спать детей. Каролина ей помогает. Сейчас я их позову, подождите меня на кухне, — скороговоркой произнесла Алена и скрылась на лестнице. Я почувствовала себя немного неловко. Как ни странно, едва я вошла в дом Беликовых, все неприятные ощущения и эмоции улетучились. Мне комфортно находиться здесь, уютная атмосфера и безграничная забота, казалось, распространялась по всем углам. Только, когда я добралась до кухни, сердце совершило кувырок и упало в пятки. — Я знала, что ты приедешь, — ухмыльнулась Ева Беликова. Она выглядела как всегда. Хрупко и ужасающе. Темный взгляд, смотрящий прямо в душу и знающий все мои секрты, пугал меня. Ева хитро улыбнулась мне. — И Вам доброго вечера, — пробормотала я. — Ну, что ты, не стесняйся, проходи. Я же не кусаюсь, — усмехнулась Ева. Я настороженно прошла и села на ближайший стул. — А ты, алхимичка? Давай, тоже не стой в дверях. Сидни, слегка поморщившись, присела рядом со мной. Да уж, если на меня-то Ева нагоняет страху, то на мою подругу, всю жизнь считавшую дампиров, мороев и стригоев злобными созданиями ночи, тем более. Нервное напряжение, царившее на кухне, разорвала Виктория, пришедшая домой. — Мам? — раздался ее голос из прихожей, постепенно приближающийся. Видимо, Алена в основном находится на кухне. — Что за машина возле нашего дома? Я с трудом поняла ее слова, так как говорила Виктория на русском. Хорошо, что фраза, произнесенная ею, входила в мой небольшой словарный запас. — Ма… Роза? — Виктория появилась в дверях кухни. Она с удивлением рассматривала меня с головы до ног. Я неловко помахала рукой. Последний наш разговор включал в себе ссору. Думаю, Виктория может до сих пор обижаться, так как я до сих пор не могу перестать мучиться из-за Дмитрия. — Ох, Роза! — воскликнула она, бросаясь обнимать меня.- Я скучала по тебе. Ты была права, Ролан — тот еще козел! Какая же я дура, что не послушала тебя! — Я тоже рада тебя видеть, — счастливо рассмеялась я. На одну обиду и разбитое сердце меньше. — Потом кое-что расскажу, — шепнула она, услышав шаги сестер и матери. — Привет, Каролина, Соня, — кивнула я им. Они одинаково удивились моему приезду, но спокойно присели за стол. — Рассказывай, — улыбнулась мне Ева. — Что ж, — со вздохом вступила я. — Начнем с того, что Дмитрий жив и больше не стригой… Мой рассказ сопровождался бурей эмоций на двух языках, удивленными и восхищенными возгласами и слезами счастья. Я рассказала им все. Начиная от моего отъзда из Бийска и заканчивая обратным превращением Дмитрия. О письме Евы я не стала упоминать. Почему-то мне не хотелось разглашать об этом. — А почему, — задумалась Виктория, — почему Димка не с тобой? — Он… он посчитал, что недостоин меня, что причинил мне слишком много боли, что я не приму его. Я пыталась переубедить его, но он не слушал меня. Он отверг меня и мне пришлось покинуть королевский двор, чтобы не мозолить ему глаза, — вздохнула я. — О, Роза, мне так жаль, — Алена подбадривающе похлопала меня по плечу. — Ой, точно! Девочки, вы же с дороги, наверно, кушать хотите? Я горячо закивала, тогда как Сидни мотнула головой. Алена усмехнулась, но разогрела нам две большущие порции борща. Я наелась до отвала. Вот уж не знаю насчет Сидни, но я точно. Виктория помогла нам дотащить чемоданы в комнату Дмитрия. Хорошо, что в ней две кровати. Едва моя голова коснулась подушки, я уснула мертвым сном. Меня разбудили крики. Яростные, сопротивляющиеся крики Алены и спокойный мужской голос, отвечающий на них. Я свалилась с кровати и резко вскочила на ноги. Это Дмитрий. Определенно. Мой разум спросонья начал искать ходы к отступлению, чтобы не всетиться с ним. К сожалению, оптимального варианта я не нашла. Он приближается. Черт! А на мне только пижамные шорты и майка, мало что скрывающая. Я даже не успела ничего сделать, когда распахнулась дверь и в комнату вошел Дмитрий собственной персоной. Боже, как он прекрасен! Удивленное выражение лица, в котором присутствовали нотки усталости и восхищения, теплые карие глаза, откровенно рассматриваюие меня и распущенные шелковистые волосы. Встреча больно кольнула мое сердце, давным-давно рассыпавшееся на тысячи осколков и много раз собравшееся воедино. Проклятье! Первым нарушил молчание Дмитрий. О, этот его глубокий, вкрадчивый голос, пробирающий до мозга костей. — Р…Роза? — заикнулся он.