Освенцим.

Я очнулась от того, что было слишком душно, отовсюду раздавались обеспокоенные крики людей, плакали маленькие дети. Не понимая что здесь происходит, дотронулась до рядом стоящей женщины и спросила. В ответ она так грустно и безысходно улыбнулась и произнесла: "Мы в Освенциме, милая". Понимая о чем она говорит, я просто взяла ее за руку и не отпускала. Спустя мнгновение пришли люди в фашисткой форме. Сразу стало тихо. Нас построили в шеренгу. Эти люди ходили перед нами, что-то высматривая, и каждому человеку они указывали куда идти: направо или налево. Если направо, то тебе везет - ещё некоторое время ты будешь жив, правда в муках. Как правило, туда отбирались здоровые мужчины - на работы в каменоломнях или для прочего тяжелого труда, и здоровые женщины со взрослыми детьми - для участия в медицинских опытах. Ну, а если тебе указали налево то всё, ты можешь мысленно прощаться со всем, что знала в этом мире. Туда отпраляли евреев, цыган и тех, кто не в состоянии был работать: женщин с грудными детьми, а так же больных и слабых. Ну и стариков в придачу. Если честно, то мне в жизни никогда не везло ни с личной жизнью, ни с общественной. Не повезло так же и со здоровьем. Пару лет назад, еще в 38 году, у меня обнаружили смертельную болезнь - рак. Именно поэтому в свои 25 я выглядела как маленькая девочка, страдающая от хронического недосыпания и недоедания. Плюс еще сказывался фактор войны в стране. И вот, когда фриц оказался передо мной, я с замиранием сердца ждала его приговора: смерть или смерть. Указали налево, я и пошла туда. Спиной почувствовала пристальный сочувствующий взгляд на себе. Обернулась и увидела ту самую женщину. Одними губами она шептала, что всё будет хорошо. И я верила. Спустя продолжительное время отбор закончился и нас повели в лагерь. Первое, что я увидела это надпись над кованными тяжёлыми воротами в этот ад на земле: "ARBEIT MACHT FREI" - "Труд - освобождение." (я слегка понимала по-немецки). Сглотнула ком, подходящий горлу. Первое, что я услышала здесь - фраза местного главокомандующего: "Вас привезли сюда не в санаторий, а в немецкий концлагерь. Помните, отсюда есть только один выход - через трубу крематория". Коленки предательски дрожат. Нас привели в какое-то помещение, заставили раздется. Ценности изымали. Меня и остальных женщин брили наголо. Когда все эти процедуры закончились, нас повели дальше - в газовые камеры. Газовая камера - приличных размеров помещение. Без окон. Источником света служила лишь открывающася наверно каждые полчаса дверь. Людей запускали группами по 60-70 человек. Мне опять повезло, я пошла одной из первых. Идти на смерть, оказывается, не так уж и страшно, учитывая то, что все равно умрешь. И если не здесь или от пули врагов, то от болезни, разъедающей меня изнутри. Дверь, последняя спасительная ниточка, закрылась мощным стуком. Пара секунд - и в помещение запустили смертельный газ. И если первую минуту еще можно было как-то задержать дыхание, то через две ты постепенно угасаешь от едкого газа. Сначала начинают слезиться глаза, затем в ушах слышишь гул крови, а спустя пять минут начинают подкашиваться ноги и отключается сознание. Для того, чтобы убить меня и так мертвую, понадобилось минут шесть, не больше. Но я уже ни о чем не жалею.