Shot through the heart

Раскаленный докрасна солнечный диск размеренно плыл по небу, нещадно паля незримыми лучами песчаную почву и намертво застывший воздух. Ни одна измученная засухой иголочка пустынной флоры не смела шевельнуться, ведь посреди прерии не было даже намека на спасительный ветер. Лошади неодобрительно фырчали, едва переставляя ноги, несмотря на мольбы и угрозы кучера, который полушепотом проклинал все на свете и, как истинный ирландец, не стеснялся в выражениях. Дамы внутри небольшой повозки понимающе молчали: правила этикета отходят на второй план, когда от жары едва не начинают плавиться металлические ручки кареты. Кэтрин Пирс в который раз пожалела, что ее заботливый, но неровно дышащий к прибыли дядюшка переехал из Европы в этот маленький островок ада в поисках свободной земли и легких денег, рассказов о которых наслушался от многочисленных путешественников и вчерашних бедняков, ныне владеющих особняками и фазендами на Диком Западе. Пусть он бы и жарился здесь под солнцем вместе с многочисленными переселенцами, аборигенами и прочим бескультурным сбродом, но почему бы не оставить осиротевшую племянницу в пустующем поместье на материке, где люди знали о существовании правил приличия? Ей совершенно не хотелось менять общество ухаживающих за ней молодых наследников отцовских состояний и титулов на ковбоев и мустангеров. Над головой послышался угрюмый птичий крик. Девушка метнула взгляд в бескрайнюю голубизну неба, так контрастировавшую с красноватой землей вокруг, и принялась наблюдать за парящим орлом. Как бы ей хотелось взлететь следом за ним, вырваться из душной кареты и отправиться навстречу приключениям. Мисс Пирс было девятнадцать лет отроду, а в этом возрасте нет ничего хуже, чем переезд на юг Америки из Лондона, где царила вечная суета, а выкроить свободный вечер, чтобы отдохнуть от приемов и светских раутов, было практически невозможно. Кэтрин обладала своенравным характером, который стал только тверже после смерти родителей, так что мирные посиделки за вязанием были ей не по душе. Оставалось надеяться, что в той дыре, куда направлялась девушка, найдутся ценители женского кокетства и обаяния, коими она явно была не обделена. Устало вздохнув, Кэт поправила блестящие шоколадные локоны и снова уставилась в окно. До поместья, где ее ждал дядюшка, оставалось всего лишь несколько часов езды, но однообразный пейзаж надоел ей до чертиков, как и наставления служанки, которая считала своим долгом обуздать нрав вверенной ей подопечной. Вскоре молитвы девушки о разнообразии были услышаны. Через полчаса (а может, и тридцать секунд. Посреди прерий сложно уследить за временем, которое тянется, словно нить вязкой смолы) тишина была нарушена далеким топотом позади кареты. Сначала на шум никто не обратил внимания, но он становился все навязчивее, и стало понятно, что пара всадников не может мчаться с таким звуком. Когда послышался свист, гогот и крики, сомнений не осталось – эта встреча ничем хорошим не окончится. Кучер прикрикнул на всполошившихся лошадей, и коляска обреченно затрусила вперед, шатаясь из стороны в сторону и то и дело подпрыгивая на неровной почве. – Бен, что происходит? – хотя ответ и был очевиден, выкрикнула спутница молодой красавицы Кэтрин, которой такая погоня не сулила благополучного исхода. – Разбойники, миледи. Услышав это, девушка чертыхнулась, поймав испуганный, но осуждающий взгляд начавшей молиться служанки. Разбойники. Это было первым, о чем предупреждали жители соседнего городка, откуда Кэтрин и ехала в поместье дяди. Они совершали налеты на поезда, грабили банки и держали в страхе местное население похлеще индейцев, а теперь одна из банд избрала своей целью небольшую карету с тремя пассажирами, двое из которых – женщины. На самом деле их должно было встретить несколько слуг из поместья, чтобы показать дорогу и обезопасить переезд, но они весьма некстати задерживались. Жаловаться на скуку больше не придется, зато появилось время молиться о спасении. Спустя несколько мгновений наездники поравнялись с упряжкой и раздался первый выстрел. Кэтрин не поняла, что случилось, но вскоре заметила кровавое пятно, расползавшееся по белому рукаву Бена. Тот пытался справиться с напуганными лошадьми и, казалось, вовсе не замечал ранения. Всадники окружили жертв с трех сторон и, смеясь, о чем-то неразборчиво перекрикивались. Девушка попыталась выглянуть за шторку, занавешивающую окно, чтобы понять, сколько разбойников на них напало, но вдруг ткань пронзила пуля, уже через мгновение вылетевшая в другое окошко с таким же свистом. Мисс Пирс вжалась в сидение, отпрянув от дверцы кареты, и снова прокляла дядю, поскупившегося на грумов, ведь тогда, возможно, к ним бы с такой охотой не цеплялись воры и головорезы. Тем временем обстрел продолжался – вовсю летели щепки экипажа, лошади сходили с ума, служанка Кэтрин молилась все громче, чем только раздражала свою хозяйку, а выхвативший пистолет Бен принялся наносить ответные выстрелы, правда, не очень успешные: было сложно отстреливаться раненной рукой да еще и управлять испуганными животными. Судя по довольному выкрику ирландца, он наконец попал в одного из преследователей, за что тут же поплатился – один меткий выстрел, и кучер упал на землю замертво. Немного подумав, девушка даже решила, что завидует ему, – вряд ли она сама отделается лишь пулей в висок. Почувствовав послабление, лошади поскакали быстрее, и коляску зашатало еще сильнее, чем прежде, но этот галоп долго не продлился – всадник на вороном коне подрезал их, и взмыленные животные встали на дыбы, резко затормозив. Из-за неожиданной остановки служанка отлетела вперед, стукнувшись головой о деревянную стенку повозки, и то ли от переизбытка чувств, то ли от удара потеряла сознание. Мисс Пирс осталась одна посреди прерии в окружении отпетых негодяев. Снаружи послышался смех и приближающиеся голоса с гадким южным акцентом. Раздался скрип – кто-то взгромоздился на место кучера и принялся шарить в его сумке, еще кто-то рылся в чемоданах, закрепленных в ящиках для поклажи на крыше, но в саму карету никто не заглядывал. Кэтрин сидела не шевелясь, решив, что лучше не привлекать их внимания лишним шумом, но все-таки достала карманный ножик, с которым не расставалась после резни в Болгарии, из-за которой погибли ее родители. Да, шансов против группы вооруженных мужчин у нее было мало, но без боя она сдаваться уж точно не будет и, возможно, даже успеет перерезать одному из них глотку, воспользовавшись эффектом неожиданности. Вдруг разговоры снаружи стихли. Брюнетка насторожилась и, затаив дыхание, придвинулась чуть ближе к окну. Наконец она смогла увидеть, что происходило снаружи: с ее угла было видно троих разбойников, но лошадей было больше. Мужчины смотрели в одну сторону и о чем-то приглушенно переговаривались, но Кэтрин не было видно, на что или кого они смотрят, из окна можно было заметить только морду коня, иссиня-черного, как само ночное небо. Если бы увидеть чуточку больше... Девушка медленно подняла руку и осторожно оттянула край шторки, но лучше не стало. Во внутренней схватке любопытства и здравого смысла последний был отправлен в нокаут, и брюнетка еще немного пододвинула плотную ткань. Наконец можно было разглядеть почти всего жеребца, но вот его всадник исчез и... – Привет! – весело произнес мужчина, резко раздвинув шторки и просунув голову в карету, едва не столкнувшись с Кэтрин носами. Та испуганно отпрянула назад, инстинктивно заведя руку с ножом за спину. – Кажется, мой выигрыш куда больше, чем предполагалось. Разбойник без капли стеснения разглядывал девушку, наполовину просунувшись в окно, и хитро улыбался. Кэтрин ожидала увидеть старикашку без носа, желтозубого громилу с таким перегаром, что дохнут мухи, пролетающие мимо, или типичного ганфайтера со шрамом на все лицо, но никак не улыбчивого парня с россыпью веснушек и искристыми зелеными глазами. «Может, все не так уж и плохо», – философски рассудила Пирс, бросив мимолетный взгляд на яркое пятно крови убитого Бена на переднем окошке. Судя по любопытному изучающему взгляду, она явно заинтересовала беззаконника больше, чем тот ожидал, и это можно повернуть в свою пользу. Чтобы выйти сухой из воды, нужно немного поиграть, а в этом Кэтрин равных не было. – И даже больше, чем вы можете предположить сейчас, – ответила девушка, едва приподняв уголки губ в улыбке. – Сложно представить, сколько денег готов выложить один из местных плантаторов за сохранность его любимой племянницы, последней кровинушки на всем белом свете. По опыту Кэтрин знала, что при упоминании денег мужчины готовы забыть о многом, даже о хрупких ключицах, которые открывал разрез на ее светло-зеленом платье. Видимо, на этого безобидного с виду разбойника подобный рычаг давления не действовал: – Неужели вы думаете, что для такого романтика с большой дороги как я главное – деньги? А как же закат в прерии, дурманящий запах свободы и обворожительная спутница рядом? – парень улыбнулся еще шире, и в его глазах загорелся охотничий огонек. Пирс нахмурилась, начав сомневаться в том напускном добродушии, и хотела было ответить, но ее неожиданно прервали: – Винчестер, что ты там откопал, а?! – послышался недовольный голос снаружи. Через секунду дверца напротив распахнулась, увлекая за собой лишившуюся чувств служанку, и на ступеньке появился еще один представитель шайки, правда, далеко не такой смазливый: квадратная челюсть и узкий лоб явно не были признаками великого ума, а шрамы, выглядывавшие из-под драной, укрытой сальными пятнами рубахи свидетельствовали о длинном послужном списке новоявленного. Дополняло образ отпетого бандита огромное родимое пятно, занимавшее примерно треть бритой головы. – Ох ты! – глазки-бусинки забегали при виде Кэтрин, а гадкая улыбка обнажила кривой ряд зубов. – Ребят, да он нам тут девку на вечер нарыл! Надеюсь, ты помнишь, что добычу мы делим поровну. – Тогда в качестве своей доли я возьму ее, а ты, Клякса, можешь топать, пока остальные там не перегрызли друг другу глотки за лошадей, – огрызнулся парень, стараясь скрыть напряжение, которое выдавали проступившие на скулах желваки. – Не-ет, Дин, так не пойдет, – откликнулся еще один разбойник. – Решил себе десерт заграбастать, а нам так консервами давиться? Сплюнув прямо на пол кареты, Клякса ругнулся и пробормотал что-то в адрес Дина, потянувшись своими ручищами к наблюдавшей за сценой Кэтрин. Та вздрогнула, готовясь отбиваться, но вдруг руки мужчины безвольно повисли, а сам он вывалился на землю, не удержавшись на ступеньке. – Еще кто-то хочет о своих правах заявить? – тихим голосом спросил Винчестер, дунув на раскаленное дуло револьвера. Не услышав ответа, он заскочил внутрь кареты и, высунувшись из-за дверцы, с которой только что сбил подельника, прокричал столпившимся остаткам банды: – Я вас, неотесанные вы твари, спрашиваю! Что, никто не хочет повторить судьбу Роя, да? А и не выйдет, потому что следующего, кто посмеет даже глянуть в сторону этой девушки, я привяжу за яйца к Шторму и галопом прокачу до самого Каньона! Забыли, как заканчиваются споры с Винчестером, да?! Помолчав несколько бесконечно тянущихся секунд, мужчины разбрелись, продолжив рыться в чемоданах и недовольно, но тихо переговариваясь между собой. Удовлетворенный эффектом своей вдохновляющей речи, Дин, громко вздохнув, устало свалился на сидение рядом с Кэтрин. Поспешно пряча нож за сидения, та лишь поразилась, как один человек может удивить ее трижды за пять минут знакомства. – Вау, – выдохнула она, – Пожалуй, вы разрушили все мои стереотипы о разбойниках. – Я, может, и разбойник, миледи, но точно не бандит. Здесь и так есть, кому убивать детей и насиловать женщин, мне же досталась ниша честного грабителя-романтика, – усмехнулся мужчина, положив руку за спину брюнетки. – Звание человека чести я уже подтвердил, когда спас вас от не очень приятного вечера в компании скотов, которые учились общаться с женщинами исключительно в дешевых борделях, – взглянув в карие глаза девушки, он наклонился к ее шее и прошептал, горячим дыханием обжигая гладкую как шелк кожу: – Но, несмотря на всю мою симпатию к вам, я остаюсь мошенником. Винчестер легко коснулся потрескавшимися губами шеи Кэтрин, которая откинула голову назад, прикрыв глаза от удовольствия. Привычная ухмылка сползла с ее лица, и странное чувство потери контроля над ситуацией вскружило ей голову вместе с мягким баритоном обнимавшего ее беззаконника. Девушка привыкла вести игру по своим правилам, просчитывая все на пять ходов вперед, но в те минуты ей не хотелось планировать. Момент был настолько неправильным и грозящимся никогда больше не повториться, что все мысли заволокло туманом, из которого она и не хотела искать выход. Тем временем едва уловимые поцелуи опустились до ключиц, и Дин, ухмыльнувшись тихому стону Кэтрин, зубами схватил надетую на ней камею и рывком порвал цепочку, отстраняясь. – Вот и звание вора я подтвердил, – с коротким смешком сказал он, кладя украшение в карман жилетки. В отличие от довольного мужчины, мисс Пирс чувствовала себя обманутой, хотя тревожила ее не кража камеи. Нет, Винчестер украл у нее минуты наслаждения, которые сам же и пообещал, и с этим она смириться никак не могла. – А как же звание романтика? – шепотом протянула она, неотрывно глядя в довольные победой зеленые глаза. Их обладатель заговорщицки улыбнулся, чуть прищурившись, и ответил: – Это я привык оставлять напоследок, – Дин бережно притянул изящную девичью руку к губам и поцеловал, следя за реакцией Кэтрин. Та ловко высвободила ладонь, тонкими пальчиками проведя по щетинистой скуле мужчины, остановившись на полураскрытых губах. Она уже хотела притянуть его за подбородок, чтобы наконец узнать, так ли они сладки, как его слова, но вдруг снаружи послышался крик одного из членов банды: – Всадники на юго-востоке, не меньше десятка, сматываем удочки! Винчестер тут же метнулся прочь из кареты, вглядываясь вдаль, и, убедившись в правдивости предупреждения, выругался. Девушка выбежала следом, когда он уже тянул к себе вороного жеребца, собираясь спастись бегством от отряда ее дяди, который всегда все делает не вовремя. Бросив беглый взгляд на Пирс, затем на скачущих вдалеке всадников, а после снова на нее, Дин одним ловким движением сгреб хрупкое тело брюнетки в охапку и впился в ее губы грубым поцелуем. – Кэтрин, – оторвавшись от него, сказала девушка, пытаясь отдышаться, – Кэтрин Пирс. Этого тебе хватит, чтобы меня найти. – Кэтрин, – протянул разбойник, словно прокатив имя на языке, стараясь выжать из него всю сладость, что не успел получить у его владелицы. – Не запирай на ночь двери, потому что ты все еще должна мне за спасение. – Я щедра на благодарности, Дин Винчестер, – прошептала она, глядя, как Шторм рванул галопом прочь, поднимая за собой клубы пыли. – Невообразимо, просто невообразимо, что здесь творится! Среди белого дня ограбить карету и убить человека, а шериф даже слушать меня не захотел. Сказал, что я сам дурак, раз отправил племянницу одну по пустынным дорогам. Нет, ты это слышала? Я еще и дурак! Кэтрин отстранено расчесывала перед сном волосы, не особо вникая в возмущения дяди. Прошло уже два дня с момента ее прибытия, а за столом, как и в любое другое время, разговоры велись только о разбойниках и «этом подонке Винчестере», который покусился на имущество мистера Пирса. Украшения, дорогие ткани, кучер и здоровье служанки, которая после такого потрясения все никак не вставала с постели, – потерю всего этого списывали на гадов-разбойников, зато о скупости на эскорт каждый раз умалчивалось. Девушка привыкла пропускать все мимо ушей, как можно скорее переводить тему или просто сбегать от гневных тирад в сад или свою спальню. Вот и теперь вместо «спокойной ночи, милая племянница», она выслушивала очередную порцию проклятий в сторону Дина, пытаясь сдержать ухмылку. – Пожалуй, мне пора спать. До завтра, – мельком глянув в окно, проговорила девушка, надеясь сплавить болтливого родственника. Тот лишь фыркнул и, пробурчав что-то о том, что никто в этом доме его толком не слушает, наконец покинул комнату. Облегченно вздохнув, мисс Пирс подошла к окну, открывая его настежь. Ночь дышала спокойствием: по небу медленно скользила бледнолицая луна, не омраченная ни одним облаком, прогретый за день воздух благоухал южной сладостью, и ничто не смело шевельнуться, оберегая хрупкую тишину. Глубоко вдохнув, девушка бросила задумчивый взгляд вдаль, хитро ухмыльнувшись, отошла к кровати и принялась развязывать тесемки на корсете, зная, что совсем скоро ей будет не до сохранности платья. Словно в подтверждение ее слов, позади раздался свист пролетевшего вверх лассо, зацепившегося за один из выступов на крыше, а затем, через несколько минут, приглушенные шаги и скрип половиц. Холодные мужские руки легли на талию Кэтрин, а от мерного шепота возле самого уха по спине пробежали мурашки: – Ну что, Кэт, пришло время подтверждать и последнее звание.