Дивергент от лица Тобиаса.

- Все? - спрашивает Трис. Она сидит спиной ко мне. - Это твои худшие страхи? Почему у тебя только четыре... Она замолкает, как только понимает значение моего прозвища. - Оу, вот почему тебя все зовут... - она оборачивается через плечо и смотрит на меня. Мое дыхание все еще тяжелое. Напряжение осталось только из-за того, что она единственный человек, который знает мое имя. Который залезал ко мне в голову. Человек, который вызывает у меня столь сильные эмоции. Мы смотрим, друг на друга, ее зрачки бегают. Я привстаю и беру ее за локоть, тем самым притягивая к себе. Мои губы плавно движутся по ее щеке. Трис учащенно дышит. Я спускаюсь дальше и утыкаюсь ей в шею, вдыхая ее запах. Она напряженно стоит, но спустя пару минут она заключает меня в объятия. - Эй, - она вздыхает, - Мы прошли через это. Я поднимаю голову и смотрю на нее. Мои пальцы скользят по ее шее. Я убираю, выбившуюся прядь волос, за ухо. Моя рука в ее волосах. Я тяжело вздыхаю: - Ты. Ты помогла мне. - Ну... - говорит она. Я касаюсь ее лица. Ее кожа такая теплая и нежная. - Легко быть смелым, если это не твои страхи. Мы смеемся. Она протирает свои руки об джинсы. Я сплетаю свои пальцы и ее. - Пошли, - говорю я. - у меня есть еще кое-что, что я хочу показать тебе. Она робко улыбается и кивает мне. Я крепче сжимаю ее руку, и мы выходим из комнаты. Я хочу провести с ней вечер у пропасти. Мы бежим к ней. Я ловко перебираюсь через барьер, а вот Трис приходиться попыхтеть, но я ей помогаю. Она улыбается своей робкой улыбкой. - Ну... - говорит она. - Четыре страха. - Да. Четыре страха тогда, четыре страха сейчас. - Я вздыхаю. - Они не изменились и никуда не делись... Я по-прежнему не прогрессирую. - Невозможно быть полностью Бесстрашным, помнишь? - отвечает Трис. Она права. Всегда права. - Потому что тебя все еще волнуют определенные вещи. Вещи, связанные с твоей жизнью. — Знаю. Сейчас мы шагаем по узкой тропе, возле обрыва. — Ты собирался рассказать мне про свой тест, — говорит она. — Ох. А это важно? Я чешу свой затылок свободной рукой. — Да. Я хочу знать. — Какая ты настойчивая, — я улыбаюсь. Я веду ее через хребты. Когда я оглядываюсь назад, вижу, что наши ботинки оставили мокрые следы на камнях. Вода хлещет. Я оглядываюсь вокруг в поисках хорошего местечка, чтобы вода не брызгала так сильно. Мой взгляд падает на камень, который стоит почти на краю. Я сажусь туда. Трис пристраивается рядом. Я понимаю, что она жаждет моего ответа на ее вопрос. Я выпускаю свою руку из ее. - О таких вещах я не рассказываю людям, ты же знаешь. Даже друзьям, - говорю я. Мне тяжело и не хочется об этом говорить. Волны бьются об скалы. Рёв реки громкий, так что нас никто не услышит. — Мой результат был таким, как и ожидалось. Отречение. — Ох. — Она явно разочарована в моем ответе. — Но ты все равно выбрал Бесстрашие? — говорит Трис. — Из необходимости. — Почему ты должен был уйти? Я отвожу взгляд от нее. Устремляю его куда-то вдаль. Я просто не хотел видеть Маркуса. Больше никогда. — Ты должен был уйти от своего отца. Поэтому ты не захотел стать лидером Бесстрашных? Потому что, если бы ты стал, ты бы снова должен был с ним видеться? Я пожимаю плечами. Как она догадалась? Как будто прочла мои мысли. Прямо сейчас. — Из-за этого, а еще из-за того, что я не чувствовал до конца, что принадлежу к Бесстрашным. Во всяком случае, не к таким, какие они сейчас. — Но ты… невероятен, — прочищает горло — В смысле, по стандартам Бесстрашных. Четыре страха — это неслыханно. Как ты можешь не принадлежать этому месту? Я вновь пожимаю плечами. Зачем все эти похвалы? Мне они не нужны. Когда я только перешел в Бесстрашие я не думал о лидерстве. У меня была ненависть ко всему живому. Я пытался избавиться от нее в боях или на тренировках. Во мне, таки, бушует злость. Каждый день, до сих пор. Но когда Трис рядом, мне становится на много спокойнее. Я продолжаю: — У меня есть теория, что самоотверженность и храбрость не так уж и различны. Всю твою жизнь тебя учили не думать о себе, поэтому, когда ты оказываешься в опасности, это становится твоим первым инстинктом. Я мог бы с тем же успехом принадлежать Отречению. Внезапно я ощущаю себя напряженным. Того обучения мне не хватило. Мой первый инстинкт по-прежнему самосохранение. — Ну, да, — говорит Трис. — Я покинула Отречение, потому что не была достаточно самоотверженной, как бы сильно я не старалась. Я улыбаюсь. Это не правда. — Это не совсем, правда. Та девушка, которая встала перед летящими ножами, чтобы избавить друга от этого, та девушка, что ударила моего отца ремнем, чтобы защитить меня… эта самоотверженная девушка… это не ты? Я просто не понимаю, почему она не считает себя самоотверженной, храброй? Она смотрит на меня и хмурится. — Ты внимательно следил, не так ли? — Мне нравится наблюдать за людьми. — Похоже, ты не подошел Искренности, Четыре, потому что ты ужасный лгун. Я улыбаюсь и кладу руку на камень, на котором так же лежит рука Трис. Наши пальцы соприкасаются. Я опять чувствую ток, электричество. И мне определенно нравится это чувство. Она смотрит на наши руки. Я наклоняюсь к Трис, я смотрю на все ее лицо. Смотрю прямо в глаза и говорю самые важные слова: — Отлично. Я следил за тобой, потому что ты мне нравишься. И не называй меня «Четыре», ладно? Я хочу вновь услышать свое имя. Я наслаждаюсь ее смущением. В такой момент я чувствую себя уверенней и сильнее. Более защищенным. — Но ты, же старше меня… Тобиас. Я тепло улыбаюсь ей. Ей 16, а мне 18. Какой это возраст. Я слишком старый для нее? — Да, этот ужасный двухлетний разрыв совершенно непреодолим, не так ли? Она смотрит на волны, которые бьются об обрыв. Я целую ее в висок и смеюсь. Вот что ее волнует. По мне, она красавица. — Не притворяйся, — говорит она ,задыхаясь. — Ты знаешь, что это так. — Ладно. Ты не красотка. И что? — Теперь я целую ее в щеку. — Мне нравится, как ты выглядишь. Ты убийственно умна. Ты храбрая. И даже узнав о Маркусе… — перехожу на шепот. — Ты не одарила меня тем самым взглядом. Как будто я побитый щенок, или типа того. — Ну. Ты точно не такой. Сейчас я смущен. Меня смутила, впервые в жизни, девчонка из Отречения. Красивая девчонка. В какой-то момент я понимаю, что должен сделать кое-что. Момент и мои губы находят ее. Она напрягается. Судя по этому, она ни разу не делала этого. Все как-будто остановилось, замерло. Я потерял счет времени. Я улыбаюсь и углубляю наш поцелуй. Беру ее лицо в ладони. Когда мне не хватает воздуха я, с не охотой, отрываюсь от ее сладких губ. Смотрю на нее. Она испугана или что-то вроде того. Я снова беру ее лицо в руки и целую. В этот раз настойчиво. Может, благодаря поцелую, она поймет, как она мне сильно нравится, а так же что я не шучу. Честно, я не знаю, сколько мы сидим вот так и целуемся. Когда мы все-таки поднимаемся, наши руки сцеплены. - Я провожу тебя до общежития, хорошо? - я беру ее за подбородок и чмокаю в губы. Она расплывается в улыбке. - Хорошо. Пока мы идем до общей комнаты, мы оживленно разговариваем. Не о Дивергентах, не о прежних фракциях, даже не о посвящении. Трис рассказывает о смешных моментах своей жизни. Мы смеемся. Я смеюсь по-настоящему. Это не игра. Трис влияет так на меня. Когда мы стоим около двери в общую комнату я спрашиваю у нее: - Что же скажут твои друзья, сейчас, когда войдешь в комнату поздно ночью и в приподнятом настроении. И, как я понимаю, они знают, что ты была со мной? Она смеется и прячет ладонями лицо. - Да, они знают. Я не знаю, что они скажут. Скорее всего, они уже крепко спят, - она отмахивается рукой. На прощание я притягиваю ее к себе и целую. Настойчиво. Она отвечает на мой поцелуй. Берет мое лицо в руки и поглаживает скулы. Когда наш поцелуй заканчивается, мы тяжело дышим и оба смеемся. Трис шутливо смахивает пот со лба: - Уф, мне определенно нравится это делать, Тобиас. - Мне тоже, Трис. - Ладно, пока. - Пока. Мы заключаем друг друга в крепкие объятия. Она одаривает меня улыбкой, которую так люблю. И я тоже смущенно улыбаюсь и, разворачиваясь, иду к себе. Я переодеваюсь в спальную одежду. Забираюсь на матрас и закрываю глаза. Сегодня был один из лучших дней в моей жизни. Почти сразу я засыпаю.