Пашкова не сломать

Как же много на свете родственников и семей, где братья и сестры, черт, да и просто родители, доживая друг с другом до определенного срока, расстаются и не общаются. На памяти самого Сашка таких случаев было миллион, в основном состоящий из папиного круга общения. Взять хотя бы бывшую жену брата отца — их дом тогда будто стал приемным пунктом для страдающих, а по совместительству — телефоном доверия. Сашок месяц выносил бесконечные стенания «он меня бросил», хотя по его лицу было видно — он сам мечтает бросить тетю Катю, да только не в переносном смысле, а с восьмого этажа их квартиры. Впрочем, Сашок не жаловался, но вынес урок и дал самому себе клятву — от Лешки он не отдалится никогда. Клятву было выполнять трудно, особенно при возникновении Саньки и Ромки, но именно это стало окончательным толчком к собственному брату. Ведь младший из братьев Пашковых помнил по рассказам матери — первый в своей жизни шаг он сделал именно к Лешке. Зачем же нарушать тенденцию? Только вот Сашок в раннем детстве понял, что Лешка — не такой. Великолепные планы — да, сногсшибательное их исполнение — да, вот только он внутренней грусти никуда не деться. Ведь Лешка заботился о нем всю жизнь, делая за него все то, где сам Сашок успешно пасовал. И ни разу, ни разу — он не услышал чего-то вроде «девчонка» или «размазня», что вроде как должно показывать стабильность братских отношений. … Ведь старший брат и правда не такой. Сашок никогда не мог понять, в чем конкретно это проявляется, но он знает — он просто чувствует. Как только Лешка возвращается домой, сразу становится видно, что у него проблемы. Вот только Сашок даже не пытается его расспрашивать — достаточно лишь одного взгляда непозволительно ярких, Лешкиных глаз, и он благоразумно затыкается. У него хватает мозгов не лезть к нему в таком состоянии. Сашок знает — наверняка опять что не поделил со своими друзьями. На вкус Сашка в Компании с Большой Спасской слишком много народу. Нечего его брату там делать. «Пашкова не сломать» — в трудных ситуациях говорит ему Лешка. И Сашок всегда верил, что они непрошибаемые. До определенного момента. Нельзя верить в то, чего на самом деле нет. Потому что Сашок видит — сам Лешка ломается с хрустом, от непривычки вскидывая голову еще выше, будто пытаясь достать носом до самого неба. И плевать, что это невозможно. Он не сдается. Сашок пытается помочь Лешке — хотя бы морально. Вот только брат не дает ему приблизиться, он будто специально выстроил между ними неприступные стены, дабы не дать самому Сашку разочароваться в брате — вот только он не понимает, нет, совсем не понимает, что для Сашка все равно остается предметом для подражания. Лешка ломается с хрустом, незримо, хотя в этот момент он идет в свою с Сашком комнату прямо в ботинках, берет под мышку первую попавшуюся книгу и снова собирается на улицу. Брат уже возле двери, когда Сашок все же не выдерживает: — Снова уходишь? Лешка замирает в дверях, стараясь не смотреть на младшего брата. — Ухожу, — признает он. — Надолго? — Пока не нагуляюсь, — лаконичный ответ, хотя кому, как не Сашку, знать, что это «пока» может затянуться до бесконечности. — Ты странный, — говорит Сашок, — случилось что? Я помогу. Он знает, что да, случилось, вот только Лешка скорее прыгнет в воду с камнем на шее, чем признается в этом. — Все хорошо, — Лешка поворачивается и помигивает брату, — помнишь? Пашкова не сломать. Дверь за ним захлопывается почти сразу. А Сашок, за последние месяцы отвыкший от задорного брата, пораженно замирает, пытаясь побороть улыбку, мимолетную, но искреннюю. И пусть Лешка выдавил эмоцию из себя, дабы брат перестал беспокоиться, но от этого становится светлее на душе. Вот только Сашок все равно не забывает совершить небольшой ритуал, который он проводит каждый раз, когда Лешка снова уходит, стараясь собрать осколки своей мечты в одиночестве. Это даже не ритуал, привычка, но она четко перекликается с братом и его извечным «Пашкова не сломать». Сашок подпирает лбом дверь, а после шепчет в пустоту: — Пусть это будет правдой.