Зеркало иллюзий

POV Дима Пока мы гуляли по парку, Селена липла ко мне, как банный лист – впрочем, сам же выбрал. Она, наверное, довольна тем, что ее старшекурсник выбрал. В общем-то, я и не отталкивал ее. Подыгрывал, мужик же, закинув руку ей на плечо – ниже не хотелось. Она, красивая, яркая, интересная, я бы сказал, русский знает плохо и говорит с акцентом, к тому же сильна в спаррингах. Девчонки то и дело, визжа как ненормальные, выбирали странные аттракционы, парни в нашей компании их поддерживали. Но мне не хотелось развлекаться. И несколько раз мы с Селеной оставались наедине и я, игнорируя ее флирт, выводил на разговор на английском. Хоть какая-то практика. За пару часов блуждания в толпе, мы уже свободно болтали, правда, я не всегда сразу подбирал нужные слова. Изредка я поглядывал на Таню – она вообще игнорировала всю радость компании и всевозможные развлечения парка аттракционов. Держалась поодаль, словно и не с нами. И зачем тогда пошла вообще? В какой-то момент она пропала совсем, я не сразу заметил, а когда заметил, стал вспоминать, где видел ее последний раз. Кажется, это случилось у Чертова Колеса… или Американских Горок. Волнение и беспокойство нахлынуло на меня, захватывая все мысли. Я уже не мог сосредоточиться на разговоре с Селеной, то и дело поглядывая то в одну, то в другую сторону толпы. И непонятно отчего это волнение. Она ведь взрослая девчонка, авось, не потеряется. Но это не помогало… В итоге я скрылся в толпе, оставив смуглую Селену стоять в недоумении у замедляющего свой безумный бег аттракциона. Спрашивать лавочников было как-то стремно, но именно к ним я и обратился с вопросом о Татьяне, решив, что лучше, чем они, мне никто не поможет – народ все время сменялся, а они оставались на своих местах, пропуская через себя эту безумно-радостную текучку. Вскоре их «подсказки», пару раз заведя в тупик, привели меня к Комнате Смеха. Убедившись у мужчины на входе, что проверял наличие браслетов, что девушка, похожая на Таню, некоторое время назад проходила контроль, я вошел внутрь. Проверив все помещения, двери и даже заглянув за зеркала, очевидно, по глупости и от нежелания верить, что здесь нет ни души, я наткнулся на невзрачную обветшалую дверь с круглой холодной ручкой. За ней оказалось небольшое, погруженное во мрак пыльное помещение. Постепенно привыкшие к темноте глаза мои выцепили неподвижный силуэт и, решив, что это никто иной как Таня, я шагнул внутрь с ее именем на устах. Чуть не споткнувшись обо что-то лежавшее на полу, я только осознал, что силуэт этот – зеркало и в нем мое нечеткое отражение. Присев на корточки, я понял, что на полу без памяти лежит именно Таня. Я тряхнул ее за плечи, пытаясь привести в сознание. Не сразу, она открыла глаза и сфокусировала взгляд на мне. На лице ее отразилось недоверие или, скорее, испуг. Она резко села, а на меня вдруг накатила такая злость, я выговаривал все, что накопилось, пока искал ее, продолжая держать за хрупкие в моих руках плечи, словно боясь отпустить. «Знаешь, как я волновался? Искал тебя!» - хотелось мне крикнуть, но вместо этого вырывалось только что-то обидное, гневное, уже и не помню, что. В самом деле – я дурак. И чего ее искал-то? Она рассерженно поглядела на меня, вырвалась из рук, что-то холодно ответила. Так холодно, что казалось, даже воздух замерз. Впрочем, с этой комнатой действительно было что-то не так. Странный серый туман окутывал нас, исходя, словно, из зеркала и подступая со всех сторон. Плюнув на все, я легко поднял девушку, словно тростинку и поставил на ноги. Несмотря на свой высокий рост, она все же оставалась ниже меня. Ухватив Таню за руку, такую холодную ладонь, что сразу захотелось согреть. Но, тем не менее, я потащил ее к выходу, не обращая внимания и на ее сопротивление, отвечая что-то невпопад. Однако туман сгустился, отрезая нас от входной двери, которая непонятно каким образом захлопнулась, погрузив комнату в полную темноту. Серо-коричневые тени мелькали в тумане, медленно, но верно погружая в транс… Послышалось падение чего-то тяжелого… Я очнулся на подушке рядом с креслом, облокотившись на его подлокотник головой. В руке ощутил приятную тяжесть полной вермута фляги. Хорошая выпивка в такой день. Новый год. Так глупо – все ходят в этих ушках. Свои я надел, хоть и наоборот, только в первый момент, чтобы не расстраивать трудившуюся над ними весь последний месяц Таню. Ободки больно сжимали виски, а потому, как она ни обижалась, в итоге я избавился от этой штуки, оставив где-то на полках шкафа, сунув куда-то между книг, чтоб никто не нашел. И нафига я приперся? В такую даль-то. Лучше б остался дома. Хмм. Надо еще выпить, - пришла спасительная и верная в такой момент мысль, и я поднес флягу к губам. Играла какая-то музыка, иностранная, слов я не разбирал, да и группу не сразу вспомнил. Я отпил еще и закрутил кружку. В комнату вошла Света, в который раз пытаясь собрать гостей за столом. Это ее дом, ее правила, хотя мало кто исполнял их беспрекословно. Я поднялся. Вермут – хорошая штука, вроде не пьянеешь, и координация не теряется, а язык вроде развязывается. Сам забыл, что мне что-то не нравилось, все заменила какая-то непонятная радость. Улыбаясь как дурак, прошел по коридору к комнате, где накрыли праздничный стол. В дверном проеме, прислонившись к косяку, как бедная родственница, стояла Таня. Похоже, она уже успела малость перебрать, или просто вино на нее так действует. Хороший шанс, думаю. - Она тут одна, совсем ничейная, только как-то с этим мальцом белобрысым много времени проводит. Я подхожу к ней и, под предлогом, уже и не помню, каким, приобнимаю легко за талию. В ответ она смотрит на меня так, словно я враг народа, не меньше, ну или как минимум, банк ей предложил ограбить. Жуть. Я что, ей совсем не нравлюсь? А кто тогда? Этот малец? Вот, блин. Я убираю руку, отворачиваясь, и прохожу за стол вместе со всеми. Она практически ничего не ест, выглядит как-то странно, даже затравленно. Ну да ладно, какое мне дело вообще? В общем-то, изредка поглядывая на нее, сидящую с этим белобрысым парнишей, я даже и не думал, что она тоже смотрит на меня украдкой. Только чувствовал на себе взгляд какой-то грустный. После праздничного ужина все разбрелись. Она сидела с пацанами за компом. И чего там интересного увидела? Странная вообще какая-то. И я тоже странный. Какого фига вообще так много о ней думаю? Надо выпить. Ищу глазами флягу, но не нахожу. Значит - сначала покурить. Спустя некоторое время обнаруживаю себя на балконе с Катей, она что-то мне говорит, холодно. Что ж это со мной такое, что со мной все девицы так говорят? Может, я где-то на севере, в окружении снежных баб, не? И чего мозги мне греет? Ведь давно уже расстались, давно все решили. Все это время меня преследует ощущение, словно все это уже было когда-то. Дежавю, блин. После ухода Кати еще немного торчу на балконе, наполняя легкие и мозги табачным дымом и не торопясь уходить. Дверь стучит, открываясь и впуская в холод балкона Таню. Я чуть не подавился от удивления. А она словно и не заметила меня, уселась на подоконник и глаза закрыла. Я же не могу отвести взгляда, жадно разглядываю, сам себе поражаясь. В который раз за вечер. Фырчу на себя, заставляя все-таки отвернуться. С остервенением вдавливаю окурок в пепельницу и направляюсь к выходу. Таня словно бы спит, дыхание ровное, грудь, затянутая в корсет короткого платья, мерно вздымается и опадает. Плечи затянуты в черную сетку, посмотреть не на что. И эти ушки, блин. Тут я вдруг понимаю, что эта антиреклама не поможет мне спокойно уйти с балкона. Скрипнув половицами, делаю шаг назад и оказываюсь прямо перед ней и, на мгновение зависнув над ее лицом, касаюсь мягких губ поцелуем. Спящая красавица, че. Меня удивило, что она ответила и так просто открылась. Может, кого представила? Не меня. В этом-то любой сразу убедился бы. Распахнув глаза, она, вся красная, мягко отталкивает меня, будто боясь обидеть. Словно мне нужна ее жалость. Отступая, злюсь, уже готовый встретить ее слова, какие бы они ни были. Думал, что закричит, но вместо этого Таня просто встает и, одарив меня каким-то непонятного выражения взглядом, выходит. Спустя мгновение, я следую за ней. Хотя можно было бы еще закурить, но этот холод не дает, руки совсем замерзли. Шагаю через порог, словно через вечность… и меня окутывает туман… Я улыбался. Легко. Счастливо. Рука держала чью-то теплую ладонь, переплетаясь пальцами. Я посмотрел на девушку сверху вниз. Таня. Любимая. Сначала это слово как-то не ложилось на язык. Но вскоре стало таким простым, подходящим для нее, что я даже и не успел задуматься о чем-то другом. Мы подходили к нашим общим друзьям. И как они, интересно, нашу пару воспримут? Я даже как-то насмешливо ухмыльнулся, крепче сжимая пальцы своей девушки. Но она расцепила их, кинувшись обниматься со всеми. Сразу стало как-то одиноко, пусто, холодно. И я сжал ладонь в кулак, словно пытаясь сохранить ушедшее тепло. Я заметил хитрый взгляд Кати совсем близко от лица моей любимой. Да что делает эта стерва? Не давая Тане продолжить свой ритуал приветствия, разжимаю кулак и, взяв ее за талию, возвращаю к себе, прижимаю. Она сама удивленно поворачивается ко мне лицом и встречает крепкий глубокий поцелуй, стирающий следы пребывания на них губ моей бывшей. Пока мы целуемся, Таня не сопротивляется, крепче прижимаясь ко мне, но только я, довольный как кот, отлипаю, пытается оттолкнуть и вырваться, будто подчиняясь какой-то детской игре с волком и красной шапочкой. Упирается мне в грудь ладонями. Какой знакомый жест. Гудящие и, похоже, довольные зрелищем девчонки, прекращая закидывать нас сальными шуточками, вдруг затихают, и я вскидываю глаза, прослеживая за их взглядом. К нашей компании, ступая по тропинке, выложенной серым кирпичом на зеленом газоне, направлялась Селена. Странно, мне казалось, она уже уехала в свою Австралию. Таня вдруг отчаянно дернулась, словно от укуса змеи, и вырвалась, а брюнетка схватила меня за руку и куда-то потащила. Девчонки исчезли вместе со своим столом, зелень посерела и растаяла, тени сгустились, со всех сторон пополз туман, обволакивая, словно пытаясь нас всех удержать. Я обернулся и не увидел Таню, казалось, только что бывшую здесь. И когда ее рука выскользнула из моей? - Эй! Лови мяч, Дим! – услышал я и тут же получил в затылок мягкий звенящий «бух». Когда открыл глаза, вокруг светило яркое солнце, а я уже подавал белый, весь в мокром песке, волейбольный мяч. Мы играли у кромки воды, бегая по, где мокрому, где сухому и горячему песку голыми ступнями. Клевая игра, никогда не проиграешь, да и невозможно это, когда, стоя по кругу, все перекидывают мяч одной командой. Меня удивило, что среди друзей не было Тани, но была Селена. Странно. Я вышел из круга, сказав, что хочу пить. Под нашим зонтиком воды не было, зато я нашел грейпфрутовый сок – мой любимый. Сделав пару глотков прямо из коробки, я бросил взгляд на синюю спокойную воду и чуть не подавился. Таня! И чего она делает одна, так далеко от берега? В какой-то момент ее голова скрылась под водой, но потом снова появилась. Но мне не нужно было большего. Не дожидаясь очередного предупреждения и доверяя своей клокочущей интуиции, я схватил спасательный поплавок и бросился в воду. Горечь от сока так и осталась в горле, когда я, загребая воду руками, мчался к ней на всех порах. Когда человек тонет, это абсолютно не понятно. Он не кричит, а просто хватает воду ртом и борется, точнее, уже перестает бороться со стихией. В висках моих стучало только одно: «Только бы успеть». Я плыл по наитию, уже и не видя, где тонет девушка. Таня вновь вынырнула, и я понял, что плыл все это в верном направлении. Когда ее накрыла волна, я нырнул вслед за ней и ухватил за слабеющую руку. Неужто решила помереть? Простодушная. Можно подумать, я ей это позволю, - думал я, перехватывая ее за талию и с усилием поднимая к поверхности воды. Таня начала кашлять и хватать воздух ртом, отплевываясь от воды – значит, успел вовремя. Я же продолжал держать ее рядом с собой, удерживая над водой, и гневно кричал ей что-то, обзывая дуррой и другими обидными словами. В самом деле – мне пришлось нелегко, я тоже запыхался, пока плыл сюда, чтоб не дать ей захлебнуться. Почему? И сам не знаю. - Никто не просил меня спасать, - выдала она еле слышно от гнева и уперлась ладонями мне в грудь. От знакомого ощущения по коже пробежали мурашки, от чего я на миг отвлекся и выпустил девушку. Вырвавшись, Таня нелепо и сравнительно медленно поплыла в сторону скал. Я направился вслед за ней и догнал уже тогда, когда она выбралась на скалы. Заметив меня, она стала оглядываться в поисках пути к отступлению, словно трусливый заяц. Впрочем, с чего бы ей быть трусихой? Ведь это именно я отказывал ей во встречах, боясь чего-то. Может быть – ее серьезности? Или ее обмана? Море в штиле нашептывает песню Мадонны Frozen, а я все раздумываю… и не сразу замечаю, что говорю: - Снова собираешься сбежать? Она вспыхивает, что-то кричит, а у меня эта Frozen в голове, уже не могу избавиться от навязчивой мелодии. С каждым словом Тани мне отчего-то становится все радостнее и веселее. Я улыбаюсь и сам от себя не ожидая, придвигаюсь к ней, целую крепко в губы, что говорят обо мне столько гадостей, заваливаю на камни, не давая повторить фокус с руками и вырваться. …Из-под закрытых век ее потекли горячие слезы и Таня, казавшаяся мгновение назад абсолютно безжизненной, вдруг раскашлялась, изо рта потекла вода. И я, радостный до безумия и облегчения, обнял ее, крепко прижав к себе: как же я счастлив, что она жива. И снова этот жест – уперев мне в грудь руки, она смотрит недоверчиво своими большими глазами, ставшими, казалось, еще зеленее. Они всегда меня притягивали. Было в них что-то, делающее простоватую девушку в разы привлекательнее. Какая-то в них была страсть, что ли. И, несмотря на все эти глупые мысли о смерти, любовь к жизни в ней тоже была. - Мы что, встречаемся? У меня чуть дыхание не перехватило от такого вопроса, и я даже подумал, что может она успела где-то стукнуться головой, раз не помнит такого важного: - Вообще-то мы женаты, Тань. Она же словно не верит, спрашивает о какой-то Селене. Да откуда мне знать какую-то Селену? Кто вообще такая? Задумываюсь на мгновение, пока удовлетворенная моим ответом Таня успокаивается, и вдруг понимаю, что происходит. Вспоминается сразу парк аттракционов и Селена тоже – иностранка, что учится с нами по обмену. Зажмуриваю глаза и, крепко, словно боясь потерять, прижимаю к себе Таню, мысленно обращаюсь к духам, что играют с нами в эту злую игру, путая мысли и сбивая с толку. Сначала они упирались, не желая выпускать меня из сна, который устроили нам обоим, ухватив как желанную жертву. Все-таки не такой уж я и простак, способен на что-то. И я очнулся в той самой комнате, в которой я и нашел Таню, которую прижимаю к себе. Она все еще спит. Зеркало показывает какую-то комнату. Целую девушку в макушку и так замираю, чтобы освободить и ее из плена зеркала. С закрытыми глазами я наблюдал, как в кромешной тьме Таня идет открывать дверь своего последнего уровня сна, впуская в комнату свет. Таня открывает глаза. В этот же момент открывается дверь в каморку, а после недолгой тирады и усмешек наших друзей, не рискующих заходить внутрь, - и правильно делают, - мы, наконец, выходим отсюда, навсегда прощаясь с иллюзиями.