Ломая надежды

Лежа на правом боку и отвернувшись от двери, Китнисс глубоко вздохнула. Невидящий взгляд был направлен в сторону окна, завешанного тяжелыми шторами, которые не давали вечернему свету проскользнуть в комнату. Могло бы сложиться впечатление, что она спит с открытыми глазами. - Китнисс? - тишину нарушил тихий шепот Джоанны. Эвердин не слышала ее. Джо позвала подругу еще раз, уже погромче: - Китнисс. Ты не спишь? Китнисс незаметно вздрогнула под одеялом. Поняв, что Мейсон ждала ее ответа, она лишь сильнее вжалась в матрас, будто надеясь, что каким­­-то чудом кровать может поглотить ее и спрятать подальше от всего. Прикрыв глаза, Эвердин попыталась притвориться спящей - может, тогда подруга поверит и решит оставить ее в покое. Покой - вот, что ей сейчас по-настоящему нужно. Джоанна отошла от двери, с тихим вздохом пересекая порог и проходя в комнату. Она оставила дверь широко открытой, чтобы свет из холла мог проникнуть и хоть немного осветить комнату. Обойдя кровать, брюнетка почувствовала что-то твердое под ногами - это определенно был не просто паркет. Опустив глаза, она сумела разглядеть книгу. Не смотря на то, что комната была освещена благодаря люстре в коридоре и паре бра, Джо не смогла разобрать название. Присев на корточки, она быстро выставила руку вперед, чтобы удержать равновесие и не шлепнуться на пол. Когда она твердо держалась на ногах в таком положении, Мейсон подняла книгу. "Те слова, которые мы не успели сказать друг другу". Джоанна нахмурилась. Звучит, как какая-то романтическая чушь. Она знала страсть своей подруги к книгам и чтению в общем, но так же она знала, что та предпочитала обходить романтику стороной. Так что сейчас изменилось? Уже собираясь подниматься на ноги, Мейсон резко вернулась на место. Прижав книгу между ляжками и животом, она удерживала себя левой рукой, а правой проскользнула под кровать. Нащупав твердую деревянную поверхность того, что привлекло ее внимание, она схватила предмет и потянула руку обратно. Джоанна удивленно разглядывала предмет, пытаясь понять, что это такое. Похоже на рамку, точнее обратную сторону рамки. Брюнетка повернула ее лицевой стороной, и первое, что бросилось ей в глаза - это трещины и небольшие сколы на стекле. Похоже, что кто-то бросил ее на пол в порыве эмоций. Джоанна вздохнула - это похоже на вспыльчивую сторону ее подруги. Однажды, когда отца Китнисс не было дома, девушки сидели в ее комнате и просто разговаривали. Джоанна с самого утра заметила странное поведение Эвердин: весь день она ходила с кислым и слегка обреченным видом. Обычно они бы шутили и пытались подколоть друг друга, постоянно вставляя какие-то язвительные фразочки, но в тот день была некая напряженность между ними, по крайне мере, со стороны Китнисс - точно. Не выдержав, Мейсон сорвалась и слегка на повышенных тонах поинтересовалась в чем дело. Вместо ответа Китнисс резко поднялась с кресла и подошла к комоду, в котором хранила белье, и одним движением руки смахнула все, что покоилось на поверхности. Джоанна вздрогнула. Она не ожидала такой бурной реакции. Да, конечно, она слегка накричала на нее, но они часто так делали. Удивленная поведением подруги, Мейсон взглянула в ее глаза, в которых отчетливо читалась обида, и резко спросила, что, черт возьми, происходит. Позже она узнала причину. И это была не она и ее тон. Мистер Эвердин, отказал дочери в обучении на преподавателя музыки, тем самым разрушив ее мечту, и заставил отправить документы в престижный колледж - один из лучших колледжей штата Калифорния, - чтобы та в будущем могла вести их семейный бизнес. Отмахнувшись от воспоминаний, Джоанна рассмотрела две фотографии, избегая трещин. На первой изображены Прим, она сама, Китнисс и Пит, тесно прижавшись друг к другу; на губах счастливые улыбки, а в глазах искорки. Она узнала это место - пляж, на котором они веселились весь день в честь поступления Пита - девушка уже и забыла, в какую академию; Прим собрала их всех у костра перед отъездом для общего фото, чтобы запомнить этот день надолго. А на второй - опять они вчетвером, но уже в зале ожидания Международного Аэропорта Сан-Франциско: грустные улыбки и взгляды, предвещающие долгую разлуку. Смотря на это фото, у Джоанны в голове сразу всплыли красные от слез глаза Прим, ее рука, которая крепко обвила локоть брата и не отпускала до самого вылета. Мейсон вспомнила, как она дразнила ее слишком эмоциональной. А также странные взгляды Пита, всякий раз, когда он смотрел на Китнисс; то, как он сильно прижал ее к груди, после объявления о взлете - как будто она самая драгоценная вещь в его жизни. Именно тогда она поняла, что этот мальчишка влюбился в ее подругу. Пит. Если бы он только был здесь, он бы наверняка смог хоть как-то ободрить Эвердин. За то время, которое они были знакомы, Джо поняла, как чертовски хорошо блондин умеет пользоваться словами. Поднявшись на ноги и держа рамку вместе с книгой в руке, она подошла к лежавшей на кровати подруге. Белое пуховое одеяло натянуто до самого носа, волосы такого же оттенка, как и ее собственные, разбросаны по всей подушке. Глаза закрыты, но подрагивали. Джоанна готова была поспорить, что даже сейчас могла увидеть темные круги. Эта неделя была одной из самых ужасных для ее подруги. Джо присела на край кровати, и Китнисс почувствовала, как матрас прогнулся под ее весом. Рефлекторно она крепче зажмурилась. - Я же вижу, что ты не спишь, - никакой реакции. - Китнисс. Резко распахнув глаза, Эвердин посмотрела на Джоанну. - Что? - это прозвучало намного грубее, чем она хотела. Плевать. Это Джоанна - она не обидится. Мейсон не обратила никакого внимания на ее тон. Опустив взгляд на свои руки, девушка вспомнила о книге. Подняв ее так, чтобы Эвердин могла видеть, она задала вопрос, который пришел ей в голову минутой ранее. - С каких это пор ты читаешь романтику? Китнисс посмотрела на обложку. Перевернувшись на спину, она спустила одеяло до груди и бросила мимолетный взгляд на рамку, покоящуюся в правой ладони подруги. Это было первое, что попало ей под руки, после разговора с Вайресс две недели назад. Да, она так и не удосужилась поднять ее. В последнее время, она вообще почти ничего не трогала в этой комнате, что уж говорить об уборке. - Это не романтика. С чего ты взяла? - безразлично спросила брюнетка. - Ну, название похоже на то, что обычно дают какому-нибудь трагичному роману полному драмы и бла-бла-бла, разве нет? - Нет. Это о том, как девушка ненавидела своего отца и избегала его. А потом он умер, и она жалела. А дальше еще не дошла. Я начала читать ее за пару дней до того, как Вайресс позвонила мне, - она повернула голову в сторону подруги. - Смешно, правда? Однако не было никакого юмора в ее взгляде. Джоанна ничего не ответила и лишь поджала губы. Поддавшись вперед, она поместила книгу и рамку на прикроватной тумбочке. - Подвинься, - скомандовала Мейсон. Китнисс сместилась на другой край кровати, пуская подругу в свою постель. Они нечего не говорили, лишь смотрели в потолок лежа на спине, слушая дыхание друг друга. Оказавшись снова в тишине, воспоминания начали всплывать в голове Китнисс, вызывая очередную порцию вины и боли. Когда Вайресс позвонила, Эвердин сидела на кровати и читала прошлогодние лекции по философии, ведь занятия были не за горами. Не отрывая глаз от тетради, Китнисс подняла трубку. Неверие. Это была первая эмоция, которую она почувствовала после следующих слов тети. - Китнисс, у Джона был инфаркт, и его увезли в больницу, я сейчас здесь. Мне ничего не говорят. Приезжай. Я отправлю тебе адрес по SMS. Пожалуйста, приезжай. Они ее разыгрывают? Это очередной способ вернуть ее домой? Это слишком жестоко. Нет, зная свою тетю, Китнисс была уверена, что она не стала бы с ней так шутить. Дальше все было,как в тумане. Глухой удар рамки о паркет. Она даже не помнит, как смогла добежать на первый этаж, при этом не кувыркнувшись вниз с лестницы. Испуганные глаза Джоанны, когда Китнисс сунула ей в руки свой телефон с разбитым экраном и сказала, лишь ехать по адресу, который ей кинула Ресс. Джоанна не стала расспрашивать ее, видимо бешеные глаза и испуганный вид сказали ей достаточно, чтобы понять, что случилось что-то очень серьезное и это не самое подходящее время для вопросов. За рулем она изредка бросала взволнованные взгляды на подругу. Дорога была очень долгой, минуты шли, как часы, а солнце слишком ярко святило в глаза. Вот тогда Китнисс и поняла всю серьезность ситуации: ее отец болен, он был в больнице, и мог умереть. Если уже не умер. От этой мысли у Эвердин скрутило желудок, и все его содержимое просилось наружу. Она также не помнит, как и когда они доехали до больницы Сейнт Франсис Мемориал; как она пыталась узнать, в какой палате лежит ее отец. Китнисс помнит то, что Вайресс сама нашла ее - оказалось, Джоанна позвонила ее тете. Ну хоть кто-то из них мог рационально думать. Потом были крепкие объятья Ресс и рассеянный поцелуй в макушку. На трясущихся ногах она направилась следом за тетей, которая привела их в отделение интенсивной терапии. Дальше никаких воспоминаний. Как-будто кто-то вырезал этот промежуток времени из ее памяти. Спустя две недели - сейчас - мистер Джордж Эвердин был все еще в больнице, но уже в обычной палате для того, чтобы полностью восстановить силы. Но вряд ли он сможет когда-нибудь полностью восстановиться. Рак мозга, который был обнаружен у него полгода назад, на фоне стресса и многочисленных литров алкоголя вызвал инфаркт. Организм ее отца сломался. Врачам удалось спасти его, но рак взял свое - паралич ног. Теперь ее отец официально инвалид-колясочник. - Обычно после инфаркта у человека полностью отказывает - вымирает - больной орган, в вашем случае - это мозг. Но каким-то чудом нам удалось этого избежать и отделаться лишь инвалидностью. Но это также значит, что второго такого случая он точно не переживет, сейчас он в зоне риска и вам следует убедиться, что он держится подальше от стрессовых ситуаций. И никакого алкоголя. Будет лучше, если рядом с ним всегда будет человек, который сможет проследить и оказать ему первую медицинскую помощь по мере необходимости. Ему нужно взять отпуск и забыть о работе в ближайшее время. - всплыли в голове слова лечащего врача ее отца. Самое главное и самое обидное то, что его болезнь была обнаружена примерно полгода назад, а Китнисс узнала о ней лишь сейчас. Неужели он думал, что она не имеет права знать правду? Вайрес тоже была в курсе и ничего не сказала ей. А если бы не случилось этого чертово приступа, Китнисс бы узнала об этом лишь на похоронах?! Разве можно обижаться, злиться, ненавидеть, заботиться, любить, беспокоиться и испытывать все эти эмоции к одному человеку одновременно? - Я возвращаюсь домой завтра, - произнесла Эвердин охрипшим голосом. - Хм... хорошо. Китнисс кивнула. - Китнисс? - Да? - Ты ведь согласилась, я угадала? - Ему нельзя волноваться, иначе это может привести еще к одному инфаркту... который он уже вряд ли переживет, и врачи говорят, что... - Эвердин не понимала, почему она начала оправдываться. - Да. Я сделала это, - прошептала она, скорее себе чем Джоанне. Они опять замолчали, каждая задумываясь о своем. - Зачем тебе вообще выходить замуж? - резко спросила Мейсон. - Я не знаю, Джоанна. Я уже ничего не знаю. Каждый раз, я задаю себе этот вопрос и не могу найти логичного ответа. Я хочу спросить папу, но все время сдерживаюсь, прокручивая в голове речь врача. Черт, я постоянно боюсь спрашивать его, ожидая, что у него опять будет инфаркт, который на этот раз не обойдется инвалидностью. Он умрет, Джоанна! Умрет... - она слушала себя, и каждое слово отдавалось тупой болью в груди. - Я не могу позволить ему умереть, понимаешь? Она уже не пыталась сдерживать себя, уткнувшись головой в подушку и всхлипывая между каждым словом. Китнисс почувствовала теплую ладонь на спине, которая начала проводить успокаивающие круги. Мейсон придвинулась к ней ближе и заключила в утешительные объятия настолько, насколько позволяли их не очень удобные положения. Джоанна не сказала ни слова. Когда Эвердин наконец успокоилась, она взглянула на подругу. - Скажи что-нибудь, - ее раздражала Джоанна, которая вечно подшучивала над ней, но молчаливая Джо ее раздражала больше. - Никогда не поздно развестись, - грустно улыбнулась Мейсон. Китнисс усмехнулась. Потом она почувствовала, что что-то внутри нее сломалось, и она начала смеяться громче. К концу нельзя было понять смеется она или плачет. Перед тем, как провалиться в сон завернутая в одеяло рядом с подругой: когда уже веки сами закрывались и никак не получалось игнорировать дремоту, Китнисс почувствовала, как постепенно исчезавшая надежда, на то, что все сможет обойтись, и вовсе разрушилась.