Однажды в Чикаго

      В холле отремонтированной библиотеки было столько народу, сколько эти стены не видели со дня открытия. Илай Голд довольно осматривал результат своей работы. Его опытный глаз подмечал в толпе репортеров ведущих телевизионных каналов, членов демократического комитета и даже нескольких людей из штата губернатора.       К каждому из таких Илай подходил и лично пожимал руку, на ходу подкидывая информацию о сегодняшнем событии. «Как бы случайные» сливы удавались ему особенно хорошо: сразу несколько журналистов решили, что владеют эксклюзивной информацией о содержании речи Питера.       Наручные часы политического консультанта показывали шестнадцать минут двенадцатого; он пробежал глазами по первым рядам перед трибуной – кажется, все на месте. Пора начинать.       Голд махнул рукой ассистенту, а сам отправился в смежную комнату, где своего выхода ждал Питер Флоррик.       — Все городские СМИ сегодня здесь, есть даже парочка национальных. Они ждут тебя, Питер.       — Ты уверен, что вопросов не будет? – кандидат в прокуроры выглядел слегка встревоженным. Илай остановился около старинного зеркала и, поправляя изящный узел галстука, спокойно ответил:       — Уверен. У них больше ничего на тебя нет. Нам удалось взять ситуацию с библиотекой под свой контроль и обернуть ее так, что Венди Скотт-Кар теперь самой дороже заводить разговоры об этом.       В комнату заглянул долговязый библиотекарь: — Мистер Флоррик, через минуту ваш выход.       — Спасибо, — Питер с важным видом кивнул.       — Просто запомни, — начал свое традиционное финальное напутствие Илай, — все, что было сделано до этого – это десерт. За толстым слоем взбитых сливок, которые мы положили сверху, никто уже не поймет, каким был десерт. И сейчас нам нужна «вишенка» для кампании. Эта библиотека, которую ты спас от закрытия – лучший финальный штрих, который мы могли придумать. Речь, как всегда, сработала. Питер расслабил плечи, его взгляд приобрел твердость, с которой он смотрел на избирателей с плакатов. Словом, чудо, в не кандидат.       — Тебе нужно расслабиться, Илай, - уже шутливо сказал он. - Когда ты говоришь метафорами, это значит, что ты в панике.       В зале раздались аплодисменты.       — Идем, — Илай позволил Питеру выйти первым, а сам остановился позади. Каждое слово, которое произносил Флоррик, было множество раз отрепетировано и утверждено лично Голдом.       — …историческое наследие нашего города принадлежит в первую очередь его жителям. Моя работа всегда была и всегда будет направлена на улучшение…       Пробегая глазами пришедших, Илай, хотя в этом он не признался бы и самому себе, искал глазами девушку, впервые указавшую ему на библиотеку. Несмотря ни на что, ей стоило сказать "спасибо" за наводку. Если бы не дурная игра Белль, противники уже покончили бы с Питером и их кампанией. Но девушки нигде не было, так что вскоре Голд выбросил мысли о ней из своей головы.       Зато ближе к выходу из зала была замечена Венди Скотт-Кар собственной персоной. Значит, все-таки пришла откусить свой кусок от именинного пирога Флоррика... До выборов - неделя, это время отчаянной борьбы и самых коварных уловок. Конечно, репортеры не упустят возможности задать пару вопросов и мисс Скотт-Кар. Илай довольно ухмыльнулся: пусть спрашивают, что угодно. Венди больше неопасна.       Жестом Илай подманил к себе Джима Муди.       — Выясни, зачем она здесь, только осторожно.       Последние вспышки фотоаппаратов угасли, и помещение библиотеки вновь погрузилось в привычную для него тишину. Голд вышел из здания. До его дома была всего пара кварталов, а апрельское солнце светило так зазывно, что политконсультант решил прогуляться.       Каково же было его удивление, когда рядом с парадным входом в свой дом он опять увидел ее – Венди Скотт-Кар, собственной персоной.       — Добрый день, мистер Голд, — приветливо поздоровалась она, словно они были старыми друзьями.       — Мисс Скотт-Кар, какая неожиданность.       Он остановился рядом с ней, не спеша заходить в дом. Вид продрогшей оппонентки доставлял ему удовольствие.       — Итак, чем я могу вам помочь?       — Может, поговорим внутри? – Венди переступает с ноги на ногу, чтобы показать, насколько она замерзла.       Выдержав еще несколько томительных секунд, Голд все-таки впустил женщину в холл многоэтажного дома и даже галантно придержал ей дверь. Поднявшись на лифте на нужный этаж, они вошли в квартиру. Илай бросил ключи на тумбу в прихожей, отметив след, который вязка оставила на пыльной поверхности.       — Чаю? – раз уж они в доме, стоит быть любезным до конца. Тем более, что Илай знал, зачем она пришла – пару минут назад Джим Муди сообщил ему об этом по телефону.       — Да, пожалуйста. – Интересно, тянет время перед унижением, или задумала нечто иное?       Щелкнул, вскипая, электрический чайник. Илай открыл стеклянные дверцы шкафа, чтобы достать посуду; его взгляд наткнулся на надколотую чашку – давно пора бы выбросить этот хлам, но все руки не доходили. Он вытащил два чайных стакана, и не мудрствуя лукаво, закинул в них пакетики с чаем.       Женщина нервно мяла в руках перчатки. Вероятно, Венди решила, что долгие рассуждения не пойдут ей на пользу, и в лоб заявила: — Вы нужны мне, Голд.       Илай постарался остаться невозмутимым, хотя от мыслей, как он будет рассказывать об этом в штабе, улыбка так и просилась на губы.       — Не в моих привычках тыкать носом в очевидные факты, но эту гонку вы проиграли, миссис Скотт-Кар.       — Я буду платить по двойной ставке. Осталась неделя, и для моих целей нужен настоящий волшебник. И это вы, Голд.       — В другой раз я подумал бы, заключать или нет с вами сделку. Но вся разница в том, что через неделю Питер Флоррик займет пост окружного прокурора, а вы – к сожалению! — уже нет. - Голос Илая стал более вкрадчивым. - Кроме того, после всех ваших манипуляций с моей прислугой, я просто не смогу относиться к вам с уважением. —       О чем вы? – Венди непонимающе смотрела на него. — Неужели о той девушке, которую я встретила в супермаркете? Здесь у нас все по-честному, мистер Голд. Вы говорили с моей няней. А я – с… как же ее звали… Марджи? — Белль, — голос Голда прозвучал, словно чужой.       В кармане у Венди заиграл какой-то слащавый рингтон. Голд подавил желание закатить глаза. – Простите, я должна ответить.       Во время разговора темнокожая женщина отвечала односложно, в конце почему-то выразительно посмотрела на Илая. Наконец она повесила трубку.       — Да, Белль. Белль Вулвертон. Так вот, я не имею абсолютно никакого отношения к этой трагедии.       Илай непонимающе посмотрел на женщину: — Трагедии?       — Разве вам не сообщили? Пару недель назад ее отец, мистер Вулвертон, заявил о пропаже дочери. А вчера из реки выловили девушку, полностью подходящую под словесный портрет. Отец пока не в курсе. Мы не хотели шокировать старика, так что показали тело ее другу... Гастону, кажется. Только что я говорила с судмедэкспертом. Опознание прошло успешно. Мне очень жаль, Голд. Бэлль мертва.       Самообладание редко покидало Илая. Но теперь он чувствовал, что его словно погрузили в жидкий азот. Холод ледяной змейкой пробежал по всему телу, и остановился в районе сердца. Почему-то стало трудно дышать, но всего на мгновение.       — Мне жаль, что нам не удалось договориться, — сокрушенно покачала головой Венди. Илай не сразу заметил, что она вышла из квартиры. Его охватило какое-то странно оцепенение, словно все мысли исчезли. В каком-то бездумном состоянии он пришел на кухню, заново поставил недавно кипевший чайник и открыл шкаф с посудой.       Вот она.       В библиотеке Илай приоткрыл стеклянный шкаф для редких изданий, и подвинул оригинал истории штата в сторону. Потом бережно поставил чашку в центр полки и прикрыл дверцу.       Затем опустился в кресло и пустым взглядом уставился на преображенный шкаф.       Почему-то ему казалось, что надколотая чашка стала теперь важна, очень важна.