Сны в пустоте

Самым зловещим периодом в лунном месяце считаются дни, когда Луна уже исчезла с небосклона, а новолуние еще не наступило. Четыре дня богини Гекаты - загадочные, мистические, неизбежные. Вот тогда всё и происходит... Я ждала, что это будет Дин. Но моё сердце решило по-своему, и все мои сны - о Сэме, да, о Сэме Винчестере. Одиноко кружась над землей, всё никак не решаясь приземлиться, Снова я отправляюсь за тобой, мне сегодня не спится. И похоже, что это навсегда, и похоже, что мне не измениться, Оставляя вдали города, я как вольная птица... Наш Первый раз: комната в светлых тонах, сквозняк треплет прозрачные занавески, Сэм стоит возле окна. Началась гроза, и дождь горстями кидает капли на подоконник. Подкравшись, бодаю широченную спину лбом. Мой дурной язык - впереди и с песней, блею еле слышно: "А Дин...". - Смеешься? Глупая, сама не знаешь, что говоришь... Разве он тебе нужен? Почему же здесь я? Осторожно копаюсь в сокровенном. Когда же все успело поменяться? - Прости, - и клянусь себе, что больше никогда не произнесу имя Дина, - забудь, слышишь? Когда он кивает, и моя ладошка тонет в его ладони, все заканчивается. Это было давно, почти двадцать лун назад, впереди еще много встреч. Спустя две луны и тысячу поцелуев мы будем близки... Согреет небо, укажет мне путь… Эти сны всегда начинаются по-разному. Один раз даже было поле, огромное поле с ромашками, и я бежала к Сэму, как в детстве, не боясь оступиться. Лето пахло травой, солнцем и Сэмом. Я не вру, правда! А он стоял и ждал, распахнув руки. Смеялся ласково и кричал: "Торопись, скоро ночь закончится!". Так и было... Города все время меняются. Солнечные и облачные, странные и обычные, тихие и шумные. Когда за окном - рев машин, и унылые серые многоэтажки тоскливо проявляются в рассветном тумане, мы сидим на подоконнике и пускаем мыльные пузыри. Иногда в окошко видно море, и ветер шумит в верхушках сосен на дюнах. Моя любимая Прибалтика... Тогда можно бросить туфли на крылечке и дойти до кромки моря босиком, держа Сэма за руку. Ветер будет пахнуть самым лучшим на свете морем, а поцелуи будут соленые, как морские брызги. Иногда за призрачными стенами поет сверчок, и в раскрытое окно падают звезды. Тогда мы стоим рядом, ловим колючие звездочки, и они тихо гаснут, оставляя странное чувство чего-то неземного. Если за окнами влажно и жарко, далеко внизу в дымке - синее море и пляж Клеопатры, а старый кондей еле-еле держит смешные плюс двадцать четыре, то это - Аланья, и дом далеко в горах снова напомнил о себе. В городах любви растрёпанные волосы, Наивные слова твои и неприличны помыслы. Забывая всё... Нас в океан любви несёт. Оторваны от берегов, мы выше этих облаков. Я слышу стук наших сердец. Такие руки - только у Сэма. Я таю в его ладонях, огонь на кончиках пальцев плавит меня, как плитку шоколада, не оставляя шансов выжить в этом смерче. Губы ищут спасения в прохладе его кожи, но там нет ничего подобного. Магия прикосновений кружит голову, добавляя нотку безумия в песню цикад, которая сверлит мозг даже при закрытых окнах. Поцелуи, легкие и обжигающие, словно дорожка из раскаленного воска, мучительно нежные и недостаточно долгие, превращаются в жадные, но все равно ласковые, сминающие рот, грудь, упругую кожу везде, куда мы смогли дотянуться. Ответить, задохнуться от напора, не торопись, эй, выпить всю страсть до капли, да, и я тебя тоже... Время течёт, размывая всё вокруг, сознание разлетается цветными осколками калейдоскопа из далекого детства. Сводящая с ума тяжесть его тела, такая нужная и необходимая теперь и всегда, заставляет раскрыться навстречу, принять сразу всего и удивленно охнуть - много. Замереть, привыкая, сцеловать нетерпение, замри, подожди, сейчас. Знать, что скоро будет - мало. Обвить ногами-бедрами-коленями, отчаянно вжимаясь, а-ах, подстраиваясь под тягучий ритм, а-ах, ловить губами рваные выдохи, а-а-ах, слушать-ощущать короткие стоны, а-ах, не отпущу, никогда, никуда, а-ах, обнять самые замечательные на свете плечи, а-ах, обхватить всю-всю спину, а-ах, не забыть про напряженные ягодицы, а-ах, весь - мой, а-ах, запустить пальцы в шелковые пряди, а-а-ах, и - не вспомнить, кто я и из какого времени. Наши волосы перепутаны на подушках, и шёпот, совершенно бесстыжий, от которого закипает кровь, льется ручейком прямо в мысли. Крупная дрожь желанного тела возвращает меня с небес в настоящее, еле слышное рычание и поцелуй-укус зовут за собой, едва ощутимая пульсация и всхлипы-вдохи сжигают все предохранители и уносят меня следом. Первая сладкая судорога приподнимает нас над смятой постелью... И в Париже, и в Лондоне - дождь, а в Сибири холодная вьюга, Ты сегодня опять не придёшь, мы вдали друг от друга. Разделяют любовь города и как будто не ждут нашей встречи. Только я не сдаюсь никогда, даже если навечно… Однажды всё же увижу тебя… В городах любви растрёпанные волосы, Наивные слова твои и неприличны помыслы. Забывая всё... Нас в океан любви несёт. Оторваны от берегов, мы выше этих облаков. А Сэм ворчит с утра на Дина, нехотя выбирается на пробежку, и что-то смутное заставляет его долго смотреть вслед высокой рыжеволосой велосипедистке, которая увлеченно крутит педали под мелодию из своих наушников.