Грифон и его маг

Маркусу совершенно не нравилась эта идея. Нет, ну правда, кто, будучи в здравом уме, захочет приручить взрослого сильного грифона в одиночку? Правильно, никто, ведь это может стоить жизни. Да вот только архимаг этого понять не хочет. Маркус глубоко вздохнул, почесав затылок. Перед ним была закрытая дубовая дверь, обитая железом и украшенная металлической вязью. А за этой дверью бушевал ураган из перьев и когтей, который крушил всё, до чего мог дотянуться, будучи привязанным цепями к каменной стене. Грифон уже давно так буянит: с тех пор, как его посадил на цепь архимаг, который, кстати, был изрядно поцарапан и зол. «Так ему и надо», - подумал юный маг, гневно подняв глаза к черному от копоти факелов потолку. Где-то там, на верхних этажах Академии, архимаг вместе со своими помощниками вновь пирует. Обсуждает с ними какие-нибудь интересные экскурсии в иные миры, дабы получить новые магические знания. Или обговаривает новые политические интриги, дабы получить в казну академии побольше золотых и серебряных монет. А он, начинающий маг воздуха, сейчас здесь, в подземелье, и он должен утихомирить нового питомца архимага. А как его успокоить, если сам Маркус не может себя заставить открыть дверь в комнату?! «А всё из-за того, что я отличник среди магов воздуха…» - подумал Маркус, нервно сжимая и разжимая кулаки, пытаясь себя так успокоить. Дверь неприятно загудела, когда в неё кинули чем-то тяжелым и деревянным с другой стороны. Маркус нервно сглотнул и, напоследок попросив у духов Воздуха защиты, потянул на себя ручку, открывая вход в комнату. В коридор ворвался резкий порыв холодного ветра. Маркусу на секунду он показался могильным, отчего руки бедного паренька затряслись ещё сильнее. Решив не нервировать существо открытой дверью, Маркус протиснулся в щель, отряхнул мантию, поднял глаза и… обмер. В центре комнаты, в луче света из небольшого окошка темницы, горделиво стоял грифон. Крупный, мощный, он рассматривал вошедшего человечка с удивлением, чуть подергивая головой, стараясь рассмотреть этого храбреца или безумца со всех ракурсов. Большая лобастая голова орла, с кривым и острым клювом, мускулистое тело льва, с нервно поддергивающимся кончиком хвоста, и, конечно, крылья: громадные, длинные, они были вздыблены, и перья на них топорщились во все стороны, выдавая гнев существа. Запретного существа, кстати говоря. Создание грифона магией каралось заточением в темнице, а его разведение с дальнейшей перепродажей – прямой путь на плаху. И всё из-за того, что грифоны – существа редкие, и окончательно прирученными никогда не остаются. Они в любой момент могут убить. Наконец, оцепенение Маркуса прошло, и юнец, вновь глубоко вздохнув, сделал шаг вперед, к грифону, протянув вытянутые руки. Грифону это явно не понравилось. Существо встало на задние лапы, пронзительно закричав, и раскрыло свои громадные крылья, обдав Маркуса воздушной волной такой силы, что он вынужденно сделал шаг назад, но… тут же сложило их, как-то болезненно вскрикнув и отскочив от луча света в тень, к стене. Юный маг с непониманием посмотрел на грифона, пытаясь понять причину такого неожиданного отступления от него, нескладного кучерявого паренька, такой животины. Да, Маркус не смог бы полностью обнять его шею, что там ранить! Причина выяснилась сама собой: эта комната слишком мала для грифона. Он не мог раскрыть крылья: мешали стены. Не мог встать на задние лапы: мешал потолок. А кандалы на всех четырех лапах мешали двигаться по комнатушке. Не было света, так необходимого для светлого существа: все факелы потушили стражники, а оконце было слишком маленьким. Повсюду следы разрушения: сломанная кормушка и поилка, разломанные деревянные козлы для седел, вырванные из стены крючки для уздечек. И исцарапанные стены рядом с креплениями кандалов. Грифон, успокоившись после резкой вспышки боли, вальяжно лег у стены, вжавшись в неё боком. Его янтарные глаза горели в полумраке темницы и внимательно следили за юнцом. И как бы ни была поза грифона расслаблена и горда, взгляд выдавал усталость от всего, что окружало существо. И Маркус опустил руки, проклиная мысленно архимага. Он заточил грифона из своей прихоти, из-за своего желания. Это прекрасное животное будут держать здесь, в комнатушке, пока магу не приспичит выехать на нем верхом на парад короля. На него наденут множество побрякушек, расписное седло, громадную уздечку, украшенную яхонтами и дорогой тканью, а крылья… Крылья обрежут, чтобы грифон не взлетел. Обрежут последнюю нить к свободе. Как обрезали ему, Маркусу, в детском возрасте поставив печать мага на запястье, лишив его права выбора своего будущего. Страх куда-то исчез, оставив место гневу и жалости. Маркус встал под луч света, давая разглядеть себя грифону. Себя, такого тощего блондина в слишком большой мантии, подпоясанной обычной белёсой веревкой, чтобы не волочилась по полу. Себя, беззащитного паренька, который решил прыгнуть выше головы, изучая магию воздуха с таким рвением, что его заметил сам архимаг. Раньше Маркус гордился вниманием такого уважаемого человека в королевстве. Теперь, смотря в настороженные и уставшие янтарные очи грифона, он ненавидел его. - Я не буду обижать тебя, - сказал Маркус, раздвигая руки в стороны. Грифон зашипел, перья на белой шее и голове встали дыбом. – Я не хочу причинить тебе боль, существо. Я хочу помочь тебе! Грифон встал, продолжая шипеть. Хвост резкими движениями бился из стороны в сторону, разрезая воздух резким звуком бича. - Я безоружен! – Крикнул Маркус, пытаясь перекричать шипение. Он не отступал. – Я не хочу причинить тебе зла! Прошу, позволь тебе помочь!.. Резкий удар в живот прервал пылкую речь паренька. Грифон угрожающе надвигался на отброшенного к стене мага, который безвольным мешком лежал на полу. И хотя он шипел уже не так яростно, а перья на его голове опускались, этот мальчишка всё равно не внушал ему доверия. Мешковатая мантия спасла ему жизнь. Смертоносные орлиные когти на передних лапах так и не дотянулись до живота, всего лишь разорвав одежду. Но удар об стену, конечно, несравним со смертью, но тоже штука неприятная. Маркус со стоном приподнялся на локтях, чувствуя, как по лицу сбегает струйка крови из носа, и застыл, увидев перед собой белую морду грифона, который всё ещё шипел, но уже без угрозы. - Я честно не хочу тебя обидеть, - прохрипел Маркус, стараясь сделать голос как можно ласковее. При звуке его голоса существо с громким шипением отпрянуло, вздыбив крылья. – Глупенький грифон! Архимаг тебя совсем погубит. А я спасти тебя хочу. Маркус осторожно сел, вытянув ноги и прижавшись спиной к стене. Он не отрывал глаз от мечущегося туда-сюда грифона, шаги которого отзывались звоном кандалов. Маг в который раз поразился красоте существа: высокий, статный, наверное, очень красив для своих сородичей. - Грифон. – Тихо позвал Маркус, не надеясь, что его услышат. – Прекрати метаться, давай подумаем, как вытащить тебя. Я не хочу видеть тебя под седлом архимага, и пусть мне будет стоить это головы! И тут – о, чудо! – грифон перестал метаться. Он чинно сел в луче света, с интересом посматривая на паренька. А Маркус с изумлением приоткрыл рот. Грифон его послушался! О, духи, как так-то?! Он же его сейчас чуть не убил, а сейчас слушается?! Что не так с этим существом?! Маркус нервно засмеялся, рассматривая чинно сидящего перед ним грифона: - С чего ты меня слушаешься? Ты ведь сейчас едва не убил ме… - Парень резко замолчал, когда существо поднялось и подошло к нему настолько, насколько позволяли кандалы. Грифон вальяжно лег перед ним, рассматривая сверху вниз янтарными глазами. Маркус пораженно застыл, смотря снизу вверх на существо. Ни угрозы во взгляде его, ни испуга. Лишь мольба. - А, понял всё-таки, что я помочь тебе хочу, - сказал Маркус, невольно улыбнувшись. Грифон наклонил голову вбок, будто прислушавшись к речам юнца. – Рад, что к тебе вернулся рассудок. Говорят, что грифоны очень умны, а ты мне сначала показался бешеным… - Резкий возмущенный клекот прервал слова паренька. – Ага, значит, ты и речь нашу понимаешь. Тем лучше. Долго сидел Маркус, прижавшись спиной к стене, и так же долго лежал перед ним грифон, молча ожидая, когда юный маг скажет что-нибудь. Никогда ещё юному магу не приходилось спасать кого-либо, этим занимались более опытные маги. Ему приходилось лишь смотреть, как старшие повелители стихий освобождали целые город от осады врага во время войны. Маркус резко отлип от стены. Освобождали город магией…. - Ну, я балбес! – Воскликнул Маркус, резко вскакивая с места. И тут же в глазах его потемнело, тело обмякло. Он уже мысленно готовился справиться с болью от удара об пол, как вдруг что-то теплое прижалось к его боку, и юнец невольно вцепился в это нечто, навалившись животом. Когда разум его прояснился, он увидел белые перья и янтарный глаз, что с беспокойством смотрел на него. Грифон поймал его, подставив свою лобастую голову, терпя боль от вырываемых магом перьев. Маркус ещё несколько мгновений смотрел в янтарный глаз грифона, слегка сияющего в полумраке. Головокружение прошло, и маг аккуратно разжал руки, стараясь не причинить боли существу. - Спасибо… - Пораженно прошептал Маркус, не отрывая глаз от обеспокоенного взгляда грифона. – Но зачем? Ты ведь должен ненавидеть людей… Грифон, конечно, не ответил ему. Он лишь встал, вытянув онемевшие от долгого лежания лапы, будто сейчас не произошло ничего из ряда вон выходящего. «Грифон помог человеку! - подумал Маркус, рукавом мантии вытирая засохшую кровь с лица. – Скоро я совсем перестану удивляться…» Приведя себя в порядок, юный маг придирчивым взглядом осмотрел комнатушку. Для его затеи требовалось пространство побольше, но приходится довольствоваться тем, что есть. Пощелкав суставами на пальцах, он обошел грифона, который неотрывно следил за ним, и подошел к стене, где находилось окошко. Маркус не зря был отличником. Он знал, когда можно бить и куда нужно бить, чтобы даже самая крепкая стена поддалась порыву ветра. Вообще, воздух зря недооценивают. Многие юные маги на втором курсе выбирают стихию огня и воды, мол, они самые сильные. Дамы предпочитают магию земли, ведь с её помощью можно общаться с животными. Однако историю нашего королевства строили маги воздуха. Ведь только он с легкостью может проломить тонкую былинку и неприступную стену. Грифон непонимающе вскрикнул, с недоумением следя за ощупывающим стену юным магом. Маркус лишь отмахнулся от него, мол, не отвлекай, и грифон ещё больше удивился такой наглости. Подойдя поближе, существо услышало тихое бормотание человека: - Слишком толстая… Хотя бы небольшую щель… Окошко слишком высоко… Наконец, Маркус отошел от стены, озадаченно рассматривая её. Грифон присел рядом с ним, не отрывая глаз от задумчивого лица. Маркус невольно покосился на существо, скептически подняв бровь. - У меня появилась идея, но воплотить её в жизнь будет трудно. – Сказал он, вновь переводя взгляд на стену. – Я могу сделать проход для тебя с помощью воздуха, но… - Маркус почесал кудрявый затылок, надеясь, что так придет ещё одна идея в голову. – Здесь слишком мало пространства и практически нет ветра… А я пока не мастер, и… Грифон вновь не дал ему договорить. Цокая когтями, существо отступило назад и, пристав на задние лапы, с громким визгом распахнуло крылья. Волна воздуха с силой толкнула Маркуса в спину, едва не впечатав его в стену темницы. Недоумевающий Маркус разглядывал дольного грифона и, когда до него дошло, что только что сделал он, довольно засмеялся. - А ведь и вправду, грифоны самые умные животные! *** Закатные лучи уже проникали через оконце в темницу, освещая комнату алым светом. Изредка в столб света попадали перья грифона, большие, сияющие, и тут же уносились прочь из-за очередного резкого порыва воздуха. Грифон без устали взмахивал крыльями, заполняя ими комнату, создавая очередную воздушную волну для мага. Маркус упрямо читал заклинание, сложное, большое, которое не изучалось на третьем курсе, но на пятом, когда маги уже считаются военнослужащими. Оно применяется лишь для снятия осады или, наоборот, взятия городов. Руки Маркуса, сложенные «лодочкой», сияли голубоватым свечением, будто юноша держал в руках сам небесный камень Улун, что сияет в безлунную ночь на Белых Хребтах. Его сухие потрескавшиеся губы шептали слова длинного заклинания, старательно выговаривая каждое слово, ведь одна ошибка, одна недоговоренность, и всё может пойти прахом. Перед юношей возникал плотный белёсый клубок, нервный, не стоящий на месте, изредка исчезающий, но вновь появляющийся. Стена уже крошилась. Мелкие камушки, песок и осколки булыжников с громким звуком падали на каменный пол и тут же перекатывались в разные стороны, направляемые воздушным потоком от крыльев грифона. Клубок рос, захватывая всё большее пространство, свет из рук Маркуса перетекал к нему. Скоро всё закончится. И вот, последние слова заклинания. Силы Маркуса на исходе, колени дрожат и угрожают предательским падением, но маг упрямо держится. Грифон тяжело дышит, его мощная орлиная грудь тяжело вздымается, дыхание с хрипом вырывается из легких, но он не позволяет себе расслабиться. Резкий крик Маркуса, и плотный воздушный клубок врезается в стену, с глухим хлопком разнося её по булыжникам. Мага отбрасывает взрывной волной на грифона, и они оба рухнули на пол, стараясь прикрыться от летящих на них камней. Стены теперь нет, и алый свет заката свободно проникает в разрушенную комнату темницы. Кандалы грифона разорваны, остались лишь железные обручи на запястьях, с несколькими звеньями цепей. Существо с недоумением смотрит на лежащего на его животе человечка, который, тяжело отдуваясь, пытается слезть с него на каменный пол. - Вот и всё, - сказал Маркус, сползая на пол и ложась рядом с грифоном на спину. – Ты свободен, дружочек. – Маркус едва поднял руку и слабо провел ладонью по нежному песочному меху на животе грифона. – Лети скорее. Я слышу, как сотрясается воздух: сюда мчится стража и, похоже, сам архимаг. Грифон осторожно поднялся, встряхнулся и с недоумением оглянулся на ослабшего Маркуса. Он опустил к магу голову и чуть подтолкнул его клювом, будто подгоняя встать. Маркус лишь оттолкнул его голову в сторону бреши в стене, большой и широкой, как раз, чтобы грифон мог пролезть в неё. - Иди скорее! – Прикрикнул он, уже явно слыша быстрые тяжелые шаги, раздающиеся с лестницы. Звук металла при каждом шаге ясно говорил, что это была стража. – Иди, иначе они убьют и тебя! Что, я зря тратил на тебя свой Источник Магии? Лети! Ну же! – Маркус сел и сильнее ударил по клюву грифона, едва не отбив себе ладонь. Существо отшатнулось, но не уходило. – ЛЕТИ! Грифон вскрикнул протяжно и двумя быстрыми прыжками оказался за пределами темницы. Свист раскрывшихся крыльев, и полуптица скрылась с глаз мага. Маркус заставил себя встать, и, еле передвигая ноги, он подошел к бреши, надеясь увидеть полет грифона. Ловцы магических зверей говорили, что красивее полета грифона может быть только полет дракона, но их уже пятьсот лет как никто не видел. «Хоть что-то светлое перед смертью запомню», - подумал он, оперевшись о край сломанной стены. Но, даже не успев поднять глаза к небу, маг вздрогнул от раздавшегося громкого хлопка ударившей об стену двери и резкого окрика капитана стражи, приказывающего повернуться лицом. А Маркус стоял, оперевшись на стену, слушая, как его ругает архимаг не особо приличными ругательствами, как крик стража наполняется яростью, как тяжелые шаги стремительно приближаются к нему. У мага не было сил сопротивляться, но в его душе наконец-то наступил покой. Он понимал, что сделал в своей жизни что-то правильное, что-то нужное. Он спас жизнь, а не погубил её, как обычно делают боевые маги, коим он является. И ради этого душевного спокойствия ему не было жалко головы. Едва рослый капитан стражи прикоснулся к плечу Маркуса, как случилось непредвиденное. Резкий порыв воздуха обдал находящихся в комнатушке людей. Грифон яростно вскрикнул и ударом крепкого клюва отбросил капитана от Маркуса. Он застыл перед брешью, яростно клекоча, размахивая большими мощными крыльями. Его янтарные очи смотрели на Маркуса, и магу казалось, что он явно слышит голос грифона. Его тихий шепот в голове был тише летнего бриза в полях и сильнее камнепада в Белых Хребтах, он перекрывал все другие звуки. «Идем со мной, брат.» И Маркус в согласии протянул руки к лапам грифона, который с готовностью раскрыл свои когтистые, но крепкие объятия. *** Сколько они летели, Маркус не знал. Он безвольно повис в сильных лапах своего нового друга, то впадая в беспамятство, то вновь просыпаясь. Заклинание было слишком трудное для него, маг исчерпал весь свой запас внутреннего Источника, и ему пришлось пожертвовать своей жизненной энергией. Но чего только не сделаешь ради бескорыстного спасения живого существа? Маркус был готов отдать жизнь ради существа, которое видел первый раз в своей жизни. И грифон оценил это. «Жизнь за жизнь, брат.» Грифон называл его «братом». У Маркуса никогда не было братьев, да и семьи тоже не было. Сирота, раб из соседней страны, которого выкупила Академия, где его насильно заставили учить магию. Однако сейчас маг был благодарен за это. Ведь он тогда никогда бы не встретил грифона. Маркус смог определить направление полета. Белые Хребты, что тянулись вдоль северной границы королевства. В детстве Маркусу казалось, что это большой белый дракон прилег на границе и нечаянно заснул на множество лет, став невольным защитником от диких северных народов. И лишь голубые огоньки, что мелькали в безлунную ночь на склонах, говорили о том, что белый исполин ещё жив. Это сейчас маг знал, что горам этим много лет, что голубые огоньки – это небесные камни Улун, которые привлекают своим светом магических существ, которых множество живет в горных лесах и долинах. Грифон нес его на свою родину, к своим сородичам. - Спасибо тебе, - просипел Маркус, поднимая голову на грифона. Существо лишь бросило короткий взгляд на мага, продолжая следить за дорогой. – Меня, кстати, Маркус зовут. Но куда ты несешь меня, храбрый грифон? «Моё имя Аластор. Я несу тебя в Долину Грифонов. Ты теперь мой брат.» - Почему я твой брат, Аластор? «Ты спас мою жизнь. Я спас твою. И теперь мы связаны. Теперь ты слышишь меня, а я слышу тебя. И не бойся: мои сородичи не обидят тебя. Мы никого не обижаем.» - Я знаю. Вы слишком умны для этого. – Маркус усмехнулся и провел ладонью по белой шее грифона. – Я наконец-то обрел друга. Я согласен быть твоим братом, Аластор. Грифон негромко заурчал, и Маркусу показалось, что он явно слышал смех в этом звуке. «А твоё согласие не спрашивали, человек.»