Личный мотив

Распустит ночь серебряную пряжу И нитями на волны упадет, Она придет по утреннему пляжу, Оставив дом, сама к нему придет. А что греховно и что духовно Запишет кто-то – не нам судить – В реестре судеб. Но в девять ровно Он их в то утро соединит. Митяев О. «Не нам судить» Несколько дней спустя…       Солнечные лучи били прямо в лицо. Галина открыла глаза и тут же снова их закрыла.       «Уже утро?»       Выпрямившись, она тряхнула головой, прогоняя остатки сна, и повернулась к лежащему на постели Николаю. Осторожно поправила подушку, разгладила едва заметные складки на одеяле. Раны оказались сложными, потеря крови огромной, но скорая успела вовремя. Операция длилась почти два часа. Все это время она была там, возле дверей в операционный бокс. Ее попытались выдворить, но, взглянув ей в глаза, медсестра махнула рукой и ушла, а Галина уселась на подоконник. Она запретила себе думать, отключила чувства и спокойно и методично считала секунды. Быть может, именно этот холодный, пустой счет не дал ей сойти с ума в том больничном коридоре.       - Крепкий мужик, - заметил хирург, выходя из операционной. – Думаю, вытянет.       Невидимые клещи, сжимавшие сердце, разжались, и Галина почувствовала, как к глазам подступили слезы.       «Баба, она баба и есть! – с внезапной злостью подумала она, призвав все свое самообладание. – Чуть что с мужиком – и слезы в три ручья! Возьми себя в руки, Рогозина! Сейчас не время раскисать. Ты должна быть сильной».       Николая перевели в реанимацию, а она отправилась на работу. Как бы то ни было, но долг оставался долгом. Однако с того дня ровно в шесть вечера она забирала документы, что не успела прочесть, с собой, заскакивала домой переодеться и принять душ и спешила сюда. Разумеется, поначалу ее попытались не пустить – в конце концов, реанимационная палата – не проходной двор. Но Галина подняла старые связи, и вопрос решился. А поскольку вела она себя тише воды, ниже травы, то вскоре ее присутствие перестали замечать. Разве что медсестры приветствовали при встрече понимающей улыбкой да угощали горячим чаем. Они же снабдили ее креслом, пусть и не очень презентабельным на вид, но вполне удобным.       Прошло несколько дней, а Николай все не приходил в сознание. И хотя в его состоянии это было предсказуемо, но ее снедала тревога. С другой стороны у нее было время взглянуть правде в глаза и решить, что делать дальше.       Поднявшись, Галина потянулась, разминая затекшие мышцы, и подошла к окну. Яркое утреннее солнце щедро поливало светом просыпающийся город…       Из всех сотрудников только его она упрямо держала на расстоянии. Майор Николай Круглов не был ни простым, ни удобным. Прямой, откровенный, временами грубый и язвительный, порой чересчур горячий и нетерпимый, но всегда искренний, надежный, как скала, и столь же упрямый. Такого не задвинешь на задворки, не подчинишь, если он сам того не захочет. С ним можно было договариваться, но не приказывать. И ни в коем случае не пытаться использовать вслепую. Майор мог быть кем угодно, но только не пешкой в чужой игре. Ну, а коли такое случалось, то он с легкостью превращал такую игру в собственную и устанавливал свои правила. Да, Николай Круглов был очень неудобным подчиненным. Но в одном Галина была абсолютно уверена: она может на него рассчитывать в любой момент, он не подведет и не предаст. И все же держала на расстоянии. Почему, она поняла уже давно. Но особенно отчетливо в тот день, когда на близких им людей объявили охоту, а он отправился к Петру Сергеевичу, чтобы поддержать убитого горем соратника после смерти любимой дочери. Он сказал, что у него никого нет, кроме нее и ребят, сам не зная того, что после отца именно он – единственный и самый главный человек в ее жизни. Да и откуда ему было знать об этом, если она так хорошо играла роль снежной королевы? Он знал, что может не вернуться, потому и обнял ее. И в его глазах сияла та самая бесконечная любовь, о которой она мечтала и которой боялась. В тот день она отпустила его. Обняла, прижавшись напоследок, запоминая его запах, силу и жар его тела… И отпустила. А потом закрылась в кабинете, молилась и ревела. Он вернулся.       - Повезло тебе! Я бы тебе за нее башку открутил прямо здесь! Понял?!!       В отличие от нее, Николай не таился. Едва ли не с первой встречи она читала в его глазах признание в куда более сильном чувстве, нежели положено испытывать подчиненному к начальнику. Вспоминая о той жуткой истории и коротком романе с молодым красавцем Ильей Полозовым, оказавшимся обычным преступником, хладнокровно и расчетливо использовавшим ее, Галине было бесконечно стыдно за себя, за проявленные слепоту и слабость. Но именно эта история дала ей возможность по достоинству оценить благородство и поддержку Николая Круглова.       - Пошел вон отсюда, пока цел!       Глухой рык сладкой болью запечатлелся в сердце. Галина до сих пор испытывала удовольствие, представляя, что ощутил такой трус, как Илья, если даже она сразу и безоговорочно поверила в реальность угрозы.       - Он за все ответит. Обязательно.       Даже обняв ее, он не смог бы стать ближе. Галину словно окутало теплом. И боль отпустила, позволив ей перешагнуть через унижение и стыд и жить дальше. Его пророчество исполнилось – через несколько дней Илью нашли мертвым в собственной квартире. Он был убит и весьма жестоко. Официально главным и единственным подозреваемым являлся Василий Флягин – муж одной из жертв Ильи и его дяди. Однако показания Николая обеспечили тому железное алиби. И только два человека знали, что в этом деле есть еще один подозреваемый, но полковник Галина Рогозина предпочла оставить это знание при себе. В конце концов, смазливый подонок получил по заслугам. Преступление не раскрыли, дело Полозова стало одной из немногих неудач ФЭС. Так почему же она избегает его? Почему сама не сделает первый шаг? Чего боится? Новой боли? Или той безумной любви в его глазах? А, быть может, его силы и надежности? Ее часто предавали. Она научилась быть сильной, принимать решения, нести ответственность. А еще она научилась быть одинокой. А Коля одним своим присутствием сметал все барьеры, и она оставалась один на один с его страстью и своими чувствами, совершенно беззащитная. Поэтому она избегала его, держалась холодно. И чувствовала, что теряет его. Николай был слишком эмоциональным, горячим, живым. Такой не станет довольствоваться жалкими подачками. Галина не хотела его потерять, но не была уверена, что сможет дать ему то, что он хочет.       - Жив…       Хриплый шепот ураганом ворвался в ее мысли. Галина вздрогнула и бросилась к кровати.       - Коля?       С минуту он молча всматривался в ее лицо, а затем улыбнулся.       - Галя… Ты в порядке?       - Слава Богу, очнулся, - выдохнула Галина.       - Меня ранили?       - Да, и довольно тяжело, но операция прошла успешно.       - Женщина... Я ее где-то уже видел.       - Еще бы. Лидия Петровна Морозова - твоя соседка, между прочим.       - Точно. Но почему?       Галина чуть улыбнулась.       - Ревность, - невозмутимо пояснила она и, не удержавшись, добавила с ноткой язвительности. - Ваши женщины, Николай Петрович, как обычно, доставляют проблемы. Ответом ей стал ошарашенный взгляд.       - Мои женщины? – возмущенно прохрипел Круглов. - Она никогда не была моей женщиной! У нее были проблемы с мужем-алкоголиком. Она убила его. Признали самообороной. Пару раз я помогал ей донести сумки, да лампочку как-то поменял - вот и весь роман.       - Тише-тише, - Галина прижала палец к его губам. – Ишь, разбушевался! Тебе нельзя так напрягаться, иначе может открыться кровотечение. Что касается госпожи Морозовой, то ты, может, ее и не замечал, а вот у нее в отношении вас, товарищ майор, были большие планы.       - Я вышла замуж в семнадцать, - голос Лидии был пуст и неэмоционален, словно не живой человек, а механическая кукла сидела за столом, четко отвечая на поставленные вопросы. - Обычная история… Хотелось свободы и независимости, вот и выскочила за первого, кто позвал. Антон был неплохим человеком, но он хотел детей, а я нет. А потом он потерял работу, начал пить… Он знал, что я его не люблю, и ревновал даже к собственной тени. А потом я познакомилась с Николаем. Он как-то помог мне сумки донести, я посмотрела ему в глаза – и влюбилась. Антон не дал бы мне развод. Никогда. Тогда я решила избавиться от него. Дождалась, пока придет пьяный, спровоцировала, благо труда это не составляло, а когда кинулся… Признали самообороной. И тут появилась ты. Я поняла, что у него кто-то есть. Влюбленного мужика сразу видно - у него глаза по-другому светятся.       - Острый у вас взгляд, однако, - язвительно заметила Галина. - Всю жизнь работаю с мужчинами, но ничего подобного не замечала.       - Вы не хотите замечать, - усмехнулась женщина. - Впрочем, не мое дело. Мне ваше глупое поведение было только на руку. Пока вы держали его на расстоянии – у меня было время все обдумать. Хотя и немного. Николай страстный. Он не смог бы долго держаться от вас подальше, а значит, действовать нужно было быстро и наверняка. Вы должны были исчезнуть из его жизни раз и навсегда. Смерть решает все. Она не оставляет надежд. Разумеется, это ранило бы его, но жизнь не стоит на месте. А я стала бы его утешением. В таком состоянии мужчину еще легче заполучить.       - Вы удивительно быстро сдались для такой решительной и хладнокровной особы.       - У меня был бы шанс, если бы вы исчезли, и он не узнал, что это моих рук дело. А теперь… Все кончено. В тот момент, когда он увидел, как я стреляю в вас, для меня все закончилось. Я не хотела стрелять в него. Это вышло инстинктивно… Я хотела убить тебя. И сейчас хочу. И буду хотеть всегда. Ты отняла его у меня. Это ты во всем виновата!       Галина молча смотрела на сидящую перед ней женщину. Молодая, довольно симпатичная, она могла бы прожить долгую жизнь, влюбиться, выйти замуж, родить детей и быть счастливой. Но ее глаза были полны ненависти, черной неизбывной ненависти к ней. Поднявшись, полковник Рогозина молча вышла из допросной.       - А я даже не подозревал, - Николай усмехнулся. – А мы-то хороши! Все версии выложили, кроме самой обыденной. Бытовая ревность.       - Убийство и покушение на убийство – это уже не бытовая ревность, - мрачно заметила Галина.       Николай внимательно посмотрел на нее.       - Я сейчас скажу кое-что. Может, после этого ты на меня и смотреть на захочешь, но… Это просто правда. Я понимаю, почему она так поступила.       Галина слегка опешила от неожиданности.       - Ничего себе заявление! Круглов, ты сошел с ума? Эта женщина убила мужа и едва не убила тебя!       - И все ж я ее понимаю. Не так давно я тоже готов был из ревности убить человека.       - Господи… Кого?       - Селиванова.       - Бориса?       - Да.       - А он-то где тебе дорогу перешел?       - Ты была с ним.       - Круглов, ты спятил?       - Неужели? ФЭС буквально жужжит о вашем романе. Сидя на летучках, я смотрел на вас, и мне хотелось вытащить пистолет и пристрелить его. А потом хоть потоп! Помнишь, я как-то ушел посреди совещания?       - Да уж. Объяснений я так и не удостоилась.       - Объяснение просто: еще секунда – и я убил бы его.       Галина возвела глаза к потолку.       - И это при том, что я даже не отвечала бедолаге взаимностью, - пробормотала она.       - Неужели?       - О чем ты?       - Он ночевал у тебя. В тот вечер, когда вы ужинали в ресторане.       - С чего ты взял? Мы поужинали, он проводил меня – вот и все, - но тут неожиданная мысль заставила ее нахмуриться. - Кстати, а откуда ты знаешь? Ты следил за нами?       - За тобой, - признался Николай. - После первого покушения я глаз с тебя не спускал. До того вечера. А когда понял, что ты с Борисом – ушел. А потом этот олух явился в службу без тебя. Ну, я и рванул к тебе.       - Ну, знаете, Николай Петрович! Опять вы суете свой нос, куда не просят! По какому праву, хотелось бы знать? Я в ваши дела не лезу!       - Нет у меня никаких дел, - тихо произнес мужчина. От пустоты и горечи, прозвучавших в его признании, у Галины болезненно сжалось сердце. - Есть служба, ребята… и ты. Ты – моя жизнь, Галя. Если тебя не станет, я пущу себе пулю в лоб - вот и вся правда, все права. А дальше решай сама. Можешь ненавидеть меня, можешь злиться, но я всегда буду заботиться о твоей безопасности. Всегда.       Все ее возмущение растаяло в мгновение ока.       - Какой ты все-таки, Круглов! – выдохнула она.       Он улыбнулся той самой нахальной улыбкой, которая порой так выводила ее из себя.       - Назойливый?       - Упрямый! Ладно, поправляйтесь, товарищ майор, а мне на службу пора.       Поднявшись, Галина направилась к выходу, но у порога обернулась.       - И кстати, Коля, - по ее губам скользнула улыбка - коварная улыбка, полная чисто женского превосходства. - Я люблю тебя.       Последнее, что она видела, закрывая за собой дверь, были ошеломленные глаза майора Круглова. Неделю спустя…       - Николай Петрович!!!       - С возвращением! Не ждали вас так быстро!       - Вам несказанно повезло. В рубашке родились.       - Петрович, ты как? Ну, и живучий же ты гад!       - Это комплимент?       - А то!       - Не волнуйтесь, на мне ж, как на собаке, все мгновенно заживает!       Николай улыбался, глядя на счастливые лица сослуживцев. Он сказал правду – они были его семьей. Здесь его всегда ждали, всегда были счастливы видеть. И он за каждого из них готов был жизнь отдать. Но кое-кого среди встречающих все же не было.       - Алла, а где Галина Николаевна? – тихо осведомился он у пробегавшей мимо секретарши.       - У себя, - пожала плечами та.       - Загляну к ней, а то опять устроит выволочку за несоблюдение субординации.       Николай весело подмигнул друзьям и направился к знакомому кабинету.       - Удачи, - понеслось ему вслед.       Майор усмехнулся.       «А куда она от меня денется?»       Галина действительно была в кабинете, погрузившись в чтение каких-то очередных бумаг. Переступив порог, Николай бесшумно закрыл дверь.       - Сделать такое признание влюбленному, прикованному к постели мужчине, сбежать и больше не появляться - неблагородно, но очень по-женски. Я бы даже сказал - очень по-твоему.       Женщина встрепенулась, бумаги вскользнули из ее пальцев и веером разлетелись по полу.       - Коля? Тебя же только завтра…       - Я пообещал лично пристрелить того, кто скажет тебе, когда именно я выйду из больницы, - усмехнулся мужчина, подходя ближе. - И поверь, я был очень убедителен.       Галина невольно улыбнулась.       - Да вы просто террорист какой-то, товарищ майор!       Тот покачал головой.       - Нет, всего лишь обиженный мужчина.       - И чем же я тебя обидела?       - Бегством.       - Это было маленькое наказание за вмешательство в мою личную жизнь, шпионаж, упрямство, наглость, грубость, нарушение субординации и много еще чего.       Галина поджала губы, силясь изобразить суровость, но глаза выдавали ее с головой. Они лучились счастьем, и Николаю показалось, будто в комнате стало светлее.       - Слава Богу, за любовь не наказала, - пробурчал он.       - За любовь не наказывают, - Галина не смогла сдержать улыбку. - За любовь награждают.       - Надеюсь, не посмертно? – вздернул бровь майор.       - Да нет. Хотелось бы при жизни. Может, хватит уже этой словесной дуэли, а?       - А это было мое маленькое наказание.       - За что?       - За то же самое. Кроме субординации. Но ты права – хватит.       Одним шагом одолев оставшееся расстояние, он поднял ее из кресла и прижался губами к ее губам. Галина замерла, растворяясь в его объятиях. Боль, страх, обиды, разочарования - все сгинуло в огне его страсти, не оставив даже воспоминаний. Он целовал ее так, словно это был их последний поцелуй, словно хотел выпить ее душу. Она забыла обо всем, подчиняясь диктату его рук и губ. Забыла о том, кто они и где находятся, о том, что их могут увидеть… Все это вдруг стало совсем неважным, а важным был лишь он, майор Николай Круглов, мужчина, в жарких объятиях которого ей удалось дотянуться до звезд.       Тихая трель телефонного звонка показалась оглушительной. Вырвавшись из объятий Николая, Галина упала в кресло и схватила телефон.       - Слушаю.       - …       - Поняла. Выезжаем.       Нажав отбой, она посмотрела на Круглова невозмутимо-уверенным взглядом полковника Рогозиной.       - Николай Петрович, возьмите Майского и на выезд.       - Галя…       - Коля, мы на службе. Приказы не обсуждаются.       Голубые глаза грозно сверкнули, но майор сдержался.       - Есть, товарищ полковник, - язвительно козырнул он и, развернувшись, чеканным шагом покинул кабинет.       Когда за ним закрылась дверь, Галина откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. У нее дрожали колени, а сердце бешено колотилось где-то возле горла. Коснувшись кончиками пальцев припухших губ, женщина мечтательно улыбнулась.       «Я люблю тебя, Николай Круглов».       День пролетел незаметно. Выезд, осмотр, возня с бумагами, отчеты экспертов… Вернувшись в ФЭС, он обнаружил, что Галина снова сбежала. На этот раз на какое-то долгое совещание в министерство. Услышав об этом, Круглов лишь хмыкнул.       «Беги-беги, беглянка. Только куда б ты теперь ни побежала, в конце пути тебя буду ждать я», - подумал он и погрузился в работу.       Выбравшись из машины, Галина направилась к подъезду. Совещание затянулось допоздна, а потому вымотанная скукой и нудностью она сразу поехала домой.       «Болтовня, а толку - ноль. Только время отнимают!»       Открыв дверь подъезда, она шагнула внутрь, а в следующее мгновение оказалась прижата к стене. Широкая мужская ладонь закрыла рот, не дав вырваться крику.       - Попалась, - прошептал знакомый голос.       Поняв, что его узнали, Николай опустил руку.       - Круглов, ты совсем спятил?!! – взорвалась Галина. – Меня чуть Кондратий не хватил! Какого черта ты творишь?       - А что мне остается, если ты избегаешь меня? – на лице майора не наблюдалось и тени раскаяния.       - Я не избегаю тебя, - уже более спокойно возразила Галина.       - Да ну? – Николай вздернул бровь. - А кто в самый, так сказать, ответственный момент услал меня на выезд? А когда я благополучно вернулся, то выяснил, что этот кто-то сбежал на совещание в министерство без намерения вернуться.       - Ты говоришь так, словно это был заранее просчитанный план.       - Звучит неправдоподобно, но, зная тебя, я готов в это поверить.       - Николай, не сходи с ума. Мы были на работе. Если бы я не послала тебя с Майским – это вызвало бы подозрение у всех.       - Ты могла поехать со мной сама.       - Не могла. Во-первых, мы не смогли бы работать, а во-вторых, совещание планировалось заранее, и я уведомила, что буду присутствовать.       - Ну, конечно, а твоя служба, разумеется, не предполагает неожиданностей.       - Коля…       - Галя, не морочь мне голову! Ты заявила, что любишь меня, но стоило нам остаться наедине – тут же сбежала. Я хочу знать, почему?       - Я…       Она неуверенно посмотрела на него, и Николай вздрогнул, увидев в ее глазах страх и неуверенность. И еще – боль.       - Я боюсь, Коля, - прошептала она так тихо, что ему пришлось напрячь слух, чтобы расслышать.       - Чего? – так же тихо спросил он.       - Тебя.       - Меня?!!       - Того, что чувствую к тебе. Когда ты рядом, я теряю голову. У меня никогда такого не было. Никогда. Ни с кем. Мне плохо без тебя. Когда тебя нет, я начинаю нервничать, всякие глупости в голову лезут, я не могу работать. И когда ты рядом не могу, потому что постоянно отвлекаюсь.       - Галь, я… Я даже не знаю, что сказать. Хотя нет, знаю. Я люблю тебя, черт побери. Я люблю тебя больше жизни.       Они целовались в темном пыльном подъезде и не могли остановиться. Где-то на верхнем этаже открылась дверь, послышался звон ключей и шум поднимающегося лифта. Галина заставила себя оторваться от губ любимого.       - Господи, мы с тобой, как подростки. Лучше места не нашли. Еще бы возле мусоропровода обосновались.       Николай тихо хмыкнул и, подхватив ее на руки, зашагал по лестнице.       - Коля, ты же ранен! – испуганно прошептала Галина и попыталась вырваться, но он лишь сильнее прижал ее к себе.       - Галя, помолчи, а. Тот день, когда я не смогу унести тебя на руках, будет последним днем моей жизни!       Признав поражение, Галина послушно замерла и смущенно улыбнулась.       - Знаешь, а меня еще ни разу на руках не носили.       - И правильно, - усмехнулся Николай. - Это мое право. Одно из.       - Одно из?       - Угу. Как право целовать тебя, любить тебя, спать в твоей постели, заботиться о тебе и перегрызть глотку любому, посягнувшему на тебя.       - М-м… Такого в моей жизни точно не было.       - Неудивительно, ведь для этого в ней должен был появиться я. Несколько часов спустя…       Устроив голову на широком плече и прижимаясь к жаркому мужскому телу, усталая, но бесконечно счастливая Галина нежилась в объятиях Николая.       - Только не предавай меня, - внезапно прошептала она. – Мне часто прилетало и по заслугам, и просто так, но никто из тех людей не был для меня важен так, как ты. Если ты меня предашь… Для меня это будет конец, Коля. Ты себе даже представить не можешь, как я ждала каждой нашей встречи, - Галина улыбнулась воспоминаниям. – Даже когда мы ругались из-за какого-нибудь пустяка. Хотя… Временами вы бываете просто невыносимы, товарищ майор.       - Как и вы, товарищ полковник. Часть седых волос на моей голове – исключительно ваша заслуга.       Потянувшись, Галина нежно коснулась губами его виска.       - Прости.       - Ничего, я дам тебе возможность загладить вину, - его взгляд неторопливо прошелся по ее телу, прозрачно намекая, каким именно способом будет осуществляться искупление.       - Согласна, - улыбнулась женщина и хитро прищурилась. - Но при одном условии: извиняться будем вместе. Я - за равенство прав и обязанностей!       - Не возражаю, - его ладонь, как бы невзначай соскользнула с ее плеча и скрылась под простынею.       - Я люблю тебя, Коля, - посерьезнев, прошептала Галина. – Когда ты появился, я вновь почувствовала себя живой. Ты доводил меня до белого каления, заставлял переживать и смеяться, но самое главное – ты дал мне надежду. Надежду на то, что ничего не кончено, что самое лучшее еще впереди.       Николай крепче прижал к себе любимую.       - Галя, да я ж за тебя!.. – горячечно зашептал он, но она не дала ему договорить.       - Вот и замечательно. Только давай без крайностей. Ты мне нужен живым и здоровым на много-много лет. До конца твоей и моей жизни.       Он невольно улыбнулся в ответ.       - Знаешь, я часто сетовал на судьбу. Мол, другим – все, а у меня ни семьи, ни детей. А теперь понимаю, что просто ждал тебя. Ждал всю свою жизнь, но оно того стоило. Галя, выходи за меня замуж.       Галина даже вздрогнула от неожиданности. Меньше всего она ожидала получить предложение руки и сердца от этого закоренелого холостяка.       - Вот так сразу? – растеряно пролепетала она.       - А чего ждать? – Николай пожал плечами, словно речь шла о чем-то совершенно обычном и давно решенном. - Или ты сомневаешься?       - Нет, не сомневаюсь.       - Ну, вот и хорошо.       - Коль, а… мы не слишком торопимся? Ты и я… Может, для начала стоит просто пожить вместе? Вдруг, мы не сможем…       Он прижал палец к ее губам и улыбнулся.       - Сможем, Галя. Я для себя все решил. Если ты будешь рядом, я все смогу, все выдержу.       - Да неужто? – Галина усмехнулась. - И даже изменишься?       - Если ты этого хочешь, - серьезно ответил Николай. - Не обещаю, но постараюсь.       - Только попробуй! Я влюбилась в упрямого, наглого майора и не хочу его потерять.       - Не потеряешь.       Дотянувшись до пиджака, небрежно свисающего со спинки стула возле кровати, он достал из кармана небольшую бархатную коробочку. Галина только рот открыла от удивления при виде двух обручальных колец, лежащих на подушечке. Взяв то, что поменьше, Николай поднял ее правую руку и надел его на безымянный палец. Кольцо подошло идеально.       - Откуда? – выдохнула пораженная женщина.       - Купил, когда шел сюда.       - А размер?       - Знаешь, я загадал, что если мы действительно предназначены друг другу, то кольцо тебе подойдет.       - Вот как? – Галина улыбнулась. – Ты сильно рисковал.       - Нет. Я уверен в том, что ты – моя судьба, и готов доказать это тебе. Правда, потребуется время, но оно у нас есть, ведь теперь ты – моя жена.       - Вот так, без ЗАГСа?       - Для меня ты – моя жена. С этой минуты и навсегда. Мне для этого не нужен ни ЗАГС, ни алтарь, - он задумался на мгновение и добавил. – Хотя, если у нас будут дети, то в ЗАГС лучше все-таки сходить.       - Николай Петрович Круглов!       - Да?       - Как же я все-таки тебя люблю.       Николай улыбнулся. Подняв руку, он убрал упавшую ей на висок непослушную прядку. Его пальцы замерли, едва касаясь кожи, а затем заскользили вниз, прочерчивая линию вдоль шеи, плеча…       - Предлагаю продемонстрировать наглядно, - прошептал он, касаясь губами ее губ. - Кто-то тут упоминал о возможности загладить свою вину…