Я и ты, и он

Астрид не верила своим глазам. - Это что? - спросила она, обретя дар речи. - Тебе не нравится? - чуть нервно усмехнулся Иккинг. Судя по всему, он не ожидал, что его жена будет настолько ошарашена его новой... деталью. - Я не... - пробормотала Астрид. Она, наконец, оторвала взгляд от спины Иккинга, и то лишь потому, что вождь повернулся к ней лицом. Иккинг вопросительно вскинул брови, но в его глазах Астрид все же заметила легкий страх. Нет, он, конечно, подозревал, что Астрид удивиться, но совсем не думал, что она будет пребывать в таком шоке. Неужели Астрид - Астрид - можно удивить такой мелочью? Ну, не совсем мелочью, учитывая размеры этой самой мелочи, но Иккинг все равно был уверен, что это мелочь в плане... Да черт возьми! - Зачем? - спросила, наконец, Астрид. - Ну... - замялся Иккинг. Он, если честно, сам не совсем понимал, зачем он обратился к Плеваке с такой просьбой. Точнее, нет, не так - он все прекрасно понимал где-то там, в душе, в самых глубинах подсознания, но не знал, как точно выразить словами свои чувства. У этого поступка была та же природа, которая двигала им, когда он разговаривал с драконами - не словами, а жестами, взглядами и замысловатыми танцами с огненным мечом. Вот и здесь так же. Иккинг даже не помнил точно, как эта идея вообще пришла к нему в голову - он просто взглянул вверх, когда они с Беззубиком совершали очередной раздельный полет, и увидел над собой черный силуэт дракона с распростертыми крыльями. Вот так выглядит свобода, и преданность, и дружба, и признание, и доверие, и... Иккинг мог долго еще перечислять. В тот момент сердце его пропустило глухой удар где-то в горле, и в голове родилась эта самая мысль. Глубинная, подсознательная, ничем необъяснимая, но Иккинг точно знал одно - ему необходимо это сделать. В конце концов, Иккинг просто пожал плечами. Астрид фыркнула, но все-таки взяла себя в руки. Иккинг прямо-таки видел по ее глазам, что в голове девушки сейчас совершаются быстрые мыслительные процессы. Она пыталась понять его, пыталась понять причину его поступка, пыталась принять боль, пыталась принять тот факт, что теперь они всегда - в самом прямом смысле этого слова, - будут втроем. Всегда. Иккинг не был глупым и прекрасно знал, что Астрид ревнует его к Беззубику. И он был умен, чтобы скрыть от нее это знание, иначе Астрид решит, что он больше жалеет ее, чем любит, хотя сам Иккинг представить не мог, как так может быть. Неужели этого не видно? Не видно, как сильно он ее любит? - Иди сюда, - он притянул ее к себе за талию, зарываясь лицом в светлые девичьи волосы. Астрид обхватила его руками, но тут же отдернула, будто боялась теперь прикасаться к спине Иккинга. - Он не кусается, - засмеялся вождь. Астрид толкнула его руками в грудь, и оба повалились на кровать. - Ты невыносим, - сказала она. - Ну, я был бы не я, если бы не был невынос... Мм-мм, - промычал он под натиском поцелуя Астрид. Та целовала его страстно и порывисто. Иккинг знал, что она борется с приступом ревности, пытается вернуть его себе, - Астрид всегда целовалась так, когда хотела вытрясти, выкинуть из Иккинга Беззубика, будто тот был приклеен к вождю. Только обычно она не показывала своих эмоций так открыто, пытаясь внять голосу разума - ведь она прекрасно знала, что значат эти двое друг для друга. Человек и его дракон. Дракон и его человек. Она отстранилась от него так же резко, как и накинулась, и Иккинг улыбнулся, глядя в ее голубые глаза. - Вы, однако, горячая штучка, миле... О-о-о-о, ччччерт. Астрид быстро провела рукой вверх по его ноге, остановившись чуть ниже пояса штанов, наслаждаясь реакцией Иккинга. Наклонившись и хитро улыбнувшись, она прошептала: - Перевернись. Мы с ним так и не поздоровались. Она слезла с мужа, давая ему сесть к ней спиной, и снова уставилась на художества Плеваки. - А то ты его не видела раньше. - Умолкни и не мешай нам. Астрид глубоко вздохнула, радуясь, что Иккинг не видит ее, и она, наконец, может не волноваться о том, что он расстроится, прочитав все мысли у нее на лице. Девушка осторожно прикоснулась к черному, будто вымазанному сажей, рисунку на теле мужа, провела пальцем по контуру, разделяющему черноту краски и красноту воспаленной кожи. Это пройдет, и скоро на бледной коже останется лишь четкий рисунок. Иккинг вытатуировал на спине своего дракона. Он будто клеймил себя, заявляя: я и он - одно целое. Под шейным позвонком красовалась черная голова ночной фурии, на лопатки дракон распростер свои крылья, а хвост кончался чуть-чуть не доходя до поясницы, и шел четко по позвоночнику. А посередине спины дракона светился белым нетронутый участок кожи - замысловатый рисунок из линий и полукруга. Метка вождя - точно такая же, какой одарила Иккинга Готи в тот день, когда погиб Стоик. Сердце вождя и душа дракона. На самом деле, Астрид понимала, почему и зачем Иккинг сделал эту татуировку, и даже в какой-то степени одобряла ее. В конце концов, Иккинг был самым необычным вождем Олуха - первым вождем-всадником, первым, кто приручил ночную фурию, а это вам не хухры-мухры. Но сама мысль о том, что теперь Беззубик будет всегда с ними, не давала ей покоя. Иккинг принадлежал ей хотя бы в те минуты, когда они были наедине, но у нее отняли и это. Отнял сам Иккинг. Но она знала, что по-другому он не мог, и от этого он не перестанет меньше ее любить. Астрид наклонилась и прикоснулась губами к тому месту, где сияла посередине метка вождя, чувствуя, как Иккинг расслабляется. Он повернулся к ней, и Астрид потянула его на себя, откидываясь на жесткую постель. Иккинг завозился, пытаясь отсоединить протез от ноги, но девушка дернула его за руку, сказав: - Оставь его. - Я тебя задену. - Оставь. - Он холодный. - А ты глухой, - Астрид закатила глаза, притягивая Иккинга за шею. Сегодня она хотела чувствовать его всего - и его живую горячую плоть, и холод той жертвы, что ему пришлось принести за народ Олуха, будучи всего лишь пятнадцатилетним подростком. Что ж, если он хотел, чтобы его дракон всегда был с ним - пожалуйста. В конце концов, Астрид знала, что его придется с ним делить. Хотя нет, она предпочитала думать иначе - Беззубик просто шел в комплекте с этим невозможным, упрямым, несносным... невероятным, добрым, отзывчивым, потрясающим и просто любимым, Тор его разрази, Иккингом. По крайней мере, Астрид доставляло удовольствие знать, что ее ногти царапают его кожу в тех местах, где спину накрывают черные драконьи крылья. Она тоже вносила свою лепту, оставляла свою метку, хоть та и не продержится на теле Иккинга долго. Но она может оставлять ее раз за разом, каждую ночь - вымещать на драконьих крыльях свою боль или же нежно благодарить за то, что зверь присматривает за ее мужем в далеких небесах. На яркой черноте татуировки появлялись и тут же пропадали белесые линии-полумесяцы, и тем самым Астрид присоединялась к Иккингову "я и он - одно целое". "Я и ты, и он - мы все одно целое", - думала Астрид. И так будет всегда.